Люди, посвященные богам

Девадаси не были проститутками и отличались от обычных замужних женщин-домохозяек, но в отличие от саньясини или йогини считались замужними дамами, имея при этом возможность рожать детей и становиться матерями. Также в отличие от домохозяек, чья религиозная жизнь ограничивалась служением мужу и семье, девадаси служили непосредственно Богу, вели религиозный образ жизни и принимали участие в храмовых богослужениях. Кроме того, девадаси существенно отличались и от других храмовых женщин, которых сегодня по ошибке тоже называют девадаси. Прежде всего, речь идет о джогати, или джогтин, и басави, а также о некоторых других разновидностях посвященных храму женщин.

Во многих регионах Индии под разными названиями издревле существовала практика посвящать людей храму – женщин, мужчин, детей. Обязанности женщин, которые были посвящены храму, отличались в зависимости от культа и местности. Часто после посвящения они оставались жить в храме или возле храма, но в некоторых случаях посвященные могли вернуться домой, как, например, басави (basavī). Происхождение термина связано с обычаем в некоторых районах Южной Индии (например, Беллари) по определенным случаям посвящать храму быков и коров, после чего эти животные принадлежали всей общине и назывались «басави» (Thurston, Rangachari, 1987: 133, Dēva-dāsi). Институт басави в основном был распространен на территории штата Карнатака, но также встречался в соседних Андхра Прадеш и Тамилнаду, хотя преобладал именно в каннадаговорящих регионах. Было известно два типа басави – шиваитские линга-басави (liṅga-basavī) и вишнуитские гаруда-басави (garuḍa-basavī), которые мало чем различались между собой. В обоих случаях основная причина, по которой родители решали сделать свою девочку басави, была одна и та же. Если в семье не было сыновей и рождались одни дочери, то с помощью посвящения девушка басави становилась для родителей сыном (putrikāputra), после чего она на совершенно законных основаниях могла выполнять те социальные и

религиозные функции, которые положено выполнять сыну, в том числе совершать похоронные обряды. У басави дети наследовали имущество и имя отца матери. Это позволяло сохранить собственность в семье. Похожая система существовала в Андхра Прадеш и в Тамилнаду: когда единственным ребенком в семье была дочь, ее посвящали местному божеству, а затем она должна была родить ребенка от покровителя. В данном случае посвящение было лишь номинальным и девушка могла вернуться обратно в свой собственный дом, к своей семье, к своей жизни.

Во время посвящения девушке повязывают тали на шею и надевают кольца на пальцы ног, что является символом замужества. Но варианты посвящения басави разнятся в зависимости от местности. В одних случаях девушка «выходит замуж» за кинжал, в других ее привязывают цветочной гирляндой к светильнику, в третьих жениха символизирует меч с насаженным на него лаймом, и т. д. С момента посвящения девушка считается публичной, но ее любовником не может быть мужчина из более низкой касты, чем ее собственная. Если у нее родиться сын, то он унаследует имя ее отца, а если родится дочь, то она тоже станет басави. В некоторых случаях церемония посвящения басави схожа с подобными церемониями у других общин, например, у тамильских пиллей, веллала, мудалияр и кайкколар, у телужских богам, сани, или калавантулу, а также у некоторых общин Кералы. По мнению С. Керсенбом-Стори, басави тоже считаются нитьясумангали (Kersenboom-Story, 1987: 194–195). Согласно сообщению Э. Терстона, басави не могла стать вдовой и поэтому была наиболее желанной гостьей на свадебных торжествах. Басави не занимались проституцией, а жили, как правило, с одним и тем же человеком на протяжении многих лет. И поскольку связь с храмом была больше символической, чем реальной, басави жили у себя дома, занимаясь делами своей семьи (Thurston, Rangachari, 1987: 135–136, Dēva-dāsi).

