Ущербность

Мало-мальски углубленный анализ позволяет вскрыть общий фактор в развитии лич­ности террориста. Это разного рода психологическая ущербность, некий дефицит че­го-нибудь в его жизни, корни которого иногда прослеживались с самого раннего дет­ства. Такая дефицитарность психического развития ведет к потребности в гиперком-пенсации дефицита по ходу взросления и достижения зрелости. Идеологи исламского движения «Хамаз» так учат своих боевиков: «Совершив подвиг во имя Аллаха, ты избавишься от всех проблем; тебя ждет награда на небесах; ты получишь все, чего тебе не хватало, и Аллах возместит тебе весь ущерб». Занятие террором как раз и оказыва­ется таким компенсаторным средством для избавления от всякого ущерба.

Из автобиографий и литературных описаний мы узнаем, что у многих известных террористов в детстве были убиты отец, мать или оба родителя сразу. Часто в детстве страдали братья, сестры, другие родственники. С одной, вполне очевидной стороны, вследствие этого возникало стремление к мести. С другой, менее явной стороны, так возникала атмосфера эмоционального дефицита, в которой рос будущий террорист.

Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социология преступности. — М., 1966. — С. 311-312. См.: Les Regles de la Methode Sociologique. - Paris, 1927. - P. 86-89.

Это оборачивалось дефектами «воспитания в духе мира», как считают ирландские конфликтологи, изучающие психологию террористов ИРА.

С ними вполне согласны испанские коллеги, исследующие психологию членов ЕТА. Большинство нынешних ведущих лидеров этой организации — жертвы еще франкист­ских репрессий против их родителей. Несмотря на уже давнюю смерть каудильо и происшедшие изменения, несмотря на то что язык басков стал вторым государствен­ным языком Испании, а «страна басков» в итоге получила собственную государствен­ную символику, в психологии этих людей ничего принципиально не изменилось. С. Шелдон так описывает глубинные причины становления личности одного из изве­стных баскских террористов: «Хайме был слишком молод и не понимал, что на карту было поставлено нечто большее, чем спор с басками и каталонцами. Это был глубо­кий идеологический конфликт между республиканским правительством и национа­листами правого крыла, и из искры разногласий быстро разгорелся огромный пожар войны, вовлекший в нее с десяток иностранных государств. Когда превосходившие силы Франко разгромили республиканцев и у власти в Испании утвердились нацио­налисты, Франко сосредоточил свое внимание на непокорных басках: «Их надо нака­зать». Продолжала литься кровь. Группа баскских лидеров сформировала ЕТА, дви­жение за свободное государство басков, и... ЕТА быстро превратилась в грозную силу. У Хайме были друзья, чьи отцы принимали участие в ЕТА, и они рассказывали об их героических подвигах». Отец Хайме был пацифистом и убежденным католиком, счи­тавшим, что Бог всегда защитит, но это не спасло его.

«Когда они увидели появившийся из-за угла отряд фалангистов, открывший по ним пулеметный огонь, было слишком поздно. Безоружные мужчины, женщины и дети падали на площади, сраженные пулеметными очередями. Смертельно раненный отец схватил сына и прижал его к земле, укрывая своим телом от смертоносного града пуль.

После атаки землю окутала зловещая тишина. Как по волшебству стих грохот ору­дий, топот бегущих ног и крики. Открыв глаза, Хайме еще долго лежал, чувствуя на себе тяжесть тела отца, заботливо укрывшего его от смерти. Отец, мать и его сестры были мертвы, как и сотни других людей. И над их телами возвышались запертые две­ри церкви»¹. Именно после этого резко возникшее ощущение ущерба привело маль­чика в ряды боевиков-террористов. Он тоже решил «пойти другим путем» — в дан­ном случае, однако, это был путь открытого террора.

«Той же ночью Хайме выбрался из города и, добравшись через два дня до Бильбао, вступил в ЕТА. Принимавший его офицер взглянул на него и сказал;

- Ты слишком молод, чтобы вступать в наши ряды, сынок. Тебе бы в школу.

- Вы и будете моей школой, — тихо сказал Хайме. — Вы научите меня драться, чтобы я мог отомстить за смерть своих близких.

Он никогда не сомневался в правильности своего выбора. Он сражался за себя и за свою семью, его подвиги стали легендарными».

Правда, решение стать террористом дzzzaлeкo не всегда объясняется мотивом эле­ментарной мести. Такой мотив, разумеется, существует, и он движет, например, ны­нешними чеченскими боевиками, мечтающими отомстить даже не просто представителям российского федерального центра, а тем, кто добровольно взял на себя жестокое представление его интересов — прежде всего, «контрактникам» в российской армии.

Шелдон С. Если наступит завтра. Пески времени: Романы. — М.: ACT, 1998. — С. 506-507.

Однако часто все бывает еще глубже. Ведь дело не только в том, что у будуще­го террориста Хайме убили отца. «Он никогда не задавался вопросом, ради чего идет на риск. Было ли это связано с не раз услышанным в детстве: «Твой отец трус», или же он пытался что-то доказать себе и другим. Он просто вновь и вновь подтверждал свою храбрость и не боялся рисковать своей жизнью ради того, во что верил». Таким обра­зом, комплекс ущербности оказывается более сложным — он связан и с инвертирован­ной местью: не только за отца, но и отцу; не только за себя, но и себе. Понятно, что такая сложность определяет определенную психопатологию уже не традиционно-психиат­рического, а психоаналитического характера.

