- •Введение
- •Раздел I
- •Глава 1. Предмет и основные концепции философии науки
- •2. Философия науки 33
- •Глава 2. Возникновение науки и основные стадии ее исторической эволюции
- •5. Роль античного эпикуреизма и стоицизма
- •7. Проблема научного опыта: эмпиризм и эксперимент ализм
- •8. Начало практического приложения научного знания
- •Глава 3. Наука в культуре современной
- •3. Функции науки в жизни общества
- •Глава 4. Структура научного познания
- •1. Эмпирический и теоретический уровни научного познания
- •3. Структура и функции научной теории
- •5. Научная картина мира и ее функции
- •Глава 5. Динамика науки как процесс порождения нового знания
- •1. Динамика научного знания: модели роста
- •3. Становление развитой научной теории
- •Глава 6. Научные традиции и научные революции. Типы научной рациональности
- •3. Глобальные научные революции и смена типов научной рациональности
- •Глава 7. Особенности современного этапа развития науки
- •1. Роль синергетики в развитии современных
- •2. Принцип глобального эволюционизма и его влияние на современную науку
- •4. Экологическая этика и ее философские основания
- •5. Сциентизм и антисциентизм-
- •Глава 8. Наука как социальный институт
- •2. Историческое развитие способов трансляции научных знаний
- •Раздел II
- •Глава 1. Научные дисциплины социально-гуманитарного цикла
- •1. Предмет социально-гуманитарных наук. Философия - интегральная форма социально-гуманитарного знания
- •2. Дисциплинарная структура социально-гуманитарного научного знания и ее социокультурная обусловленность
Раздел I
Основы философии
науки
Глава 1. Предмет и основные концепции философии науки
1. Предмет философии науки и исторические изменения его содержания
Для понимания предмета «философия науки» как учебной дисциплины и раздела философского знания необходимо дать ответ на вопрос, что есть наука. Подробно этот вопрос рассмотрен в главе 2 первого раздела, поэтому здесь мы ограничимся анализом определений науки, которых много, так как их содержание зависит и от эпохи, и от теоретика, сформулировавшего то или иное ее определение. Определение науки у Р. Декарта или Ф. Бэкона будет отличаться от определения науки у Ницше или К. Поппера. Кроме того, встречаются афористические высказывания выдающихся деятелей человечества о том, что есть наука. В итоге некоторые специалисты фиксируют до двухсот определений науки, в том числе весьма экзотических: «наука — нервная система нашей эпохи» (М. Горький); «наука — это драма идей» (А. Эйнштейн); «наука - это круг кругов» (В.И. Ленин) и др.
Классическое определение науки генетически связано с возникновением философского знания. Наука — это особый вид теоретического знания, точнее, совокупность теоретических знаний специального характера, т.е. направленного на постижение законов бытия (общества, природы, мышления людей). Эти законы, необходимые, универсальные, постигаются разумом человека и носят объективный (т. е. независимый от человека, Бога, человеческого рода) характер. Такой ход мысли позволяет сразу отграничить теоретическое научное знание от теоретического, но ненаучного знания (богословского, например), от знания опытного, обыденного, от образно-художественного знания.
Начиная с XVI, а особенно с XVII века, наука приобрела новые сущностные, принципиально важные черты. Она отныне не только особый вид, тип знания, но и социально-практическая сила общества, т.е. сила, способная изменить общество в «лучшую» сторону, позволяющая человеку господствовать над силами природы и стихийными процессами в обществе. Наука определяет технические достижения в обществе и влияет на производство в целом. Зреет мысль, сформулированная позже американским философом, систематизатором прагматизма Дж. Дьюи (1859—1952) о том, что наука не только теория, она —форма практики людей, определяющая производство сила.
Мыслители XVII-XVIII веков (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Т. Гоббс, Ф. Вольтер, Д. Дидро и др.) сформулировали идею о науке как ценности общества — высшем проявлении разума человечества, определяющем, в конечном счете, и мораль, и политику, и историю, и религию. Возникают словосочетания «научная история», «научная политика» и даже «научное питание», «научный подход к образованию», «научная экономика» и т.д. Наука как «венец развития» разума смягчает нравы общества, устраняет жестокость, фанатизм, несправедливость — считали французские просветители XVIII века. В конечном счете, все общество может быть построено исключительно на принципах разума и науки.
В XIX веке французским философом и социологом, основателем позитивизма О. Контом (1792-1857), немецкими философами, основателями идеологии «научного коммунизма» К. Марксом (1818-1883), и Ф. Энгельсом (1820—1895) были сформулированы новые подходы к определению науки. Она стала пониматься как неотъемлемая и существенная часть производства: наука не существует вне производства, а производство — вне науки. Маркс формулирует идею о науке как «всеобщей общественной производительной силе». И, наконец, наука выступает в виде социального института (подробно см. раздел I, гл. 8). Статусная роль ученого от образованного слуги (которого можно и высечь, и в солдаты отдать) трансформируется в ценнейшую и важнейшую профессию в обществе. Созданные специальные организации ученых (академии, научные институты) играют огромную роль в жизни общества, определяя техническую, экономическую, политическую, социальную, военную деятельность государств. С середины—конца XIX века наука понимается как важнейшая часть социальной структуры общества.
Предмет философии науки связан с вышеизложенным пониманием сущности и особенностей науки. Впервые термин «философия науки» ввел Уильям Юэлл в 1840 г. (Англия). Что такое философия науки? У. Селларс (сотрудник католического Нотр-дамского университета, США) считал, что «это — философия, которая берет науку серьезно», так как наука неотъемлемая часть человеческого бытия. По мнению российского естествоиспытателя В.И. Вернадского (1863—1945), философия науки представляет собой «тесную связь философии и науки в обсуждении общих вопросов естествознания» в силу того, что «в наше время наука подошла вплотную к пределам своей общеобязательности и непререкаемости... столкнулась с пределами своей современной методики», а потому «вопросы философские и научные слились, как это было в эпоху эллинской науки». Если наука требует себе признания, то она, по словам Г. Гегеля, «обязательно должна оправдать себя перед разумением и мыслью».
