Приложение № 6 первые шаги промышленного переворота на урале

Прежде чем говорить о промышленном перевороте на Урале, следует условиться, что считать признаками этого переворота при­менительно к черной металлургии России. Ограничимся указанием, что при определении начала пере­ворота исхожу из двух основных критериев: смены кричного горна пудлинговой печью и вытеснения водяного колеса паровой машиной и водяной турбиной. Бурный рост уральской металлургии развернулся в XVIII в. В первой половине XIX в. ее развитие было, за исключе­нием последних предреформенных десятилетий, медленным. Мед­ленным был и прогресс техники. Лишь в 40-50-х годах, когда на Урале начался промышленный переворот, заметно двинулось впе­ред и техническое оснащение. Таким образом, рост производства и прогресс техники были взаимосвязаны. Однако говорить о полном техническом застое на Урале в XIX в. до начала промышленного переворота было бы ошибкой. Некоторый технический прогресс происходил и в то время, но он заключался в усовершенствовании старой техники, унаследованной от эпохи, предшествовавшей промышленному перевороту в Англии, а не в ос­воении технических нововведений, созданных в Англии в результа­те этого переворота. В нашей исторической литературе оба указанных периода в техническом развитии дореформенной уральской металлургии по­лучили частичное освещение только в работах С. Г. Струмилина (См. С. Г. Струмилин. Черная металлургия в России и в СССР. Технический прогресс за 300 лет. М.-Л., 1935; он же. «История черной металлургии в СССР», т. 1. М., 1954). Между тем находящиеся в архивах источники позволяют это сделать более полно, чем было возможно для С. Г. Струмилина на основе источников, имевшихся в его распоряжении. Интересные данные содержатся в материалах правительственного обследования пред­приятий черной металлургии начала 50-х годов, хранящихся в ЦГИА СССР (См. В. К. Яцунский. Материалы правительственного обследо­вания заводов черной металлургии России в первой половине 50-х годов XIX в. как исторический источник. – «Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России. Сборник статей к 70-летию А. А. Новосельского». М., 1961; ЦГИА СССР, ф. 46, Комиссия для изыскания средств к развитию железного производства в России, оп. 1, д. 6, л. 9. 1 Там же, лл. 135-136) и частично в Государственном архиве Свердловской области (ГАСО). Много сведений содержат фонды Горного депар­тамента и Штаба корпуса горных инженеров (хранятся в ЦГИА СССР), а также фонды горнозаводских предприятий (кроме наз­ванных архивов имеются также в ЦГАДА и в Государственном архиве Пермской области (ГАПО)).

Во время правительственного обследования предприятий черной металлургии начала 50-х годов в числе вопросов, с какими Горный департамент обратился к заводчикам, был такой: «Какие со времени издания проекта Горного положения (1806 г.) сделаны на частных горных заводах улучшения; по лесному хозяйству, по выжигу угля, выплавке чугуна и выделке железа?» Отвечая на этот вопрос, заводчики прежде всего останавливались на сделанных ими усовершенствованиях старой техники, а потом описывали нововведения, если таковые были. Управление Нижне-Тагильских заводов Демидовых сообщало, что «прежде, сколько известно, употреблялся на выжиг угля соб­ственно сосновый лес и разве в малой степени еловый, после же ста­ли употреблять постоянно на выжиг угля ель и березу, а также со­сну... до 1806 г. получали из кубической сажени не более 1/2 ко­робов угля... после стали доходить до 2 коробов, а ныне в среднем 2¹/₂, искусные же углежоги до 3». Объем короба был неодинаков на разных заводах. Короб Нижне-Тагильских заводов равен шести кубическим аршинам, или 24 576 куб. вершкам. Одна доменная печь в 1806 г. переплавляла 1 тыс. пудов железной руды и давала 600 пудов чугуна в сутки. В начале 50-х годов одна домна выплавляла в сутки 1200 пудов чу­гуна из 1800 пудов руды. Таким образом, увеличился не только объем доменных печей, но и улучшилось использование руды. На один короб угля в 1806 г. проплавлялось 27 пудов руды и выплавлялось 16 пудов чугуна, а в начале 50-х годов – 2872 пуда руды и 18,5 пуда чугуна. На один короб угля в 1806 г. выковы­валось 7 пуд. железа, а в начале 50-х годов – от 8 до 10 пудов (ЦГИА СССР, ф. 46, оп. 1, д. 6, л. 137).