Институт джогати (jogatī), связанный, прежде всего, с культом богини Елламмы, преимущественно распространен на северо-западе Карнатаки, на прилегающей к ней южной части Махараштры, а также в Теленгане. Долгое время центром данной практики являлся дистикт Белгаум в Карнатаке. Также существуют региональные варианты данной традиции, например, матамма (mātamma, от имени богини мадига – Mātamma), или матанги (mātaṅki, от Mātaṅki – эпитета богини Кали, Дурги и т. д.), которые посвящены богине Гангамме в Тирупати, или местным богиням в Виллупураме и в Северном Аркоте в штате Тамилнаду. В этих регионах

также практикуется древний обычай посвящать богине Потураджу далитских мальчиков в качестве ее стражей и транссексуалов, которые после посвящения именуются джогаппа (jogappa). Девушек обычно посвящают Хануману, Ганеше, Джамадагни (знаменитый риши, муж Ренуки-Елламмы) и Парашураме (сын Ренуки), но наибольшей популярностью пользуется Елламма, а также Хануман, который «занимает второе место». Богиня Елламма в этих краях почитается под многими именами: Ренука, Марийямма, Лакшми или Малакшми, Гаурамма, Сарасвати, Аккумари, Педамма, Чиннамма, Полерамма, Анкамма, и т. д. Под именами Лакшми, Гаурамма и Сарасвати богиня почитается в домах брахманов, ваккалиги почитают ее как Аккумари, другие касты поклоняются богине под другими именами. Культ Елламмы связан с мифологической историей о мудреце Джамадагни, его жене Ренуке и Парашураме – Раме с топором, которая излагается в разных вариантах. По одной из версии Джамадагни приказал своим сыновьям отрубить Ренуке голову, но согласился сделать это лишь Парашурама. Это была чудесная история, поэтому Ренука вновь обрела голову. С Елламмой связано дерево ним, зеленый цвет сари и браслетов, а также желтый цвет куркумы, которым обильно покрывают голову богини и смазывают лоб адептам. Считается, что вместо платья тело богини украшают все виды змей.

Когда Елламме посвящают девочку, она становится джогати (jogatī) или джогтин (jogtin), а когда мальчика – он становится джогта (jogta). Посвящение джогати называется «мутту каттуваду» (muttu kattuvadu) – «повязывание мутту», или «девариге бидуваду» (devarige biduvadu) – «посвящение божеству», и отчасти напоминает брачную церемонию. Мутту представляет собой небольшую низку белых и красных бусин на желтом шнурке, которую девушке повязывают на шею жрец либо другие женщины. Посвящение людей Елламме практикуется и по сей день. Благоприятными для посвящения месяцами считаются чайтра (март-апрель) и магха (ноябрь-декабрь). Обычно посвящение проводится в полнолуние и в особые дни, чаще всего во вторник или пятницу, поскольку именно эти дни считаются наиболее подходящими для почитания женских божеств. Прежде девочек посвящали в возрасте между восьмью и десятью годами, но потом колониальные власти ввели возрастные ограничения. Место посвящения и расходы зависят от экономического состояния семьи девушки и от возможностей спонсора, если таковой имеется. Люди предпочитают, чтобы посвящение проходило в большом храме, однако большой храм предполагает и соответствующие денежные расходы. Иногда

посвящение спонсирует гхарвали (хозяйка борделя) – со всеми вытекающими последствиями.

Непосредственно перед посвящением девушка натирается маслом и совершает омовение. После этого ее облачают в новое зеленое сари, надевают зеленые браслеты, серебряные украшения и наносят на лоб желтый порошок из куркумы – бхандара. Девочку или мальчика украшают зелеными веточками дерева ним, прикрепляя их к талии и к другим частям тела поверх одежды, а на шею надевают зеленый венок. В положенный день храм Елламмы и прилегающая территория, где должно проходить посвящение, тщательно очищается водой и коровьим навозом. Перед божеством цветным порошком наносится специальный рисунок (jogatipatta), а в четырех углах рисунка размещаются четыре сосуда с маслом, в которых горят лампы. Каждый горшок украшен вибхути, связкой бананов, орехами арековой пальмы, финиками, кусочками пальмового сахара и листьями бетеля, а на дно положены монетки. Девушку просят сесть в центр рисунка, а другие джогати под аккомпанемент таких музыкальных инструментов как чоудаки, тамбури и джагате начинают петь гимны в честь Елламмы. В это время совершаются манипуляции со специальным шнуром, который особым образом связывается с четырьмя сосудами, а потом под песни четырех джогати его поднимают и складывают четыре раза, смазывают киноварной пастой и повязывают на шею девушки под звуки «Tai Yellamma Udho Udho», песни в честь Елламмы. Затем появляется жрец с бело-красными бусами в руке и задает родителям и братьям девушки (если таковые имеются) ряд вопросов. Родители должны подтвердить свое желание посвятить дочь храму. После этого жрец озвучивает правила, согласно которым будет выстраиваться дальнейшая жизнь девушки. Отныне она не имеет права называться женой какого-либо мужчины, каждый вторник и пятницу она должна поститься и в эти дни ей нужно будет с джогу[57] в руке обходить не менее пяти домов. Также она не должна говорить неправду, всегда должна помогать нуждающимся, ей следует накормить голодного и напоить жаждущего, а если кто ее обидит или ударит, то она не должна мстить за это. Далее жрец под песню “Udho Yellamma, Udho Jogaldo, Udho Yekkeldo” повязывает ей бусы и ставит ей на голову джогу. Песню вместе со жрецом исполняют все остальные джогати. Теперь девушка считается посвященной и ей полагается держать джогу в своей руке или носить на голове. Она направляется к центру поселения, где проживают представители высших каст, а вслед за ней идут и все остальные, в том числе поющие и пританцовывающие джогати. У жителей

