V. Cui prodest?

12. Кому выгодно было топить Проект? Практически всем, кто приложил к этому руку. Но интерес в этом у каждого был свой.

Вряд ли нужно объяснять, какой интерес в этом имели разнообразные СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ. Запахло скандалом. Да не просто скандалом, а таким, в котором замешана власть. Под ее эгидой создан никуда негодный законопроект, создан втайне, создан неизвестно кем, создан по принципу "чего изволите", а теперь власть продавливает его превращение в закон! К тому же скандал приобретает международный характер, так как непосредственно влияет на переговоры с США о вступлении России в ВТО.

Чтение большого числа публикаций о Проекте за 2006 г. позволяет утверждать, что из каждых ДЕСЯТИ, писавших о нем в СМИ, в лучшем случае ДВОЕ пытались разобраться в существе дела. Ни сокрушаться, ни негодовать по этому поводу нет оснований - ДЛЯ ЭТОЙ ОБЛАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ЛЮДЕЙ, ЕЮ ЗАНИМАЮЩИХСЯ, ЭТО НОРМАЛЬНОЕ СООТНОШЕНИЕ.

Поэтому, отвечая на вопрос, кому было выгодно создать вокруг Проекта атмосферу скандала, СМИ можно из числа ответственных за это исключить. Не столько "творили", сколько "натворили" и чаще всего, "не ведая, что творят".

Иную роль сыграли в этой истории остальные ее участники.

Прежде всего об "экспертах" - А.П. СЕРГЕЕВЕ и М.А. ФЕДОТОВЕ. Интересы их в провале Проекта сходны в том, что вызваны одной и той же причиной - обоих ОТ УЧАСТИЯ В РАЗРАБОТКЕ ПРОЕКТА ОТСТРАНИЛИ, притом отстранили совершенно СОЗНАТЕЛЬНО. Можно сказать мягче - "участвовать в разработке Проекта не пригласили", но дела это не меняет.

На предыдущих этапах разработки Проекта, в 2000 - 2001 гг., профессора А.П. СЕРГЕЕВА со всем возможным пиететом приглашали помочь в этом деле не последней для государства важности. Все, что можно было тогда сделать, чтобы работу заблокировать, А.П. СЕРГЕЕВ сделал, достаточно ясно и определенно заявив о своем несогласии с серьезной кодификацией законодательства об интеллектуальной собственности в составе ГК. Естественно, что когда было принято окончательное решение "строить мост поперек реки", человека, настаивавшего на том, чтобы строить его "вдоль" (а по сути таким был куцый проект А.П. СЕРГЕЕВА, подготовленный им в 2002 г.), к "строительству" привлекать не стали.

С М.А. ФЕДОТОВЫМ дело обстояло несколько иначе и проще. Как говорится, "не сочли"! То есть просто не посчитали серьезным специалистом в той области права, в которой предстояло работать. Качество критики М.А. Федотовым Проекта (см. разд. III настоящей статьи) подтвердило правильность этого решения. Для человека, возглавляющего "кафедру ЮНЕСКО по авторскому праву и другим отраслям права интеллектуальной собственности", обидно (для ЮНЕСКО - тем более).

Собственно, у М.А. ФЕДОТОВА даже не было желания провалить Проект. Он вполне удовлетворился бы, если бы текст Проекта, не меняя в нем ни буквы, отделили от ГК и назвали Кодексом интеллектуальной собственности. Это дало бы потом основание М.А. ФЕДОТОВУ объявлять себя "отцом" кардинального обновления российского права в этой области.

Вообще, о А.П. СЕРГЕЕВЕ и М.А. ФЕДОТОВЕ не стоило бы так много писать, если бы их сочинения и выступления не оказались необходимым звеном в крупной политической игре, в которую с их помощью оказался втянут Проект. Скорее всего, и А.П. СЕРГЕЕВУ, и М.А. ФЕДОТОВУ более или менее безразлично, как решится вопрос с вступлением России в ВТО, но они хорошо поняли, как можно и как для них важно использовать угрозу отлучения России от ВТО в собственных интересах, в собственной борьбе против Проекта, порожденной амбициями, обидами и т.п. интересами.

В отличие от А.П. Сергеева и М.А. Федотова, тем, кто их использовал как "экспертов" - Коалиции, Альянсу, Российскому комитету МТП, было довольно безразлично, что по существу написано в Проекте и станет ли Проект в итоге законом. Для этих организаций, прежде всего для Коалиции, Проект стал удобным поводом ПРОЯВИТЬ СЕБЯ В БОРЬБЕ, продемонстрировать себя "при исполнении". Иначе не объяснить ту абсолютно и безоговорочно отрицательную позицию по отношению к Проекту - законопроекту весьма не простому и по всем меркам крупному, которую, например, Коалиция заняла, едва его увидев. Через несколько дней после его получения, еще не имея мнения и заключений даже своих "экспертов", Коалиция 3 марта 2006 г. публично выступает с такой оценкой Проекта, а еще через несколько дней, 7 марта, проводит Круглый стол под названием "ОПАСНОСТЬ КОДИФИКАЦИИ В РОССИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ПРАВЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ"!

В то же время, как уже говорилось, ни одна из этих организаций с их достаточно серьезными ресурсами на протяжении обсуждения Проекта в течение почти года палец о палец не ударяет, чтобы попытаться улучшить, изменить, переработать СОДЕРЖАНИЕ Проекта. К счастью, многие из тех, кто сначала следовал в фарватере Коалиции, поняли пагубность такого курса и приняли непосредственное участие в работе над текстом Проекта. Но многие (в частности, те, кто занимается охраной товарных знаков) эту возможность упустили. И благодарить за это они должны Коалицию, Альянс и иже с ними.

Трудно сказать, были ли названные выше организации всерьез заинтересованы в том, чтобы мешать вступлению России в ВТО. Чтобы ответить на этот вопрос, надо представлять себе реальные экономические интересы не самой Коалиции и не Альянса, а тех, кто их создал и кому они служат. Но то, что позиция и действия этих организаций были использованы теми силами в США, которые, мягко говоря, не спешат содействовать вступлению России в ВТО, это факт. И названные организации не могли не понимать свою роль в этой политической игре.

* * *

Вот такая история. Она еще не окончена. Только 6 июля 2006 г. американские эксперты по праву интеллектуальной собственности, участвующие в переговорах о вступлении России в ВТО, встретились с разработчиками Проекта. Встретились наконец за рабочим столом, с текстами в руках. Только с этого момента и началась серьезная профессиональная работа по выяснению весьма тонких деталей имплементации Соглашения ТРИПС, Договоров ВОИС 1996 г., Бернской, Парижской и других конвенций в российское законодательство. В такой работе неизбежны споры, неизбежны недоразумения и первоначальное непонимание многих вещей. Но только такая работа приводит в итоге к взаимопониманию и сотрудничеству. О сложных вопросах, с которыми при этом приходится сталкиваться, было вкратце сказано в разделе II настоящей статьи. К серьезному рассмотрению того, как эти конкретные проблемы международного частного права в сфере интеллектуальной собственности действительно решены в части четвертой Гражданского кодекса России, вероятно, стоит через некоторое время вернуться. Это будет уже не американская история.