На Алапаевских заводах высота доменных печей была увеличе­на с 4 до 6 аршин. «Кричные молоты: вместо прежних подъемных построены с 1833 г. хвостовые, выгода которых против первых за­ключается в правильном вертикальном движении и ударе, чем из­бегается дрожание полосы в руках мастера, утомительное для сил его, а от того увеличился и успех работы». До увеличения размеров доменных печей суточная выплавка одной печи составляла 600 пу­дов при расходе 1200 пудов руды. «На вновь же построенных печах и при употреблении березового угля проплавка руд и суточная выплавка чугуна увеличилась вдвое и более». Ранее на пуд сосно­вого угля получалось до 34 фунтов чугуна. На новых печах на пуд березового угля выплавлялось 40 фунтов. В 1806 г. выделывалось кричного железа около 5 пудов на короб угля, впоследствии же по улучшении воздуходувных машин и при употреблении «вдуваемого в горны нагретого воздуха, выковка на короб угля дошла в сред­нем до 11 пуд. железа». На Невьянских заводах 1802-1807 гг. на короб угля выплав­лялось 14 пудов 5⁵/₈ фунта чугуна, а в 1841-1851 гг. – уже 19 пу­дов 28,25 фунта. Железа выковывалось на короб угля: до 1806 г. – 6 пудов 28³/₄ фунта, в 1829–1838 гг. – 7 пудов 26¹/₂ фунта, в 1842-1851 гг. – 28 пудов 13¹/₂ фунта. Аналогичные данные имеются и по другим заводам.

Но улучшение старой техники наблюдалось далеко не на всех заводах. Например, администрация Сергинско-Уфалейских заво­дов сообщила, что эти заводы до 1843 г. «оставались почти в одном и том же положении неподвижно как в отношении хозяйства, так равно и технической части» и только с этого года начались некото­рые улучшения. Опыты по пудлингованию были впервые произведены в 1817 г. на Пожевском заводе его владельцем В. А. Всеволожским, известным любителем технических нововведений (П. Соболевский. Об английском способе выделывания железа посредством самодувных печей и катальных машин. – «Горный журнал», 1825, кн. 1, стр. 77- 80). Опыты производились в небольшом масштабе: в печь загружалось в 5 раз меньше чугуна, чем впоследствии на Камско-Воткинском заводе, где пудлингование было освоено в течение очень короткого времени. Инженер Собо­левский, который опубликовал краткую характеристику опытов, указывает, что «опыты сии скоро были прекращены по случаю непредвиденного отъезда Всеволожского из заводов своих; со всем тем они не оставили ни малейшего сомнения насчет удобности вве­дения подобного способа в железных наших заводах». Таким об­разом, опыты 1817 г. дальнейших последствий не имели. Пудлин­гование стало по-настоящему осваиваться на Пожевском заводе, согласно сообщению его владельца, только с 1844 г. В. Я. Кривоногов (В. Я. Кривоногов. Из истории Камско-Воткинского завода. – «Из истории заводов и фабрик Урала». Свердловск, 1960, стр. 53) приводит данные о существовании пудлин­говых печей на заводах Нижне-Тагильского округа с 1825 г. Данные эти верны (ГАСО, ф. Канцелярия главного начальника Уральских горных заводов, оп.. 2, д. 1763, л. 263 об.). Но и на этих заводах в то время пудлингование освое­но не было. Начальник Камско-Воткинского завода в своем рапорте исполняющему должность главного начальника горных заводов Уральского хребта так характеризует опыт по пудлингованию в Нижне-Тагильском округе: «Самая работа пудлингования у них производилась таким образом: заложив семь пудов чугуна, приводили его в тестоподобное состояние и потом с поверхности образую­щееся железо отделяли ломком, пока весь чугун не обращался в железо. Тогда сбивали комья, которые обжимали под кричным мо­лотом. Работа производилась тремя человеками. Смена продолжа­лась 12 часов. Малая выделка железа (в сложности 15 пудов в сме­ну) происходит у них, вероятно, как от несовершенного устройства печи, так и от незнания рабочих людей в деле, требующем большого искусства и продолжительного навыка. Полученные куски вместо того, чтобы по нагреве в отражательных печах прокатывать в валках, по неимению приличных устройств, нагревались в крич­ных горнах и протягивались в полосы под кричными моло­тами». Из этой характеристики видно, что об освоении пудлингования в Нижне-Тагильском округе, до того, как оно утверждалось на Кам­ско-Воткинском заводе, говорить нельзя. Администрация Нижне-Та­гильского округа в 1855 г. в своем донесении начальнику Уральских горных заводов о состоянии пудлингового производства на своих заводах сообщала, что пудлингование введено на Нижне-Салдинском заводе с 1849 г., на Верхне-Салдинском с 1852 г., на Висимо-Шайтанском с 1850 г. Горный инженер В. Олышев писал: «Пудлинговое производство Воткинского завода, действующее дровами, есть первое этого рода заведе­ние у нас в России».