селения появилась новая джогати и они оказывают ей должное уважение: омывают ее ступни цветной водой, подносят ей рис, кумкум, листья бетеля и орехи, держа все это в веялке, сплетенной из бамбуковых лент, а потом склоняются перед ее ногами. В это день ее родители угощают в своем доме родственников и всех других джогати.

Это была ее первая милостыня – джога, или джогва (jogvā), после которой девушка возвращалась к себе. На следующий день джогати должна приготовить в качестве подношения для Елламмы пищу из того риса, который ей поднесли во время ее первой джоги. Теперь для нее начинается новая жизнь. После омовения она должна присутствовать на утренней службе у Еламмы, однако ей не позволено входить в sanctum sanctorum. Она будет поклоняться богине снаружи. Она будет подметать двор храма, а по вторникам и пятницам ходить за милостыней, переходя вместе с другими джогати от дома к дому небольшими группами. Она также будет разучивать песни, прославляющие Елламму и ее сына Парашураму, а если окажется способной, то может научиться играть на каком-нибудь простеньком музыкальном инструменте. В этом ей помогут ее старшие наставницы, тоже джогати. В литературе встречаются упоминания о танцующих джогати, однако это не те танцы, которые исполняли тамильские деварадияр, потратив на их изучение много лет. Танцы джогати состоят из нескольких однообразных и все время повторяющихся простых движений. Часто джогати вообще не танцуют, как, например, в деревне Еллампура, но зато постоянно находятся в компании евнухов или трансвеститов, вместе с которыми поют и играют на простых музыкальных инструментах. Также в обязанность джогати входило танцевать во время похоронных процессий, что говорит об их низком статусе. И как минимум дважды в год джогти должны обнаженными или покрытыми листьями нима либо ветхим покрывалом приходить к святилищу Елламмы, чтобы засвидетельствовать богине свою преданность и смирение.

Но по-настоящему посвященной девушка становится только после того, как пройдет две стадии, или два паттама (pattam). Первый паттам – это собственно все выше описанные ритуалы. Второй паттам – это дефлорация. Для этого ей нужно быть совершеннолетней, хотя данное условие часто игнорируется. После второго паттама девушка становится собственностью всей деревни. Обычно второй паттам совершается после первых месячных, и эта новость быстро распространяется по деревне. В прежние времена право совершать дефлорацию имел храмовый жрец, но в последние

десятилетия он утратил эту монополию. Родители девушки обычно получают предложение совершить дефлорацию от местных землевладельцев и бизнесменов. Конечно же, предпочтение отдается высшим кастам и людям обеспеченным. Как правило, это женатые мужчины среднего возраста. Они договариваются с родителями девушки через специального посредника. Перед церемонией дефлорации заключается особое соглашение, где оговаривается финансовая сторона вопроса, а также украшения и одежда для девушки. Дефлоратор может продолжать сексуальные отношения с девушкой столько, сколько она пожелает, или столько, сколько он сможет ее содержать. В редких случаях отношения длятся всю жизнь, и всю жизнь девушка остается на положении любовницы. У нее и у ее детей нет никаких прав на имущество отца. Но чаще всего никакого соглашения никто не заключает, и девушкой пользуется каждый желающий. Практически все без исключения джогати занимаются проституцией (Kersenboom-Story, 1987: 196).

