Другие системы

Почти каждая форма современной психотерапии в той или иной мере обязана психоанализу. Как показал Лео Рэнгелл (1973), большинство широко практикуемых в настоящее время форм психотерапии основаны на некотором элементе психоаналитической теории или техники. Обычно из психоанализа заимствуется некоторая процедура или особая концепция, и используется в качестве логического обоснования данного вида лечения. Из этого не следует, что другие формы терапии слабы или неэффективны. Совсем напротив. Хотя существует много способов лечения неврозов, есть лишь один путь их понимания - психоанализ (Fenichel, 1945). Во многих кругах высказывалось утверждение, что психоаналитики верят в то, что их метод - это единственная стоящая форма лечения. Существует много ситуаций, где неаналитическое лечение предпочтительнее аналитического. Для многих форм психического заболевания психоанализ нецелесообразен или противопоказан. Однако психоанализ - это единственный подход, который делает ясным, что происходит в неврозе; это единственная теория, которая дает научное объяснение эффективности всех видов психотерапии.

Исторически, ясно видна линия происхождения юнгианского анализа и адлеровской терапии из психоанализа. И Карл Юнг, и Альфред Адлер были учениками Фрейда, порвавшими с ним в ранний период истории психоаналитического движения. У Юнга были серьезные расхождения с Фрейдом относительно природы влечений. В его подходе делается меньший акцент на процессах созревания и развития. Юнг подчеркивал важное значение культурно обусловленных, бессознательно передаваемых символических репрезентаций главных тем человеческого существования. За трансформациями индивидуального опыта, Юнг и его последователи видели постоянное повторение мифических тем, общих для всего человечества. Концепция Юнга передачи бессознательных фантазий через коллективное бессознательное критиковалась как чрезмерно мистическая. В некоторых отношениях, взгляды Юнга на коллективное бессознательное соответствуют фрейдистской концепции примитивной универсальной фантазии, но фрейдисты рассматривают такие фантазии лишь в качестве проводников для дериватов инстинктивных влечений детства, но не в качестве подлинных детерминирующих сил поведения. Они являются вторичными, а не первичными факторами в формировании личности. Некоторые из понятий Юнга особенно полезны для прояснения более регрессивных манифестаций, наблюдаемых у шизофренических пациентов (Jung, 1909).

Адлер (Ansbacher and Ansbacher, 1956) считал, что фрейдистские психоаналитики недооценивают роль социальных и политических факторов. В то время такая критика была во многом оправданна, ибо аналитики сосредоточивали свое внимание главным образом на трансформации дериватов энергии сексуального влечения, либидо.

Для Адлера, причина конфликтов определялась более поверхностными факторами, такими как более низкий социальный статус, недостаточные физические данные, сексуальная слабость и дискриминация. Многие из его концепций предвосхитили сделанные в последующем психоаналитические вклады относительно роли самоуважения, особенно в связи с так называемыми нарциссическими расстройствами личности.

В последние годы наблюдается рост многих форм терапии, в которых центральный аспект лечения заключается в самовыражении, высвобождении эмоций, преодолении запретов, и артикуляции в речи и поведении ранее подавляемых фантазий или импульсов. Группы встреч(Burton, 1969; Schultz, 1967) представляют одну из таких школ. Терапия первичного крика - другая такая школа. Эти формы лечения представляют собой преувеличенное и пародийное выражение принципа эмоционального катарсиса, выдвинутого Фрейдом в ранний период исследований истерии (Freud, 1895). В то время он считал, что разрядка запертой энергии может иметь благоприятный терапевтический эффект. Однако последующий опыт лечения невротических пациентов убедил Фрейда в том, что этот метод имеет ограниченное применение и в конечном счете неэффективен, так как недостаточно учитывает потребности самонаказания и различные защиты Я, используемые для отражения тревоги. В экспрессивных формах лечения, групповой опыт играет громадную роль в ослаблении тревоги. Выражение в присутствии других того, что обычно невыразимо, может очень существенным образом уменьшать чувство вины. Ноша вины, кроме того, облегчается вследствие знания того, что другие члены группы допускают те же самые или сходные чувства и импульсы. Общая вина - это ничья вина (Sachs, 1942). Воздействие такого лечения, однако, в большой степени зависит от непрерывности контакта с групповым опытом. Так как не происходит никакого существенно значимого понимания или психологической перестройки, очень сильна тенденция возвращения в прежнее состояние при прерывании группового опыта. Кроме того, имеют место случаи, в которых искушение и возможность выражать дериваты запретных импульсов воспринимается индивидом как столь громадная опасность, что он неспособен с ней справиться и в некоторых случаях может наступать психотический распад.

Ослабление влияния суперэго на общее психологическое равновесие, по-видимому, является основной чертой рационально-эмотивной системы Альберта Эллиса (1970). Эллис пытается побудить пациента изменить свои ценности, в особенности по отношению к сексуальности, помогая уменьшению иррациональной вины пациента, которая могла налагать запреты на многие аспекты его жизни и поведения. Когда это лечение эффективно, оно может пониматься с точки зрения идентификации пациента с личностью и ценностями терапевта. Терапевт начинает служить в качестве дополнительного суперэго, которое может заменять или изменять паттерны суждения, самооценки и идеальные чаяния пациента. Это сходно с тем, что наблюдается в тех случаях, где индивиды “излечиваются” от своих затруднений посредством обращения в религиозную веру, обычно в результате привязанности к некоторой харизматической религиозной (иногда политической) фигуре.