Итак, казенный Камско-Воткинский завод сыграл роль пионера на первом этапе промышленного переворота в черной металлургии. Он оказался в числе четырех казенных промышленных предприятий, имевших большое значение в истории промышленного переворота в России. Кроме него такими предприятиями были Александровский завод в Петербурге, бывший наряду с частным заводом Берда пио­нером в машиностроении, Александровская мануфактура, где впер­вые в России было освоено механизированное прядение хлопка и льна, и бумажная фабрика в Петергофе, явившаяся первым пред­приятием, осуществившим технический переворот в писчебумаж­ном производстве. В литературе имеются лишь очень краткие сведения о введении пудлингования на Камско-Воткинском заводе; почти не описано распространение этого способа получения железа на других заво­дах. Материалы ЦГИА СССР, а отчасти и ГАСО дают возможность дать более полную картину первых шагов этого производства на Урале.

Горный департамент, в котором работал ряд опытных горных инженеров, следил за состоянием металлургической техники в За­падной Европе. Нередко иностранные мастера приглашались на работу в Россию, а русские инженеры посылались на длительные сроки за границу для ознакомления с работой зарубежных заво­дов. В 1829 г. Николай I при посещении Александровского завода приказал «сообразиться об учреждении при санкт-петербургском Александровском заводе якорного производства». В технике того времени считалось, что для изготовления якорей пудлинговое же­лезо значительно лучше кричного, так как оно обладает более од­нородной структурой. Отсюда в Горном департаменте возникла мысль организовать пудлинговое производство на Александров­ском заводе. По предписанию министра финансов Е. Ф. Канкрина, из Англии в 1831 г. был вызван опытный мастер Самуил Пенн (ЦГИА СССР, ф. 37, оп. 9). Но в те годы Александровский завод оказался в очень трудном финансовом положении. Его расширение потребовало бы дополнитель­ных расходов, и царь приказал организацию якорного производ­ства на этом заводе «отложить до удобнейшего времени». Ми­нистр финансов в конце 1833 г. решил отправить Пенна на Камско-Воткинский завод с тем, чтобы он после подробного ознакомления с заводом составил план необходимых улучшений с приложением необходимых чертежей. Пенн выразил согласие, и это решение получило с 1834 г. санкцию царя. Любопытна резолюция Николая I на записке министра финансов по этому делу: «Согласен; хорошо бы послать с ним надежного офицера, с тем чтобы служил ему покровителем от могущих случиться затруднений и недоброжелательно­сти местных властей» (там же, л. 61 об.). Весной 1834 г. Пенн выехал на завод. Он не только изучил ор­ганизацию производства на заводе, но и произвел опыты по пуд­лингованию. Образцы полученного им пудлингового железа вместе с образцами кричного он представил в качестве приложения к сво­ей докладной записке, поданной им по возвращении в Петербург в декабре 1834 г. В этой записке Пенн положительно отозвался о рабочих заво­да, а также о его географическом положении и природных ресур­сах, но подчеркивал крайнюю устарелость его оборудования с тех­нической точки зрения. Он писал, что даже в годы его молодости, когда ему приходилось бывать на старинных заводах Англии, там уже не было столь устарелого оборудования. В записке были изло­жены предложения о мероприятиях по введению пудлингования на Камско-Воткинском заводе, а также приложены чертежи.

Для рассмотрения предложений Пенна министр финансов об­разовал комитет из двух руководящих чиновников Горного де­партамента, директора Александровского завода и Берда, к кото­рому, как владельцу частного предприятия и, следовательно, лицу, независимому от Министерства финансов, директор Горного департамента обратился с особым письмом, в котором была изло­жена просьба принять участие в работе комитета. В марте 1835 г. комитет представил докладную записку, в кото­рой наряду с панегириком пудлинговому производству содержа­лось одобрение всех предложений Пенна. Интересна формулиров­ка конечного вывода записки: «В заключение комитет, признавая, со своей стороны, все предложения мастера Пенна основательными и имеющими целью улучшения и удешевление всех железных из­делий, равно как и якорного производства, и предвидя важные от того отечественные выгоды, поставляет себе долгом ходатайствовать о приведении их в точное и непременное исполнение». Таким образом, Горный ученый комитет рассматривал вопрос с широкой народнохозяйственной точки зрения.