Пожилая «девадаси», чье зеленое сари говорит о принадлежности к культу богини Елламмы

Примечательно, что джогати не может выходить замуж, так как уже «вышла замуж» за Елламму и считается мальчиком (Kersenboom-Story, 1987: 195). Но, возможно, что это не совсем так, поскольку данное утверждение относится скорее к басави, нежели к джогати. Тем не менее, мальчики после посвящения Елламме действительно считаются девочками и носят женскую одежду. Собственно говоря, мальчик уже во время посвящения облачен в сари зеленого цвета, а на руках его звенят зеленые браслеты. После посвящения, став джогта, он может предоставлять интимные услуги другим мужчинам.

Сегодняшние «девадаси» – джогини, посвященные богине Елламме

Даже сегодня в некоторых местах обычай требует, чтобы мать-джогати тоже посвятила свою дочь храму. Поскольку старая женщина не может себя содержать, занимаясь проституцией, поэтому ее содержит дочь. Так традиция продолжается. Многие женщины, которые были посвящены Елламме, став джогати, отправляются в бордели больших городов Карнатаки и Махараштры. Но тем не менее, не все джогати становятся проститутками. Многие из них заняты в сельском хозяйстве и зарабатывают на жизнь тяжелым трудом, а некоторые даже обзаводятся своей землей или начинают свое дело. Но лишь единицам удается получить хоть какое-то минимальное образование. Чаще всего эти женщины вели и продолжают вести очень бедную жизнь, еле сводя концы с концами. Коекакие крохи в качестве платы за свое участие в каких-либо ритуалах они могут получать от храма, от жрецов и от прихожан. Иногда они получают небольшие пожертвования, но в основном работают как сельскохозяйственные рабочие (Orr, 2000: 199). Посвящение является хорошим прикрытием для занятия проституцией.

Варианты посвящения, особенности образа жизни после посвящения и термин для обозначения посвященных богине людей варьируются в зависимости от местности и местного культа. Еще одной разновидностью джогати являются матанги (mātangi) – «любимицы божества», которые считаются воплощением богини (Thurston, Rangachari, 1909: 295, Mādiga).

Если посвящают юношу, то он называется асади (āsādi). Люди верят, что как матанги, так и асади, способны «профессионально» удалять скверну у представителей различных каст, которые являются адептами Елламмы. Одним из способов очищения от скверны является слюна, поэтому матанги плюют на различные предметы и на людей, и это не считается осквернением. Существует одна главная матанги, которая помимо прочего занимается пророчествами. Ей подчиняются все остальные. Когда главная матанги умирает, на ее место выбирают другую. Для этого возле храма собирают девушек деревни и они начинают петь под звуки традиционных музыкальных инструментов. В одну из девушек должна вселиться богиня. Это сразу становится заметно окружающим, поскольку тело девушки начинает сильно дрожать и сотрясаться.

Матанги являются выходцами из среды мадига – неприкасаемых, которые живут на окраине поселения и им не разрешается селиться в поселении вместе с другими людьми. Мадига выполняют самые низкие виды работ и заняты, как правило, обработкой кож. Поэтому на их улицах стоит неприятный запах, который усиливается от постоянной жары. Им принадлежит право собирать павший скот, из шкуры которого они изготавливают сумки, ведра для орошения, сандалии, ремешки, барабаны, которые звучат на деревенских и храмовых праздниках. Питаются мадига мясом павших животных, отчего их статус неприкасаемых только укрепляется и подтверждается. Представители других каст не имеют права прикасаться к мадига. Некоторые мадига, например, проживающие в районе Неллора, стали христианами. Им запрещено есть падаль и бить в барабаны на праздниках. Они считаются более «чистыми», что, однако, приводит к столкновению с другими мадига, которые, большей частью связаны с шактийскими культами и нередко участвуют в жертвоприношениях животных, как, например, в Кульдиги, в районе Беллари, в честь деревенской богини Ураммы. Некоторые мадига возводят свое происхождение к событиям Рамаяны и Махабхараты, а свое падение объясняют проклятием. Собственно, как и многие другие сообщества, находящиеся в самом низу социальной иерархии.

