45. Генеалогическая классификация. Индоевропейские языки.

Языки индоевропейской семьи происходят от единого праиндоевропейского языка, носители которого жили порядка 5 — 6 тыс. лет назад. Существует несколько гипотез о месте зарождения праиндоевропейского языка, в частности, называют такие регионы, как Восточная Европа, Передняя Азия, степные территории на стыке Европы и Азии. С большой вероятностью древними индоевропейцами (или одной из их ветвей) можно считать так называемую «ямную культуру», носители которой в III тыс. до н. э. обитали на востоке современной Украины и юге России. Индоевропе́йские языки́ — самая распространённая в мире языковая семья. Представлена на всех обитаемых континентах Земли, число носителей превышает 2,5 млрд. Ин­доевропейские языки распространены большей частью в Европе, но они сейчас используются в Азии (например, в Индии) и Аме­рике и даже в Австралии и Африке. Среди индоевропейских языков нам известны не только живые, но и мертвые языки — беспись­менные и письменные. Мертвыми бесписьменными языками являются, например, полабский, скифский, галльский, прусский, окский, парфянский. Среди индоевропейских языков известны и мертвые пись­менные языки — санскрит, древнеперсидский, древнегреческий, латинский, византийский, старославянский, готский и др. В XX в. были открыты то­харский и хеттский языки, составляющие особые группы индо­европейских языков. Хеттский язык — самый древний письменный индоевропейский язык. Он известен по памятникам клинописного письма XVIII— XIII вв. до н. э. Хеттское Древнее царство было в Малой Азии. Современные индоевропейские языки бы­вают письменными и бесписьменными. Они подразделяются на 10 групп: индийские, романские, германские, славянские, иранские, греческий, кельтские, балтийские, армянский, албанский. Почти все группы насчитывают несколько языков, больше всего – индийская группа (24), греческая, албанская и армянская группа состоят из одного языка соответственно, славянских языков начитывается 11, германских и романских – по 10, кельтских – всего 4, балтийских – 2. Все индоевропейские языки обнаруживают общую материальную основу – общий корнеслов, общие аффиксы и регулярные фонетические соответствия звуков. Так, общими индоевропейскими корнями являются: мать, брат, сердце, три, ты, везти и др. При сравнении слов родственных языков легко обнаруживается, что родственные корни могут иметь различное значение и фонетические различия, которые объясняются фонетическими и семантическими законами. Например, славянские слова берег (брег) и город (град) фонетически соответствуют немецким der Berg и der Garten, хотя эти слова обозначают другие явления – гора и сад соответственно.

Генеалогическая классификация языков опирается на историческое родство языков, устанавливаемое при помощи сравнительно-исторического метода. По признаку исторического родства языки могут быть разделены на несколько крупных разря­дов, именуемых обычно семьями. Языки внутри одной семьи связаны близкими или далекими «родственными отноше­ниями», а это значит, что в их структурах есть общие черты, которые можно было бы объяснить, приняв мысль о том, что все эти структуры восходят к некоему языку-предку, языку-основе. Языки, принадлежащие разным семьям, не обнаруживают признаков исторического родства: в них нет слов и форм, имеющих общее происхождение (разумеется, кроме слов-заимствований, которые могут проникнуть из одного источника и в родственные и в неродственные языки). Каждая языковая семья включает в себя несколько языков. При этом одни семьи обнаруживают большее, другие меньшее внутрисемейное расхождение и сближение от­дельных языков. Иначе говоря, одни языки внутри семьи могут оказаться более близкими друг другу, чем другие. Группировки языков внутри семьи называются обычно ветвями (группами). Языки одной ветви ближе друг другу, нежели языки двух ветвей. Например, славянские языки образуют особую ветвь индоевропейской семьи языков. Они ближе друг другу, чем, например, русский и француз­ский, польский и испанский, чешский и итальянский (французский, испанский и итальянский языки принадлежат к другой ветви — романских языков). Внутри ветви также близость между языками может оказаться неодинаковой степени. Поэтому некоторые ветви членятся на группы (подгруппы). Так, славянская группа индоевропейских языков делится на южнославянскую, восточно­славянскую и западнославянскую. Могут оказаться и языки «вне классификации»; у них не обнаруживается языков-родственников. Единицами классификации языков являются: семья, ветвь, группа, подгруппа Родство языков – это происхождение от одного общего праязыка. Сами языки, происходящие от одного общего праязыка, называются родственными. Родство языков может быть более близким и более далеким. Так, русский, польский, сербский и др. славянские языки, происходящие от общего им предка, языка общеславянского, стоят в более близком родстве между собой, чем к балтийским языкам, литовскому и латышскому, потомкам языка общебалтийского, т. к. ближайший общий им предок, 724 язык балтийско-славянский является общим предком языков общеславянского и общебалтийского; и те и другие языки стоят в более близком родстве между собою, чем к тоже родственным им языкам французскому, немецкому, греческому и др. Ближайший общий предок их с языками славянскими и балтийскими, язык общеиндоевропейский, является предком и для языка балтийско-славянского. Родственные связи существуют или по крайней мере могут быть доказаны при современном состоянии науки далеко не между всеми языками. Так можно считать установленным родство между всеми индоевропейскими языками, а также между всеми турецкими или тюркскими языками, между семитскими языками, между финскими языками и во многих других случаях, но говорить о родстве индоевропейских языков с финскими, турецкими, китайскими и др. мы в настоящее время не имеем достаточных оснований, как нет таких оснований и для того, чтобы говорить, положим, о родстве финских или турецких языков с китайским и т. д.