Как часть психоаналитической ситуации, аналитик слушает терпеливо, сочувственно, некритически и чутко. Этот аспект психоаналитической техники составляет ядро недирективной психотерапии Карла Роджерса (1951). В других формах лечения, сочувственное выслушивание может сочетаться с консультированием, с попыткой рациональным образом направлять поведение пациента при разрешении реальных или воображаемых жизненных трудностей. Отто Феничел (1945) отмечал, что вербализация смутно ощущаемых тревог может приносить облегчение, так как индивид может лучше справляться с конкретизированными, выраженными словами представлениями чем с неясными, эмоциональными ощущениями. Перенос также играет определенную роль. Тот факт, что терапевт тратит время, проявляет интерес и симпатию, пробуждает эхо предшествующих ситуаций, в которых пациенту помогали друзья или родственники. Для одиноких людей иметь возможность поговорить с кем-то, может быть существенным облегчением. Когда пациент может видеть некоторую связь между своими тревогами и другими паттернами поведения, он ощущает, что его возможности возросли, он в большее степени готов к встрече с более глубокими бессознательными силами, действующим внутри его личности.

Все вышеупомянутые формы терапии используют одну или более фундаментальных особенностей психоаналитической терапии, а именно, сеттинг, в котором пациент может спонтанно и свободно выражать свои мысли и чувства перед некритичным, внимательным наблюдателем; достижение инсайта через интерпретацию; и, наконец, возможно самое главное, осознание силы переноса в терапевтических отношениях.

Другие формы терапии, такие как гештальттерапия (Perls, Hefferline and Goodman, 1951), терапия реальностью (Glasser, 1967), и бихевиоральная терапия (Wolpe, 1958), иллюстрирует только что упомянутые принципы. По сути, терапевт бессознательно выступает в качестве модели, или действует в качестве трансферентного инструмента (transference instrument) в отчаянной попытке либо отрицания, либо проекции влияний внутренних конфликтов. Терапевт бессознательно присоединяется к пациенту в паттерне разыгрывания некоторых дериватов детских фантазий пациента. Соответственно, такие формы терапии играют на руку склонности пациентов отыгрывать проявления своих бессознательных конфликтов. По этой причине можно ожидать, что такие формы терапии могут обладать лишь ограниченной полезностью и краткосрочной эффективностью.

История

Предшественники

Психоанализ, созданный Зигмундом Фрейдом (1856-1939), представлял собой интеграцию основных европейских интеллектуальных движений того времени. Это был период беспрецедентного прогресса в физических и биологических науках. Повсюду устанавливался новый либеральный гуманизм, основанный на материалистической философии и свободе мысли. Такой ход развития привел к созданию биологами новых концепций, вытеснивших спорные теории витализма. Решающим итогом развития того времени стала теория эволюции Дарвина. Группа молодых биологов, на которую глубокое воздействие оказали труды Германа Гельмгольца (Berenfeld, 1944), положила делом принципа объяснять биологические явления исключительно на языке физики и химии. Одним из членов этой группы был Эрнст Брюкке (Jones, 1953), впоследствии заведующий биологическими исследовательскими лабораториями в Венском университете, где Фрейд начал свою карьеру в качестве биолога-исследователя. Модели, заимствованные из физики, химии и теории эволюции, постоянно использовались в трудах Фрейда, и что самое поразительное, с самых ранних его психологических работ.

К психоанализу Фрейда привёл интерес к неврологии. В годы, которые были формирующими для научного мировоззрения Фрейда, были достигнуты большие успехи в нейрофизиологии и невропатологии. Фрейд сам содействовал развитию науки своими оригинальными исследованиями эволюции элементов центральной нервной системы, по афазии, церебральным параличам, и по физиологическим функциям кокаина. В действительности, он очень близко подошел к формулировке нейронной теории (Jones, 1953). В Толковании сновидений он предложил модель человеческой психики, основанную на физиологии рефлекторной дуги.

Это было также время, когда психология отделилась от философии и начала развиваться как независимая наука. Фрейда интересовали обе эти сферы. Он был знаком с трудами школы “асссоциативной психологии” (И.Ф.Гербарт, Александр фон Гумбольдт, и Вильгельм Вундт), и на него, также, большое впечатление произвело то, как Густав Фехнер (Freud, 1894) применял концепции физики к проблемам психологического исследования. Эрнест Джонс (1953) высказал предположение, что идея использования свободной ассоциации в качестве терапевтического инструмента может быть прослежена к влиянию Гербарта. Это была, к тому же, важная область исследования, которая соединяла неврологию и психиатрию. В 19-м столетии большой интерес вызывали состояния расщепленного сознания (Zilboorg and Henry, 1941). Французские специалисты в области невропатологии и психиатрии возглавили исследование таких состояний, как сомнамбулизм, множественные личности, фуговые состояния и истерия. Гипноз был одним из главных методов, использовавшихся при исследовании этих состояний. Главными фигурами в этой области исследования были Жан Шарко, Пьер Жане, Ипполит Бернгейм и Амброз Льебо. Фрейд имел возможность работать с некоторыми из них, и наибольшее влияние на него оказал Шарко.

Истоки

Фрейд написал два эссе по истории психоанализа: Об истории психоаналитического движения (1914 а), и Жизнеописание (1925). В них обоих рассказывается главным образом о развитии теорий Фрейда. В его описании эта эволюция прослеживается в схематическом виде, посредством описания хода развития в связи с основными трудами Фрейда. В этом процессе выделяются шесть ключевых моментов.

