Урал и просторы Евразии

(Beck, 1933. P. 384-386; Mackey, 1933. P. 145; Arkell, 1936. P. 302). Орнамент последних двух бусин (рис. 4, 22, 26) действительно встречается среди бус найденных в мастерских на юге Индии, причем первый орнамент встречается в слоях 6-8 вв. (Dikshit, 1949. Tab. VII, 1, 2; Beck, 1933. P. 392, 395), второй тип орнамента характерен для слоев II-IV вв., единично встречен в слоях 5 в (Dikshit, 1949. Tab. XIII, 14; Beck, 1933. P. 389-390). Сверление отверстий в них двустороннее и производилось алмазным сверлом, что подтверждает их индийское происхождение.

Орнамент двух других бус (рис. 4, 2, 5), представленный пересекающимися короткими черточками разной длины, образующими сложный линейный орнамент, похожий на руны, в Индии не встречается. Отверстия просверлены с двух сторон трубчатым сверлом из твердого металла – этот способ сверления также не характерен для индийских ремесленных центров. Бусы идентичной формы с «иероглифоподобным» орнаментом встречаются в юго-восточной Аравии (раскопки Dhayah, в слоях предисламского периода 4-7 вв., Waele, Haerincк. 2006. P. 37, Fig. 5, 3, 4). Бусы в форме пуговиц с похожим стилем орнамента найдены в Тибетском Китае (Huisheng, 2008, P. 30), где они датированы на основании радиоуглеродного метода и имеют возраст 1800 лет (+ 55 лет), т.е. вторая половина III – первая половина IV вв. н.э.

Существует мнение, что бусы с содовым орнаментом могли производиться на территории юго-восточной Аравии (Waele, Haerincк, 2006. P. 31) и

современной Турции (Анатолия, Huisheng, 2008. P. 34, Mellaart, 1975. P. 75-78),

где их находки встречаются с поздней бронзы до сасанидского периода включительно.

Вышесказанное позволяет заключить, что изучение технологии изготовления и рисунка орнамента показало, что из четырех изученных бус с содовым орнаментом две (рис. 4, 22, 26) были произведены в Индии, где были распространены в VI-VIII вв. и II-V вв. соответственно. Другие две бусины (рис. 4, 2, 5) относятся к продукции переднеазиатских ремесленных центров и датируются III-IV вв. н.э.

Коралловые бусы в памятниках Уфимско-Бельского междуречья встречены в погребениях, относящихся ко второй половине VI-VII вв. (по корреляции А.Н. Султановой (Султанова, 2000)). В.Б. Ковалевская появление данных бус на северо-западном Кавказе относит к V-VI вв., VII в. Ею же обозначен и путь поступления – черноморский, происхождение – средиземноморское (Ковалевская, 1998. С. 40-41). Бусы из створок раковины Turbo marmaratus изготавливались населением Уфимско-Бельского междуречья, Прикамья уже с IV в., встречаются они и в погребениях VIII в. Раковины Каури, характерные для второй половины VI-VII вв., встречены и в погребении с монетой VIII в. (Мажитов, 1990. С. 261-266). В последующие века Каури исчезают и появляются лишь в традиционном костюме башкир.

Техника изготовления стеклянных бус была исследована по разработкам З.А. Львовой (Львова, 1979. С. 90-103). Выделены следующие приемы, которые использовались при изготовлении стеклянных бус, найденных на городище

(табл. 1).

91

1.Деление тянутой трубочки (49%)

2.Деление тянутой палочки (27%)

3.Навивка (8%)

4.Сгиб палочки/полосы (10%)

5.Сварка кусков стекла (3%)

6.Сворачивание (1%)

У 2 экз. (2%) техника изготовления не определена.

Дополнительно к основным схемам изготовления бус применялись техники окатывания (для получения шарообразных, эллипсоидных бус), прессования и штампования (получение полиэдрических бус и фигурных форм), обжига (придание изделию глянцевой поверхности).

К наиболее ранним бусам могут быть отнесены изделия из трубочки с золотой фольгой, бусы зеленого прозрачного стекла, изготовленные навивкой. В эту же группу отнесен стеклянный скарабей. Все они аналогичны бусам из некрополей Уфимско-Бельского междуречья III-V вв. н.э.

