Глава 4

Разговор с Аристодемом об отношении божества к человеку

Если некоторые, на основании письменных и устных свидетельств о Сократе, думают, что он об­ращать людей к добродетели умел отлично, но ука­зывать путь к ней не был способен, то пусть они рассмотрят не только те беседы его, в которых он ради исправления при помощи вопросов опровергал людей, воображающих, что они все знают, но также и повседневные беседы его с друзьями, и пусть тогда уже судят, был ли он способен нравственно возвышать их.

В первую очередь я изложу слышанную мною беседу его с Аристодемом,¹ по прозванию Малым, о божестве.

Заметив, что он не приносит жертв богам и не прибегает к гаданиям, а, напротив, даже смеется над теми, кто это делает, он обратился к нему с таким вопросом:

— Скажи мне, Аристодем, есть ли люди, пре­мудростью которых ты восхищаешься?

— Да, — отвечал он.

— Назови нам имена их, — сказал Сократ.

— В эпической поэзии я всего больше восхи­щаюсь Гомером, в дифирамбе² — Меланиппидом,³

_______________-

¹ Лицо, исследователями не опознанное.

² Песнь во славу Диониса (Вакха) — бога вина, весе­лья, экстатического безумия.

³ Поэт, современник Сократа.

131

в трагедии— Софоклом,¹ в скульптуре — Поликлетом,² в живописи — Зевксидом.³

— Кто же, по-твоему, заслуживает большего вос­хищения — тот ли, кто изготовляет изображения, лишенные разума и движения, или тот, кто создает живые существа, разумные и самодеятельные?

— Клянусь Зевсом, гораздо больше тот, кто творит живые существа, если действительно они появляются не по какой-то случайности, но благодаря разуму.

— Какие же вещи ты признаешь делом случай­ным и какие — делом разума: те ли, цель сущест­вования которых неизвестна, или те, которые су­ществуют для какой-нибудь пользы?

— Надо полагать, конечно, что предметы, полу­чающие благодаря разуму бытие для какой-нибудь

пользы.

— Так не кажется ли тебе, что тот, кто изначала творил людей, для пользы придал им органы, по­средством которых они все чувствуют, — глаза, что­бы видеть, что можно видеть, уши, чтобы слышать, что можно слышать? А от запахов какая была бы нам польза, если бы не был дан нос? А какое у нас было бы ощущение сладкого и острого и вообще всего приятного на вкус, если бы не был вложен язык, знаток этого? Кроме того, как ты думаешь,

________________

¹ Великий трагический поэт-драматург (496 — 406 го­ды)

² Знаменитый скульптор, живший в эпоху Перикла; его стиль отличает выразительность и динамичность, став­шие образцовыми.

³ Живописец IV—V века. Мастер светотени и пер­спективы, о его картине, изображавшей семь кентавров, ходили легенды. Бывал в Афинах и встречался с Сократом.

132

не похоже ли на дело промысла вот еще что: так как зрение слабо, то он защитил его веками, которые когда надо ими пользоваться, растворяются, как дверь a во сне запираются? А чтобы и ветры не вредили ему, он насадил ресницы в виде сита; бровями словно навесом, отделил место над глаза­ми чтобы даже пот с головы не портил их? Далее, орган слуха воспринимает всякие звуки, но никогда не наполняется? Передние зубы у всех животных приспособлены к разрезанию, а коренные - к раздроблению пищи, полученной от них? Рот, через который живые существа вводят в себя пищу, какую желают, он поместил близ глаз и носа? А так как то, что выходит из человека, неприятно, то он направил каналы этого в другую сторону, как можно дальше от органов чувств? Все это гак предусмотрительно усвоено: неужели ты затрудняешься сказать, что это - дело ли случайности или дело разума?

—Нет клянусь Зевсом, - отвечал Аристодем, — если смотреть на это с такой точки зрения, то оно очень похоже на искусное произведение какого-то божественного, любящего живые существа художника.

— А то, что он насадил стремление к деторож­дению насадил в матерях стремление к выкармли­вав а во вскормленных детях величайшую любовь к жизни и величайший страх к смерти?

— Без сомнения, и это похоже на искусную работу кого-то, поставившего себе целью бытие живых существ.

—А в самом себе ты признаешь присутствие чего-нибудь разумного?

— Спрашивай: я буду отвечать.

— А в других местах нигде нет ничего разумного? Неужели ты можешь так думать, зная, что в теле

133

находится лишь маленькая часть громадного суще­ства земли и ничтожная доля огромного количества влаги? Равным образом, от каждого из остальных сущих, несомненно великих, ты получил по ничтож­ной частице в состав твоего тела; только ум, стало быть, которого нигде нет, по какому-то счастливому случаю, думаешь, ты весь забрал себе, а этот мир, громадный, беспредельный в своей множественнос­ти, думаешь, пребывает в таком стройном порядке благодаря какому-то безумию?

— Да, клянусь Зевсом, думаю так: я не вижу хозяев, как знаю мастеров в здешних работах.