Философия науки — это то, что философы думают о науке, причем эти «думы» диаметрально противоположны: от признания ценности науки до утверждения о губительном влиянии науки на европейскую цивилизацию.
Современный отечественный философ науки В. С. Степин считает, что предметом философии науки являются общие закономерности и тенденции научного познания как особой деятельности по производству научных знаний, взятых в их историческом развитии и рассмотренных в исторически изменяющемся социалъно-кулътурном контексте. Но это понимание предмета философии науки следует расширить: в него входят не только проблемы научного познания, но и место науки в нашей цивилизации, ее отношение к этике, политике, религии и т.д. Так, к области философии науки следует отнести и актуальную для современной науки проблему «возникновения слоя плебеев от науки», которые, как писал немецкий философ и психиатр, один из создателей экзистенциализма К. Ясперс (1883—1969), «создают в своих работах пустые аналогии, выдавая себя за исследователей, приводят любые установления, подсчеты, описания и объявляют их эмпирической наукой». Каждый обладающий «рассудком и прилежанием» «считает себя способным» к науке, «каждый безответственно смеет высказывать свое мнение, которое он вымучил», а в результате рождается бесконечное множество точек зрения, затрудняющих понимание сути дела.
Философия науки включает следующие основные концептуальные составляющие: естественнонаучные теории; историко-философское знание; логические, методологические и лингвистические концепции; историко-научные исследования.
Нуждается ли наука в философских «думах» о ней ? Прежде всего, следует понимать, что философия науки «не дело улиц или рынков», она «далека от тех дел людей, в которые они вкладывают свои практические интересы, и от того знания, в котором заключена их суетность» (Гегель). Проблемы философии науки значимы для философов и тех ученых, которые пытаются осознать, что и как они изучают.
Обосновывая необходимость философского осмысления науки, в частности математики и физики, Гегель неоднократно писал, что математические определения (бесконечность, бесконечно-малое, множители, степени и т.д.) находят свое истинное понятие только в философии, а потому было бы совершенно «неправильно заимствовать их» для философии из математики, «в которой они берутся вне понятия и часто даже бессмысленно». Математика, считал он, «избавляется от труда определения понятий, прибегая к формулам, не являющимися даже непосредственным выражением мысли». Установить смысл понятий, с которыми работают математики, может только философия. Философы переводят и «материал физики» «на язык понятия как нечто в самом себе необходимое целое», т.е. «материал, изготовленный физикой на основании опыта», философия «преобразовывает дальше». «Делу философии» принадлежит также «разрешение вопроса, каким образом мы, субъекты, приходим к объектам». Трудности относительно природы познания, считал Гегель, состоят в том, что, с одной стороны, осваивая в познании предметы с помощью мысли, мы «превращаем их в нечто всеобщее; вещи же в действительности единичны, и льва вообще не существует. Мы превращаем их в нечто субъективное, в нечто, произведенное нами, свойственное нам как людям, ибо предметы природы не являются представлениями или мыслями». С другой стороны, «мы предполагаем, что предметы природы как предметы существуют свободно и самостоятельно». Эти противоречивые установки сознания предполагают необходимость объяснения самой возможности познания предметов внешнего мира, которое возможно только в философии. Но философский способ постижения этих проблем, утверждал Гегель, «не есть дело произвола, капризное желание пройтись для разнообразия разочек на голове, после того, как долго ходили на ногах, или разочек увидеть свое повседневное лицо разукрашенным». Философия «делает дальнейший шаг потому, что способ действия с понятием, употребляемый в физике, неудовлетворителен». Идею Гегеля о том, что только философия может уяснить смысл употребляемых наукой понятий, «увидеть» в исторической смене понятийно-категориального аппарата движение научной мысли, поддерживал В.И. Вернадский: «Поскольку анализ основных научных понятий совершается философской работой, натуралист может и должен (конечно, относясь критически) им пользоваться для своих заключений. Ему некогда самому его добывать». Он считал, что в истории научной мысли никто не учитывает значение понятийно-категориального аппарата науки «и истории его создания нет».
Необходимость философии науки признавал и один из крупнейших мыслителей современности немецкий философ М. Хай-деггер (1889-1976). Эту необходимость он обосновывал тем, что наука ничего не может сказать сама о себе своими научными средствами, не может, например, обоснованно ответить на главный вопрос: «что значит знать?». Это объясняется тем, что наука «дает первое и последнее слово только и исключительно только самому предмету, самим вещам», научное исследование направлено вовне, на предмет, и только в этой своей направленности остается научным. Поэтому, например, вопрос «как возможна наука?» не может быть решен в рамках самой науки и ее средствами познания.
Фундаментальное различие между вопросами, которые изучают философы и ученые, немецко-американский философ и логик Р. Карнап (\ 891-1970) иллюстрирует так: вопросы типа «как образовались лунные кратеры?», «существуют ли галактики, построенные из антиматерии?» решают астрономы и физики; вопросы же о том, как ученые строят понятия, каковы логические и гносеологические свойства этого построения, решают философы науки. Другими словами, если вопрос «касается не природы мира, а анализа фундаментальных понятий науки», то это вопрос для философии науки.
Интерес к философским аспектам науки проявили все выдающиеся физики XX века: Н. Бор, М. Борн, В. Гейзенберг, М. Планк, А. Эйнштейн и др. Так, Эйнштейн признавал, что «в наше время физики вынуждены заниматься философскими проблемами в гораздо большей степени, чем это приходилось делать физикам предыдущих поколений. К этому их вынуждают трудности их собственной науки; ... ученый должен стараться полностью понять, до какого предела используемые им понятия обоснованны и необходимы». По мнению французского философа и историка науки А. Койре (1882—1964), «вне всякого сомнения, именно философские размышления вдохновляли Эйнштейна в его творчестве, так что о нем, как и о Ньютоне, можно сказать, что он в такой же степени философ, в какой и физик. Совершенно ясно, что в основе его решительного и даже страстного отрицания абсолютного пространства, абсолютного времени и абсолютного движения... лежит некоторый метафизический принцип». Австрийский физик и философ, представитель неопозитивизма Ф. Франк (1884— 1966) писал, что «всякий, кто хочет добиться удовлетворительного понимания науки XX века, должен хорошо освоиться с философской мыслью».
