1.2.5.Практическая значимость выбора той или иной теории природы автономии воли

Выбор между коллизионной и материально-правовой теориями авто- &Нрмии воли имеет важные практические последствия и предопределяет направленность последующего анализа отдельных проблем, связанных |||ЗярШшениями сторон о выборе применимого права. Дело в том, что ИК^альзование коллизионной модели автономии воли, даже в современном ее истолковании, неизбежно ведет к догматическим ограничениям ^действия автономии воли, обусловленным не наличием реальных инте- Йресов и нормообразующих факторов, а исключительно рамками класси- Шч^кой конструкции коллизионной нормы. Коллизионная модель автоно- £> мии воли неизбежно довлеет над исследователем и склоняет его к выводу л о том, что стороны могут выбирать лишь такие правовые нормы, к вы- ЩШду о применении которых мог бы прийти и сам суд на основе обычных ^^^!|р^>сктивных коллизионных привязок. Это, в свою очередь, означает, Щ%Згго’>стороны должны заведомо быть лишены возможности выбора норм ЦШрава,'которые не относятся к числу национальных правопорядков или Щзшкционированных государствами к применению международных до- говоров, норм права, которые уже утратили силу на момент разрешения 1 спора, и т.п. Использование коллизионной модели автономии воли делает Щ^бСобенно сложной проблему выбора сторонами права, не имеющего ни- , каких объективных связей с договором. Важно обратить внимание на то, что все эти ограничения и сложности оказываются искусственно навязанными только догматическими рамками той теоретической конструкции, которая была выбрана для описания правовой природы автономии воли.

С.В. Третьяков справедливо отмечает следующее: «Прежде всего, коллизионно-правовой метод, исходящий из необходимости определить «естественную” локализацию правоотношения, “редуцировать** отношение к чисто «национальным» случаям, не в состоянии обеспечить учет специфики подлежащих регулированию отношений. Объективистская логика, имманентная коллизионно-правовому методу, не может достичь должной гибкости в проведении автономии воли. С точки зрения коллизионно-правовой методологии максимальная свобода, которая может быть закреплена за субъектами, заключается в предоставлении им возможности определять, норма какого из объективно существующих национальных правопорядков подлежит применению в конкретном случае. Эту процедуру можно условно назвать “национализацией” правоотношения, осложненного иностранным элементом, производимой по воле сторон».

Наиболее наглядно узкие рамки коллизионно-правовой теории проявляются в работе В.Л. Толстых, который, будучи активным сторонником коллизионно-правовой теории, весьма последовательно проповедует все логические следствия этой теории. Среди таких логических следствий В.Л. Толстых выделяет следующие:

- недопустимость выбора сторонами применимого права для отдельных частей контракта («коллизионная норма отсылает к одному правопорядку, соответствующим образом должны поступать и стороны»);

- недопустимость выбора квазиправовых норм («коллизионная норма не допускает такой отсылки, соответствующим образом должны поступать и стороны»);

- невозможность фиксации («цементирования») применимого права на момент заключения договора («недействующее право не представляет собой право»);

- необходимость наличия объективной связи между выбранным сторонами правом и контрактом («стороны должны выбирать применимый правопорядок из ряда близких правопорядков, усиливая его объективную близость своим волеизъявлением»).

Сказанное не означает, что автор настоящей, работы отвергает все указанные решения отдельно взятых практических вопросов. Дело лишь в том, что анализ этих вопросов не может ограничиваться заранее заданным догматическими рамками конструкции коллизионно-правовой модели автономии воли, а должен осуществляться на основе полноценного исследования вопроса. В данном случае наглядно видно различие в методологических подходах между традиционной «юриспруденцией поня-тий» (Begriffsjurisprudenz) и «юриспруденцией интересов» (lnteressenjurisprudenz). Не отказываясь от важности юридических категорий и ин-

^гитутов, /юриспруденция интересов исходит из того, что они не должны ^^^йтьШшодовлеющего характера и приводить к априорным выводам, не 95роЩжным на тщательном анализе всех нормообразующих факторов, Кружащих учету в конкретной ситуации. Использование материально- ЯВрадОвой теории автономии воли освобождает этот институт от догмата- рщШИ «оков». позволяет в дальнейшем осуществить анализ конкретных ^^щдррявлений и выбрать наиболее эффективные законодательные реше- ^^^ря^рнентируясь на определение оптимального баланса реальных инте- наусгановленных на их основе групп нормообразующих факторов.

КТаким образом, следует сделать вывод о существовании трех форм реализации общего принципа автономии воли в рамках между- Щ%народного частного права. Первая форма (так называемая косвен- 1Щмфргсъигка) предполагает определение применимого права в со- ЯЯШшШетствии с фактическими обстоятельствами дела, место воз- ^^икновения которых зависит от воли сторон (место учреждения ^юридического лица, место внесения морского судна в судовой реестр, т&то{.заключения договора и исполнения возникающих из него обя- IШатёльства). Данная форма ничем не отличается от обычных кол- лизионных норм и представляет собой проявление автономии воли Щшироком смысле слова. Вторая форма (так называемая ин- в»^корпорация) предполагает возможность обобщенного включения Щ&#щ1скст контракта определенных нормативных правил в пределах, ИрЩ&ановленных договорным статутом. Данная форма является Щ&б&чным проявлением общегражданского принципа свободы договора '%'Ь\ ‘Фнс%представляет собой специального института международного Щ&астного права. Только последняя форма (так называемый коллизи- 1шинный выбор) может рассматриваться как специальный институт ЩШеждународного частного права и принцип автономии воли в соб- Шственном (узком) смысле слова, поскольку только эта форма пред-назначена для самостоятельного решения коллизионной проблемы.

Для объяснения теоретической природы коллизионного выбора ^наиболее перспективной является материально-правовая теория ШВШ&втпономии воли, которая предполагает выделение в международном Шфстном праве особого материально-правового института, чьи нормы санкционируют соглашения сторон о выборе применимого права. От- герГот использования коллизионно-правовой теории автономии воли ЩЗволяет избежать необоснованных догматических ограничений дей- $щвия автономии воли, определяя целесообразность таких ограниче- Шний на основе полноценного анализа всех нормообразующих факторов.