312 «Far Eastern Economic Revien». 1965, vol. XlVn. № 2. P. 87—89; Национально-освободительное движение в Индонезии (1942—1965). М., 1970. С. 277.

313 Часовой. 1965. № 473, ноябрь. С. 2.

В действительности же дело обстояло несколько иначе. На этом событии следует остановиться более подробно,

так как оно стало фактически заключительным аккордом во взаимоотношениях между Индонезией и СССР на дол­гие годы.

Как уже отмечалось, к этому времени в стране домини­ровали две монщые группировки — армия и КПИ, враж­дующие между собой за влияние на президента Сукарно. В начале 1965 года обострение отношений в треугольнике Сукарно—армия—КПИ стало ощущаться вполне отчет­ливо. Значительным толчком к усилению конфронтации между армией и коммунистической партией послужили требования коммунистов участвовать в решении военных вопросов и в создании пятого (наряду с сухопутной ар­мией, авиацией, флотом и полицией) вида вооруженных сил — вооружешюго народного ополчения. Генералитет усмотрел в этой идее подрыв монополии армии на облада­ние оружием, как последним аргументом в политической борьбе. Высшие армейские круги, как показывают иссле­дования последних лет, получили поддержку от западных спецслужб. Естественно, боевой, отчасти гипертрофиро­ванный антиимпериализм Сукарно, а также его активное взаимодействие с коммунистическим Китаем вызывали в Вашингтоне, Лондоне, Гааге серьезные опасения. Уклон «направляемой демократии» в сторону «социалистической демократии» мог изменить соотношение сил в Юго-Во­сточной Азии не в пользу Запада.

В середине мая 1965 года Сукарно получил информа­цию о существовании в армии Совета генералов, находя­

щегося в оппозиции президенту. Во главе этого Совета стояли министр обороны, начальник Генерального штаба генерал А.Х. Насутион, министр — Главком сухопутных войск генерал-лейтенант А. Яни, два его заместителя — генерал-майор Р. Супрапто, ведавший вопросами тыла, и генерал-майор М.Т. Харьоно (финансовая служба и связи с общественностью), генерал-майор Парман, помощник Главкома по разведке, бригадный генерал Д.И. Панджаи-тан, помощник по тылу, и бригадный генерал С. Сутойо, военный прокурор сухопутных войск.

К этому времепи информацию по дагаюму вопросу из кругов политической разведки получило и руководство КПИ.

Ставшие известными в последние годы документы сви­детельствуют о том, что Сукарно решил воспользоваться благоприятным случаем и нанести «упреждающий удар» по нелояльным генералам. Для реализации этого замыс­ла были привлечены командир полка дворцовой гвардии бригадный генерал М. Сабуро и командир входившего в этот полк батальона подполковник Ушунга. Что же каса­ется Коммунистической партии, то ее руководство заняло весьма осторожную позицию. На прошедшем в августе 1965 года заседании Политбюро ЦК КПИ было принято решение о необходимости доложить президенту о сложив­шейся ситуации, просить его принять необходимые меры, информировать членов партии об опасности переворота и ждать указаний Сукарно⁸⁷.

Вместе с тем есть основания полагать, что в кругах ар­мии и армейской разведки прилагались усилия, чтобы под­толкнуть КПИ к действиям, которые позволили бы ском­прометировать се в глазах народа. На это, например, ука­зывают сведения, изложенные в письме посла Пакистана в Париже главе своего правительства З.А. Бхутго. В декабре 1964 года посол сообщал о беседе с офицером голланд­ской разведки, работавшим в НАТО. Тот сообщил ему, что Индонезия «готова упасть в лоно Запада, как подгнивший плод». По его словам, западные разведки инспирировали «неподготовленный коммунистический заговор, обречен­ный на неудачу и призванный дать законную и долгождан­ную возможность армии сокрушить коммунистов и сделать Сукарно своим пленником»⁸⁸.

В течение сентября были сформированы руководящие органы «упреждающего удара». Во главе их было постав­лено Центральное командование, куца вошли подполков­ник Унтунг в качестве командующего, командир пехот­ной бригады, расквартированной в Джакарте, полковник Латиф, майор ВВС Суйоно, руководитель Специального бюро, созданного при лидере КПИ для работы в воору­женных силах, Шам⁸⁹ и его помощник Поно. Для захвата

генералов были созданы боевые группы, в состав которых вошли подразделения президентской гвардии, пехоты и па­рашютистов-десантников ВВС.