Несмотря на запрещение посвящений, этот обычай жив и поныне. Как правило, существует целый ряд причин, которые толкают родителей на то, чтобы обречь своего ребенка на нищету и проституцию, посвятив его, например, Елламме. Первая причина – это обещание бездетных родителей отдать божеству первого ребенка, если это окажется девочка. Вторая причина – это отсутствие в семье сына: тогда девочку посвящали какомулибо богу или богине, после чего она не могла выйти замуж и была в семье вместо сына, зарабатывая для семьи средства к существованию. Еще одной причиной является наличие у девочки джата – взлохмаченных волос на голове, что считается божественной меткой. Но если чуть лучше ухаживать за волосами, ежедневно причесывать девочку, и хоть изредка смазывать ее волосы маслом, как это принято во всей Индии, то такие джаты не появлялись бы. Существует поверье, согласно которому врожденный дефект, болезнь ребенка или члена семьи считается проявлением недовольства богини. Чтобы его нейтрализовать и задобрить богиню, нужно пройти через посвящение. В качестве основных причин, по которым родители отдают своих детей в храм, называются следующие: если девочка слепая, глухая, немая, хромая или имеет кожное заболевание, то есть если

ребенок больной; чтобы снискать благополучие семьи; из-за отсутствия сыновей или же если девочка является единственным ребенком в семье; если мать была посвящена божеству; из-за бедности и нищеты, в которой пребывает семья; если отец перенес операцию и в надежде на свое выздоровление пообещал исполнить обет; по причине религиозных чувств; чтобы задобрить Бога; если брат отца принял решение отдать девочку в храм. Причины ясно свидетельствуют о том, что в большинстве случаев в храм отдавали тех детей, которые представляли собой проблему для семьи и общества. В деревне, если девушка беременеет, старшие тут же советуют отдать ее в храм. Здесь часто руководствуются принципом: «На тебе, боже, что нам не гоже».

Наряду с религиозным фактором, который влияет на решение родителей отдать свою дочь храму, важен и экономический. Часто поводом для посвящения является проблема с приобретением приданого для дочери. Во многих случаях оказывается, что лучше сделать дочь джогати, чем выдать замуж. Если отдать ее в храм, то не придется долго кормить и самим жить впроголодь, собирая деньги на приданое. Кроме того, подавляющее большинство джогати являются выходцами из бедных безземельных семей. Сегодня практически все те, кого называют девадаси, принадлежат к кастам неприкасаемых или к аборигенным племенам. Эти группы подвергаются дискриминации, живут в нищете, и у них нет шансов получить хотя бы минимальное образование и найти более или менее сносную работу. В Белгауме только 24 % девадаси удалось получить образование. Дети часто повторяют судьбу своих матерей, поскольку из-за низкого статуса матери у них все равно нет будущего. Статус «девадаси» автоматически влечет за собой дискриминацию на кастовой и гендерной основе. Отсутствие отца и клеймо «девадаси» часто повергает семью в страшную нищету. Поэтому в лучшем случае дочери получают минимальное школьное образование или совсем его не получают, начиная работать в очень юном возрасте. Мужчины обычно не дают своего имени детям от джогати и это вызывает проблемы при определении ребенка в школу. Да и сами учителя почти всегда игнорируют таких детей, и эти дети вынуждены сидеть на самых последних партах, позади всего класса. Многие предпочитают совсем не отдавать ребенка в школу, чем терпеть оскорбления и унижения от учителей вместе с запугиванием и издевательствами со стороны школьников. К тому же дети нуждаются в учебниках и школьной форме, а джогати, как правило, не может обеспечить этим своих детей. Легитимация и воспитание детей остается главной проблемой девадаси. При приеме в

школу и в других случаях, когда необходимо указать имя отца, сделать это могут лишь единицы. Это является серьезной проблемой.