Пенн потребовал жалованье в 10 тыс. руб. ассигнациями в год, квартиру с отоплением и освещением, а также оплату проезда в Россию и обратно на родину после окончания срока контракта. Требования Пенна были одобрены Горным ученым комитетом, предложившим заключить с ним контракт на пять или шесть лет. Министр финансов представил эти решения на утверждение Нико­лая I, который с ними согласился, приказав лишь «до времени отложить» устройство машины для выделки якорных цепей. Департамент упорно торговался с Пенном, но тот не уступил, и контракт был заключен в 1835 г. на пять лет. Впоследствии срок контракта был продлен дважды: сначала на два года, потом еще на год. Всего Пени пробыл на Камско-Воткинском заводе восемь лет; при продлении контракта он получил право ездить для технической консультации на частные заводы. Согласно условиям Пенна, вместе с ним были отправлены на Боткинский завод в качестве его помощника Джон Пенн и перевод­чик Дин, а также пять мастеровых Александровского завода, известных Пенну по работе на этом заводе, – два литейщика, один слесарь, один модельщик и один токарь. По предложению Пенна, на Александровском заводе был изготовлен ряд станков и инструментов, необходимых для сооружения на Камско-Вот­кинском заводе пудлинговых устройств общим весом 1295 пудов. Перевозка этого оборудования на Камско-Воткинский завод потребовала значительных расходов (по 3 р. 30 к. с пуда). Пенн приехал на Камско-Воткинский завод в сентябре 1835 г., обору­дование же с Александровского завода поступило летом 1836 г. До сентября 1837 г. возводили необходимые для пудлингования устройства, и только в сентябре Пенн приступил к пудлингованию.

Освоение пудлингования потребовало несколько лет. Сначала часто случались поломки оборудования (ГАСО, ф. Канцелярия главного начальника Уральских горных заводов, оп. 2, д. 1763, лл. 408, 408 об.) и работа останавливалась. С течением времени дело наладилось, и на заводе стали получать железо очень хорошего качества. Пени заявил, что по качеству оно лучше английского, так как плавка осуществлялась на дре­весном, а не на каменном угле, как в Англии (ЦГИА СССР, ф. 37, оп. 9). Сравнительно скоро удалось уменьшить затраты угля и рабочего времени на выплавку одного пуда железа по сравнению с затратами при кричном произ­водстве. Но при пудлинговании угар чугуна получался значи­тельно больший. Горный ученый комитет на основании рапорта ин­женера Соболевского, посланного для осмотра работы Пенна, кон­статировал в ноябре 1838 г., что угар при пудлинговании на Кам­ско-Воткинском заводе составляет 18,83 фунта на пуд железа, в то время как в Англии и Бельгии – только 8,4 фунта, а в кричном производстве на Камско-Воткинском заводе – 12 фунтов. Кроме того, стоимость пудлингового железа оказалась значительно выше кричного. Горный ученый комитет рекомендовал поэтому развер­тывать пудлинговое производство пока в ограниченных разме­рах.

Начальник Уральских горных заводов Глинка в марте 1839 г. писал министру финансов: «Опыты пудлингового производства в Боткинском заводе не сопровождаются доселе удовлетворительным успехом. Хотя доказана ими возможность выделывать по англий­ской методе железо, равное по достоинству лучшим сортам железа кричного, но зато пудлинговое железо обходится вдвое дороже против кричного». Пенн был хорошим специалистом, но в Англии применялся только каменный уголь, а на Камско-Воткинском заводе приходи­лось пользоваться дровами. Необходимо было искать новые пути. Поэтому дело шло медленно.

