1 Трактаты о вечном мире. С. 117-118.

«Суждение о вечном мире», саркастическим по своей тональ­ности. Руссо называет автора проекта наивным ребенком, не по­нимающим, что именно государи и их министры в первую очередь не заинтересованы ни в вечном мире, ни тем более в ка­ком-либо международном законе, связывающем им руки. Поми­мо Руссо о Сен-Пьере писали Лейбниц, Вольтер, Фридрих II, французский кардинал Дюбуа и др. Их оценки также были скеп­тическими. В ответ на реплику Вольтера о «неосуществимом мире» аббата де Сен-Пьера Фридрих II в письме великому «фернейцу» сообщал, что присланная ему Сен-Пьером «изящ­ная работа» о том, как восстановить мир в Европе, - «дело впол­не осуществимое; единственно, чего ему не хватает для успеха, так это согласия всей Европы и некоторых подобных небольших деталей»¹. Ирония прусского короля понятна: пожалуй, ни одно­му европейскому монарху не были в то время столь чужды идеи статус-кво и равновесия в Европе, как Фридриху П. Впрочем, до практических попыток воплощения замыслов Сен-Пьера и дру­гих европеистов действительно было еще очень далеко, более двух веков.

,: XVIII в. не оставил других столь же примечательных про­ектов европейского устройства, однако его роль в развитии евро­пеизма неизмеримо больше. Не будет преувеличением сказать, что она уникальна, Это век Просвещения и Великой французс­кой революции. Век, который не только подготовил грядущее торжество буржуазного строя в Европе, но и оказал огромное воздействие на развитие европейской и мировой цивилизации. На эволюции европеизма век просветительства сказался по меньшей мере трояким образом: во-первых, он внес решающий вклад в формирование европейской цивилизации как особого типа духовной и политической культуры; во-вторых, это был пе­риод интенсивного осмысления положения и роли Европы в ми­ре, ее своеобразия и ее миссии; в-третьих, для него характерны напряженные размышления об устройстве самой Европы, соот­ношении ее общности и многообразия, целостности и фрагмен­тарности, балансе интересов и сил.

Genealogie des grands desseins europeens. P. 37,

Именно в эту эпоху родились теории общественного дого­вора и разделения властей, впервые прозвучали яростное обли­чение клерикального обскурантизма и гимн Разуму, феодальный деспотизм был подвергнут гневной критике, а свобода провозг­лашена неотъемлемым достоянием человека. Впервые четко формулируются идеи общественного прогресса и равенства лю­дей независимо от их происхождения, положенные в основу большинства социальных и политических теорий XIX и XX сто­летий. Эта эпоха подарила человечеству английскую классичес­кую политэкономию, французский материализм, немецкую классическую философию с ее диалектикой, новые труды уто­пических социалистов. Наконец, XVIII в. завершается событием мирового значения - Французской революцией с ее лозунгами Свободы, Равенства и Братства.

Колоссальный взрыв интеллектуальной энергии проявился и в стремлении просветителей осмыслить развитие и особен­ности европейской цивилизации, ее роль в мировой истории. Пожалуй, впервые европейская общественная мысль уделила этой теме столь пристальное внимание. Импульсом к размышле­ниям послужил и новый взгляд на историю, воспринимаемую уже не как результат божественного Провидения, воли Всевыш­него, а как естественный процесс восхождения по ступеням прогресса. Это новое видение истории было одним из крупней­ших теоретических «прорывов» европейских мыслителей того времени.

В XVIII столетии, пожалуй, впервые четко выявляются два противоположных взгляда на положение и роль Европы в мире, два течения в европеизме. Одно из них известно как европоце-нтризм, другое, не имеющее устоявшегося обозначения, можно назвать космополитизмом или универсализмом. Первое направ­ление присутствует во всей истории «европейской идеи». Внача­ле его питало убеждение в превосходстве христианской Европы над иноверцами, в ниспосланной свыше миссии Христовой церкви обращать все народы в «истинную веру». Начиная с позднего средневековья и вплоть до XX в. идея превосходства Европы находила опору в иных аргументах - лидирующей роли в техническом и научном прогрессе, военной мощи, уникальном

опыте формирования гражданского общества, выдающемся вкладе европейцев в развитие мировой культуры и т.п.