Начало философии науки условно. Истоки этой дисциплины можно искать в натурфилософии Р. Декарта, П. Гассенди, в работах Ф. Бэкона «Новый органон» и «Великое восстановление наук» (первая половина XVII в.), в философии И. Канта (1724-1804), поставившего в своем главном произведении «Критика чистого разума» (1788) вопросы о том, как возможна наука, каковы границы науки, как связаны наука, основанная на разуме, и вера с ее внерациональными постулатами, является ли философия наукой и чем должна заниматься философия в науке? Опуская ход рассуждений И. Канта (учение Канта изложено в учебниках по истории философии), рассмотрим их выводы. Вне сферы науки находятся проблемы религии, существования Бога, жизни после смерти, религиозных догматов, происхождение и сущность души человека, свобода человека. Научное знание имеет пределы, за которыми открывается область веры. Видимая граница научного знания - положения, которые можно с одинаковой логической убедительностью доказать и опровергнуть средствами разума.
Со второй половины XIX века проблемы строения, оснований и функций научного знания становятся главными в философии. Появляется и утверждается в научном тезаурусе понятие о специфической единице научного знания — научной теории. Одновременно из проблематики чувственного'опыта, которую рассматривали практически все философы XVI—XVIII веков, выделяются специфическая для философии науки проблематика эмпирического знания и соответствующие понятия «наглядность», «аналогия». Формируются и другие специфические проблемы философии науки, такие как «научный закон», «математика» и т.д.
Дисциплинарно философия науки оформилась во второй половине XIX века (Г. Гельмгольц, Э. Мах, Ч. Пирс и др.)- Этому способствовал ряд обстоятельств: (1) наука к этому времени оформилась в важную и самостоятельную сферу общественной жизни, подкрепив свое значение развитием прикладных разработок и исследований; (2) математиками (французом О. Коши и чехом Б.Больцано) была поставлена проблема логического обоснования и изложения математического анализа. В том же направлении начал размышлять и немецкий философ, основатель феноменологии Э. Гуссерль (1859—1938); (3) кризис механистического мировоззрения потребовал переосмысления обоснования знания. Э. Мах, Г. Кирхгоф, Е. Дюринг, К. Пирсон, Г. Герц, П. Дюгем, А. Пуанкаре и др. вынесли на обсуждение вопросы: что такое научная теория, какое место занимают в ней механические модели и математические уравнения, как соотносится она с экспериментом и т.д.; (4) стал осознаваться трагический для европейской цивилизации процесс расщепления культуры на научную и художественно-гуманитарную. Эта трагичность состояла в разведении знания и нравственности. Если античный философ Парменид был уверен, что знающий не может не быть по необходимости добрым и справедливым, так как Истина, Добро и Красота тождественны, то уже в философии Канта наука и мораль рассматривались в разных «Критиках»: разум отделился от морали, знание стало выше морали. Такая ситуация породила серьезные этические проблемы науки, особенно в конце XX века.
Институционализация и социализация (эти понятия рассмотрены в разделе I, гл. 8) философии науки как научной дисциплины начались в США, где еще до второй мировой войны начинает выходить журнал «Философия науки». В бывшем СССР сразу после войны в структуре Института философии Академии наук создается сектор философии естествознания, впоследствии переименованный в сектор философских вопросов естествознания. Одновременно возникают соответствующие подразделения в академических институтах философии Киева, Минска, Алма-Аты.
Содержание предмета философии науки (и понимание сущности науки) менялось исторически. Можно выделить следующие этапы развития философии науки, характеризующиеся спецификой изучаемых проблем.
1-й этап (вторая половина XIX века): исследуются психологические и индуктивно-логические процедуры эмпирического познания.
2-й этап (первые два десятилетия XX века): работы физиков А.Эйнштейна и М.Планка породили кризис классической физики: появилась потребность в переосмыслении самых фундаментальных понятий этой науки — «материальное тело», «частица», «масса», «физический закон» и др. Актуализировались проблемы связи физики с математикой: является ли математика структурирующей и смыслообразующей основой физики, или она всего лишь инструмент физического исследования. В особую область философии науки выделились дискуссии по интерпретации квантовой механики.
3-й этап (20—40-е гг. XX века): под влиянием идей австрийского философа Л.Витгенштейна (1889-1951) классический неопозитивизм создает программы анализа языка науки, форм суждений и типов логики, которые применяются в ней.
4-й этап (40—50-е гг. XX века): в конце 50-х гг. публикуются научные исследования американского философа У. Куайна (род. 1908) («Две догмы эмпиризма»), британского философа и специалиста в области методологии наук К. Поппера (1902-1994) («Логика научного исследования»), а также работы американского физика и историка науки Т. Куна (1922-1996), британского специалиста в области физической химии и методологии науки М. Полани (1891-1976), в которых в ходе критики неопозитивизма, эмпирического редукционизма началось тщательное изучение логики научного объяснения и научного исследования. 5-й этап (60—70-е гг. XX века): методологическая проблематика (вопросы строения, функционирования, обоснования знания) пополнилась вопросами методологии истории естествознания и истории математики. Обращение к истории науки, к анализу научных революций остро поставило вопрос о соотношении научного знания и реальности, т.е. вопрос о природе истины.