Помимо чисто личных и семейных обстоятельств, важную роль играет идея дефи­цита как таковая, сама по себе. Весь палестинский (арабский) терроризм против Из­раиля основан прежде всего на культе ущербности, который взращивается у каждого палестинского мальчика в связи с отсутствием у этого народа своей земли. «День Зем­ли» считается для всех палестинцев важнейшим праздником. Борьба за Землю, за со­здание своего государства — способ преодоления комплекса ущербности, связанного с тем, что Израиль уже имеет свое государство, а палестинцы, долгое время находив­шиеся в аналогичном положении, до сих пор своего государства не имеют. Соответ­ственно, у обездоленных возникает желание мести, тесно связанное еще и с комплек­сом «установления справедливости».

Ущербность порождается и социально-экономическими факторами: например, низ­ким уровнем жизни людей и связанным с этим желанием «отнять и поделить» как в рамках одной страны (тогда мы имеем дело с революционным терроризмом), так и во взаимоотношениях между «бедными» (развивающимися) и «богатыми» странами. Ны­нешнее деление мира по оси «богатый Север — бедный Юг» само по себе порождает значительное расслоение в уровне доходов и уровне жизни. Соответственно, у бедных и «обездоленных» возникает ущербность, связанная с дефицитом социальных благ.

Дефицит образования и информации порождает деструктивное, разрушительное отношение к иным культурам, убеждениям и верованиям. Чем менее образованными, тем более дремучими были в свое время представители католической инквизиции — точно так же, как необразован современный исламский фундаментализм. И чем ме­нее он образован, тем более нетерпим и террористичен.

«Осуждать их за то, что они террористы, бессмысленно. Нужно хорошо себе представлять, что это за люди и из какой они среды. Допустим, растет мальчик в бедной многодетной ши­итской семье, проживающей в районе, где властвует экстремистская шиитская организация «Хизбалла». С раннего возраста он воспитывается на религиозных проповедях. Ему внуша­ется, что «Хизбалла» борется за правое богоугодное дело, что все иноверцы — его личные враги, противники его семьи, всех близких и друзей, всех мусульман. Другой жизни он не видит, других идей не знает. О хорошем образовании и речи быть не может — нет денег. Устроиться на работу без образования и каких-либо профессиональных навыков невозмож­но, тем более что повсюду тысячи безработных и экономическая ситуация в стране катаст­рофически ухудшается. А, к примеру, старший брат, сосед и многие молодые люди, активи­сты «Хизбалла», заняты делом, имеют какие-то средства для существования, пользуются уважением. Какой может быть выбор? Конечно, идти в эту организацию. Сразу получишь в руки автомат — это, ко всему прочему, интересно и придает «вес»« '.

Перфильев Ю. Террор. Бейрут — жаркий октябрь, — М.: XXI век — Согласие, 2000. — С. 119.

Можно долго анализировать различные сферы, в которых может возникать тот или иной дефицит, приводящий к той или иной ущербности. Это и личные, семейные, и социальные, и экономические, и политические разновидности ущербности. Соответ­ственно, они порождают разные психологические корни террора. Однако есть основ­ной общий фактор, объединяющий разные варианты в единый механизм. Это внут­ренняя невозможность, неспособность преодолеть эту ущербность. Сама по себе ущерб­ность не страшна — она преодолевается через разные механизмы, в частности, через механизм адекватной, позитивной, конструктивной гиперкомпенсации, при которой дефицит устраняется с использованием средств из той же самой сферы, в которой он возник. Паралитик, перенесший в детстве полиомиелит, способен стать олимпийским чемпионом — для этого только надо непрерывно заниматься спортом. Человек, полу­чающий маленькую зарплату, начинает работать больше, находит вторую работу и т, д. Но ни тот, ни другой не хватаются за пистолет и не устраивают взрывов. Террориста­ми становятся тогда, когда не хватает сил на гиперкомпенсацию дефицита адекватны­ми ему средствами. Тогда гиперкомпенсация становится неадекватной, негативной и деструктивной. Тогда ущербность и оборачивается террором.

«Не вызывающий сомнений факт состоит в том, что в террористы рекрутируются социаль­но дезадаптированные, малоуспешные люди. Они плохо учились в школе и в вузе, они не смогли сделать карьеру, добиться того же, что и их сверстники. Они всегда страдали от оди­ночества, у них не складывались отношения с представителями противоположного пола. Словом, везде и всегда они были аутсайдерами, нигде — ни в семье, ни на работе, ни в дру­жеской компании — они не чувствовали себя по-настоящему своими»

Другими словами, это люди, которых преследуют неудачи»¹.

Хотя, разумеется, нельзя упрощать. Наивно звучит убежденность в том, что терро­ристы — это просто банальные «двоечники», с трудом окончившие среднюю школу и не лишившиеся вовремя невинности. Бывает, конечно, и так, но надо уметь отличать зерна от плевел.