Операция против Совета генералов началась в ночь с 30 сентября на 1 октября. Находившиеся в распоряжении Центрального командования батальоны заняли позиции на площади перед дворцом президента, а вскоре блоки­ровали «Радио Республики Индонезия». Специальные группы были отправлены для захвата намеченных к аре­сту генералов. Трое из них — А. Яни, Панджаитан и Ха-рьоно — были убиты на месте якобы при попытке оказать сопротивление. А.Х. Насутиону удалось бежать, при этом погибла его маленькая дочь, а принятый за генерала его адъютант схвачен, увезен на авиабазу Халим и там рас­стрелян. Та же участь постигла и генералов Супрапто, Пармана и Сутойо.

нии придать всей акции максимально прокоммунистический ха­рактер.

К 9 часам утра «зачистка» оппозиционных президенту генералов была завершена. И здесь случилось непредви­денное. Командующий Стратегическим резервом генерал Сухарю⁹⁰, ранее занимавший выжидательную позицию,

решил разыграть самостоятельную партию. К этому, по мнению некоторых исследователей, генерала подтолкну­ло то обстоятельство, что в новой структуре власти ему не было отведено достойного места.

Сухарю принял на себя командование сухопутными войсками «на основании постоянно действующего прика­за» и к 3 часам утра 2 октября имевшимися у него силами подавил выступление.

Спустя несколько дней ставшая хозяином положения армия объявила происшедшее событие организованной Компартией попыткой государственного переворота, на­правленного против президента. Началась жестокая анти­коммунистическая кампания, в результате которой были убиты многие тысячи членов КПИ, не имевшие никакого отношения к происшедшим событиям. Причем по данным, опубликованным в США, помощь индонезийской армии в борьбе против левых сил оказывало, используя свои раз­

ведывательные возможности, американское посольство в Джакарте³". Интересно упомянуть, что наряду с коммуни­стами гонениям и репрессиям подверглись китайцы, про­живавшие в стране. По некоторым оценкам, число убитых китайцев, как коммунистов, так и не коммунистов, превы­сило 500 тысяч⁹¹. Реакция Пекина была адекватной — ока­зывавшаяся ранее Сукарно помощь со стороны Китая была полностью прекращена.

Эта кампания стала первым этапом длительной борьбы за радикальное изменение всей политической структуры и ориентации страны на Запад. Правда, это не мешало ин­донезийским властям по-прежнему пользоваться услугами советских военных специалистов, в частности, инструкто­ров по авиационно-техническому обучению местных ка­дров. Среди них были, например, капитаны Н.А. Сычев и В.М. Штанько.

³¹⁸ Far Eastern Economic Review, 2. VIII. 1990. P. 18; Washington Post, 21. V. 1990.

Что же касается Сукарно, то он почти год вел безнадеж­ную борьбу за власть. Под нажимом своих противников он публично осудил «мятеж». Однако, как вспоминала жена Сукарно Ратна Сари Деви, в частных разговорах он настаи­вал, что КПИ ни в какой мере не была ответственной за то, что произошло в те дни⁹².

11 марта 1967 года индонезийский конгресс постановил лишить Сукарно всех его полномочий и звания президента. На следующий день состоялось принесение присяги гене­рала Сухарто, ставшего новым Президентом Индонезии⁹³. Страна переориентировалась на Запад, в том числе и в во­енной области⁹⁴. Отношения же с Советским Союзом были практически свернуты. К этому времени, по сведениям за­падных средств массовой информации, задолженность Ин­донезии СССР составила 2 миллиарда американских дол­ларов⁹⁵.

Покончив с внутренними врагами, Сухарто уже при активной помощи западных специалистов и советников приступил к урегулированию внешних проблем. Пер­выми шагами в этом направлении стали попытки разре­

шить вооруженные пограничные конфликты с соседним государством Папуа—Новая Гвинея, которое тогда на­ходилось под протекторатом Австралии. Для этой цели попытались привлечь агитаторов и наемников из араб­ских стран. Однако их «миссионерская» деятельность не увенчалась успехом. Кровожадность папуасских абори­генов шокировала даже самых жестоких арабских мод­жахедов. С захваченными в плен не церемонились, их просто съедали. Причем с соблюдением «иерархических традиций»: вождь каменным зубилом проламывал жерт­ве голову и поедал мозг; женщинам доставалась печень, детям — суставы пальцев, и так далее. По окончании трапезы дикари украшали дочиста обглоданный череп наемпика перьями и цветами, после чего насаживали на частокол, окружающий деревню, а остальные кости вы­брасывали собакам и свиньям.

К середине 1970-х годов интенсивность конфликта с Новой Гвинеей снизилась — арабские наемники были вынуждены покинуть пограничные районы, а по демар­кационной линии между государствами Индонезия и Папуа—Новая Гвинея были размещены миротворческие силы.