Началось изучение науки как социально-культурного феномена в рамках социологии знания и социологии науки, что привело к размыванию предметных и методологических границ между философией науки, социальной историей науки, социальной психологией, когнитивной социологией наук. В философии науки сформировалась следующая тематика: (а) социокультурный подход к проблеме оснований научного знания; (б) метафизические измерения науки; (в) соотношение философии и истории науки; (г) проблема роста научного знания; (д) соотношение научной и иных форм рациональности; (е) идеи интерналистского и экстерна-листского подходов к реконструкции развития научного знания; (ж) стали активно разрабатываться понятия «неявное знание», «парадигма», «идеалы естественного порядка», «традиции», «научная картина мира», «стиль научного мышления» и др. Философия науки оформляется как одна из наиболее сложных дисциплин в рамках профессиональной философии, опирающаяся на исследования в области теоретической философии, логики, социологии, культурологии, социальной психологии, истории науки и истории философии и др.
6-й этап (70-80-е гг. XX века): формируются два направления в развитии постпозитивизма: (а) анализ эпистемологических оснований выдвигаемых моделей наук (Т. Кун, И. Лакатос, Ст. Тулмин) и (б) критика философии науки, и даже отрицание философского и общекультурного ее значения (П. Фейерабенд и Р. Рор-ти) (подробно см. раздел I, гл.7).
Если обобщить все изложенные подходы, то предметом философии науки можно считать принципы, структуру и методы научного познания, историю науки, социальные и культурологические аспекты научного знания. Центральной является проблема теории научного знания.
В 90-е гг. XX века интерес ученых к философии науки ослабевает, усиливается критика науки и научной рациональности, ставятся под сомнение претензии разума быть единственным средством постижения мира и т.д.
Современную ситуацию в философии науки четко охарактеризовали отечественные философы науки И.Т. Касавин и В.Н.Порус: «Нужно в очередной раз дать ответ на сакраментальный вопрос — быть или не быть философии науки и, может быть, на еще более важный - если быть, то какова она должна быть, чтобы ею захотелось заниматься».
2. Основные концепции современной философии науки
Выделять концепции современной философии науки можно двумя способами.
1. Исходить из установки, согласно которой философия науки совпадет с общефилософскими направлениями в исследовании науки. Тогда основными концепциями философии науки будут выступать позитивизм, неопозитивизм, постпозитивизм.
2. Анализировать, как решаются три тесно связанные проблемы — научности, рациональности, истинности, концентрирующиеся вокруг главного вопроса «что значит знать?».
Рассмотрим основные этапы и идеи философии науки, считая, что они совпадают с этапами развития позитивизма, неопозитивизма, постпозитивизма.
Позитивизм как философия науки.
Основоположник позитивизма О. Конт выдвинул ряд интересных идей в области философии науки. Анализ роли современной мыслителю науки привел его к убеждению в том, что наука перестала быть делом одиночек или небольших групп исследователей. Роль науки изменилась, наука не просто сила, а сила производства, наука определяет производство и сама выступает как производящая сила и социальный институт. Для более точного определения, что есть наука, О. Конт жестко связывает научное знание с опытом и с экспериментом. Только опытное, экспериментальное знание способно дать нечто новое. Такое знание может быть названо положительным, «позитивным» в отличие от «спекулятивного» знания, которое опирается не на эксперимент, а на мысленные конструкции, оторванные от реального опыта, — «спекуляции». Наука направлена только на реально существующие объекты действительности. Такие же теоретические и только теоретические «объекты», как, например, «первоначала бытия», изучает философия. Но, во-первых, никто и никогда в опыте с нимцЛге^встречался. Познать их средствами экспериментальной науки невозможно, а если бы и было возможно, то такое знание ни к чему полезному бы не привело. Отсюда для Конта философия (как и религия, искусство, мифология) наукой не является. Это не значит, что Конт отрицал важность и даже необходимость религии, философии, искусства в обществе. Просто эти формы знания людей не являются наукой. Критерии научности таковы: (а) наука познает факты, явления, процессы, которые «улавливаются» в опыте человечества; (б) наука связана с практикой, знание ценно только тогда, когда мы его можем использовать практически. Истина — это придаток практики, практика - критерий истины. Следовательно, если мы не можем использовать знание в практических целях (например, знание о первоначалах бытия), то оно не научное; (в) однако не любое знание, используемое в практике, автоматически становится научным. Например, обыденное знание людей, несомненно, носит практическую ценность и характер, но не является научным. Научное знание содержит гипотезу, теорию, оно способно объяснять мир, а главное, предвидеть явления действительности. Научное знание имеет свой собственный (отличный от других видов знания) понятийный аппарат, свои методы познания действительности. Например, индуктивный, дедуктивный и пр.; (г) настоящая наука не может ничего сказать о причинах существования космоса или человека. Она может говорить «как» устроен космос, «как» устроен человек и прочее, но не «почему» существуют космос и человек. Наука должна отвечать на вопрос «как», а не «почему». Такой подход исключает фанатизм, домыслы, спекулятивные построения, характерные для ненаучного знания. Что касается не опытных видов знания, то они объявляются Контом «низшими», но признаются необходимыми в обществе. Построенная им новая классификация наук в труде «Общий обзор позитивизма» в число наук включает математику, астрономию, физику, химию, физиологию и призванные заменить философию — социальную физику (позже названную социологией) и мораль. Кстати, возможно и существование новой «позитивной философии», которая бы создала систему всех наук и знаний человечества, т.е. выступила бы в роли «систематизатора» всех наук. Сама же новая «позитивная философия» никаких законов и явлений действительности не открывает, а только использует данные позитивных наук.