Горный департамент решил на помощь Пенну пригласить на Камско-Воткинский завод еще одного английского специалиста по пудлингованию Аллендера, который «был одним из главнейших споспешествователей успешному учреждению пудлингового и сва­рочного производства дровами на заводе Нюбю г. Цетелиуса». Этот завод находился в Швеции, и на нем в 30-х годах было освоено пудлингование железа дровами. С Аллендером в августе 1839 г. с разрешения царя был заключен контракт на год. Потом срок контракта дважды продлевался; в 1840 г. на год и в 1841 г. на два года. Вместе с Аллендером на Камско-Воткинский завод был отправлен молодой горный инженер В. Олышев, который после окон­чания Горного института два года работал на Урале, а потом был на три года послан в Швецию для изучения металлургического про­изводства и только летом 1839 г. вернулся оттуда. В Швеции Олы­шев ознакомился и с организацией производства на заводе Нюбю. Аллендер и Олышев прибыли на Камско-Воткинский завод в сентябре 1839 г., причем Олышев был назначен смотрителем по пудлинговому производству. На этом заводе, согласно донесению его начальника, Аллендер внес усовершенствования в конструкцию пудлинговой печи Пенна и, кроме того, «показал, как должно ра­ботать с большим успехом в печи, и ввел в употребление мелкие колотые дрова, которых употребляется менее против неколотых».

В дальнейшей работе по освоению пудлингования Камско-Воткинскому заводу удалось добиться уменьшения угара чугуна и сни­жения цены пудлингового железа. В 1843 г. была опубликована статья инженера Олышева «О пудлинговом производстве на Кам­ско-Воткинском заводе», в которой он привел технические показа­тели по производству пудлингового железа Камско-Воткинского завода в сопоставлении с данными по кричному производству того же завода и с показаниями пудлингования дровами на шведском заводе Нюбю и заводах Австрии, Германии и Франции. Показатели Камско-Воткинского завода были близки к данным зарубежных заводов. По угару чугуна и производительности труда они были несколько ниже показателей завода Нюбю, но превос­ходили данные по французским и австрийским предприятиям. Расход дров на пуд чугуна был на Камско-Воткинском заводе боль­ше, чем в Австрии, меньше, чем в Швеции, и примерно равен рас­ходу на французском заводе. Расход топлива на пуд чугуна ока­зался в пудлинговом производстве вдвое меньше, чем в кричном, производительность труда – выше более чем на 35%. Но угар чугуна по-прежнему оставался гораздо большим, чем на кричном производстве. Себестоимость пудлингового железа по некоторым сортам оказалась немного ниже себестоимости кричного, но в сред­нем она оставалась более высокой. Пудлинговое производство требовало от рабочих значительно меньшего физического напряже­ния по сравнению с кричным. Затраты на строительство печей и прочее оборудование для организации пудлингования произ­водства составили по Камско-Воткинскому заводу к 1854 г. 52 500 руб.

Начальник Камско-Воткинского завода инженер И. П. Чай­ковский, отец великого композитора П. И. Чайковского, все время поддерживал в своих донесениях проекты Пенна и о его работе отзывался положительно. Когда заканчивалось восьмилетнее пре­бывание Пенна на Камско-Воткинском заводе, он представил глав­ному начальнику горных заводов Уральского хребта Глинке об­ширную характеристику деятельности Пенна. И. П. Чайковский отозвался о Пенне с похвалой и отметил, в частности, его заслуги в обучении рабочих пудлинговому производству. Направляя копию рапорта И. П. Чайковского в Горный ученый комитет, Глинка тоже подчеркивал в своем письме добросовестность и знания Пенна. Аллендер также заслужил одобрительные отзывы началь­ника Камско-Воткинского завода. В. Олышев в своей статье отмечал заслуги как Пенна, так и Аллендера. Из работников Камско-Воткинского завода во время освоения пудлингования выдвинулся инженер Романов. Позднее он само­стоятельно производил опыты по пудлингованию газами, выделяе­мыми из угля. Впоследствии Романов был назначен начальником завода, и под его руководством на предприятии было внедрено мно­го технических новшеств. Следует привести отзыв Глинки о работе мастеровых Камско-Воткинского завода при освоении пудлингова­ния. «Русские мастера, находящиеся при этом деле, – писал он в Горный ученый комитет, – ловкостью приемов и знанием своего дела превзошли ожидания английских мастеров Пеннов, и двое из русских едва ли уступят им в ловкости и быстроте движений, необ­ходимых при этом производстве».