Семьи: индоевропейские, кавказские, баскский, уральские, алтайские, семито-хамитские, нило-сахарские, китайско-тибетские, тайские, австралийские, индейские, аустроазиатские и т.д.

46. Типологическая классификация.

Типологическая классификация языков состоит в выявлении основных типов грамматического строя языков. Она возникла в первой половине 19 в. в работах братьев Шлегелей и Гумбольдта, а была усовершенствована Шлейхером и Сепиром. Типологически языки характеризуются по словоизменению, словообразованию и синтасису. Следовательно, типологическая классификация изучает языки с точки зрения их грамматической формы. Более всего распространена морфологическая классификация языков. Это объясняется тем, что морфологическая система яв­ляется самым устойчивым ярусом языка, а также тем, что коли­чество морфологических типов языков ограничено и они обладают устойчивым набором признаков, которые поддаются систематике и классификации. Согласно этой классификации, выде­ляется три морфологических типа языков — изолиру­ющий (корневой), агглютинирующий и флек­тирующий. Для флективных языков характерны полифункциональность грамматических морфем. Флективными языками являются индоевропейские и семито-хамитские. Агглютинативные формы состоят из ряда однозначных суффиксов-прилеп. Для агглютинативных языков, к которым относятся, например, тюркские, характерны развитая система словообразовательной и словоизменительной аффиксации, единый тип склонения и спряжения. В изолирующих языках (например, китайском) отсутствует вообще словоизменение. Глаголы, например, не изменяются по числам и временам, лицам и наклонениям. Классификация языков по синтаксическим типам опирается на важнейшие признаки семантической и формальной структуры главных членов предложения. В языках номинативного типа предложение основано на противопоставлении подлежащего (субъекта действия) и дополнения (объекта действия). Человек идет. Человек построил дом. Человек добр. Дом построен человеком. В номинативных языках различаются переходные и непереходные глаголы, именительный и винительный падежи существительного, прямое и косвенное дополнения. К этому типу относятся индоевропейские, семитские, финские, тюркские, монгольские, тайские языки, японский, корейский и китайский. В языках эргативного типа предложение строится на противопоставлении не субъекта и объекта, а так называемого агентива (производителя действия) и фактитива (носителя действия). Существительное в форме эргативного падежа обозначает кроме субъекта переходного действия также косвенный объект (часто инструмент действия). Так, в баскском языке предложение «Охотник поймал волка» дословно звучит как «Охотнику попался волк». Языковая универсалия – свойство, присущее всем или подавляющему большинству естественных языков. Разработка теории универсалий часто связывается с именем Джозефа Гринберга, хотя сходные идеи выдвигались в языкознании задолго до него. Классификация универсалий производится по нескольким основаниям. Противопоставляются абсолютные универсалии (свойственные всем известным языкам, например: всякий естественный язык имеет гласные и согласные) и статистические универсалии (тенденции). Пример статистической универсалии: почти все языки имеют носовые согласные. К статистическим универсалиям примыкают так называемые фреквенталии — явления, встречающиеся в языках мира достаточно часто (с вероятностью, превышающей случайную). Противопоставляются также дедуктивные (обязательные для всех языков) и индуктивные (общие для всех известных языков) универсалии. Универсалии выделяются на всех уровнях языка. Наибольшее распространение изучение универсалий получило в синтаксисе и семантике. Строй языка бывает аналитическим и синтетическим. Аналитический строй предполагает более широкое использование служебных слов, фонетических средств и порядка слов для образования форм слова, словосочетаний и предложений. Языками аналитического строя являются английский, француз­ский, итальянский, испанский, персидский, болгарский и некоторые другие индоевропейские языки. Синтетический строй характеризуется тем, что наряду с использованием служебных слов, порядка слов и инто­нации большая роль принадлежит формам слов, образуемым при помощи аффиксов — флексий и формообразующих суффиксов и префиксов. Языками синтетического строя являются русский, польский, литовский и большинство других индоевропейских языков; синтетическими были все древнеписьменные индоевропей­ские языки, например латинский, греческий, готский.

