Alikberov_A_K_Bobrovnikov_V_O_Bustanov_A_K_Rossiyskiy_islam_Ocherki_istorii_i_kultury

§ 1. Суфийская литература Урало-Поволжья. ‘Абд ар-Рахим ал-Булгари...

Другая большая линия, которую можно проследить в силси- ла многих «булгарских» суфиев, ведет в Кабул, к шайху муджад- дидийа по имени Фаизхан б. Хизрхан ал-Кабули (ум. 1 мухаррама 1217 г.1 — 4 мая 1802 г.). На сегодняшний день об этой личности известнонемного, и, похоже, несохранилосьниодногонаписанно- го им труда. В качестве единственного документа можно привести письмосамогоученогосвоему«булгарскому» ученикуХабибаллаху б. ал-Хусаину ал-Оруви (ум. в 1233/1817–1818 г.). В нем Фаизхан, так же как и Нийаз-Кули в Бухаре и примерно в то же время, защи- щал «тихий» зикр. Тихое поминание Бога, по мнению Фаизхана, было методом Пророка и его последователей2.

В «булгарской» суфийской среде Фаизхан из Кабула зани- мает такую же ключевую позицию, что и Нийаз-Кули из Бухары. Только в одной казанской по происхождению силсила3 называют- сядвенадцатьучениковФаизханавПоволжьеиПриуралье. Число же адептов этого учителя, упомянутых в различных биографичес- ких сочинениях, еще более велико. Сам же Фаизхан, по некото- рым сведениям, воспринял эту тарика от шайха Хазрата Хасана Имама ал-Кабули, которого часто также именуют Мухаммад Хасан Атаджи. Этот Хасан в свою очередь должен быть духовным учеником (халифа) Хазрата Сана‘аталлаха ал-Кабули, который обучался у шайха Сиб‘аталлаха, сына Мухаммада Ма‘сум и внука Ахмада ас-Сирхинди4.

У Фаизхана ал-Кабули обучались самые известные и авто- ритетные шайхи Поволжья и Приуралья. По прибытии на свою родину, однако, они образовали весьма гетерогенную группу.

под Оренбургом (Там же. С. 26). Этот список, вероятнее всего, далеко не полон. Из- вестно, что у Нийаз-Кули были также ученики из Западной Сибири.

1Эту дату называет Ризааддин б. Фахраддин (Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 2.

С. 76).

2Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 3. С. 146–150. Хамид Алгар называл Фаизхана выдающимся муджаддиди (Hamid Algar. Shaykh Zaynullah Rasulev — The Last Great Naqshbandy Shaykh in the Volga-Ural Region. Durham & London, 1992. S. 113).

3Речь в данном случае идет о свитке длиной в несколько метров и шириной около метра, содержащем всю родословную накшабандийа (со многими примыкающими ветвями) и восходящую к пророкам. Отдельные имена написаны иногда разными цветамиизаключенывкруги, связимеждукоторымивыделенылиниями. Этотсви- ток хранится в архиве Института им. Ибрагимова Академии наук Татарстана, одна- ко, в 1993 г. он еще не был инвентаризирован. Я благодарю Марселя Ахметзянова за указание на эту силсила.

4Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 415. В другой силсила Сана‘атталаха и Хаса- на ‘Атаджи упоминаются в качестве одного человека («Хазрат Ходжа Мийан Сана‘аталлах ‘Атаджи». — Отдел рукописей и редких книг К(П)ФУ. 596-т. Л. 90).