Очерки об истерии (1895)

Толкование сновидений (1900)

О нарциссизме (1914b)

Статьи по метапсихологии (1915а, 1915b)

Дуальная теория инстинкта (1920)

Структурная теория (1923, 1926)

Очерки об истерии

История психоанализа в истинном смысле этого слова начинается с того момента, когда Йозеф Брейер, венский врач с исследовательскими интересами, рассказал Фрейду о замечательном опыте работы с его пациенткой (Анной О.), которая, по-видимому, излечивалась от своих симптомов истерии посредством разговора. Брейер заметил, что когда он вводил пациентку в гипнотический транс и заставлял ее рассказывать о том, что угнетало ее психику, она начинала говорить о некоторой эмоционально значимой фантазии или событии из своей жизни. Если рассказывание этого материала сопровождалось сильной вспышкой эмоций, пациентка освобождалась от своих симптомов. При пробуждении, пациентка абсолютно ничего не помнила о том “травматическом событии”, о котором она рассказывала, или о связи данного травматического события с ее нетрудоспособностью. Фрейд применил эту же процедуру на других пациентах и смог подтвердить открытия Брейера. Они подвели итог своим открытиям в работе, озаглавленной Очерки об истерии (1895), в которой они пришли к выводу, что симптомы истерии были результатом не нашедшего разрядки количества эмоции, связанной с очень болезненным воспоминанием. Эти воспоминания были отщеплены от их связи с остальной психикой, но они продолжали оказывать динамическое, интрузивное воздействие в форме симптомов. Задача терапии состояла в вызывании воспоминания о забытом событии и катартическом отреагировании неразряженной эмоции. Работая независимо, Фрейд пришел к заключению, что травматические события, которые послужили причиной истерии, происходили в детстве и обычно имели сексуальную природу. Так как в то время обычно считалось, что у детей до периода полового созревания нет сексуальных влечений, Фрейд пришел к заключению, что наблюдаемые им пациенты все были совращены более взрослыми людьми. Дальнейшее исследование показало, что это было не так. Фрейд, не ведая об этом, натолкнулся на данные, которым суждено было стать основой его открытия детской сексуальности.

Толкование сновидений (1900)

Вторая фаза открытий Фрейда состояла в решении загадки сновидения. Мысль о том, что сновидения могут быть поняты, пришла к Фрейду, когда он наблюдал, сколь регулярно они появлялись в ассоциациях его невротических пациентов. Он пришел к пониманию того, что сновидения и симптомы имеют сходную структуру. И те, и другие были конечными продуктами компромисса между двумя наборами конфликтующих сил в психике, между бессознательными сексуальными желаниями детства, ищущими разрядки, и вытесняющей деятельностью остальной психики. При осуществлении этого компромисса, внутренняя цензура изменяла и искажала репрезентацию бессознательных сексуальных желаний, идущих из детства. Этот процесс делает сновидения и симптомы доступными для понимания. Те желания, которые участвовали в формировании сновидений, были связаны с приятными ощущениями, которые дети получают от стимуляции рта, ануса, кожи и гениталий, и напоминают открытые сексуальные действия, типичные для перверсий.

Толкование сновидений было в то же самое время частичной записью собственного самоанализа Фрейда. В нем Фрейд впервые описал эдипов комплекс, возможно, самую поразительную изо всех своих многочисленных идей, призванных нарушить сон мира. Кроме того, в заключительной главе этой работы, Фрейд попытался разработать теорию человеческой психики, которая будет охватывать сновидения, психопатологию, и нормальное функционирование. Центральный принцип этой теории состоит в том, что психическая жизнь представляет собой неослабевающий конфликт между сознательной и бессознательной частями психики. Бессознательные части психики содержат в себе биологические, инстинктивные сексуальные влечения, импульсивно стремящиеся к разрядке. Этим элементам противостоят те силы психики, которые являются сознательными или легко доступными сознанию. Эта часть психики функционирует на логическом, реалистическом, и адаптивном уровне. Так как фундаментальный принцип этой концептуализации психического функционирования был связан с глубиной или “слоем” мысли по отношению к сознанию, эта теория была названа топографической теорией.

В течение следующих 10 лет или около того после публикации Толкования сновидений, Фрейд использовал концепции бессознательного конфликта, детской сексуальности, и эдипова комплекса, для достижения более глубокого понимания психологии религии, искусства, формирования характера, мифологии и литературы. Эти идеи были высказаны в следующих работах: Психопатология обыденной жизни (1901), Остроумие и его отношение к бессознательному (1905d), Три очерка по теории сексуальности (1905b), и, намного позднее, Тотем и табу (1913).

О нарциссизме (1914)

Следующая фаза в развитии концепций Фрейда наступила, когда он попытался применить методы психоанализа к пониманию психозов. До этого момента Фрейд представлял главный конфликт в психической жизни как борьбу между энергией сексуального влечения (либидо), направленной на сохранение вида, и противостоящего эго (влечения самосохранения). Такая точка зрения не представлялась адекватной для прояснения симптомов психоза. Фрейд считал, что эти феномены могут быть лучше поняты на языке конфликта между либидозными энергиями, вложенными в себя, в противоположность либидозным энергиям, вложенным в репрезентацию объектов внешнего мира. Концепция нарциссизма оказалась полезной, вдобавок, при объяснении таких феноменов, как влюбленность, гордость своими детьми и групповая идентификация (Freud, 1914a, 1921).