К. Маркс и Ф. Энгельс, восприняв идеи О. Конта и существенно переосмыслив их с позиций диалектики Гегеля и материалистической философии Л. Фейербаха, сумели значительно продвинуться в понимании сущности и содержания научного знания. Проблемы философии науки Маркс и Энгельс специально почти не ставили. Однако Маркс обосновал идею о том, что при капитализме наука не только применена к процессу производства, не только стала производительной силой труда (об этом говорили и позитивисты XIX века Конт, Милль, Спенсер, Дьюи). Наука стала условием для развития всех других производительных сил общества, она стала силой капитала, она обогащает капиталиста, который смог поставить ее себе на службу, и укрепляет могущество буржуазии. Маркс и Энгельс показали, что наука — достояние всего человечества, а не только европейцев, плод усилий всего человечества, выступает как сумма человеческого знания, ее продукты принадлежат всему человечеству. В терминах марксизма наука - «всеобщий духовный продукт общественного развития» и «каждое открытие — есть труд всеобщий». Наука выступает как особый вид общественной деятельности, как форма общественного сознания. Для пояснения того, чем отличается наука от других форм общественного сознания, Маркс и Энгельс утверждают следующее: (а) наука — знание объективное, логически систематизированное, выступающее как система знании о законах общества природы и мышления; (б) наука опирается на общественную практику, и практика выступает как критерий истины научного знания; (в) наука сложилась исторически в обществе, она есть часть общества и вне общественного развития его этапов, которые специфичны, не понятна; (г) материальное производство ставит науке те или иные цели, определяет главную проблематику науки. Однако наука не только определяется производством, она способна идти впереди запросов производства и в значительной степени определяет производство. Наука определяется культурой общества, степенью развития экономики, техники, морали; но она же (наука) способна изменить культуру общества, его технику, экономику, мораль и пр. Идеи Маркса и Энгельса оказались весьма продуктивными для современной философии науки. Известно, что опыты по клонированию живых организмов первоначально диктовались потребностью медицины в донорских органах. К концу XX века проблема клонирования приобрела общечеловеческий характер и вышла далеко за рамки первоначальных запросов медицины. Можно привести и другие примеры из области биологии и особенно из области исследования энергетических проблем в XX—XXI веках.
Развивая идеи позитивизма XIX века в области философии науки, Маркс и Энгельс в своей философии позитивистами не были. В целом, система философии марксизма кардинально отличалась от позитивизма. Ряд исследователей тем не менее подчеркивают сродство идей позитивистов и марксизма в понимании науки (Р. Арон; Б. Рассел и др.).
Неопозитивистские концепции философии науки.
Учения о философии науки выдающихся мыслителей XX века Л. Витгенштейна и К. Поппера относятся к третьему этапу философии позитивизма, который называют «лингвистическим позитивизмом», или «неопозитивизмом».
Л. Витгенштейн написал немного работ, но они имели огромное значение для философии науки: «Логико-философский трактат» (1921); «Философские исследования» (опубликованы посмертно в 1953 г.); «О достоверности» (опубликованы посмертно в 1969 г.) и др. Главные идеи мыслителя в области философии науки таковы: (а) наука нуждается в очищении своего языка. Это необходимо потому, что в современной науке очень много сведений, связанных с употреблением обыденного языка. Обыденный язык людей слишком многозначен, а потому его проникновение в язык науки губительно для последнего. Научное знание должно быть общезначимо, что достижимо при помощи особого языка — языка науки. Например, «языка математики», «языка филологических дисциплин», физики и пр. Язык выражает мысль. Витгенштейн полагал, что «логика языка» определяет границу выражения мысли. То, что не выразимо в слове, не существует в мире. Таким образом, для мыслителя границы языка совпадают с границами бытия. Язык науки тесно связан с опытом. Знания в науке тоже могут быть только из опыта. Только те высказывания могут иметь ценность для науки, которые связаны с опытом (или настоящим, или прошедшим, или непосредственным, или опосредованным). Тогда истины науки — это совпадение высказываний с опытом человека или человечества. Л.Витгенштейн выдвинул принцип «верификации», согласно которому любое высказывание в науке верифицируемо, т.е. подлежит опытной проверке на истинность.
Однако сам мыслитель понимал, что некоторые высказывания не могут быть верифицируемы. Например, обобщающие высказывания типа «все люди смертны», некоторые исторические сведения и пр. Кроме того, принцип верификации затруднял выдвижение гипотез, которые, как правило, опытом не подтверждены. А что это за научная теория без гипотезы? Эти мысли посещали и противников идеи верификации, в частности К. Поппера (о чем мы скажем далее). Витгенштейн привлек внимание исследователей к проблемам языка науки, к анализу языка науки, связи науки со структурами и схемами математической и формальной логики. Отныне эти проблемы прочно входят в философию науки XX и XXI веков.
К. Поппер в ходе исследования сущности науки, ее законов и методов пришел к идеям, несовместимым с принципом верификации. В своих трудах «Логика научного открытия» (1959), «Предположения и опровержения» (1937) и др. он выдвигает идею о невозможности сведения содержания науки, ее законов только к утверждениям, основанным на опыте, т.е. к наблюдению, эксперименту и т.д. Наука не может сводиться к верифицируемым высказываниям, как это считал Л. Витгенштейн. Принцип верификации «асимметричен»: доказательства ряда положений добываются огромным трудом, а опровергаются одним фактом. Например, чтобы доказать, что «все деревья теряют листву зимой» нужно осмотреть необозримое число деревьев (на практике это невозможно). А опровергается это предложение одним примером. Это и есть асимметрия между подтверждением и опровержением опытного знания, что указывает на шаткость принципа верификации.
Логическая непротиворечивость также не всегда доказывает истинность знания. Большинство богословских схоластических трактатов выполнены с точки зрения логики непротиворечиво, но это знание, конечно, ненаучное. «Непротиворечивость» — это принцип, работающий в математике, математической логике, формальной логике, но уж никак не во всех современных науках.
Опыт и факты тоже не всегда в науке ведут к истине. Например, в социальном, политическом, экономическом знании, психологии опыт и факты имеют относительную ценность. Факты, например, рассматриваются в контексте статистики и пр. В науке, считает К. Поппер, легко и просто прийти ко лжи, но гораздо труднее и тяжелее - к истине.