1) Для флективных языков характерны полифункциональность грамматических морфем, наличие фонетических явлений на их стыках, фонетически не обусловленные изменения корня, большое число фонетически и семантически не мотивированных типов склонения и спряжения. Флективным и языками являются индоевропейские и семито-хамитские. В семитских языках корень состоит из одних согласных, чаще всего из трех; огласовка, т.е. изменение гласных, используется для образования новых слов и выражения грамматических значе­ний. Так образуются, например, падежные формы: абун (отец) — аби (род. п.) — аба (вин. п.). Из индоевропейских языков внутренняя флексия играет более или менее заметную роль в германских языках. Так, в немецком языке для образования ряда форм используется чередование гласной корня — умлаут и аблаут. 2) Агглютинативные языки — например, тюркские или языки банту. Для них характерны развитая система словообразовательной и словоизменительной аффиксации, единый тип склонения и спряжения, грамматическая однозначность аффиксов, отсутствие значимых чередований. Агглютинативные формы состоят из ряда однозначных суффиксов-прилеп. 3) Изолирующие (аморфные) языки — например, китайский, большинство языков Юго-Восточной Азии. Для них характерно отсутствие словоизменения, грамматическая значимость порядка слов, слабое противопоставление знаменательных и служебных слов. 47.Развитие языка.

В развитии языков можно отметить следующие тенденции:

1. Неправильны и нереальны взгляды романтиков (братья Шлегели, Гримм, Гумбольдт) о том, что прекрасное прошлое языков, достигнув вершин и красот, разрушилось в связи с падением «народного духа».

2. Так как язык и языки развиваются исторически и это не похоже на рост «организма», как думали натуралисты (биологические материалисты, например Шлейхер), в их развитии нет периодов рождения, созревания, расцвета и упадка, как это бывает у растений, животных и самого человека.

3. Никаких «взрывов», прекращения языка и внезапного скачкообразного появления нового языка не происходит. Поэтому развитие языка происходит по совершенно иным законам, чем развитие базисов и надстроек – тоже общественных явлений. Их развитие как раз сопряжено, как правило, со скачками и взрывами.

4. Развитие и изменение языка происходит без прекращения непрерывности языка путем продолжения существовавшего ранее и его видоизменений, причем темпы этих изменений в различные эпохи неодинаковы; бывают эпохи, когда строй языка остается устойчивым на протяжении тысячи лет; бывает и так, что в течение двухсот лет строй языка сильно видоизменяется (перестройка глагольной системы русского языка в XIV–XVI вв. или перестройка фонетической системы в XI–XII вв., также и английское «большое передвижение гласных» совершается в XV– XVI вв., а падение парадигмы склонения в старофранцузском охватывает весь средневековый период).

5. Разные стороны языка развиваются неравномерно. Это зависит от конкретных исторических условий существования данного языка, а не от того, что, допустим, фонетика изменяется быстрее, чем грамматика, или наоборот. Причина здесь в том,

что при всем единстве языка как структуры в целом различные ярусы этой структуры, основанные на различных по качеству типах абстракции человеческого мышления, имеют разнородные единицы, историческая судьба которых связана с различными факторами, возникающими у носителей того или иного языка в процессе их исторического развития.