Здесь оказываются взаимосвязаны три фактора – социальный, религиозный и экономический. Религиозный обычай подкрепляется экономическим давлением, создавая социальную лазейку, украшенную религиозной вывеской, куда загоняют сирых и убогих, больных и обиженных судьбой девочек и мальчиков, у которых нет будущего. В определенной степени храм берет под свою защиту обездоленных и нуждающихся, играя роль покровителя и обеспечивая им более-менее сносное существование и хотя бы кусок хлеба. Хотя в иных случаях экономическое положение этих людей после посвящения явно ухудшается и они вынуждены остаток своей жизни прозябать в нищете. Возможно, кто-то из них думает, что посвящение решит существующие проблемы и тогда начнется другая жизнь. Но вскоре обнаруживается, что ничего не изменилось и жизнь не стала легче.

Мы видим, что у тамильских девадаси очень мало общего с басави, джогати или матанги. Это совершенно разные системы. [58] Несмотря на то, что церемония посвящения басави и джогати имеет некоторое сходство с посвящением девадаси, причины являются различными. В отличие от девадаси посвящение в других традициях не считается инициацией в статус профессиональной танцовщицы. К тому же девадаси не считались неприкасаемыми, как джогати или матанги. Двери каждого храма были открыты для них. Они были уважаемы в обществе и могли находиться рядом с царской особой. Джогати и матанги не имели доступа в большие индуистские храмы. Их деятельность ограничивалась маленькими деревенскими храмами. Это совершенно разные традиции, а объединяет их только то, что их посвящали божеству и храму. Причины посвящения, их функции в качестве посвященных и тем более образ жизни настолько разные, что речь идет не просто о локальных разновидностях «девадаси», а о совершенно различных и самостоятельных традициях. Если басави, джогати и матанги – это в массе своей необразованные и очень бедные люди, находящиеся на самом низу социальной иерархии, то девадаси – образованные женщины, имеющие престижную профессию и достойное место работы, в основном обеспеченные или богатые, стоящие на самом верху социальной иерархии, полноценные и самодостаточные. Если танцевальное искусство джогати сводится к нескольким простейшим движениям руками и ногами, то садир девадаси – сложное искусство, на постижение которого требовались годы.

Сегодня о девадаси известно в основном по искаженному литературному образу коварной танцовщицы и по нелепому, порой фантастическому смешению с джогати и матанги. В современной литературе очень часто термин «девадаси» используется именно по отношению к этим людям. О далитках-джогати некоторые авторы порой пишут как о «последних девадаси» или «современных девадаси», хотя они не имеют никакого отношения к последним. Такие авторы рассматривают джогати как потомков наследственных храмовых танцовщиц и ошибочно полагают, что эти люди обладают высоким социальным статусом (Soneji, 2012: 8). Говорить о таких совершенно разных категориях как об одном и том же явлении абсолютно недопустимо. Это все равно что ставить на один уровень далитов и брахманов. Давеш Сонеджи в своей книге приводит пример такого ошибочного смешения: Уильям Дэлримпл (William Dalrymple) в статье, посвященной описанию ВИЧ-инфецированных джогати из одной деревни, говорит, что эти женщины «являются прямыми потомками одного из древнейших институтов Индии». При этом статья испещрена ссылками на падамы, которые исполняли телужские куртизанки Южной Индии, и на движение «антинаутч» (Soneji, 2012: 9). Поэтому Давеш Сонеджи неоднократно подчеркивает, что его книга НЕ о джогати – они коренным образом отличаются от тех женщин, которым посвящена его книга.

Также примером некомпетентного взгляда на проблему девадаси является статья индийской журналистаки Чинмайи Манджунатх, которая не видит абсолютно никакой разницы между девадаси и далитскими джогати из местечка Савадатти, расположенного на границе Махараштры и Карнатаки.

Ее статья «Reluctant Inheritors of a Tainted Legacy?», напечатанная в газете

«Tehelka» от 17 июля 2004 года, начинается с того, что автор называет джогати, посвященных Елламме, девадаси и покровительницами искусства. Журналистка начала рассказывать этим бедным женщинам «их собственную историю» – историю о том, как когда-то девадаси были уважаемы в обществе, как их дети наследовали имущество их покровителей и как их танец садир превратился в бхаратанатьям. Естественно, что женщины, узнав о такой версии их собственной истории, сильно удивились и признались, что никогда не слышали ничего подобного. А одна из них сказала: «Мы не знали, что девадаси были уважаемы». И добавила: «В нашей деревне с нами люди даже не разговаривают» (статья доступна в интернете).