222

РОССИЙСКИЙ ИСЛАМ Очерки истории и культуры

Согласно некоторым данным, к ней принадлежали первый муф- тий Мухаммаджан, а также целый ряд лиц, которые либо дистан- цировались от него, либо находились во враждебных отношениях с ним. К последним относился Хабибаллах-ишан ал-Оруви1, вы- ступавший с требованиями отставки муфтия, о чем уже шла речь в первой главе. Также учеником Фаизхана и противником муфтия был шайх Джа‘фар б. ‘Абди (ум. в 1239/1823–1824 г.) из деревни Чишма под Уфой. О нем сообщается, что он затеял смуту и был вынужден эмигрировать в Среднюю Азию. Хотя и не сохранилось письменных трудов, принадлежащих перу ишана Джа‘фара, в нем мы можем видеть одного из самых необычных шайхов Башкирии. Имеются сведения также и о том, что он едко насмехался над пред- ставителями высшего сословия и нажил себе немало врагов, народ жеонименовалсвятым(вали) иотдаленным(сахиб-иджадба), что молитвами и заговорами (по-татарски — өшкертү) он излечивал различные болезни2. Рамзи сообщает, что Джа‘фара именовали также гармунчы ишан, так как он занимался музыкой и играл на гармони3. С Джа‘фаром связывают также имя шайха ‘Абд ар-Рахи- ма б. ‘Усмана ал-Булгари (ум. в 1834 г.), который впоследствии стал особенно известен под псевдонимом Утыз-Имяни. ‘Абд ар-Рахим ал-Булгари, еще один ученик Фаизхана, также являлся заклятым врагом муфтията, выражавшим свой протест против муфтия, офи- циальных ученых и их приспешников прежде всего в своей поэзии, но также и в правовых трактатах4.

Важнымпосредникомвделераспространениякабульскойсил- сила в Поволжье и Приуралье являлся шайх Валид б. Мухаммад ал-Аминал-Каргалый5, называемыйвнекоторыхисточникахишан

1Об ишане Хабибаллахе ал-Оруви см.: Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 3. С.144– 150; Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 421, а также выше.

2О Джа‘фаре б. ‘Абди см.: Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 4. С.176–181. Ризааддин б. ФахраддинприводитследующийрассказоДжа‘фаре: он, якобы, присутствовална одном из собраний мирз, которые восхваляли свои родословные и возвеличивали деяниясвоихпредков. ТогдаДжа‘фарсообщилсобравшимся, чтоегоотецнезадолго до смерти также стал мирзой. Все присутствующие феодалы были очень озадачены и спросила у Джа‘фара, за какие же заслуги его отец получил столь высокий ти- тул. Джа‘фар ответил: «Он потерял соображение, прекратил совершать молитвы, мочился стоя и курил табак — разве этого недостаточно, чтобы являться мирзой?» (Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 4. С. 178). О Джа‘фаре см. также выше и ниже.

3Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 423.

4Об ‘Абд ар-Рахиме б. ‘Усмане ал-Булгари (Утыз-Имяни) см.: Рамзи М. Талфик ал-ах-

бар. Т. 2. С. 434–435; Ризааддинб. Фахраддин. Асар. Ч. 6. С. 300–316, атакжениже.

5О Валиде б. Мухаммаде см.: Марджани Ш. Мустафад-ал-ахбар. Т. 2. С. 231; Рам-

зи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С.415; Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 2. С. 76–78.

§ 1. Суфийская литература Урало-Поволжья. ‘Абд ар-Рахим ал-Булгари...

Вали Мухаммад. Валид б. Мухаммад обучался вначале в Каргалы у Мухаммада б. ‘Али ад-Дагистани (ум. в 1210/1795–1796 г.)1, отту- да уехал в Бухару, дважды побывал в Кабуле, где присоединился к Хасану ал-Кабули и Фаизхану ал-Кабули. После своего возвраще- ния он обосновался в Каргалы и преподавал здесь. В 1214/1799– 1800 г. он отправился в хаджж, но из-за наполеоновских походов и английской морской блокады был вынужден некоторое время провести в Каире. Наконец он достиг Медины, где и скончался в

1217/1802–1803 г.

У Валида б. Мухаммада ал-Амина было немало учеников в разных деревнях Поволжья и Приуралья. К их числу относил- ся, например, ‘Убайдуллах б. Джа‘фар ал-Кизлави, умерший в 1238/1822–1823 г. ввозрасте72 лет2. Однаизрукописныхказанских силсила указывает на то, что учениками ‘Убайдуллаха являлись не- сколько шайхов из деревни Кизляу (по-русски — Курманаево, под Нурлатом, в Закамье, Южный Татарстан)3. После Хасана Атаджи (Хасанал-Кабули) иФаизханаал-Кабули, атакже«йардаста-икир- мани Мухаммад Вали Каргалый» (т.е. Валид Мухаммад ал-Амин, «погребенный в Медине» — так сказано в тексте) и ‘Убайдуллаха Кизляви («погребенный в Кизляу»), силсила называет еще семь шайхов, которые были похоронены либо в Кизляу, либо в Альмат

1О Мухаммаде б. ‘Али ад-Дагистани см.: Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 413; Ри-

зааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 2. С. 66–69.