Метапсихологические статьи (1915)

На основании клинических наблюдений Фрейд пришел к пониманию определенных несоответствий в своей топографической модели психики. Он заметил, например, что многие бессознательные психические содержания были, в действительности, анти-инстинктивными и вели к самонаказанию; строгая качественная дифференциация психических феноменов согласно единственному критерию доступности сознанию явно лишалась своей логической обоснованности. В ряде статей, в особенности в Вытеснении (1915а) и Бессознательном (1915b), Фрейд попытался синтезировать свои психологические концепции под общим заглавием метапсихология. Под этим термином он имел в виду “описание психического процесса во всех его аспектах - динамическом, топографическом, и экономическом.” Статьи, написанные в этот период, представляют переходную фазу в мышлении Фрейда, прежде чем он предпринял крупную переработку своей теории.

Дуальная теория инстинкта (1920)

Роль агрессии в психической жизни убедила Фрейда в необходимости пересмотра его теории влечений. Он заметил, как направленная на себя агрессия действует в депрессии, мазохизме, и, в общем виде, в тех многочисленных путях, которыми люди себя наказывают. Индивиды, сокрушенные успехом, лица, совершающие преступления из-за чувства вины в надежде получить наказание, и пациенты в терапии, которые негативно реагируют на глубинное понимание, достигаемое ими во время лечения, типичны для этой категории. В 1920-м, в своем эссе По ту сторону принципа удовольствия, Фрейд расширил свою дуалистическую концепцию, выдвинув представление о двух инстинктах, либидо и агрессии, оба из которых вели свое происхождение, в свою очередь, от более широких, повсеместно распространенных биологических принципов - инстинкта жизни (Эрос) и инстинкта смерти и самодеструкции (Танатос).

Структурная теория (1923)

Осознав, что в ходе психического конфликта совесть может действовать как на сознательном, так и/или на бессознательном уровне, и поняв, что даже те способы, какими психика защищает себя от тревоги, могут быть бессознательными, Фрейд преобразовал свою теорию на языке структурной организации психики. Психические функции были сгруппированы в соответствии с той ролью, которую они играли в конфликте. Трем главным подструктурам психического аппарата он дал название эго, ид и суперэго. Эго включает в себя группу функций, которые ориентируют индивида по отношению к внешнему миру, и является посредником между ним и внутренним миром. В действительности, эго действует как исполнитель влечений, соотнося их требования с должным вниманием к совести и миру реальности. Ид представляет собой общую сумму инстинктивных давлений на психику, в основном сексуальных и агрессивных импульсов. Суперэго - это отколовшаяся часть эго, осадок ранней истории морального воспитания индивида и наиболее важных детских идентификаций и идеальных устремлений. При обычных условиях, нет никакой резкой границы между этими тремя главными компонентами психики. Интрапсихический конфликт, однако, ясно высвечивает отличия и разграничения между ними.

Одна из главных функций эго - защищать психику от внутренних опасностей, то есть, от угрозы прорыва в сознание обремененных конфликтами импульсов. Разница между психическим здоровьем и болезнью зависит от того, насколько хорошо эго может справляться с этой функцией. В своей монографии, Торможение, симптом и тревога (1926), Фрейд уточнил, что ключом к решению этой проблемы является появление неприятного аффективного состояния тревоги, возможно, наиболее частого симптома психоневроза. Тревога служит в качестве сигнала, предупреждающего эго об опасности подавляющей тревоги или паники, которые могут последовать, если вытесненное, бессознательное желание всплывет на поверхность сознания. Будучи предупреждено, эго может применить какую-либо из широкого набора защит для своей защиты. Этот новый взгляд имел далеко идущие следствия как для теории, так и для практики.

Текущий статус

Со времени Фрейда, в психоанализе произошли многочисленные и разнообразные преобразования. Под руководством Мелани Кляйн (1932) возникла так называемая Английская школа психоанализа. В ней подчеркивается важное значение примитивных фантазий утраты (депрессивная позиция) и преследования (параноидная позиция) в патогенезе психического заболевания. Эта школа особенно влиятельна в Европе и Южной Америке.

Когда нацистское преследование вынудило многих выдающихся европейских аналитиков эмигрировать в США, эта страна стала мировым центром психоанализа. Главными фигурами в этом движении были Хайнц Хартманн, Эрнст Крис, и Рудольф Левенштейн. Эти три сотрудника (1946, 1949) попытались утвердить психоанализ как основу для общей психологии. Они делали это, расширяя концепции Хартманна об адаптивной функции эго (Hartmann, 1939) и разъясняя фундаментальные рабочие гипотезы о природе влечений и созревании и развитии психического аппарата. Их теории включили в себя бесценные вклады Анны Фрейд (1936, 1951), полученные в результате исследований длительного детского развития. В ходе этих исследований формулировались определенные вопросы относительно ощущения Я (sense of self). Как и когда развивается ощущение Я, и каковы последствия для индивида, если этот процесс терпит неудачу? Эдит Якобсон (1954), Дональд Винникотт (1953), и Джон Боулби (1958) были среди тех, кто способствовал прояснению этой проблемы. Наиболее убедительные исследования в этой области были получены, однако, в ходе тщательных клинических и связанных с ходом развития наблюдений, выполненных Маргарет Малер (1975) и ее сотрудниками. Все эти исследования подчеркивают важное значение ранней привязанности к матери и превратностей процессов отделения и сепарации.