О современных «девадаси» снято несколько документальных и художественных фильмов. Приведем несколько примеров. Документальный фильм «Prostitutes of God» (2010 г.) начинается с показа местечка Сангли, расположенного в Махараштре у самой границы с Карнатакой, где обитают посвященные Елламме «девадаси», которые сами себя называют «sex worker». После короткого рассказа о богине действие фильма переносится в Мудхол, расположенный в Карнатаке, у самой границы с Махараштрой, и «девадаси» – девочка четырнадцати лет – рассказывает, что она мадига, что она не имеет права появляться в главной деревне, поскольку другие люди не должны прикасаться к ней. В фильме говорится, что «девадаси» не могут посещать дома других людей, чтобы работать там. Затем в кадре появляется молодой человек в сари, который с гордостью говорит о себе: «I am Devadasi and Sex Worker». Но самое замечательное, что в самом начале фильма мелькает изображение танцовщицы бхаратанатьяма. В конце фильма Сара Харрис, ведущая и продюсер этого фильма, берет интервью у пожилых женщин, одетых в зеленые сари, которые вытирают слезы с глаз и говорят о том, что система девадаси должна быть отменена.

Фильм «Sex, Death and the Gods» (2010 г.), снятый для BBC Ником Фрезером и Бибоном Кидроном, сделан в том же ключе. Начинается фильм с фрагмента танца бхаратанатьям в исполнении Падмини из старого тамильского кинофильма, затем идет рассказ о «девадаси» и мелькают кадры с изображением джогати в зеленых сари. На протяжении всего фильма рассказ о карнатакских проститутках перемежается с фрагментами танца бхаратанатьям в исполнении Алармел Валли и других знаменитых танцовщиц. Здесь же зрителю демонстрируют старые черно-белые фотографии с изображением тамильских деварадияр, североиндийских таваиф, «наутч» и т. д. А в конце фильма идут титры и звучит композиция для классического танца.

Джогаппа – мужчина, посвященный богине Елламме. Он тоже считает себя «девадаси»

К разряду подобных нелепостей можно отнести и фильм «Women of God» Мелвина Пинто, повествующего о карнатакских «девадаси» из Биджапура. Здесь, как и в предыдущих фильмах, черно-белые фотографии тамильских деварадияр перемежаются кадрами нищих районов современной Карнатаки, где живут и работают проститутки, называющие себя «девадаси». Также на эту тему снято несколько художественных фильмов, в которых речь идет исключительно о проституции, хотя в некоторых случаях в названии фильма фигурирует слово «девадаси» (например, фильм «Devadasi», снятый в 1999 году Биджу Варки на малаяли, и его варианты на тамили и телугу).

Благодаря таким «просветительским и социальным» фильмам, формирующим общественное мнение, в сознании людей закрепляется неверное представление о девадаси. Это заблуждение имеет более чем столетнюю историю. Проблема усугубляется еще и тем, что сами индийцы испытывают неловкость при обсуждении данной темы и не желают вникать в суть проблемы. Для них и так ясно, что девадаси – это проститутки, которые не имеют право находиться в храме. Пожалуй, единственным фильмом, который адекватно освещает данную проблему, является художественный фильм «Джогва» («Jogwa»), снятый в 2009 году маратхским режиссером Радживом Патилем. В фильме рассказывается об обычае посвящать девушек и юношей богине Елламме, которые после посвящения становятся джогтин и джогта. Жизнь этих людей – настоящая трагедия. И еще более трагично то, что такую жизнь устраивают своим детям сами родители. «Вы нарядили меня в сари! Вы сделали из меня джогту! Вы подумали, что я должен чувствовать?» – говорит со слезами на глазах главный герой своим родителям.

Институт девадаси исчез. Сегодня термином «девадаси» обозначают все локальные разновидности посвященных храмовому божеству женщин и мужчин, которые совсем не против того, чтобы их величали подобным образом. Несмотря на клеймо проститутки, за девадаси все еще сохраняется ореол романтизма, и джогати городских борделей

предпочитают называть себя именно этим таинственным словом – «девадаси».

Глава VIII

Институт девадаси в период колониализма и борьбы за независимость