2Об ‘Убайдуллахе б. Джа‘фаре ал-Кизлави см.: Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 422; Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 3. С. 169–170. Кроме того, Рамзи упоми- нает и других учеников Валида б. Мухаммада ал-Каргалый: ‘Абдалхалик ал-Булга- ри (ал-Баллы-Кулы ал-Казани, позднее ал-Бухари, ум. в 1279/1862–1863 г. — Рам- зи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 461); Хамид б. Ислам ал-Йуртуши (ум. в 1242/1826–1

827г. — Там же. С. 430; ср. также: Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 6. С. 276–277);

Му‘ад б. Бикмухаммад ал-Карамалы (Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 430: Риза- аддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 6. С. 276–277); ‘Абд ал-Джаббар ат-Тайсугани (ум. в 1262/1845–1846 г. — Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 448); Шахахмад ат-Тавкили (ум. в 1261/1845 г.). Последний из перечисленных шайхов — Шахахмад б. Йусуф б. Кутлуг Мухаммад ат-Тавкили состоял в родстве с четвертым муфтием — Салим- гиреем ат-Тавкили (Тевкелевым), проходил вначале военную службу в русской ка- валерии. После этого он шесть лет путешествовал и совершил хаджж. После своего возвращения он присоединился к шайху Валиду б. Мухаммаду ал-Каргалый, пост- роил мечеть в деревне Радут под Оренбургом и распространял тарика (Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 446).

3Архив ИЯЛИ им. Ибрагимова АН РТ. № 2087 — «список мусульманских святых», шесть свитков формата 11х17,5 см. Этот список содержит имена местных шайхов, в особенности из деревни Кизляу. Эта силсила была обнаружена в 1977 г. в д. Азму- леево (Тукаевский р-н Татарстана). Я благодарю Аллена Франка за указание на этот источник и предоставленные копии.

224

РОССИЙСКИЙ ИСЛАМ Очерки истории и культуры

(по-русски — Альметьевск) в Татарстане1. Представители семьи Губайдуллиных, сыновья и внук ‘Убайдуллаха Кизляви, и в начале

XXв. занимали пост имама в двух мечетях деревни Кизляу2. Часто наблюдалось и дальнейшее развитие подобных суфий-

ских линий или школ. Так, Валид б. Мухаммад ал-Амин передал тарика ‘Абдалхалику ал-Булгари (ал-Баллы-Кулы ал-Казани, позднее ал-Бухари, ум. в 1279/1862–1863 г.), поселившемуся впос- ледствии в Насафе (Средняя Азия). К ученикам последнего прина- длежал «второй Джа‘фар Булгари» (Джа‘фар ас-сани ал-Булгари), Джа‘фар б. Салих б. Мухаммад ‘Али ал-Кулатки из Старой Кулатки под Саратовом (ум. в 1279/1862 г. в возрасте 74 лет)3. В свою оче- редь, уДжа‘фарабылцелыйрядмюридов, самымизвестнымизко- торых является, конечно, Баха’аддин Ваиси (по-русски — Ваисов, ум. в1893 г.), основатель«ваисовскогодвижения», существовавше- го вплоть до начала XX в. как одно из ответвлений накшбандийа4. Все эти личности в своих силсила непременно указывали на ка- бульского суфия Фаизхана как на своего духовного наставника.

Аффилиации среднеазиатской накшбандийа-муджаддидийа оставались определяющими для «булгарских» ученых на протяже- нии всего XIX в. Суфии, которые обращались к другим традициям, являлись настоящим исключением. Одним из таких исключений можно считать Мурадбаки б. Ишали б. Ишмухаммада из деревни ‘Али (предположительно в Башкирии), который умер до 1800 г. О нем известно, что он обучался в деревне Тайсуганово у ученого по имени ‘Абд ар-Рахман б. Туймухаммад (ум. после 1176/1762– 1763 г.), азатемизучалтасаввуфуишанаНаджмаддина, окотором более того ничего не известно. Ризааддин б. Фахраддин охаракте- ризовал Мурадбаки как экстатического суфия, который, будучи