Первый признак ложности теории как раз в том и состоит, что все факты объясняются в рамках одной теории. Те факты, которые необъяснимы в теории, либо замалчиваются, либо «подгоняются», искажаются. Вот это и есть ненастоящая наука. Яркий пример такой науки фрейдизм в психологии (и сталинизм в философии). Настоящая наука какие-то факты и явления объясняет, а какие-то нет. Например, теория Эйнштейна. Выводы К.Поппера следующие: наука тогда настоящая наука, когда ее принципы могут быть опровергаемы некоторыми фактами. В этом и состоит смысл нового принципа фальсификации (искажения), который выдвинул К. Поппер вместо принципа «верификации» Л. Витгенштейна. Принцип «фальсификации» - главный критерий для отделения подлинно научных теорий от ненаучных. Знание научно, когда оно фальсифицируемо.
Научное знание, считал мыслитель, выступает в виде набора догадок о законах мира, его строении и пр. При этом истинность догадок установить очень трудно, а ложные догадки доказываются легко. Например, то, что Земля плоская и Солнце ходит над Землей, понять легко, а то, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца, устанавливалось крайне тяжело, в борьбе с церковью и с рядом ученых эпохи Ренессанса.
Методы науки — всегда методы проб и ошибок. Научные теории первоначально обычно выступают в виде необоснованных догадок, которые проверяются людьми и через некоторое время сменяются на другие догадки, не похожие на предыдущие. Мы всегда недовольны теориями, потому что они не способны все и вся объяснить, но это — ситуация естественная для существования науки. Сам К.Поппер приводит очень яркий пример. Он пишет, что мы недовольны теориями, так же как недовольны своей одеждой. Очень трудно одеться по погоде. Или жарко, или холодно, мы чувствуем себя комфортно очень короткое время. Разрабатывая проблемы философии науки, К. Поппер выдвигает идею трех миров. Физическая природа и психика человека - это два первых мира. Третий мир — продукт взаимодействия первых двух, т.е. продукт деятельности людей. Этот третий мир и есть мир науки. Мир науки, существуя в языке, «оседает» в библиотеках в виде книг, журналов и пр. Поскольку мир науки существует в языке, он подчиняется законам языка, коррелируется законами языка. В некотором смысле мир науки не зависит от живущего поколения людей, так как создан не одним этим поколением. И законы науки сложились достаточно давно не в рамках жизни живущих ныне людей. Наука, следовательно, имеет элементы относительной самостоятельности от человека. Эти построения привели К. Поппера к идее возможности гносеологии (теории познания) без познающего субъекта. Объясняя смысл этой идеи, К. Поппер говорит о том, что личность отдельного ученого может исказить результаты научного знания, его объективность. Человек слишком много вносит в научное знание эмоций и предубеждений. Поэтому чем больше личности в науке, тем меньше в ней истинности, объективности, и наоборот. Особенно подвержены влиянию личности теории морали, политики, экономики и другие виды социально-гуманитарного знания. Научное знание должно стремиться к элиминации субъекта из процесса познания, т.е. к устранению всего, что относится к эмоционально-психологической стороне процесса научного знания.
Постпозитивистская философия науки XX века представлена работами Т. Куна, И. Лакатоса, П. Фейерабенда, М. Полани, в которых прослеживается общая установка на анализ роли социокультурных факторов в динамике науки.
Т. Кун — профессор университета в г. Принстоне (США). Автор нашумевшего труда «Структура научных революций». Главные идеи его труда были связаны с объяснением смены научных концепций в науке, механизма перехода от одной группы теорий к другой. Особое внимание Т. Кун уделяет истории науки, справедливо полагая, что вне своей истории наука не понятна. С этих позиций Т. Кун критикует К. Поппера. Наука, конечно, развивается по своим законам, законам познания. Но наука сегодня — это коллективная профессиональная деятельность, в ней действует человек-ученый. Поэтому есть правила общения ученых между собой, а также неписаные правила отношений ученых и общества. Например, кодексы научной честности ученых, невозможность привлекать к решению научных споров власть, и т. д. Научная, академическая жизнь имеет свои ценности, отличные от ценностей массовых. Не то чтобы люди науки не любили власть, деньги или секс, признанные главными ценностями масс. Но ни власть, ни деньги, ни выдающиеся физиологические данные не делают человека ученым-мыслителем. Т. Кун выдвигает концепцию «парадигм» (см. раздел I, гл.6). «Парадигма» (образец) — это признаваемая большинством ученых совокупность теорий, научных достижений, которые служат для сообщества ученых моделью постановки научных проблем и их решения. «Парадигма» выступает и как общепринятый в науке способ видения проблем, способ мышления соответствующего научного сообщества, общепринятая система понятий и категорий. Например, парадигма классической науки.
Термин «парадигма» у Т. Куна совпадает с понятием «нормальная наука». «Нормальная наука» — это эволюционная фаза в развитии науки, характеризующаяся наличием совокупности теорий, подтвержденных фактами. Большинство ученых принимают эти теории за истину. Когда появляются факты, необъяснимые в рамках «нормальной науки», и этих фактов накапливается достаточное количество для понимания слабости общепризнанных теорий, начинается революционная фаза в развитии науки. Начинается «научная революция», которая первоначально приводит к состоянию «допарадигмальной науки», т.е. к существованию множества альтернативных старой парадигме гипотез и теорий, дающих различную интерпретацию научным аномалиям. Впоследствии научное сообщество выбирает наиболее приемлемый вариант теории, объясняющей область действительности или всю действительность. Эта теория понимается как образец решения проблем данной науки и составляет теоретическое и методологическое основание новой «парадигмы». Начинается развитие следующего этапа «нормальной науки». Выбор образцовой теории зависит не только от того, что эта теория более удачно, чем другие, объясняет мир, но и от факторов культурных, экономических, политических и др. Новая парадигма может включать в себя старую как фрагмент, частный случай новой парадигмы. Например, теория Эйнштейна не отрицает полезности и истинности теории Ньютона. Однако новая парадигма всегда формирует принципиально иную систему мировидения, иные принципы, образы, понятия и т.д.