Эти ранние переживания, по-видимому, играют решающую роль в развитии самоуважения. Соображения по поводу самоуважения являются центральными в психологии нарциссических расстройств характера и пограничных личностей. Клиническое и теоретическое истолкование этих состояний было предложено в трудах Анни Райх (1973), и было расширено оригинальным образом Хайнцем Кохутом (1971) и Отто Кернбергом (1968).

Более поздние исследования в этой области слишком многочисленны, чтобы быть описанными. Давид Рапапорт (1951) и ряд его учеников объединили в единое целое психоаналитические теории с широким спектром психологических принципов и открытий. Джекоб Арлоу и Чарльз Бреннер (1964) попытались синтезировать более поздние клинические находки в рамках структурной теории. Другие авторы, критически относящиеся к некоторым утверждениям психоанализа, пытаются переформулировать психоаналитическую теорию в терминах теории коммуникаций (Peterfreund, 1971; Schafer, 1976) и нейрофизиологии (Rubinstein, 1967). Некоторые авторы подчеркивали важное значение межличностных взаимоотношений (Sullivan, 1953) и роль идентификаций и трансформаций личности в ходе жизненного цикла (Erikson, 1968). Карен Хорни (1940) и Эрих Фромм (1955) подчеркивали важное значение социальных, политических и культурных факторов в развитии индивида.

Американская психоаналитическая ассоциация является самой большой и наиболее престижной из организованных психоаналитических обществ в США. Она состоит из почти 2500 членов и присоединенных членов. Она охватывает 33 филиальных обществ и руководит центрами профессионального обучения психоаналитиков в 26 институтах. За исключением некоторых недавних изменений, допуск к обучению в филиальных институтах и к членству в Американской психоаналитической ассоциации ограничен лицами медицинской профессии. (Этого условия не придерживаются в других филиальных обществах Международной психоаналитической ассоциации.) Стандарты обучения в психоанализе устанавливаются Советом по профессиональным стандартам Американской психоаналитической ассоциации. Вдобавок к требованию степени доктора медицины, кандидат ранее должен пройти психиатрическое обучение по месту работы. Курс обучения длится от четырех до восьми или более лет и состоит из трех частей: (1) тренинг-анализ, (2) официальные курсы по литературе и технике психоанализа, и (3) лечение по крайней мере трех или четырех пациентов под супервизией обучающего аналитика.

В Соединенных Штатах существует много других психоаналитических организаций. Американская академия психоанализа - научная организация, которая ранее не осуществляла программы обучения. Хотя многие из ее членов принадлежат к Американской психоаналитической ассоциации, членство в академии не ограничено одними врачами. Кроме того, имеется несколько обществ, состоящих из врачей, психологов, социальных работников и других профессионалов, которые прошли обучение либо в Институте Вильяма Алансона Уайта, либо в других центрах Соединенных Штатов. Возможно, самой крупной из этих ассоциаций является Национальная психологическая ассоциация психоанализа.

Последние годы стали свидетелями бурного расцвета психоаналитической литературы. Кроме давнишних главных публичных изданий в этой области, таких как American Psychoanalytic Association Journal, International Journal of Psychoanalysis, Psychoanalytic Quarterly, The Psychoanalytic Study of the Child, Psychoanalytic Review, и Psychiatry, появилось много новых журналов, таких как The International Psychoanalytic Review, The Chicago Annual of Psychoanalysis, The International Journal of Psychoanalytic Psychotherapy, Psychoanalysis and the Contemporary Science, и Psychological Issues.

24-х томное Стандартное издание полного собрания сочинений Зигмунда Фрейда - основной источник для теории и обучения психоанализу. В 1954 году Феничел написал Психоаналитическую теорию невроза, которая по сути является учебником по психоанализу. К сожалению, до сих пор не было начато обсуждение этого ценного источника информации. Трехтомная биография Фрейда, написанная Эрнестом Джонсом (1953-57), содержит исчерпывающий обзор вкладов Фрейда. Наиболее сжатое, точное и читабельное изложение текущей психоаналитической теории можно найти в книге Чарльза Бреннера (1973) “Элементарный учебник психоанализа”, Александр Гринштейн продолжает издание Указателя психоаналитических трудов. Состоя из 14 томов, он охватывает всю психоаналитическую литературу вплоть до 1969 года. В настоящее время, при содействии Американской психоаналитической ассоциации, готовится к изданию совокупный указатель всех психоаналитических трудов.

Личность

Теория личности

Психоаналитическая теория личности основывается на ряде фундаментальных принципов. Первый и главный из них - принцип детерминизма. Психоаналитическая теория утверждает, что психические события, это не неожиданные, произвольные, случайные, несвязанные феномены. Мысли, чувства, и импульсы - это события в цепи причинно связанных явлений. Они происходят в результате прошлых переживаний в жизни индивида. Через соответствующие методы исследования, может быть установлена связь между текущим психическим переживанием и событиями прошлого. Многие из этих связей бессознательны.

Второй принцип психоаналитической теории личности - топографическая точка зрения. Каждый психический элемент оценивается в соответствии с его доступностью сознанию. Вытеснение - процесс, посредством которого определенные психические содержания удерживаются от осознания. Это активный процесс, подразумевающий продолжающееся, повторяющееся усилие по удержанию определенных мыслей от осознания, мотив действия которого - избежание боли или неудовольствия. Психоаналитическое исследование нормальных и патологических феноменов продемонстрировало, сколь важную роль бессознательные силы играют в поведении индивида. Некоторые из наиболее важных решений в жизни человека могут решающим образом определяться бессознательными мотивами.