1Это следующие лица: Ни‘маталлах ал-Махдум Альмати («погребенный в Аль- мат»), ишан ‘Абд ал-Джаббар ал-Парави (возможно, это упомянутый Рамзи ‘Абд ал-Джаббар ат-Тайсугани; Тайсуганово — деревня к юго-востоку от Альметьевска), Мухаммад махдум ал-Кизляви, шайх Сулайман махдум («погребенный в Кизляу»), Хайраллах махдум Альмати, Шахахмад махдум ал-Кизляви и Махмуд ал-Махдум ал-Кизляви. Почти идентичная силсила содержится в виде приложения к копии Таварих-и Булгарийа (Отдел рукописей и редких книг К(П)ФУ. 596-т. Л. 90). Еще один шайх из Кизляу — Фазл б. Сайфаллах ал-Кизляви обучался у Нийаз-Кули и впоследствии стал имамом в мечети Иске Таш в Казани.

2Салихов Р.Р.; Хайрутдинов Р.Р. Памятники истории и культуры татарского наро-

да. С. 247–248.

3О Джа‘фаре б. Салихе ал-Кулатки см.: Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С.461–462; Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 13. С. 389–392 и ниже. Старая Кулатка находится на правой стороне Волги, между Самарой и Саратовом.

4О ваисовском движении см. ниже.

§ 1. Суфийская литература Урало-Поволжья. ‘Абд ар-Рахим ал-Булгари...

мистиком, «в опьянении (сатхийат) приходил к парадоксальным высказываниям». Так, в своем зикре он обращался к Богу со следу- ющимисловами: «Осамоеблагородноеизсуществ» («йаакрамал- махлукат») — выражение, допускающее слияние Бога и человека. Остальными такое высказывание воспринималось как кощунство. Своим экстатизмом Мурадбаки заслужил серьезные упреки совре- менников, в особености со стороны муджаддидов. Не обошлось и без конфликта с муфтием Мухаммаджаном и его кадиями. Муфтия иегосторонниковМурадбакикритиковалисрамилвсвоихстихах1. Похоже, последующие поколения, полностью находившиеся под воздействием трезвомыслия муджаддидийа, к сожалению, не счи- тали труды такого экстатика достойными упоминания.

Совсем иной страницей является история накшбандийа-ха- лидийа, которая почти в то же время получила широкое распро- странение в Курдистане, Сирии и на Кавказе. В первой половине XIX в. ее представляли в Поволжье и Приуралье лишь несколько че- ловек, «привнесшие» ее аффилиации из Анатолии или Дагестана2. Вследствие того, что халидийа воспринималась как ответвление муджаддидийа, различия между обеими группами в биографичес- кой литературе региона особенно не выпячивались и, можно пола- гать, между представителями муджаддидийа и халидийа имелись тесные контакты. Поскольку халидийа до 1859 г. поддерживала

1Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 3. С. 135–136.

2О связях халидийа был особенно хорошо информирован Мурад ар-Рамзи, сам при- надлежавший к этому братству. Самым ранним представителем халидийа в Повол- жье и Приуралье он называл Фатхаллаха б. Сафара ‘Али ал-Манавази ал-Казаклари (ум. в 1269/1852–1853 г.) из деревни Манаваз под Белебеем, являвшийся впоследс- твии имамом в деревне Казаклар под Казанью. Он совершил хаджж и, предполо- жительновЭрзинджане(Анатолия) ушайха‘Абдаллахаал-Арзинджани, воспринял накшбандийа-халидийа. Ал-Арзинджани в свою очередь получил иджазу от ‘Аб- даллаха ал-Макки, являвшегося халифа Мавлана Зийа’аддина Халида, основателя халидийа (Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 452). Другим представителем хали- дийаявлялсяшайхМахмудб. Мухаммадад-Дагистаниаш-ШирваниизАлмалы(не- подалеку от Шемахи, в области Ширван современного Азербайджана), он получил аффилиацию от шайха Йунуса, который также был учеником ‘Абдаллаха ал-Макки и впоследствии отправился в Татарстан. По не совсем понятным причинам (воз- можно, в связи с событиями Кавказской войны) он был сослан русским правительс- твом в Пермскую губернию. Через некоторое время он вернулся в Казань, а позднее поселился в Астрахани, где собрал немало мюридов (среди них, например, Мухам- мад-Закир ал-Чистаи и ‘Абдалваххаб ал-Хадж-Тархани) и скончался в 1294/1877 г. (Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 475–476). О халидийа см.: Butrus Abu Manneh. Khalwa and Rabita in the Khalidi Suborder, in: Gaborieau, Popovic and Zarcone. IstanbulParis, 1990. P. 289–301; Butrus Abu-Manneh. The Naqshbandiyya-Mujaddidiyya in the Ottoman Lands in the Early 19th Century, in: Die Welt des Islams. Vol. 22. 1982. S. 1–12.