6. Многие лингвисты и целые лингвистические школы придавали большое, даже решающее значение фактам смешения или скрещивания языков как первенствующего фактора их исторического развития. Отрицать явления смешения¹ или скрещивания языков нельзя.

В вопросе о скрещивании языков следует строго разграничивать разные случаи.

Во-первых, не следует смешивать факты лексических заимствований и явление скрещивания языков. Арабизмы в татарском языке, пришедшие в связи с магометанством, церковной службой на арабском языке и текстом Корана, равно как и византийские грецизмы в древнерусском языке, пришедшие в связи с принятием восточными славянами православной религии по восточному обряду, никакого отношения к скрещиванию языков не имеют. Это только факты взаимодействия языков на определенных (в данном случае аналогичных) участках словарного состава. Зачастую такие взаимодействия бывают еще более ограничены сферой лексики; таковы, например, голландские слова в русском – в основном только морская и кораблестроительная терминология, или санскритские коневодческие термины в хеттском (неситском) языке.

Также нельзя считать, как уже было указано, скрещиванием лексические взаимодействия русского с татарским языком, хотя оба языка пополнили свой лексический состав за счет друг друга, но каждый язык сохранил свою специфику и продолжал развиваться по своим внутренним законам.

Совершенно иной процесс представляет, например, романизация народов римских провинций (Галлия, Иберия, Дакия и Др.), когда римляне навязали свой язык (народную, или «вульгарную», латынь) покоренным туземцам, те его усвоили и переиначили, так как им была чужда и латинская фонетика, и латинская морфология, откуда длинные, морфологически сложные латинские слова превратились, например, во французском языке в короткие, корневые и морфологически в значительной мере неизменяемые. Отпали тем самым латинские флексии, внутри слов из различных сочетаний гласных получились первоначально дифтонги, позднее стянувшиеся в монофтонги; из сочетаний гласных с носовыми согласными появились носовые гласные, и весь облик языка сильно изменился. Но тем не менее победила латынь, преображенная под влиянием усваивавшего ее побежденного галльского языка.

Не всегда военно-политические победители навязывают свой язык побежденным: иногда они сами становятся в отношении языка «побежденными». Так, в истории Франции известно франкское завоевание, но франки (германцы), завоевав латино-галль-скую провинцию, потеряли свой язык и дали только некоторые слова побежденному народу (в основном собственные имена, начиная с названия страны: Франция), сами же «офранцузились» по языку; так же было и со скандинавами-норманнами, завладевшими северной Францией и принявшими язык и обычаи французов, но и сами французы-норманны, завоевав Британские острова (XI в.) и образовав феодальную верхушку Англии, в результате скрещивания потеряли свой язык; победил язык англосаксонский, правда, принявший множество слов, обозначающих «надстроечные» политические, культурные и бытовые явления из французского языка (например, revolution, social, government, art; beef, mutton как названия кушаний и т. п.). Аналогично Франции Болгария получила свое название от тюрков-булгар, завоевавших славянские племена на Балканах, но утративших свой язык благодаря скрещиванию.

Приведенные выше примеры скрещиваний иллюстрируют указанные положения. В случаях скрещивания различают два понятия: субстрат¹ и суперстрат². И субстрат и суперстрат – это элементы побежденного языка в языке-победителе, но так как побежденным может быть и тот язык, «на который накладывается другой язык», и тот язык, «который накладывается на другой язык и сам в нем растворяется», то можно различать эти два явления. В случае латино-галльского скрещения галльские элементы будут во французском языке субстратом, в случае же булгаро-славянского скрещения булгарские элементы в болгарском языке будут суперстратом.

Ни в коем случае нельзя факты заимствования лексики причислять к субстрату. Это явление иного порядка, при котором строй языка и даже его основной фонд лексики не меняются.

Если же иноязычные факты проявляются в фонетике и грамматике, то это будут факты подлинного субстрата (суперстрата).

Так, большое передвижение гласных (great vowel shift) в английском языке скорее всего обязано датскому и, возможно, французскому суперстрату.