Третий базисный подход психоаналитической теории личности - динамическая точка зрения. Она имеет отношение к взаимодействию либидозных и агрессивных импульсов, которые являются частью биологической оснастки человека. Вследствие своих биологических корней, эти импульсы ошибочно и неточно называли инстинктами. Корректный термин в психоаналитической теории, переведенный с немецкого Trieb - влечение. Так как они стали общеупотребительными, термины инстинкт и влечение будут использоваться взаимозаменяемо в оставшейся части этой главы.

Важно различать влечения у человека от инстинктивного поведения у животных. Инстинкт у животных является стереотипным откликом, обычно с ясно выраженной ценностью для выживания, пробуждаемым специфическими стимулами в особой обстановке. Влечение, как оно используется в психоанализе, это состояние центрального нервного возбуждения в ответ на стимулы. Это чувство центрального нервного возбуждения побуждает психику к действию, с конечной целью вызвать прекращение напряжения, достичь чувства удовлетворения. Влечения у людей способны к широкому разнообразию сложных трансформаций. Теория влечения в психоанализе предназначена для объяснения психологических находок, полученных в клиническом сеттинге. Биология служит опорой для многих формулировок относительно либидозного влечения. Это не так в случае агрессивного влечения, концепции, основанной почти исключительно на психологических данных (Brenner, 1971).

Четвертый подход к теории личности был назван генетической точкой зрения, прослеживающей начала более поздних конфликтов, черт характера, невротических симптомов и психологической структуры к решающе значимым событиям и желаниям детства и тем фантазиям, которые они порождают. В отличие от более ранних концепций детерминизма, и динамической и топографической точек зрения, генетический подход не является теорией; это эмпирическое открытие, подтверждаемое в каждом психоанализе. В действительности, генетический подход утверждает, что во многих отношениях мы никогда не выходим из детства. У нас нет полного ответа на вопрос, почему нам не удается это сделать. Одна из причин этого несомненно связана с длительным периодом биологической зависимости, характерной для человеческого младенца. Кроме того, по-видимому, у более высоких форм жизни имеет место широко распространенная тенденция, что самые ранние переживания оказывают сохраняющееся и решающе значимое воздействие на последующее развитие. Наблюдения Фрейда по поводу критически значимой роли событий в раннем детстве в формировании более позднего поведения были подтверждены этологами в их исследованиях других форм жизни (Lorenz, 1952; Tinbergen, 1951).

Личность развивается во взаимодействии между врожденными биологическими факторами и превратностями опыта. Для любого индивида, при средне ожидаемом окружении, можно ожидать более или менее предсказуемую последовательность событий, образующих ступени в созревании влечений и других компонентов психического аппарата. Все, что случается с индивидом - болезнь, несчастные случаи, депривация, чрезмерное удовлетворение, жестокое обращение, совращение, заброшенность - некоторым образом будет изменять и трансформировать природную оснастку человека и будет содействовать установлению окончательной структуры личности.

Терминология, использованная для описания развития влечений, первоначально применялась лишь по отношению к либидозным влечениям. Фрейд сперва ввел представление об этих влечениях, и лишь позднее постулировал наличие независимого агрессивного влечения. Кроме того, ранние фазы либидозных влечений вполне отличны и ясным образом связаны со специфическими зонами тела. Соматический субстрат агрессии не столь ясно определен. Психоанализ постулирует, что всегда, когда имеет место активность влечения, происходит некоторое смешение или слияние энергий сексуального и агрессивного влечений. Обычно один из составляющих элементов доминирует над другим.

Ряд концепций

Оральная фаза

Оральная фаза - самая ранняя фаза инстинктивной жизни. Она простирается от рождения до примерно 18 месяцев. Она была так названа, потому что главный источник либидозного удовлетворения сосредоточен вокруг кормления и органов, связанных с этой функцией - рта, губ и языка. Удовлетворение оральных потребностей в форме насыщения вызывает состояние свободы от напряжения и побуждает ко сну. Многие расстройства сна, по-видимому, связаны с бессознательными фантазиями оральной либидозной природы (Lewin, 1946, 1949). Кусание и сосание - действия, которые служат как удовлетворению оральных влечений, так и “исследованию” мира. Во время оральной фазы, базисная ориентация психического аппарата заключается в принятии внутрь того, что приятно, и в выталкивании изо рта того, что неприятно. Согласно Карлу Абрахаму (1924), люди, чьи ранние оральные потребности были чрезмерно фрустрированы, становятся пессимистами. С другой стороны, те индивиды, чьи оральные потребности удовлетворялись, склонны иметь более оптимистический взгляд на мир.

Анальная фаза

Между возрастом от 18 месяцев до 3 лет, главный источник удовольствия и либидинального удовлетворения проистекает от действий, связанных с удерживанием и прохождением фекалий. Фундаментальная инстинктивная ориентация связана с тем, что должно быть удержано и поэтому является ценным, и что должно быть вытолкнуто, и что, в конечном счете, становится бесполезным. Во время анальной фазы преобладает интерес к телесным процессам, запаху, прикосновению, и игре с фекалиями. Фекалии, которые в течение некоторого времени рассматриваются как выступающая часть себя, воспринимается как особенно ценное и очень дорогое обладание. То отвращение, которое показывают лица, воспитывающие ребенка, и тот стыд, который они заставляют испытывать ребенка, может содействовать понижению чувства самоуважения. Реагируя на это ребенок может проявлять упрямую напористость, своевольную капризность, и решимость самостоятельно контролировать происходящее с ним. Посредством процесса, известного как реактивное образование, ребенок может преодолеть свой импульс к пачканию, становясь особо опрятным, чрезмерно пунктуальным, и явно скупым в обращении со своим имуществом (Freud, 1917).