226

РОССИЙСКИЙ ИСЛАМ Очерки истории и культуры

освободительную борьбу горских народов против русского господ- ства1, ее представители в Татарстане и Башкирии находились под особо строгим контролем администрации. Как самостоятельная тарика халидийа приобрела вес в Поволжье и Приуралье только к концу XIX в., причем татарские общины в Стамбуле, а также в Мекке и Медине сыграли значительную роль в ее дальнейшем рас- пространении2.

Благочестивая критика буржуазии и шайхов тарика

Интеграция мусульманских предпринимателей в общероссий- ский рынок, а также все усиливающаяся кооперация с христиана- миирусскимиучреждениямиприносилиссобойто, чтоотдельные элементы европейской культуры сказывались на деятельности и образе жизни многих мусульман. Это в особенности затронуло высший слой городского населения. Описания богатых татарских граждан Казани первой половины XIX в. показывают, что мусуль- манскаяторговаяэлитавнешнемалочемотличаласьотгородского русского населения. Немецкий врач Карл Фукс (1776–1846), препо- дававшийвКазанскомуниверситетемедицинуивсвоейврачебной практикеобщавшийсяспредставителямитатарскойэлитыКазани, описывает их дома как типично европейские городские. В комна- тах находились «по-европейски» ковры и стулья, столы и скатер- ти на них, здесь располагались комоды с дорогой фарфоровой по- судой, большие зеркала, стенные часы и обязательный самовар. Вместо Библии в оконной нише лежало дорогое издание Корана. Внутренние стены домов были расписаны чаще всего русскими художниками. Здесь можно было видеть в основном пейзажи (без изображения живых существ). Единственное заметное и большое отличие состояло в том, что здесь женская половина дома была от- делена от мужской более строго3.

1О халидийа в Дагестане и Чечне см.: Clemens P. Sidorko. Die Naqsbandiyya im nordöstlichen Kaukasus: Ein historischer Überblick, in: Asiatische Studien — Zeitschrift der Schweizerischen Asiengesellschaft. LI — 2. 1997. S. 627–650; Kemper M. Einige Notizen zur arabischsprachigen Literatur der ğihad-Bewegung in Dagestan und Tschetschenien in der ersten Hälfte des 19 Jahrhunderts, in: Muslim Culture in Russia and Central Asia. Vol. 2. S. 63–100.

2О халидийа в Поволжье и Приуралье см.: Algar H. Shaykh Zaynullah Rasulev. Durham and London, 1992. S. 112–133.

3Фукс К.Ф. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях. Ка-

зань, 1844. С. 23–26.

§ 1. Суфийская литература Урало-Поволжья. ‘Абд ар-Рахим ал-Булгари...

Татары-горожане продолжали носить традиционную му- сульманскую одежду и их знание русского языка часто оставляло желать лучшего, тем более что до последней трети XIX в. в мад- раса русский язык еще не преподавался. И все же представители татарского высшего слоя начали включаться в культурную жизнь российского общества: они посещали русский театр, маскарады и приемы, и казанские купцы, как и муллы, приглашались русскими

вгости1. По отношению к собственным обычаям уже наблюдалось

инекоторое отчуждение: например, дамы из добрых татарских до- мов или вообще уже не ходили на весенний праздник Сабантуй, или же наблюдали за традиционным празднеством из своих дро- жек, припаркованныхвнекоторомотдалении2. КакподметилФукс, на татарских праздниках звучала даже немецкая и французская музыка3. Городские средние и низшие слои — мещане, служащие, работникимыльныхиликожевенныхфабрик— современемтакже воспринимали некоторые русские обычаи и нравы, среди которых, конечно, чащевсегоупоминаетсяпосещениепитейныхзаведений4.