Т. Куну удалось преодолеть некоторые недостатки, присущие позитивистским взглядам на науку. В науке нет непрерывного прогресса и кумуляции знания. Каждая парадигма формирует уникальное понимание мира и не имеет особых преимуществ перед другой парадигмой. Научный прогресс лучше понимать как научную эволюцию — прирост знания внутри парадигмы. Наука всегда социокультурно обусловлена. Чтобы понять науку, необходим новый историко-эволюционный подход. Истины науки достаточно релятивны, действуют в рамках парадигмы. Эти идеи оказали влияние на современную философию науки.
И. Лакатос (1922—1974) - венгерско-британский философ, методолог науки, профессор Кембриджского университета, ученик и последователь К. Поппера. В своих основных трудах «Доказательства и опровержения» (1964); «Фальсификация и методология научно-исследовательских программ» (1970); «Изменяющаяся логика научного открытия» (1973) и др. Лакатос работает в русле концепций К. Поппера, модернизируя принцип фальсификации в «утонченный фальсификационизм» (термин Лакатоса). И. Лакатос учел критику Поппера в концепции Т. Куна и большое внимание уделил истории науки.
Суть идей И. Лакатоса заключается в следующем. Наука выглядит как поле борьбы, соперничества идей, что ведет к смене «научно-исследовательских программ» и «кодексов научной честности». Что же такое научно-исследовательские программы? Это совокупность теорий, связанных генетически и методологически. Существуют принципы и правила, которые запрещают те или иные проблемы, методы, пути исследования. Лакатос называет их «отрицательная эвристика». (Например, поиски «вечного двигателя» и богословские методы экзегетики запрещены в современном естествознании.) Есть правила, определяющие выбор проблем, методов и путей их решения и применения. Это «позитивная эвристика». В научно-исследовательских программах мы можем различать «твердое» или «жесткое» ядро — основную теорию, главную общепринятую концепцию и «защитный пояс» — «вспомогательные теории», которые вытекают из главной теории, базируются на ее основе. Научно-исследовательская программа тогда прогрессивна, когда ее «защитный пояс» растет, когда предсказываются новые явления, объясняются не только известные, но и новые факты. Такая научно-исследовательская программа называется прогрессивной. Главное здесь — способ ность предвосхищения новых фактов. Если необъяснимых фактов больше, чем объяснимых, если теория не способна более предвидеть новые явления, то она регрессивна. В этом случае старую программу заменяет новая научно-исследовательская программа, которая больше явлений объясняет и больше явлений предсказывает. Интересно, что Лакатос подчеркивает, что смена старой научно-исследовательской программы на новую происходит не вследствие того, что старая программа чего-либо не объясняет, а вследствие появления новой, более сильной, лучше объясняющей факты теории. Например: ньютоновская механика отошла в прошлое тогда, когда появилась теория Эйнштейна. В отличие от теории Т. Куна, Лакатос считал, что научное знание мало зависит от психологических, политических, экономических и т.п. факторов. Изменения научного знания происходят в сфере самого этого знания, эти изменения измеряются внутренними интеллектуальными критериями гораздо больше, чем внешними социальными условиями. В целом, наука — это бесконечное противоречие между старыми теориями и вновь возникшими фактами.
Что касается кодексов научной честности, то они тоже меняются вместе с научно-исследовательскими программами. Например, сложившийся кодекс научной честности в науке XX века выглядит так: ученый скромен, упорен в своем исследовании, не отмахивается от успехов своих соперников, напротив, учитывает достижения других ученых, защищает свою теорию до конца, не способен к фальсификации фактов и т.д.
П. Фейерабенд (1924—1996), американский философ науки, профессор Калифорнийского университета (Беркли). В своих трудах «Против метода. Очерк анархистской теории познания» (1975); «Наука в свободном обществе» (1978) и др. опирался как на идеи К. Поппера, так и на идеи Т. Куна и частично на идеи К. Маркса.
Фейерабенд выдвинул идею «пролиферации» (размножения) теорий и идею эпистемологического анархизма. Суть дела в том, считает мыслитель, что настоящий ученый всегда стремится создать свою научную теорию, т.е. новую оригинальную теорию, несовместимую с теми, которые уже есть в наличии (разумеется, речь идет не о любом заурядном функционере от науки, а о действительно творческих, интеллектуально мощных деятелях). Отсюда постоянное и хаотичное увеличение числа научных теорий, конкурирующих друг с другом. Несмотря на взаимную критику, борьба теорий полезна для науки, способствует ее развитию, обогащает научный инструментарий и т.д. Но тогда не может быть единого «языка науки», единой общепризнанной теории. Преемственность научного знания и способность кумуляции научных достижений также играют слабую роль в развитии науки. Что же остается? Полный научный и мировоззренческий плюрализм, где наблюдается хаотическое нагромождение теорий, смена которых рационально часто необъяснима. В теории познания (эпистемологии, гносеологии), в философии науки господствует анархизм. Это не политический анархизм, а именно «эпистемологический анархизм», который отрицает любые догмы в науке, признает ценность любой научной теории, любого категориального аппарата, отрицает возможность объективной истины, отрицает единые методологические стандарты и т.д. В свободном обществе все научные традиции равны, и научный релятивизм — нормальное явление. Следует обратить внимание, считал Фейерабенд, на иррациональные моменты в деятельности ученых. В сфере науки идет ожесточенная борьба не столько за истину, сколько за власть, славу, положение в обществе, деньги и т.д. Именно этим и объясняется непостижимое упорство ученых, отстаивающих «свою» теорию и не обращающих внимания на критику. Новая теория сменяет старую не потому, что она более истинна, а потому, что она лучше пропагандируется, лучше организована автором, поддерживается властью, или капиталом, или средствами информации (чаще всего — всеми сразу). Наука гораздо ближе к мифу, чем это обычно считают. Наука выступает как одна из форм идеологии в обществе. При этом наука вовсе не лучшая форма идеологии, в сравнении, например, с религией или мифом. Наука шумная, назойливая и нескромная, проникнута мировоззренческими предпочтениями исследователей, идеологически нагруженная и т.д. В целом, науку следует отделить от государства, что даст обществу возможность избавиться от наглого диктата науки. Научное знание желательно соизмерять с человеческими способностями и потребностями, чего, к сожалению, в XX веке не произошло. Люди не способны соизмерять свои энергетические возможности с уровнем своей разумности и моральности, что привело к возникновению глобальных проблем человечества, поставивших мир на грань выживания.