Бисер наиболее многочислен и встречается практически во всех памятниках с III в. до н.э.-IV в.н.э. (Алексеева, 1978. С. 72; Агеев, 1992. С. 63). Однако в V в. идет заметное увеличение общего числа бисерных бус в составе ожерелий (Останина, 1997. С. 112). Так, в Югомашевском могильнике исследуемого региона доля бисера составляет 95% (21338 экз. из 22579). Однако бисер встречен также в небольших количествах и в памятниках более позднего времени (Шареевский, Турбаслинский могильники).

Бусы дисковидные «янтарного» цвета, серебростеклянные с прозрачным внешним слоем, эллипсоидные синего (кобальтового) стекла бытуют в VI-VII вв. Полиэдрические красного непрозрачного стекла, синие, серебростеклянные с коричневым внешним слоем, зонные бесцветные по аналогиям с памятников Приуралья и Прикамья датируются более поздним временем – VII-VIII вв. Однако на городище представлены типы бус, имеющие широкий диапазон бытования – сердоликовые, коралловые, раковинные бусы, бисер, золотостеклянные и ряд полихромных. В более поздний период количество бус в регионе заметно уменьшается – бусы выступают составляющими к иным украшениям (перстням, височным подвескам).

Следуя принципу, предложенному Н.А. Школьниковой (Школьникова, 1978. С. 97-106), весь массив бус Уфы-II можно разделить на изделия, изготовленные серийно (массово), индивидуально или с применением обоих способов производства (табл. 5). Это помогает оценить продукцию с точки зрения организации производства в мастерских, где она был изготовлена. Так исследователями определено, что бусы из трубочки, монохромных палочек (стержней) – массовая продукция мастерских, специализированных на изготовлении бус и некоторых полуфабрикатов. Такие мастерские располагались в областях традиционного стеклоделия, в Сирии и Египте. К бусам, изготовленным в традиции египетской мастерской мы можем отнести монохромные и полихромные бусы, изготовленные из тянутой палочки, однократным обертыванием, навивкой. Бусы, изготовленные путем прессования,

92

сварки, вероятно, относятся к продукции египетских мастерских, работающих в новых производственных традициях (Лихтер, Щапова, 1991. С. 247-248).

Стержневидные бусы из египетского фаянса – недорогого материала, предшественника истинного стекла – резались из вытянутого материала, отверстие которого формировалось металлической проволокой или тростинкой. Возможно, проволока вставлялась внутрь тростинки. Цилиндрические, округлые, конические и сигарообразные бусы дополнительно моделировались пальцами, в то время как фигурные изделия отжимались в специальных открытых (односторонних) пресс-формах. Излишки материала удалялись, наносились отверстия, изделия сушились, а затем отправлялись в обжиг (Мошеева, 2010. С. 147) Скарабей и топорики, встреченные на городище, находят свои аналогии на памятниках Северного Причерноморья. Учитывая хорошую проработанность деталей жука-скарабея, данный экземпляр Е.М. Алексеева датирует I-III в.н.э., указывая, что вид мог бытовать и позднее (Алексеева, 1975. С. 41). Доказательством последнего утверждения может служить нахождение бусины-скарабея в погребении III-IV вв. Бирского могильника.

Наряду с бусами на городище найдены стеклянные перстни. Данная категория украшений составляет незначительный процент от всех индивидуальных находок – всего 9 экземпляров (рис. 5).

По своей форме все найденные перстни округлые, изготовлены двумя способами – в первом случае стеклянную нить накручивали вокруг стержня (прокалывали кусочек стеклянной массы) (8 экз., рис. 5, 1-7,9), во втором – скрепляли концы вытянутого стержня, тщательно заглаживая место стыковки (1 экз., рис. 5, 8). При использовании первого варианта изготовления поперечное сечение кольца получается плоско-выпуклым, во втором – круглым.

У четырех плоско-выпуклых перстней фиксируется плоский монолитный щиток, полученный прессованием внешней стороны стеклянного прута. У одного изделия щиток был изготовлен путем сгибания одного конца наружу, второй же конец примыкал к щитку встык.