Городское благосостояние, а также сближение с европейским городским образом жизни вели не только к растущему противо- речию между богатыми и бедными в городе, но и к все большему различию между городским (в том числе и в небольших городах)

исельским мусульманским обществом. Крестьяне в деревнях не получали ничего или же получали очень мало от нового развития, которое происходило из экономического и политического сотруд- ничества с русскими.

Но ученые из деревень, не находившие зажиточных покрови- телей в своих общинах, не имели вообще никаких шансов войти

всостав истеблишмента и получить от муфтия какую-либо долж- ность в известных мечетях Казани, Каргалы или других центров. Соответственно, они, как правило, отрицательно относились к со- трудничеству с русским правительством или же к восприятию эле- ментов русской культуры.

Сказанное будет проиллюстрировано ниже на примере де- ятельности одного из самых значительных и «неустроенных» ученых и суфиев своего времени — ‘Абд ар-Рахима б. ‘Усмана ал- Булгари. Так же как и представители ученого мира, ‘Абд ар-Рахим

1Фукс К.Ф. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях. С.

140и далее.

2Там же. С. 47.

3Там же. С. 124.

4Там же. С. 18–19.

228

РОССИЙСКИЙ ИСЛАМ Очерки истории и культуры

ал-Булгари поддерживал аскетическую суфийскую традицию нак- шбандийа-муджаддидийа, а также и османскую традицию благо- честивости Мухаммада ал-Биргави. В отличие от городских пред- принимателей и близко стоящих к ним ученых его аскетизм вел не к возрастающему восприятию европейского образа жизни, а, наоборот, к жесткому дистанцированию от обычаев неверных и в итоге — к отрицанию их господства. Если хозяйственная этика ос- манской традиции Биргави излучает идеалистический оптимизм по поводу возможности устроить мир по законам Бога, то у ‘Абд ар- Рахима ал-Булгари мы находим острую общественную критику и глубокий пессимизм в связи с распадом обычаев и традиций, что выходит далеко за пределы суфийских стереотипных сетований об испорченности мира и об ожидании конца света.

‘Абд ар-Рахим б. ‘Усман ал-Булгари (1754–1835): отход одного шайха от тарика

Самые крупные биографические сочинения Шихабаддина Марджани, Мухаммада Мурада ар-Рамзи и Ризааддина б. Фахраддина — наши основные источники информации об ученых мусульманского XIII в. — высказывают мало симпатий в отноше- нии ‘Абд ар-Рахима ал-Булгари1. Основанием для этого прежде всего были его методы относительно права, ориентированные на таклид, а также его отрицательное отношение к татарскому торго- вому сословию. Интерес историков конца XIX — начала XX в. был направлен более в сторону таких «реформаторов», как ‘Абд ан-На- сыр ал-Курсави, находившиеся, как известно, во враждебных отно- шениях с ‘Абд ар-Рахимом ал-Булгари.

В советское время благодаря объемному поэтическому насле- дию ‘Абд ар-Рахима, он не был предан забвению2. Отмечалась оп-

1Биографические сведения об ‘Абд ар-Рахиме ал-Булгари (Утыз-Имяни) см.: Мар- джани Ш. Мустафад ал-ахбар. Т. 2. С. 239–241; Рамзи М. Талфик ал-ахбар. Т. 2. С. 434–435; Ризааддинб. Фахраддин. Асар. Ч. 6. С. 300–316. Наиболееранниесведе- ния об ученом (и положительная оценка его деятельности) содержатся в Казанском календаре за 1877 г. Каюма Насыри. Но у Насыри было мало точной информации: так, например, он называет годами жизни ‘Абд ар-Рахима ал-Булгари «примерно

1730» и «приблизительно 1815» (Габделкаюм Мулла Габденнасыр-углы. Казан ка-

линдаре 1877-нче елга. Казан, 1876. С. 44-46.).