М. Полани (1891 — 1976), британский философ, профессор Манчестерского университета в своих основных сочинениях «Личностное знание. На пути к посткритической философии» (1958), «Неявное знание» (1962) выступает как критик К. Поппе-ра и его школы. Полани выдвигает концепцию «личностного знания в науке». Суть этой концепции прекрасно описана самим ученым. «Я показал, что в каждом акте познания присутствует страстный вклад познающей личности и что это не добавка, не свидетельство несовершенства, но насущно необходимый элемент знания». Он делил знание на «явное», «центральное» и «неявное», «периферическое», «скрытое», «имплицитное». Суть дела в том, что в процессе познания целого есть не только сущность этого целого, но и элементы целого, которые суть целого не отражают. Однако эти элементы также важны для понимания целого. Например, отдельные факты, удачные выражения, верные сравнения и т.д., которые тоже характеризуют изучаемый объект. Вот эти элементы Полани считает важными для постижения сущности целого и называет «неявным знанием». Если до Полани господствовала идея о том, что ученый полностью осознает свои ощущения, восприятия в процессе научного творчества, то Полани пишет, что человек всегда знает больше, чем он может сказать. Информация, которая идет через органы чувств, шире, чем то, что проходит через сознание. Мыслитель утверждает, что личность ученого играет огромную роль в процессе познания и то, что время одиночек в науке прошло, вовсе не снимает факта личного проникновения ученого в исследовательскую задачу. Да, ученый в XX веке в основном работает в коллективе. Но коллектив этот может успешно работать только тогда, когда его сотрудники имеют общий интеллектуальный навык — общие приемы исследования, методы, специфику понимания исследуемого явления и пр. Пола-ни справедливо полагал, что ничем нельзя заменить искусство и талант ученого. Необходимы личность, способности. Нельзя любого человека «с улицы» сделать ученым, необходимы особые качества интеллекта. Наука не продвигается вперед одними методами, без личности исследователя, без общения творческих личностей, непосредственного обучения учителем ученика и т.д.
Теория тогда принимается ученым, когда он в нее верит. А уж потом начинается критическое осмысление теории, сопоставление ее с другими теориями. В теорию надо «вживаться». Здесь очень нужна «научная вера». Если исследователь разделяет научные убеждения, верит в «свою» теорию, он ее не променяет на другую, даже лучше обоснованную и аргументированную. Переход от одной теории к другой так же мучителен, как переход из одной веры в другую. Итак: вера, доверие — есть условие научного познания (подробно см. раздел II, гл. 5); другое условие — необходимый уровень развития способностей личности.
Если философию науки рассматривать в связи не с общефилософскими направлениями, а с решением проблем научности, рациональности, истинности, то можно дать иную ее классификацию: релятивизм, фаллибилизм, конструктивный эмпиризм, эволюционная эпистемология и т.д. Рассмотрим некоторые направления в рамках этой классификации.
Релятивизм (от лат. relativus — относительный) в философии науки утверждает условность, ситуативность научного знания, отказывается от теоретических его дефиниций. Научные истоки релятивизма в философии науки: (а) создание геометрий, альтернативных евклидовой. Во второй половине XIX века Н.И. Лобачевский построил геометрию, в которой евклидов постулат о параллельных был заменен положением: «если на плоскости точка А не лежит на прямой В, то существует более чем одна прямая, проходящая через А и параллельная В», Б. Риман обосновал возможность многих неевклидовых геометрий, а Ф. Клейн доказал, что геометрия Лобачевского непротиворечива в той же мере, что и евклидова. Обе геометрии стали иметь одинаковые права на характеристику реальности. «Никакая геометрия, — писал А. Пуанкаре в 1902 г., — не является более истинной, чем другая; та или иная геометрия может быть только более удобной». Выбор той или иной геометрии становится конвенциональным. Д. Гильберт обосновал возможность абстрактного аксиоматического конструирования многомерного пространства, что порывало с классической трактовкой аксиом как «очевидных» положений. Появились варианты предположений о возможности альтернативных механических теорий.
Философские истоки релятивизма в философии науки: (а) философия прагматизма (Ч. Пирс, Дж. Дьюи, В. Джемс). Так, согласно американскому философу и психологу Джемсу (1842-1910), мышление оказывается истинным, если оно «завязывает» с опытом выгодные, идущие нам во благо, связи (производственные, бытовые, научные, религиозные); (б) аналитическая философия, сочетающая эпистемологию с психологией и лингвистикой. Так, американский философ и логик У. Куайн (род. 1908) поставил пределы онтологическим притязаниям теорий, т.е. притязаниям на полное соответствие реальной действительности, ограничил конструктивные возможности дискуссий между сторонниками различных теорий.
К релятивизму можно отнести философию науки Т. Куна.
Фаллибилизм (от англ. погрешимый), или «критический рационализм».
Основателем фаллибилизма признан представитель философии прагматизма американец Ч. Пирс (1839—1914), который считал, что знание всегда гипотетично, вероятностно. К. Поппер сделал фаллибилизм артикулированной философской доктриной, радикальная позиция которой такова: «нельзя ошибиться только в том, что все теории ошибочны». Отсюда неклассический взгляд на научное исследование: теории выдвигаются для их опровержения. Поппер ограничил логический инструментарий философии науки только дедукцией, считая, что природе науки чужд