Стекло, из которого были изготовлены перстни, имеет достаточно широкую палитру: голубое (1 экз.), синее (1 экз.), сине-зеленое (1 экз.), черное непрозрачное (3 экз.), сиреневое (1 экз.) и бледно-зеленое прозрачное (2 экз.). Поверхность непрозрачных колец довольно сильно патинизирована, либо покрыта тонкой пленкой иризации. Помимо щитков два перстня были декорированы рядом поперечных параллельных рельефных насечек, в одном случае насечки выполнены довольно небрежно. Диаметр внутренней стороны перстней 1,5 – 1,6 см, толщина прутов 0,4 – 0,5 см. Размеры щитков 0,7х0,6 см и

0,9х0,5 см.

Химический состав стеклянных украшений. Для определения элементного состава стеклянных изделий было проведено исследование 20 образцов методом количественного эмиссионного спектрального анализа (табл. 7, 8)*.

* Сущность методики заключается в следующем. Навеска образца 25 мг сжигается из кратера угольного электрода в дуге переменного тока до полного испарения. Время экспозиции для легколетучих элементов – 30 сек при силе тока 8А, после чего часть диафрагмы перекрывается и образец дожигается при силе тока 18А. Спектр, получаемый на дифракционном спектрографе ДФС-458, регистрируется на фотопластинки ПФС-03.

93

Интерпретация химического анализа проводилась по методикам Ю.В. Щаповой и В.А. Галибина.

В таблице 7 приведены значения соотношения суммы щелочных и щелочноземельных элементов, на рис. 1 приведена диаграмма соотношений щелочных и щелочноземельных элементов. Как можно увидеть, эти значения лежат в пределах 0,31-1,46. Кривая соотношений этих элементов в стекле проанализированных предметов близка к гиперболе 1. Согласно Ю.Л. Щаповой ((Щапова, 1983. С. 190) эта гипербола описывает месопотамские древние и ближневосточные средневековые стекла. По Щаповой (Щапова, 1983. С. 26-33) все стекла относятся к группе Na2О-CaО-SiО2.

По классификации В.А. Галибина выделяются три типа стекла, из которых были изготовлены изученные изделия (Галибин, 2001. С. 69). Это Si-Na-Ca (№№16, 22, 24) – стекло сварено на природной соде и Si-Na(K)-Ca (21) и Si- Na(K)-Ca(Mg) (остальные пробы) – стекло сварено на золе. Различие в соотношениях кальция, магния, натрия и калия можно объяснить различием золы, входившей в состав шихты.

Если более детально исследовать данные анализа, то по элементному составу выделяется бусина под номером 16 синего цвета, изготовленная из содового стекла (рис. 3, 70). Учитывая низкие содержания магния, алюминия и железа можно предположить, что в состав шихты входили достаточно чистый песок и мел. Синий цвет этой бусины определяется присутствием кобальта, вместе с которым в этом стекле выделяется повышенное содержание никеля, свинца и сурьмы.

Необходимо отметить факт высокой схожести макроэлементного состава исследованных стеклянных изделий городища Уфа-II с составом исламских стеклянных мерных разновесов VIII-X вв. из Египта (Vagelli, Cossio, Lovera, Mirti, 2012. Р. 423). Микроэлементы стронций и цирконий, определенные в этих разновесах, также имеют значения, близкие концентрациям в стеклянных изделиях городища Уфа-II, изученных в данной работе, – меньше 400 ppm (0,04%) и 100 ppm (0,01%) соответственно.

По своей рецептуре стекло всех предметов однотипно, за исключением бус под номерами 19 (рис. 3, 54) и 21 и колец под номерами 25 (рис. 5, 6), 26 (рис. 5, 5) и 31 (рис. 5, 4). Концентрация кальция в этих артефактах составляет больше 20%. Данный факт можно объяснить различным растительным материалом, из которого была получена зола (Галибин, 2001. С. 27). Но возможно, что при изготовлении стекла этих изделий в шихту помимо золы добавлялся кальцийсодержащий компонент – известь или мел. Повышенное содержание стронция в кольце №26, может объясняться его присутствием как в кальциевом компоненте, так и в золе. В любом случае данный предмет имеет свой сырьевой источник.

Красный цвет стеклянных артефактов городища Уфа-II был получен

Рабочая решетка спектрографа №3 с 1800 шт/мм с разрешением 0,6нм. Полученные спекртограммы фотометрируются на спектрофотометре МФ-2. Исследуемые образцы анализируются классическим методом 3-х эталонов. В качестве стандартов для анализа были использованы государственные стандартные образцы СДПС- 1, СЧТ-2, СКР-3, МЩ-3 и стандарты предприятия. Проводимый анализ соответствует количественному анализу III категории точности.