2Коротко о советских исследованиях. Уже в 1938 г. Л. Заляй в школьной хресто- матии (на латинском шрифте) дал марксистскую интерпретацию ‘Абд ар-Рахима (Утыз-Имяни) ал-Булгари, согласно которой он именуется «разоблачителем пара- зитов-ишанов» и «буржуазным» поэтом, «остро критикующим» феодальную систе- му (Əдəбияттан хрестоматия дəреслек, урта мəктəплəрнең 8-нче классы өчен. Казан,

§ 1. Суфийская литература Урало-Поволжья. ‘Абд ар-Рахим ал-Булгари...

позиция‘Абдар-Рахима по отношению к официальному муфтияту, к ученым и суфиям, и, исходя из этого, его пытались изобразить как представителя «относительно прогрессивного мышления». Религиозные аспекты его поэзии почти не затрагивались, а много- численные сочинения на арабском языке вообще никогда не были объектом изучения.

‘Абд ар-Рахим б. ‘Усман ал-Булгари (в последующем известен прежде всего как ал-Утыз-Имяни, по-татарски — Утыз Имəни) ро- дилсяпредположительнов1754 г. вдеревнеУтызИмян(«тридцать дубов») в Татарстане в крестьянской семье1. В раннем детстве он

1938. 28, 30 б.). Но ни одним словом не упоминается, что он и сам был не только поэтом, но и мусульманским ученым. В 1948 г. Ульмаc Беляева написала диссер- тацию об ‘Абд ар-Рахиме, с которой, к сожалению, мне не удалось познакомиться (Утыз-Имəни поэзиясе. Филология фəннəре кандидаты дəрəҗəсен алу диссертаци- ясе. Казан, 1948; Творчество Утыз-Имяни: автореферат кандидатской диссертации. Казань, 1959. Цит по: Шəрипов Ə. Габдерəхим Утыз Имəни əл-Болгари. Казан, 1986. 22 б.). Биография и анализ поэзии ‘Абд ар-Рахима даны У. Беляевой в «Истории древней татарской литературы» (Габдерəхим Утыз Имəнинең тормыш юлы həм иҗаты // Борынгы татар əдəбияты. Казан, 1964. 532–577 б.). С 1973 г. А. Шарипов опубликовал несколько исследований о жизни ‘Абд ар-Рахима и его творчестве (Шарипов А.М. Творческое наследие Абдурахима Утыз-Имяни и светские мотивы в его поэзии: автореферат кандидатской диссертации. Казань, 1973; Габдерəхим Утыз Имəни// Татарəдəбиятытарихы. Т. 1. Казан, 1984. 428–442 б.). В1986 г. А. Шарипов опубликовал на кирилическом шрифте большую часть тюркоязычной поэзии ‘Абд ар-Рахима ал-Булгари, с комментариями и переводом на современный татарский язык. А. Шарипов составил также комментированный список всех известных и упо- мянутых в литературе сочинений ‘Абд ар-Рахима, сюда включены и прозаические сочинения на арабском и персидском языках. (Габдерəхим Утыз Имəни əл-Болгари. Казан, 1986). Втомжетоме(с. 338–386) М. Усмановопубликовалсвоеисследование «ГабдерəхимУтызИмəниəл-Болгари— чор, иҗатhəммирас». Обашкирскойинтер- претации ‘Абд ар-Рахима ал-Булгари как «прогрессивного мыслителя своего вре- мени см., например, работу Г. Хусаинова (Габдерахим Усман // Башкорт əзəбияте тарихы. Т. 1. 468–482 б.).

1 В своих трудах автор называет себя всегда ‘Абд ар-Рахим (бин ‘Усман) ал-Булгари, никогда не употребляя нисбу ал-Утыз-Имяни. Похоже, что последняя названная форма имени была придана ему в последующее время: его можно, например, ви- деть в вышецитированных книгах Марджани и Рамзи. Широкое орфографическое различие вариантов нисбы в биографической литературе (ал-Утыз-Имяни, ал-Утуз- Имяни, ал-Утыз ал-Имяни) указывает на то, что в трудах самого поэта он не упоми- нался. УтызИмян(сегодняпо–русски называетсяНово-Кадеево, по-татарски— Яна Кади) — деревня, расположенная примерно в 80 км к юго-востоку от Чистополя в современном Татарстане. Сооответственно, нисба Утыз-Имяни больше употреб- ляется татарскими авторами, в то время как башкирские исследователи, которые видят в поэте и ученом башкира, говорят лишь о Габдерахиме Усман (по-русски — Усманов). Ниже я буду употреблять форму имени, принятую самим автором — ‘Абд ар-Рахимом ал-Булгари, Под этим именем, очевидно, он был известен и своим сов- ременникам.