Таковы же субституции (подмены) звуков латинского языка «иберийцами» на территории нынешней Испании, например субституция j через [х] (латинские i = [j] в Julius и в испанскому j [х] в Julio [xulio] и т. п.). Таких примеров можно привести сколько угодно из области развития тех языков, где имело место субстратное влияние.

Итак, то, что можно и должно называть субстратом в лингвистическом смысле, – это изменения, связанные с серьезными перерождениями в структуре языка-победителя, когда носители побежденного языка вносят в принятый ими язык свой «акцент», т. е. подменяют неизвестные звуки и непривычные сочетания звуков своими привычными и переосмысливают слова с их морфологическим составом и их значениями по навыкам своего языка.

«Для правильного понимания явлений субстрата надо принять следующие положения:

1) Субстрат – явление языка как исторической категории, поэтому любые «искажения» и «субституции» в речи отдельных людей или отдельных групп людей, говорящих не на родном, а на вторичном языке (осетины по-русски, русские по-французски и т. п.), никакого отношения к проблеме субстрата не имеют. Это вопрос речи и притом на «чужом» языке, субстрат же касается видоизменения своего родного языка под влиянием другого языка.

2) Влияние субстрата не связано с лексикой, которая заимствуется очень легко и осваивается заимствующим языком в соответствии с внутренними законами его функционирования и развития без нарушения этих законов; если же в лексике обнаруживается субстрат, то это уже связано с грамматикой и фонетикой.

3) Тем самым в лингвистическом плане не имеют значимости факты «чужих» собственных имен: к ономастике здесь не может быть претензий; топонимика интереснее; но если и фонетически и грамматически топонимика «не перечит» законам заимствовавшего языка, то никакого лингвистического субстрата нет. Это остается фактом заимствования и может быть указателем для этнологов.

4) Влияние субстрата – это прежде всего нарушение внутренних законов развития языка (и даже группы родственных языков). И это может сказаться именно в строе языка – в его морфологии и фонетике. Если в целом данный язык получил под влиянием другого языка смещение вокализма или консонантизма (романские языки, английский язык), если будут затронуты парадигмы и смещены парадигматические отношения членов этих рядов (те же романские языки: падение склонения, сокращение спряжения и другие морфологические явления) – то это безусловно действие субстрата.

5) Субстрат в лингвистическом смысле – это реальный факт, он базируется на взаимодействии разноязычных народов, но лингвистически «валентным» влияние субстрата становится только тогда, когда вся масса данного языка в его строе (а не лексическом составе) сдвигается с пути развития по внутренним законам, когда возникает что-то противоречащее этим законам, когда по-настоящему происходит скрещивание языков и один из них «гибнет», подчиняясь другому, но, «погибая», вносит искажение во внутренние законы победившего языка, в его строй: морфологию и фонетику»¹.

Возникновение и функционирование языка обусловлено объективной действительностью, материальным миром. Человек живет в постоянно изменяющемся мире, поэтому его язык должен быть приспособлен для обозначения любого предмета, явления, ситуации.

Таким образом, язык должен изменяться вследствие непрерывного изменения самой жизни. Но, с другой стороны, язык в своих определенных элементах, категориях, должен быть устойчив, т.к. только при этом условии он сможет выполнить эти условия.

В.А. Серебрянников: «Процессы перестройки в языке встречают препятствие наступлению резких перемен, отсюда неодинаковые темпы развития для разных уровней языка.»

Наиболее динамичным является лексический уровень, а консервативными – фонетика и морфология.

Эволюция языка – это количественное и качественное обновление его структуры. Оно происходит непрерывно.

Причины языковой эволюции традиционно делят на внешние и внутренние.

ВНЕШНИЕ:

• · Сюда относят изменения в инвентаре и свойствах предметов объективного мира;

• · Развитие науки и техники

• · Культура и искусство

• · Изменение в составе языкового коллектива

• · Словом, все, что происходит в реальной действительности и отражается в языке.

ВНУТРЕННИЕ:

• · Относятся импульсы, «возникающие в связи с тенденцией усовершенствования, существующие в системе языка» (Б.А.Серебрянников).

• · Они проявляются в ряде тенденций: