Oldenburg_S_F_Kultura_Indii_S_F_Oldenburg__Moskva_Berlin_Direkt-Media_2020

период развития и в связи с этим большие перемены, в смысле осложнения и уточнения жизни в зависимости от роста всей культуры, причем, однако, наиболее блестящий период развития, как вы же видели, не совпадает с нашим временем, которое в значительной мере время упадка, а приходится на период, отвечающий концу древнего периода и началу средних веков на Западе; мусульманство в Индии, как и во многих других местах Азии, явилось в момент упадка и быстро довершило начинавшийся процесс разложения, внеся положительный элемент почти исключительно в область административную, подвергшись зато во всем, что касалось культуры духовной, сильнейшему влиянию индийских элементов: вполне понятно, почему здесь мусульманство не могло играть той роли, которую оно сыграло в Испании и Сицилии и во время крестовых походов благодаря тому, что там оно представляло культуру более высокую, чем западная того времени. В Индии мусульмане, явившиеся завоевателями, были культурно значительно ниже индийцев, потому, естественно, и подпадали их влиянию.

Чрезвычайно важным и характерным для каждой культуры является положение женщины, и здесь мы сталкиваемся в Индии с постановкою вопроса, возникшего явно под влиянием религиозных течений, смотрящих особенно ревниво на отношение полов, и потому нам приходится видеть двойственное отношение к женщине: к женщине, как таковой, и к женщине, как человеку. Вот почему так странно для нас звучат теперь слова Ману, которые, однако, чрезвычайно близки к тому, что раньше и еще недавно думал Запад, да, к сожалению, отчасти еще и думает теперь: Отец охраняет ее в детстве, муж в молодости, сыновья в старости; никогда женщина не должна быть самостоятельна . Правда« , что рядом с этим у того же Ману сто-

ит: Женщины, заключенные в доме под надзором надежных слуг, не охранены» ; те же, которые сами себя блюдут, те истинно охранены« . Другой законодатель говорит: Где между су-

пругами единомыслие, там соблюдены законы, любовь и выгода . И Ману» говорит: Где чтутся женщины«, там радуются

боги; где они не чтутся, все жертвы напрасны. Семья, где страдают женщины» , гибнет; где« же они не страдают, та семья бла-

годенствует. Дом, который проклянет женщина, истинно не почтенная, гибнет вполне, как бы пораженный волшебством».

241

Власть в царстве, сокровища, могущество, богатство приятны, и ты молода; вкуси наслаждения любви, труднодостижимо— в мире счастье любви. Царство отдано тебе, насла-

ждайся, не печалься, раздавай дары, отец и мать твои тоскуют по тебе.

И ему ответила Сумеда, желаний не имевшая, от заблуждений отрешившаяся:

Желаниям не радуйся, взирай назло от заблуждений. Царем четырех материков был Мандхатар, который больше всех наслаждался— , и, неудовлетворенный, он умер, и желаний своих

он не исполнил. Если бы со всех сторон пошел дождь из семи родов драгоценностей, не было бы удовлетворения желаниям: неудовлетворенные умирают люди.

Нарисовав ужасную картину тех вечных, мучительных перерождений, которым должен подвергнуться всякий, кто в безумстве своем не хочет отрешиться от желаний, она продолжает:

Горящая головня жжет того, кто ее держит, и не жжет того, кто ее бросает; подобно головне, жгут желания тех, кто от них—не отрешается. Не покидай великого счастья ради малого

счастья удовлетворения желаний, чтобы не жалеть тебе, как рыбе, проглотившей крючок... Когда ты нашел то, что не стареется, зачем тебе желания, которые стареются! Все существа и всегда во власти смерти и болезни.

Царевна кончает восхвалением веры, которая и есть истинное бессмертие, и убежденный Аникаракта сам просит родителей Сумеды отпустить ее, позволить ей посвятиться .