230

РОССИЙСКИЙ ИСЛАМ Очерки истории и культуры

потерял родителей и воспитывался теткой. ‘Абд ар-Рахим посе- щал школу муллы Вильдана в родной деревне, а позже обучался у Валида б. Мухаммада ал-Амина ал-Каргалый (Вали Мухаммад Ишан, ум. в 1217/1802–1803 г.) в мадраса при Второй мече- ти в Каргалы под Оренбургом1. Валид являлся учеником шайха Мухаммадаб. ‘Алиад-Дагистани(ум. в1210/1795–1796 г.), поселив- шегосяврайонеОренбурга2, ишайхаФаизханаб. Хизрханал-Кабу-

ли (ум. в 1217/1802–1803 г.).

Закончив первый учебный этап в Поволжье и Приуралье, ‘Абд ар-Рахим вместе со своими двумя женами Хамидой и Бади‘ ал- Джамал, атакжессыном‘Абдан-НасыромпереехалвБухару3. Есть некоторые сведения о том, что ‘Абд ар-Рахим предпринял это пу- тешествие не добровольно, а был вынужден бежать от преследова- ния властей. Так, башкирский историк Данил Азаматов ссылается на архивные материалы, согласно которым в 1785 г. «популярные муллы Абдрахим (‘Абд ар-Рахим) и Джагофер (Джа‘фар)» были осуждены [русской администрацией], потому что они распростра- няли ши‘итскую идеологию и призывали поднять оружие против неверных. Это произошло в деревне Ахуново Троицкого уезда. После короткого пребывания в тюрьме муллы покинули страну, а ‘Абд ар-Рахим со всей своей семьей отправился в Кабул4.

Вероятно, в данном документе под Абдрахимом имеется в виду не кто иной, как ‘Абд ар-Рахим б. ‘Усман ал-Булгари, а вторым яв- ляется шайх Джа‘фар б. ‘Абди, о котором уже упоминалось выше, что он охотно заигрывал с мусульманской элитой5. Обвинения в ши‘итской пропаганде, скорее всего, скрывает за собой антирус-

1Шəрипов Ə. Габдерəхим Утыз Имəни əл-Болгари. 5 б.

2Рамзи М. Талфик ал-Ахбар. Т. 2. С. 413.

3Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 6. С. 301. Согласно одному из документов, вы- шедших из-под пера самого ‘Абд ар-Рахима, который в 1948 г. был в распоряже- нии У. Беляевой, автор отметил, что в 1188/1774 г. у него родилась дочь Бади‘ ал- Джамал. Согласно татарским обычаям не принято называть дочь именем матери или же живущей другой жены отца. Отсюда можно предположить, что к 1774 жена ‘Абд ар-Рахима, Бади‘ ал-Джамал, уже умерла и что в Среднюю Азию он поехал, ве- роятнее всего, только с Хамидой (Шəрипов Ə. Габдерəхим Утыз Имəни əл-Болгари.

279б.). В краткой автобиографической заметке в ас-Саиф ас-сарим (Отдел рукопи- сей и редких книг К(П)ФУ. 1204-г. Л. 4) отмечено, что ‘Абд ар-Рахим направился в Бухару через Хорезм.

4Azamatov. “Russian Administration and Islam”. S. 101. По мнению А. Шарипова, отъ-

езд ‘Абд ар-Рахима относится к 1788 г. и был связан с его участием в крестьянском восстании Пугачева. Правда, он указывает, что какие-либо документы, доказыва- ющие участие ученого в восстании, не известны (Шəрипов Ə. Гадбдерəхим Утыз Имəни əл-Болгари. 6 б.).

5Ризааддин б. Фахраддин. Асар. Ч. 4. С. 179.