94

добавкой коллоидной меди в стекло; ионная медь обусловила бирюзовый цвет в образцах №№ 32 (рис. 5, 8) и 29 (рис. 5, 7); аметистовый цвет бусины №19 (рис. 3, 54) и сиреневый цвет кольца №28 (рис. 5, 1) определяет марганец. Из предметов, изготовленных из красного стекла, выделяется бусина №21 как высоким содержанием кальция, так и высокой концентрацией таких микропримесей, как сурьма и висмут. Аналог этому изделию можно найти у В.А. Галибина - бусина из Ловницкого городища V-VII вв. №1158 (Галибин, 2001. С. 146-147). Причем в этом образце вместе с медью (3%) также присутствуют в десятых долях процента свинец, олово и сурьма.

Близкий элементный состав можно отметить также у черных изделий городища Уфа-II и образца № 1122 из могильника Борганъель на р. Вымь (Коми) V-VI вв. (Галибин, 2001. С. 146-147).

Согласно результатам анализа можно выделить три образца №№ 13, 14 и 29 с высоким содержанием Fe > 4%. В бусине №14 и кольце № 29 железо играет роль окрашивающего элемента. Первая имеет оранжевый цвет, который получается в результате плавки стекла с железом в окислительной среде (Хладек, Сова, Тругларжевски, 1990. С. 19). В кольце 29 железо наряду с медью 0,33% придает стеклу темно-бирюзовую окраску. Цвет светло-зеленых колец также обусловлен присутствием железа, но уже в небольшом количестве 0,11 (почти бесцветное) и 0,42%.

Диаграмма соотношения меди, свинца, олова, никеля и серебра (рис. 2) демонстрирует относительную корреляции этих элементов. Таким образом, можно сказать, что для окраски стекла использовалась медь из одного и того же источника с примесью Pb, Sn, Ni и Ag, кроме бусины № 14.

Интересно, что представленные выше выводы по хронологии и географии изделий совпадают с интерпретационным анализом химического состава. Стекло, из которого были изготовлены бусы и кольца городища Уфа-II, относится к средневековому ближневосточному (по Щаповой Ю.Л.) и к средневековому содовому (по Галибину В.А.). Аналогия элементного состава исламских стеклянных разновесов из Египта (Gloria Vaggelli…) также указывает на возможное ближневосточное происхождение изделий.

Конечно же, более детальную географическую привязку мастерских, поставлявших стеклянные предметы на городище, можно будет определить при последующих исследованиях состава красителей, которые были использованы при изготовлении стекла. Однако вполне уверенно можно говорить о том, что подавляющее большинство проанализированных предметов из красного стекла было привезено из одного региона, а возможно и из одной мастерской. Однотипность рецептуры всех артефактов также указывает на один источник, или, по крайней мере, одну школу стекольного производства.

Отдельным предметом дальнейших исследований должны стать стеклянные кольца. Среди изученных В.А. Галибиным почти 3000 стеклянных археологических объектов кольца появляются в единичных экземплярах лишь в VIII-X вв. в Приморском крае (№ 1398 Круглая Сопка (Галибин, 2001. С. 154156)), в X-XI вв. в Дагестане (№1557, Гоцатль (С. 180-183)). В массовом количестве стеклянные кольца проявились в XII-XIII вв. (также как в городах

95

Болгар) в том же Приморском крае (№№2085-2090, №№2114-2118, №№21332135 и др., Шайгинское, Аргуновка, Майское, Ананьевское (С. 180-183)). Однако химический состав всех этих колец отличается от состава колец с городища Уфа-II. Как уже было отмечено выше, стекло всех изученных изделий, в том числе и колец, с этого археологического памятника хронологически близко к исламским средневековым стеклам, датирующимся V-VII вв. и VII-X вв. Доказательством более раннего, по сравнению с городами Волжской Булгарии, происхождения изученных колец служит также тот факт, что одно из колец было найдено на настиле, радиоуглеродные даты образцов которого (Ufa- XV-XVI) позволили датировать его второй половиной VI-первой половиной VII вв. Интересным дополнением к вышесказанному может служить находка стеклянного перстня в погребении 95 Бирского могильника, содержащего материал VIII в. (Мажитов, 1960).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Алексеева Е.М. Классификация античных бус // Статистико-

комбинаторные методы в археологии. М., 1970.