Красавица Суба в юности уже чувствовала отвращение к миру и приняла посвящение, не захотев выйти замуж» . Однажды« ее увидел юноша, который, увлеченный ею, стал следо-

вать за нею. Суба, видя, что она внушила ему преступную страсть и что юноша увлечен главным образом ее глазами, вырвала один глаз и дала его юноше. В ужасе он стал молить у ней прощения и, поборов свою страсть, ушел. Монахиня же пошла слушать проповедь Будды, и, как только она предстала перед Учителем, глаз ее стал опять видеть . Эта легенда, может быть, перешла на Запад, ибо мы встречаемся с подобной ей в христианской среде. То боевое, не найду»более верного слова

для выражения мысли, отношение, которое сказывалось в монашестве женщине, находило себе часто резкое и даже грубое

243

увидишь покойника: Не будет он вновь моим . Как горящий дом тушат водою, так человек стойкий, разумный, мудрый пусть быстро разгонит“ тоску, как ветер раскидывает” хлопок.

Пусть тот, кто ищет себе счастья, вырвет стрелу из души плач и стенание и мучение самого себя. Вырвав стрелу, спокойный, человек достиг мира душевного, преодолев горести—,

станет он беспечален .

Вы видите, что здесь вопрос основной и глубочайший, об отношении к смерти», поставлен на почву общечеловеческую,

где нет ни женщин, ни мужчин, а есть только люди. И мы видим, что буддизм здесь равняет женщину с мужчиной; вот беседа искусителя Мары со старицею Сома. Когда злой дух, искушая монахиню Сома, выставляет ей на вид всю недостаточность женского ума для постижения высших истин, она с гордостью опровергает его. Мара говорит:

То труднодостижимое положение, которого и мудрецы добиваются, не может оно быть достигнуто женщиною, разум у которой— меркою в два пальца.

Житие поясняет, что значит мерка в два пальца: когда женщины варят рис, хотя они это делают уже с восьмилетнего возраста, они всегда имеют привычку говорить: рис уже готов, хотя они этого не знают и только узнают, готов ли рис, когда

Та пестрая толпа, в которой вращался человек, интересо-

вавшийся поэзией, искусством и желавший увидеть жизнь в разнообразных ее проявлениях, прекрасно описана знаменитым поэтом VI в. Бана в автобиографической части его неоконченной поэмы, посвященной жизни знаменитого его современника царяI Харши. Он называет тех лиц, с которыми

постоянно общался. Это близкий его друг, составитель песен и стихов на местном наречии, два учителя, поэт, поэт на пракритском наречии, два панегириста, отшельница вдова, заклинатель змей, разносчик бетеля, врач, публичный чтец, золотых дел мастер, надзиратель, писец, живописец, формовщик- , ис-

полнитель на тамбурине, два певца, молодая девица, два флейтщика, плясун, игрок в кости, преподаватель музыки, парикмахер, игрок, молодой актер, плясунья, нищенствующий монах, сказитель сказок, отшельник — поклонник Шивы, зем-

лемер, горшечник, фокусник, кудесник, знаток горного дела, брахманский монах.

Я нарочно дал этот несколько длинный список, чтобы показать, как разнообразен был круг людей, в котором вращался индиец, принадлежавший к культурным людям своего времени. Что же объединяло этих людей, каковы были те вопросы, для обсуждения которых они собирались, каково было искусство, которым они наслаждались, какие книги пленяли их и служили предметом их бесед, т. е. что было предметом их духовного, душевного общения? Попробуем воспроизвести несколько из этих собраний, на которых они сходились, чтобы видеть и слушать, а затем посмотрим, как они относились к виденному и слышанному. Настал день Камы, бога любви, день праздника весны. Его собираются почтить театральным представлением; постоянного здания для театра нет, ибо почти не существует декораций, не в них, по мнению индийца, суть, а в том, что играют и как играют. Мы видим здесь сразу, что нам нечего ожидать попыток грубым или тонким реализмом создавать иллюзии, мы видим, что требования от поэта и драматурга здесь гораздо сложнее, потому что значительная часть зрителей настолько сама вносит много своего, что задача индийского поэта очень трудна. Мы привыкли у себя главным образом к тому, что поэт и драматург предоставляют нам лишь воспринимать и переживать вслед за ним то, что создано им

249