Освоение пудлингования на Камско-Воткинском заводе вызвало интерес владельцев частных заводов. Уже в декабре 1837 г. на Камско-Воткинский завод приехал управляющий Чермозским за­водом Лазарева, который еще до своей поездки послал туда масте­ров и чертежника. Работники Чермозского завода с разрешения И.П. Чайковского наблюдали за опытами Пенна. И. П. Чайков­ский снабдил управляющего Чермозским заводом планом пудлин­говых и сварочных печей с технической документацией. Были сде­ланы модели этих печей. С 1840 г. пудлингование началось на Чермозском заводе Лазарева. В 1842 г. графиня Н. П. Строгано­ва обратилась к министру финансов Е. Ф. Канкрину с просьбой допустить мастеров ее заводов на Камско-Воткинский завод для ознакомления с пудлинговым производством. Просьба Строгано­вой была удовлетворена, но пудлингование на ее заводах вводит­ся только в 50-х годах. В 1842 г. администрация Алапаевских за­водов возбудила ходатайство о разрешении организовать у себя пудлинговое производство и о допущении своих мастеров на Кам­ско-Воткинский завод для ознакомления с производственным про­цессом. В 1843 г. последовало разрешение, но пудлингование на Алапаевских заводах было организовано только в начале 50-х годов. Таким образом, пудлингование на заводах Урала в 40-х го­дах распространялось медленно.

На замосковных заводах особенно сильно чувствовалась не­достаточная обеспеченность лесом. Поэтому уже в начале 1842 г. на Выксунских заводах Шепелевых началось пудлингование, рас­пространившееся здесь, по словам Олышева, «с замечательною быст­ротою». (В. Олышев. Замечания о пудлинговании дровами в заводах гг. Шепелевых и сравнительно с положением его в Боткинском заводе. – «Горный журнал», 1843, № 12, стр. 304. «О выделке железа кричным и пудлинговым способом в Выксунских заводах гг. Шепелевых». – «Горный журнал», 1844, № 3, стр. 461). Выксунские заводы использовали опыт Камско-Воткинского завода. Они посылали туда своих рабочих для изучения пуд­лингового производства. На заводах Шепелевых себестоимость пудлингового железа составляла 58,5 коп., а кричного – 68 коп. Введено было пудлингование и на заводах С. П. Маль­цева.

Одновременно с пудлингованием на Уральских заводах в 40-х годах быстро распространялся контуазский, или малокричный, способ производства железа. Этот способ в противоположность пудлингованию не был чем-то принципиально новым с технической точ­ки зрения, а лишь улучшением старого кричного способа. Но он, по словам администрации Нижне-Тагильского округа, «в сравне­нии с обыкновенным кричным признается полезным в отношении сбережения сгораемого и в облегчении труда рабочих». Освоить контуазский способ было гораздо легче, чем пудлинговый. Контуазский способ был изобретен во Франции. В России пер­воначально он вводится на Юрюзань-Ивановском (с 1840 г.) и на Симском (с 1842 г.) заводах на Южном Урале. В 1846 г. братья Грандмонтань были приглашены на казенные Горноблагодатские заводы.

Распространение пудлингового и контуазского производства на заводах Урала в 40-х и начале 50-х годов: контуазский способ по­лучения железа в 40-х – первой половине 50-х годов применялся на 37 заводах, в то время как пудлингование – только на 18. Интересно отметить, что из казенных заводов пудлингование было введено только на одном Камско-Воткинском, а на остальных (Златоустовский, Кусинский, Саткинский, Артинский, Нижне-Туринский, Серебрянский, Нижне-Исетский) применялся контуазский способ. При этом его использование широко развернулось на ка­зенных заводах уже после того, как на Камско-Воткинском заводе было освоено пудлингование. Контуазский способ требовал значительно меньших капиталовложений по срав­нению с пудлингованием. Для уральских магнатов, не склонных вкладывать свои доходы в производство, это было одной из причин предпочтения контуазского способа получения железа. В порефор­менную эпоху контуазские горны вместе со старыми кричными были вытеснены пудлинговыми печами. Внедрение контуазского способа, таким образом, несколько задержало развертывание промышленно­го переворота на Урале на его первом этапе. Паровая машина впервые появилась на Урале в самом начале XIX в. для откачивания воды на рудниках. На заводах сила пара в описываемое время не получила еще большого распространения. Она стала применяться здесь значительно позднее. В уральской энергетике продолжало господствовать водяное колесо – типич­ный двигатель мануфактурной эпохи. В рамках данной статьи я не имею возможности дать характеристику тех скромных успехов, каких удалось достигнуть на Урале в описываемое время с введе­нием паровой машины и паровой турбины. Достаточно ограни­читься указанием, что слабый рост применения паровых машин на Урале того времени был следствием той же причины, по какой мед­ленно распространялось пудлингование: господствовавшее в до­реформенной уральской металлургии крепостное право.