— Да ведь и души своей ты не видишь, а она хозяйка тела: поэтому, если рассуждать таким об­разом, ты имеешь право сказать, что ты ничего не делаешь по разуму, а все по случайности.

Тут Аристодем сказал:

— Нет, Сократ, право, я не смотрю с презрением на божество, а, напротив, считаю его слишком ве­личественным, чтобы ему нужно было еще почита­ние с моей стороны.

— Если так, — возразил Сократ, — то чем вели­чественнее божество, которое, однако, удостаивает тебя своего попечения, тем больше следует чтить его.

— Будь уверен, — отвечал Аристодем, — если бы я пришел к убеждению, что боги хоть сколько-ни­будь заботятся о людях, я не стал бы относиться к ним с пренебрежением.

— Так неужели ты думаешь, что они не забо­тятся? Во-первых, из всех живых существ одному лишь человеку они дали прямое положение, а это прямое положение дает возможность и вперед смот­реть дальше, и вверху находящиеся предметы лучше видеть, а через это уменьшается опасность повредить

134

зрение, слух и рот. Затем, всем животным они дали ноги, дающие им возможность только ходить, а человеку прибавили еще и руки, исполняющие боль­шую часть дел, благодаря которым мы счастливее их. Мало того, хотя все живые существа имеют язык, но только язык человека они сделали спо­собным, посредством прикосновения его к разным местам рта, произносить членораздельные звуки, так что мы можем сообщать друг другу, что хотим. Да­лее, утехи любви для животных они ограничили известным временем года, а нам они даруют их непрерывно до старости. Однако бог нашел недо­статочным позаботиться только о теле, но, что важ­нее всего, он насадил в человеке и душу самую совершенную. Так, прежде всего, у какого другого существа душа заметила, что есть боги, создавшие этот великий, прекрасный мир? Какой другой род существ, кроме человека, чтит богов? Какая душа более, чем человеческая, способна принимать меры предосторожности против голода, жажды, холодов, жара, бороться с болезнями, развивать силу упраж­нениями, работать над изучением чего-либо, по­мнить все, что услышит, увидит, изучит? Неужели тебе не ясно, что в сравнении с другими существами люди живут, как боги, уже благодаря своему при­родному строю далеко превосходя животных и те­лом, и душой? Если бы у человека было, например, тело быка, а разум человека, он не мог бы делать, что хочет; точно также животные, имеющие руки, но лишенные разума, в лучшем положении от этого не находятся. А ты, получив в удел эти драгоценные Дары, думаешь, что боги о тебе не заботятся? Что Же они должны сделать, чтобы ты признал их по­печение о тебе?

135

— Я признаю это, когда они будут посылать мне, как, ты говоришь, они посылают тебе, совет­ников ' для указания, что делать и чего не делать.

— А когда они, — отвечал Сократ, — дают через гадания указания афинянам, желающим узнать бу­дущее, или когда эллинам и даже всем людям, по­сылая чудесные знамения, они предвещают что-нибудь, разве, думаешь, не дают они и тебе указаний, а только тебя исключают и оставляют вне своих забот? Как ты думаешь, неужели боги насадили бы в людях убеждение в том, что они могут делать добро и зло, если бы они не имели силы для этого? Неужели люди никогда не заметили бы, что они вечно подвергаются обману? Разве ты не видишь, что самые долговечные и мудрые учреждения чело­веческие — государства и народы — наиболее почти­тельны к богам и самые разумные возрасты наиболее преданы заботе о богах? Дорогой мой, — прибавил он, — пойми, что и твой ум, пока находится в твоем теле, распоряжается им, как хочет. На этом осно­вании следует думать, что и целокугшый разум всего устраивает вселенную так, как ему угодно: не думай что твой взор может простираться на много стадий, а глаз бога слишком слаб, чтобы сразу все видеть, и что твоя душа может заботиться и о здешних делах, и об египетских, и о сицилийских, а разум бога недостаточно силен, чтобы сразу обо всем иметь попечение. Но, оказывая услуги людям, ты узнаешь, кто готов и тебе оказывать услуги; делая им при­ятное, узнаешь, кто и тебе делает приятное; советуясь

____________________

¹ По-видимому, имеются в виду те же демоны, гении в сократовском понимании.

² Стадии равен 177 метрам.

136

с ними, узнаешь, кто умен: подобно этому, если, служа богам, ты попробуешь узнать, захотят ли они тебе давать советы о чем-нибудь, неизвестном людям, то поймешь, что божество обладает таким могуществом и такими свойствами, что может сразу все видеть, все слышать, везде присутствовать и сразу обо всем иметь попечение.

Этими беседами, мне кажется, Сократ так воздействовал на своих друзей, что они удалялись от всяких нечестивых, несправедливых и предосуди­тельных поступков, не только когда их видели люди, но и когда они были одни, потому что были убеж­дены, что ни один их поступок не может остаться скрытым от богов.

137