Потерпев неудачу в борьбе с папуасами, Сухарто в 1975 году попробовал оккупировать Восточный Тимор, большая часть жителей которого исповедовали христиан­ство. За счет этих территорий он планировал разрешить проблему Западного Тимора, уже принадлежавшего Ин­

донезии и заселенного мусульманами, нуждавшимися в расширении «жизненного пространства». Однако присо­единение Восточного Тимора, к Индонезии вызвало нега­тивную реакцию мировой общественности. В результате Совет Безопасности ООН вынес резолюцию с требовани­ем освободить захваченные территории. Индонезийские власти проигнорировали ее и начали «исламизацию» христиан, сопровождавшуюся жестокими акциями на­силия. В ответ восточные тиморцы организовали массо­вое сопротивление исламистам, которое возглавил Жозе Алехандре Гужмау.

В конечном счете, индонезийские власти вынуждены были признаться в своей неспособности «мирно» удер­жать Восточный Тимор в составе Индонезии. 30 августа 1999 года был проведен референдум, на котором свыше 80 % жителей Восточного Тимора проголосовали за от­деление от Индонезии. Пока в ООН решали, вводить ли по этому поводу миротворческие силы, воинствующие исламисты под покровительством генерала Виранто, командовавшего индонезийской армией, убили больше тысячи тиморских христиан и разрушили порядка поло­вины зданий. 250 тысяч человек, то есть около трети на­селения, были вынуждены бежать из страны. После это­го на остров были все же введены миротворческие силы.

Что же касается российско-индонезийских отноше­ний в военной области в последние годы, то они полу­чили новое развитие в 1990-х годах.

В 1997 году Индонезией было принято решение о по­купке в России двенадцати самолетов Су-30, восьми од­

номестных Су-30 КИ, четырех двухместных Су-30 МК и восьми многоцелевых вертолетов Ми-17. Однако из-за валютно-финансового кризиса этот контракт был частич­но реализован только в 2003 году⁹⁶. В контракт с Росси­ей входило обучение технического персонала и пилотов. К декабрю 2003 года на авиабазе в Жуковском проходили обучение шесть индонезийских пилотов и восемнадцать человек технического персонала. Впоследствии пилоты и российские инструкторы должны были продолжить тренировки в Индонезии⁹⁷.

После природной и экономической катастрофы, свя­занной со стихийным бедствием в конце 2004 года в Юго-Восточной Азии, Москва приняла новое геополи­тическое решение по данному региону. В частности — по Индонезии, которая пострадала от обрушившегося на регион цунами наиболее значительно.

К оказанию гуманитарной помощи стране подключи­лось Министерство обороны РФ, значительно подменив тем самым другие структуры. Это произошло после того, как 5 января 2005 года состоялся продолжительный теле­фонный разговор между президентом РФ В.В. Путиным и главой Индонезийского государства Сусило Банбангом Юдхойоно. Сразу же после этого многие тыловые под­разделения МО РФ были подняты по тревоге (впервые за постсоветскую историю). По приказу Кремля 14 января в

Индонезию был переправлен военно-полевой госпиталь с соответствующим запасом материальных средств и обо­рудования. Причем вся военно-медицинская помощь по просьбе Президента Индонезии была направлена в про­винцию Аче. Именно эта провинция более всего постра­дала от цунами, и именно здесь регулярные войска, не­смотря на катастрофические последствия, по-прежнему продолжают вести боевые действия с вооруженными формированиями сепаратистов. Примечательно, что в страну направлены специалисты и оборудование меди­цинского отряда специального назначения Приволжско-Уральского военного округа. Это подразделение входит в состав сил постоянной боевой готовности Сухопут­ных войск ВС РФ и предназначено не столько для лик­видации последствий стихий, сколько для медицинского обеспечения подразделений, ведущих боевые действия. Состав российского отряда, действующего под флагом ООН, включает 147 специалистов и 30 единиц военно-медицинской техники. По своему предназначению отряд может в течение трех месяцев в автономном режиме ока­зывать не только эпидемиологическую, но и квалифици­рованную хирургическую помощь 100 тяжелораненым или 400 легкораненым. Активная помощь Джакарте, по мнению военных аналитиков, обусловлена геополитиче­скими интересами Москвы. Оказывая помощь, Россия надеется на дальнейшее военно-техническое сотрудни­чество с Индонезией. Тем более в период политического

9*

259

«вакуума» с Западом, приостановившего экономические контакты с этой страной. Америка, например, ограни­чила свои контакты в военной области еще с 1991 года. Эмбарго было введено США из-за жестокости индоне­зийской армии по отношению к сепаратистам — борцам за независимость Восточного Тимора³¹⁶.

³²⁶ Мухин В. Минобороны РФ вшивается в новый региональный конфликт // Независимое военное обозрение. 2005. № 1. С. 1—2.

ПРИЛОЖЕНИЕ