В защиту духа

Начинают с лубочного маршала Петэна, а кончают эс­эсовцем Дарнаном, главарем фашистской милиции убийц. Закономерный и неизбежный финал для власти, которая отреклась от Франции и всего того, что воплощала собой Франция... Пусть не говорят нам, что Петэн не ведает что творит: дарнановская милиция только что показала, на что она способна: провокационное убийство Мориса Сарро, убий­ство декана факультета в Гренобле Госса и его сына, так же как и тридцати других уважаемых деятелей культуры этого края, продемонстрировали, на что способна дарнановская милиция и для каких целей она предназначена. Не­давнее убийство Виктора Ваша, восьмидесятилетнего стар­ца, и его жены может служить дополнительным тому свидетельством. Речь идет о том, чтобы раздавить французскую интеллигенцию, уничтожить духовный очаг фран­цузского Сопротивления... До последнего времени Виши чаще всего довольствовалось тем, что преследовало патрио­тов, предавая их в руки немецких оккупантов... Но страх перед вторым фронтом и французским национальным вос­станием побудил Гитлера потребовать от предателей еще большего. Ему раболепно подчинились. Позорное рукопо­жатие в Монтуаре не могло не привести к этой последней низости — организации по всей территории Франции ре­жима гитлеровско-петэновского террора, скопированного с немецкого образца. ...Мы не вправе оставлять тех, кого мы уважаем и кого мы любим, без защиты, на милость наемных убийц. Пусть силе противостоит сила! Дарвановской и петэновской ми­лиции — милицию свободных людей! В университетах наша милиция будет охранять профессоров, жизнь которых на­ходится под угрозой, и будет готова отстаивать факульте­ты, а на заводах рабочая милиция будет защищать как владельцев предприятий — сторонников де Голля, так и рабочих и инженеров — участников Сопротивления, равно как и в деревнях крестьянская милиция тоже возьмет на себя охрану порядка и прав населения. ...Пришло время, когда интеллигенция должна защи­щать себя с оружием в руках, с оружием в руках.

№15, АПРЕЛЬ 1944 ГОДА

Справедливость Франции

Итак, Пюше приговорен к смерти и казнен за сговор с врагом. Преобладает одно чувство: наконец-то во Фран­ции торжествует справедливость. Пусть никто не заблуждается на этот счет. Никому не убедить нас в том, что пытается утверждать вражеская пропаганда: будто это просто акт реванша Алжира, на­правленный против Виши, что это эпизод гражданской войны. Никакой гражданской войны нет. Идет самая фран­цузская из войн, которые мы когда-либо вели: все силы Франции брошены в бой против врага и услужающих ему изменников. Алжир — столица освобождающейся Фран­ции — обязан делать все, чего требует эта война. Этого акта справедливости Национальный комитет пи­сателей потребовал в своем обращении к Национальному комитету освобождения Франции не только от своего име­ни, но и от имени Жака Декура, Жоржа Политцера, Жака Соломона, которых полиция Пюше после чудовищных пы­ток выдала немецким оккупантам, расстрелявшим их без суда как заложников. НКП руководствовался не чувством мести, а чувством справедливости. Испокон века, с тех пор как Франция стала Францией, ей присуще чувство спра­ведливости. Никогда народ наш не мирился с несправед­ливостью. Разве не писал Гуго Капот еще в X веке: «Мы для того и существуем, чтобы всем воздавать полною мерой справедливость»? Это изречение применимо ко всем правительствам Франции. Воздадим же полною мерою тем, кто покоится на ги­гантском кладбище в Иври, всем заложникам, которые с Марсельезой на устах бесстрашно стояли под дулами па­лачей. Воздадим полною мерою всем жертвам — старикам, женщинам, детям. Воздадим должное французскому народу, борющемуся против угнетателей, и в первую очередь Франтирерам и партизанам — мы не устанем повторять, что именно они — честь и слава Франции, ибо они вовлекли всю нацию в вооруженную борьбу и вот уже в течение трех лет нано­сят самые грозные и самые дерзкие удары но врагу. Но можно ли воздать должное французскому народу, не казнив Пюше? Пусть нас поймут правильно! Речь идет вовсе не о том, чтобы осудить скопом тех честных фран­цузов, которых на некоторое время могла ввести в заблуж­дение фигура Петэна и тип истекая ложь. Речь идет о дру­гом — беспощадно карать любую попытку сговора, с врагом. Лого же тогда карать за сговор с врагом, если пощадить Пюше. этого министра внутренних дел правительства из­менников, того, кто передал в гестапо все полицейские досье, того, кого обвиняют его собственные официальные распоряжения и декреты? Пюше расстрелян, теперь пора воздать по заслугам та­ким, как Фланден, Пейрутон, Буассон, и прочим предате­лям. Только та страна сильна, которая способна очистить себя от изменников. Если Франция в 1940 году временно вышла из строя, то именно потому, что она ничего не сделала для уничтожения «пятой колонны», когда еще было не поздно, той самой «пятой колонны», все представители которой обнаружились потом в Виши. Ныне предатели трепещут. А непокоренные из маки чувствуют прилив новых сил.

№5 И. МАЙ 1944 ГОДА

Война, только война, все для войны

Теперь, когда победы советских войск решительно из­менили соотношение сил, восстание народов Европы стало одним из факторов войны. Это — национальное восстание, которое одно только мо­жет обеспечить нам подлинное освобождение, и именно эту цель ставил себе с самого дня своего основания — 30 мая 1940 года — наш Национальный фронт освобождения и не­зависимости Франции. В то время ни Советский Союз, ни Соединенные Штаты не вступили еще в войну. Но лучшие люди Франции поняли, что невозможен компромисс между Францией и палачами ее народа. Они отказались отречься от себя, склониться перед новоявленными идолами. Национальный фронт гордится тем, что он призвал всех французов к этой борьбе, ни для кого не делая различия, что он провозгласил: отныне не существует деления фран­цузов на левых и правых, а есть только патриоты, готовьте умереть, если это потребуется, за спасение своих нацио­нальных идеалов. Национальный фронт гордится также тем, что сумел вовлечь нацию в повседневную борьбу против врага. В то время многие возражали против такой политики. II даже честные люди вполне искренне заявляли, что «плетью обуха не перешибешь» и что «с голыми руками не пойдешь против танков и пулеметов». Но это был неправильный подход. Те, кто рассуждал подобным образом, забывали о той роли, которую сыграли в истории партизанские дви­жения, позволившие противопоставлять вооруженной мощи и численности врага мобильность партизанской армии, умение застигать врага врасплох. Итак, задача сводилась к тому, чтобы приспособить тактику герильи к требова­ниям современной войны. Эта задача была блестяще раз­решена благодаря созданию организации ФТП (Франтиреры и партизаны), которая является военной силой На­ционального фронта в движении Сопротивления.

Когда-нибудь позже будет написана история ФТП, и мир будет потрясен, узнав, сколько героизма было прояв­лено ее бойцами... Вначале партизаны совсем не имели оружия и должны были добывать его, захватывая у врага. И они вынуждены были ограничиваться незначительными операциями. Но сегодня они представляют собой весьма внушительную силу в рядах «тайной армии», и их смерто­носные атаки обрушиваются на врага повсюду. Военные составы, пущенные под откос, сотни уничтожаемых каж­дый месяц паровозов. Нападение на немецкие части и по­головное уничтожение их. (Враг не смеет появляться на улице безоружный, и парижан немало забавляет зрелище того, как нацистские солдаты отправляются в метро и ки­нематограф вооруженные до зубов.) Неожиданные напа­дения на заводы и их методическое уничтожение, как, на­пример, на завод Бронзавиа в Курбвуа, где франтиреры взорвали механизмы, после того как обезвредили немец­ких инженеров. А за плечами самых лучших стоят все те, кто сражает­ся без оружия: те, кто борется против угона в Германию, те, кто помогает макизарам и партизанам, те, кто саботи­рует выпуск продукции для нужд гитлеровцев или выпол­нение вишистских законов. Без этой помощи, без этого участия всей нации в общей борьбе не смогли бы выстоять ни франтиреры, ни макизары. Именно то, что число актив­ных патриотов все возрастает, поддерживает бойцов Со­противления в их неудержимом порыве и делает возмож­ными наши победы. Не забудем, что именно благодаря массовому выступ­лению железнодорожников и рабочих Дижона и угрозе все­общей забастовки железнодорожников юго-запада Фран­ции удалось вырвать из рук немецких палачей семь же­лезнодорожников, приговоренных к смерти нацистским военным трибуналом.

...Друзья «Леттр франсез», без промедления сплачи­вайтесь вокруг тех, кто уже примкнул к Национальному фронту! Создавайте группы бывших офицеров и младших офицеров и устанавливайте с ними связь через посредство испытанных патриотов. Студенты, все как один, вступайте в университетскую милицию! Ничто не должно помешать вам действовать. Нам не нужно иных приказов о мобили­зации, кроме приказа нашей совести. ...Нужно, чтобы мы стали армией и чтобы этой армией была вся Франция. Никто не имеет права оставаться в стороне. Война, только война, все для войны. Глаза Франции устремлены к маки. Она гордится своими героическими парнями, которые вырвались на свободную от нацистов землю и взялись за оружие, чтобы бороться против угнетателей своего народа. Напрасно враг спустил на них свору своих эсэсовцев и петэновской милиции, неправда, что маки перестало су­ществовать. Партизанская война ведется в Дордони, так же как и в Коррезе, как и в Верхней Савойе. Нацисты мстят, сжигая деревни, расстреливая ни в чем не повинных лю­дей, заживо сжигая крестьян на их формах, вешая моло­дых парней, как это было в Ниме. Но маки по-прежнему существует. Более того, оно ширится, рассыпаясь на небольшие, очень мобильные группы бойцов, которые координируют свои действия с действиями франтиреров. Завтра герилья станет восстанием. Оно выдвинет до­стойных себя вождей, и именно оно и только оно, воссоздаст свободную Францию. «Леттр франсез» желает воздать должное тем, кто сражается сейчас на земле Франции.

№ 17 июнь 1944 года

Больше веры в собственные силы

Наконец-то начался долгожданный штурм. Пришел час всем одновременно громить чудовище. Пришел час при­звать наш народ к оружию и броситься в гущу сечи без оглядки, в самую гущу сечи. Разумеется, Петэн в своем пресловутом воззвании к французам требует как раз об­ратного. Этот гнусный старец с притворно отеческой ми­ной, который по приказу Гитлера торжественно вышагивал по местам бомбежек, бессовестно спекулируя на бедах по­страдавших и на французском «мягкосердечии»,

без осо­бой охоты признающий, что зло существует, и верящий, что то и золото, что блестит, итак, этот самый Петэн, пират 1940 года, тот самый Петэн, несущий ответственность за слабость укреплений на наших северных границах, чело­век, бывший предводителем «пятой колонны», прежде чем стать по милости Гитлера «главой французского государ­ства»,— требует от французов, чтобы они были тише воды, ниже травы, и угрожает им самыми страшными карами, если они, по его собственному выражению, не будут слу­шаться немецких приказов. И находятся еще выжидатели, которые советуют фран­цузам, и в первую очередь парижанам, сидеть сложа руки, пока армии союзников не подойдут вплотную к нашей столице. Эта предельно коварная форма аттантизма наиболее опасна, ибо она порождает иллюзии. Запрещать патриотам действовать, раз, мол, уже открыт второй фронт,— это зна­чит сознательно парализовать национальное восстание, это значит позволить оккупантам методически, без помех организовать аресты и высылку патриотов. Это значит ли­шиться решающего условия успеха в этой войне, а именно массовой активности угнетенных народов. И это значит также лишить эти пароды священного права на восстание, ведущее их к свободе. Никто, конечно, не призывает к опрометчивым дейст­виям, но бездействие, милое некоторым нашим советчикам, смертельно для Франции. Нет, не будет того, чтобы Париж, неизменно шедший в авангарде борьбы за свободу, покорился, примирился с участью тех, кто пассивно выполняет вражеские приказы. Нет, смешно и нелепо представлять себе, что Париж, наш Париж баррикад, позволит загнать себя в стойло, как бес­словесный скот, поплетется за своим хозяином и, пригнув шею, склонится над корытом. Париж — гордый город. Город храбрых. Парижу тре­буется оружие, все больше оружия. Он поднимется и пре­вратит каждый из своих двадцати кварталов и все свои пригороды в новое маки. В нем разгорятся такие же жар­кие партизанские бои, как и в Дордони, как и в Савойе, и Коррезе. Специальное коммюнике Франтиреров и партизан (Юж­ная зона) от 9 марта 1944 года рассказало нам, как один­надцать бойцов ФТП, засев в стенах замка, держались там в течение 14 часов, а было их один против двадцати, по­том один против сорока; петэновские молодчики были во­оружены мортирами и пулеметами. Партизаны уложили 25 бандитов, ранили 18. Оставшиеся в живых четверо ге­роев не покинули подвала в охваченном пламенем замке до самого ухода петэновцев. Париж также способен на дела, достойные героев. (Не­давно один патриот, не подчинившийся приказу об угоне в Германию, был ранен в живот и более часа, до послед­него вздоха, сражался против своих преследователей.) Но в Париже патриотам, если они будут активно действо­вать, не придется драться одному против сорока. Их будет большинство. Везде организуется народная милиция: на за­водах, в университетах и в кварталах Парижа. Разве вы­стоят фашистские вояки против массы парижан, вовлечен­ных в народную войну, если с другой стороны подойдут силы вторжения? Надо верить в свою силу. Вишистская банда пыталась привить нам капитулянтский дух, дух побежденных. Мы будем победителями, если решимся действовать. Но, повторяем, никаких необдуманных акций. Будем ждать своего часа и положенных приказов. Патриотиче­ская дисциплина, пронизывающая всю организацию Со­противления, есть первое условие успеха национального восстания.

№ 18. ИЮЛЬ 1944 ГОДА