Фаллическая фаза

После третьего года жизни, главная область либидозного удовлетворения переносится на гениталии. Как для мальчиков, так и для девочек пенис становится главным объектом интереса в фаллической фазе. Именно в это время клитор, эмбриологический аналог пениса, начинает высоко цениться в связи с приятными ощущениями, вызываемыми стимуляцией. Недавние исследования указывают на то, что некоторое осознание приятного потенциала влагалища присутствует на этой фазе у многих маленьких девочек (Greenacre, 1967). В фаллической фазе также заметно выражены эксгибиционистские желания и страсть к подглядыванию.

Ко времени достижения ребенком фаллической фазы он уже значительно продвинулся в деле развития своей психологической структуры. Поэтому базисная ориентация во время этой фазы намного более стабильная и сложная. Хотя ребенок остается в своей основе центрированным на самом себе, ткань его отношений с другими людьми в его окружении становится намного богаче. Он любит и хочет обладать теми людьми, которые доставляют ему удовольствие; он ненавидит и хочет уничтожить тех людей, которые стоят на его пути и фрустрируют его. Он становится любопытен по поводу сексуальных отличий и зарождения жизни, и примитивным детским образом моделирует собственные ответы на эти важные вопросы. Он хочет любить и быть любимым, чтобы им восхищались, и чтобы его любили те, кем он восхищается. Он может идеализировать себя или разделять ощущение могущества, чувствуя себя единым целым с теми людьми, которых он идеализирует. В этот период ребенок может питать крайне враждебные желания, в которых его пенис служит инструментом агрессии. Это дает начало интенсивным страхам наказания, обычно направленного против пениса. Это также эра открытия анатомического различия между полами, фаза, в которой зарождается страх женских гениталий и зависть к мужским гениталиям.

Здесь следует упомянуть три характерные черты в развитии. Первой является концепция аутоэротизма. При отсутствии удовлетворения определённого инстинктивного стремления, у ребенка остаётся возможность самостоятельно удовлетворять себя, стимулируя соответствующие зоны своего тела, комбинируя такие действия с подходящими фантазиями. Такие действия развиваются в более общие формы детской мастурбации. Во-вторых, следует отметить, что в то время как индивид переходит из одной либидозной фазы в другую, интерес к удовлетворению предшествующей фазы не полностью затухает. Он лишь частично вытесняется последующим либидозным удовлетворением. Когда имеет место особенно сильная и стойкая привязанность к либидозному удовлетворению с особым объектом детства, говорят о фиксации. Фиксации обычно бессознательны и часто служат фокусом симптомообразования позднее в жизни. Третья черта либидозного развития - потенциальная возможность регрессии, реактивации или возвращения к более раннему способу либидозного удовлетворения. Регрессивная реактивация более ранних способов психического функционирования обычна и не обязательно патологична. Обычно регрессия реактивирует некоторый либидозный импульс детства, который ранее был вовлечен в процесс фиксации.

В каждой из ранее упомянутых фаз развития имеется присущая ей опасность. Во время оральной фазы наибольшая опасность заключается в том, что мать не будет доступна. Обычно о ней говорят как об опасности утраты (удовлетворяющего потребности) объекта. Во время анальной фазы, после того как кристаллизовалось общее представление о матери как независимой сущности, угроза заключается в потере материнской любви. Для фаллической фазы типичен страх возмездия или наказания за запретные сексуальные и агрессивные желания. То наказание, которое обычно представляется в фантазиях как мальчиков, так и девочек, обычно принимает форму телесного повреждения, в особенности гениталий. По этой причине, опасность, характерная для фаллической фазы, обозначается как страх кастрации. Позднее в жизни, после того как внешние запреты и угрозы наказания стали интернализованы внутри личности в форме суперэго, угрызения совести занимают свое место среди угрожающих ситуаций. Каждая из этих ситуаций пробуждает тревогу как сигнал, побуждающий эго привести в движение различные психические маневры для устранения или минимизации опасности. Эти маневры Анна Фрейд (1936) назвала механизмами защиты, так как они защищают остальную часть личности от неприятного аффекта тревоги.

Совместное воздействие на психику либидозных и агрессивных желаний образует ид. Другими компонентами психики являются эго и суперэго. Возможно представить лишь небольшое количество наблюдений относительно развития этих психологических структур. Самое раннее психологическое переживание младенца, по всей вероятности, будет переживанием глобальных чувствительных столкновений (Spitz, 1955). Нет никакой дифференциации между его Я и остальным миром, между тем, что находится в его теле, и тем, что вне него. Присущие человеку способности понимать, двигаться, и позднее говорить, доходят до полного развития постепенно. Концепция Я как независимой сущности развивается в течение периода от двух до трех лет (Jacobson, 1954; Mahler, 1975). Имеются данные, дающие основание предположить, что в течение определенного периода на первом году жизни ребенок неспособен проводить отличие между собой и ухаживающим за ним лицом. Определенные объекты во внешнем мире, например, одеяло или набитая опилками игрушка животного, могут временами восприниматься как часть себя, а в другое время - как часть внешнего мира (Winnicott, 1953).