Понятна горечь, с которой уже в наше время отозвался о европоцентризме выдающийся японский писатель Кобо Абэ. «Возьмите, - сказал он, - к примеру, отношение Европы к азиа­тским странам. Со времен крестовых походов и колониальных войн в нем превалировал некий мессианский налет интеллекту­ального превосходства и незыблемой уверенности в разумности европейской модели социального и государственного, нрав­ственного и духовного устройства. Могу согласиться, что он стирался с течением лет, но даже величайшие умы европейской философии не убереглись от этой генной расовой предвзятости, и Маркс, напомню, неоднократно обращался к азиатским проб­лемам в неизменной оценочной увязке "азиатский хаос"»'.

Лишь нынешний век расшатал, а затем и разрушил эконо­мические, политические и духовные опоры этой традиции. Но тем более следует упомянуть тех мыслителей, которые отверга­ли европоцентризм еще два столетия назад.

К их числу относятся американские политические деятели конца XVIII в. Александр Гамильтон, Джон Джей и Джеймс Ме-дисон - авторы серии статей под общим названием «Федера­лист», написанных в защиту Конституции США. «Политически, как и географически, - читаем мы у Гамильтона, - мир может быть разделен на четыре части, у каждой из которых есть свой особый комплекс интересов. К несчастью для трех других, Ев­ропа с помощью оружия и переговоров, используя силу и обман, в той или иной степени распространила на них свое господство. Африка, Азия и Америка, одна за другой, оказались под ее пя­той. Вследствие своего длительного господства она не удержа­лась от соблазна посчитать себя Госпожой Мира, а остальное че­ловечество - созданным ей во благо»².

В самой Европе понимание относительности ее экономи­ческого и военного могущества, превосходства европейской ци­вилизации созревает значительно позже, и одним из первых, кто

¹ Абэ Кобо. Все начинается с простейшего // Известия. 1989. 21 июля.

² Genealogie des grands desseins europeens. P, 41.

возвестил об этом в полный голос, был Освальд Шпенглер, ав­тор знаменитой книги «Закат Запада», переведенной на русский язык под названием «Закат Европы»¹.

Итак, эпоха Просвещения - время нового прочтения «ев­ропейской идеи», осмысления целостной Европы как особого типа цивилизации, особого типа духовности, социальной орга­низации, политической культуры. Но это и время дальнейших размышлений над судьбами самой Европы, по-прежнему разди­раемой конфликтами, раскалываемой эфемерными коалициями, истощаемой беспрерывными войнами. Европейские мыслители продолжают разрабатывать пацифистские проекты, опирающи­еся как на доводы морали, гуманности, разума, так и на полити­ческие и правовые аргументы. Гуманистическая тенденция нашла отражение в таких, например, трудах, как «Суждение о вечном мире» Жан-Жака Руссо (1761), «К вечному миру» Имма­нуила Канта (1795), «Письма для поощрения гуманности» Ио­ганна Гердера (1793-1797), в рецензии Иоганна Фихте «К веч­ному миру Философский проект Иммануила Канта» (1796) и других работах.

Пацифистская аргументация просветителей во многом повторяет доводы гуманистов предшествующей эпохи, с той разницей, что она апеллирует не прямо к христианству, а к мо­рали и разуму, Руссо был одним из первых, кто недвусмыслен­но связал идею мира с идеями свободы и социального прогрес­са, с борьбой против деспотизма, созданием республик, осно­ванных на общественном договоре, и добровольным союзом ев­ропейских государств, который превратился бы в реальную фе­дерацию.

Как уже отмечалось, в XVIII в. продолжаются поиски пу­тей к установлению мира в самой Европе. Такие поиски связаны прежде всего с осмыслением феномена национального государ­ства, с развитием идеи «европейского равновесия», «баланса сил», а равно с разработкой теории международного права. Вольтер характеризует Европу как «большую республику, разде-