Вначале инстинктивные влечения сосредоточиваются главным образом на Я - состояние, называемое нарциссизмом. По мере того, как другие люди начинают восприниматься как источники питания, защиты и удовлетворения, некоторая часть энергии либидозного влечения оседает (переходит) на психические репрезентации других людей. Технически, эти другие люди называются объектами любви, или просто объектами, для краткости. В своем ядре, человеческая личность сохраняет значительную долю детской эгоцетричности. Способность нуждаться в других, любить, хотеть доставлять удовольствие, и хотеть становиться как другие - один из наиболее важных индикаторов психологической зрелости. Помимо конституциональных факторов, качество опыта взаимодействия с объектами во время первых лет жизни имеет решающее значение при формировании крайне важной способности любить и идентифицироваться с другими. Нарушения в этом процессе вследствие травматических переживаний или плохих объектных отношений способствует развитию тяжелых форм патологии, известных как нарциссические расстройства характера, пограничные состояния, и психозы.

Потребность, желание и идентификация с важными для ребенка лицами преисполнены опасностями фрустрации, разочарования, и, неизбежно, конфликта. Властные желания детства никогда не могут быть полностью удовлетворены. Отношения с важными объектами неизбежно становятся смесью любви и ненависти. Пик кризиса таких чувств приходится на эдиповы желания фаллической фазы. Как правило, в возрасте от трех до шести лет ребенок развивает сильные эротические чувства к родителю противоположного пола и проявляет враждебность и соперничество к родителю своего пола. Обстоятельства могут вызывать громадные вариации в этом базисном паттерне, включая полную инверсию выбора сексуального объекта. За решение этих конфликтов ответственно эго. При благоприятных обстоятельствах от эдиповых желаний отказываются. Они вытесняются и становятся бессознательными. Однако, они не полностью стираются из памяти. Эдиповые желания сохраняют свою активность в качестве потенциального источника инстинктивного давления в форме бессознательных фантазий. Замаскированные версии этих фантазий могут продолжать свое существование в сознании в виде привычных грез детства. Они продолжают оказывать важное воздействие на почти каждый аспект психической жизни: на формы и объекты взрослой сексуальности; на творческую, артистическую, профессиональную, и другую сублимированную деятельность; на формирование характера; и на любые невротические симптомы, которые индивид может развить позднее (Brenner, 1973).

При благоприятных обстоятельствах, ребенок отказывается от большинства враждебных и невротических импульсов эдипова комплекса и отождествляет себя с родителем своего пола, в особенности с его или ее моральными стандартами и запретами. Эта матрица моральной части личности называется суперэго. Эта инстанция наблюдает за Я и выносит суждения о его мыслях и действиях с точки зрения их правоты или неправоты. Она может предписывать наказание, возмездие, или раскаяние за прегрешения, или может награждать Я увеличением к нему любви и уважения за его добродетельные мысли и действия. Суперэго - источник совести и источник вины. При определенных условиях, его функционирование может быть столь же импульсивным и требовательным, как и любое примитивное инстинктивное желание ид. Это в особенности справедливо в состояниях депрессии.

Латентный период

С прохождением эдипова комплекса и консолидацией суперэго, наступает относительно статическая фаза, называемая латентным периодом. На этой фазе процесс образования становится более формализованным, интересы ребенка теперь направлены на более широкий мир, на социализацию. Такое состояние преобладает до начала половой зрелости и юности. Те трансформации, которые происходят в течение этого периода, имеют решающее значение для установления взрослой идентичности. Как результат физиологических и психологических изменений, связанных с принятием на себя роли взрослого, заново пробуждаются конфликты детства. Варианты фантазий, которые первоначально служили в качестве средств выражения влечений в период детства, становятся сознательными составляющими юношеской мастурбации. Вина по поводу мастурбации проистекает главным образом от бессознательных желаний, которые находят заместительное выражение в мастурбационных фантазиях. В период юности, делается вторая попытка совладать с конфликтами, возникшими от желаний детства. (Через успешное разрешение этих конфликтов, индивид консолидирует свою взрослую идентичность в отношении своей сексуальной роли, приобретает большую ответственность, и делает выбор работы или профессии).

Конфликты, проистекающие от некоторой фазы жизни - часть нормального человеческого развития. Неконтролируемое выражение определенных инстинктивных импульсов могло иметь пагубные последствия для индивида. Свободное выражение влечений представляет значительную конфронтацию с моралью индивида, и может, при определенных обстоятельствах, вызвать жесткий отклик суперэго в форме вины или самонаказания. На эго падает задача посредника между ид и суперэго, учитывающего неотложные потребности реальности. Вся психическая жизнь представляет собой меняющийся баланс, мало стабильное равновесие между давлениями ид, суперэго и реальности. Предположительно, наиболее эффективным способом обращения с конфликтом будет постоянное удерживание импульса от области сознания. Когда это происходит, можно говорить об успешном вытеснении. В большинстве случаев, однако, победа никоим образом не является односторонней. По самой своей природе, бессознательные желания остаются динамическими, и время от времени грозят преодолеть вытеснение, установленное для их сдерживания. Такое вторжение может вызвать приступы паники или, в более мягкой форме, тревоги. При таких обстоятельствах, эго принимает дополнительные меры по отражению неприятного аффекта тревоги. Если вытеснение не выполняет своей функции, вступают в силу различные компромиссы, приводящие в действие другие механизмы защиты, которые могут стать постоянными чертами характера индивида.

Неудачное разрешение внутрипсихических конфликтов приводит к невротическому заболеванию и невротическим чертам характера, торможениям, сексуальным перверсиям и паттернам невротической или саморазрушительной природы. Во всех этих случаях платой является страдание и ограничение способностей и свободы индивида.