Алексеева Е.М. Античные бусы Северного Причерноморья. // Свод археологических источников. Вып. Г1-12. М., 1975.

Алексеева Е.М. Античные бусы Северного Причерноморья. // Свод археологических источников. Вып. Г1-12. М., 1978.

Агеев Б.Б. Пьяноборская культура. Уфа, 1992.

Аникеева О.В. Украшения ахеменидского круга из цветного камня (на примере изучения каменных бус из курганов ранних кочевников Южного Приуралья) // Влияния ахеменидской культуры в Южном Приуралье (Трейстер М.Ю., Яблонский Л.Т.– ред.). Т.1. М.,. 2012.

Галибин В.А. Состав стекла как археологический источник. СПб., 2001. Деопик В.Б. Классификация бус Северо-Западного Кавказа IV-Vвв. // СА.

№3. 1959.

Ковалевская В.Б. Хронология восточно-европейских древностей V – IX веков. Вып.1. Каменные бусы Кавказа и Крыма. М., 1998.

Леммлейн, Г.Г. Опыт классификации форм каменных бус // КСИИМК. Вып. XXXII. М.-Л., 1950.

Литвинский Б.А. Украшения из могильников Западной Ферганы, М., 1972. Лихтер Ю.А., Щапова Ю.Л. Гнездовские бусы. По материалам раскопок

курганов и поселения // Смоленск и Гнездово. М., 1991. С.247-248 Львова З.А. Технологическая классификация изделий из стекла // АСГЭ.

Вып.20. Л., 1979.

Мажитов Н.А. Отчет об археологическом исследовании в Бирском, Бураевском, Покровском и Нуримановском районах БАССР в 1960 г. Альбом иллюстраций // Научный архив ИА РАН, д. 2105, 2105а, 2105б

Мажитов H.A. Комплексы с монетами VIII в. из Бирского могильника // СА. № 1. 1990.

96

Мошеева О.Н. Египетский фаянс в сарматских погребениях Нижнего Поволжья // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 11. Волгоград,

2010.

Останина Т.И. Покровский могильник, IV-V вв. Каталог археологической коллекции. Ижевск, 1992.

Останина Т.И. Население Среднего Прикамья в III – V вв. Ижевск, 1997. Султанова А.Н. Бирский могильник: историко-археологическая

характеристика. Дисс. … канд. ист. наук. Уфа, 2000. // Научный архив археологической лаборатории БашГУ

Хладек И., Сова Л., Тругларжевски З. Декорирование фарфоровой посуды. М., 1990.

Школьникова Н.А. Стеклянные украшения конца I тысячелетия н.э. на территории Поднепровья // Советская археология. №1. 1978. С. 97-106

Щапова Ю.Л. Очерки истории древнего стеклоделия. М., 1983.

Arkell A.J. Cambay and Bead Trade // Antiquity. Vol. 10, № 39. 1936.

Beck H.C. «Etched Carnelian Beads» // The Antiquaries Journal. Vol: 13. 1933. Callmer J. Trade beads and trade in Scandinavia ca. 800-1000. A.D. Acta

Archaeologica Lundensia. Series in 4. №11. 1977.

Dikshit G.A. Etched beads in India. India, 1949.

Gloria Vaggelli, Roberto Cossio, Valeria Lovera, Piero Mirti. Islamic Glass Weightsfrom Egypt: A Non-Destructive Studyby μ-XRF // 39th International

Symposium on Archeometry «50 years of ISA». Leuven, 2012.

Huisheng T. Recearch on Tibetian gZi Beads // China Tibtology. №1. 2008.

Mackey E. Decorated carnelian beads // Man. №6. 1933.

Mellaart J. The Neolithic of the Near East // Thames and Huason, 1975.

Waele A. D., Haerincк E. Etched (carnelian) beads from northeast and southeast Arabia // Arabian archaeology and epigraphy. №17. 2006.

97

Таблица 1. Формы бус городища Уфа-II

Таблица 2. Размеры бус и пронизей городища Уфа-II.

98

Таблица 6. Минерало-технологическая характеристика изделий из камней-самоцветов, янтаря, коралла, других камней

БУСЫ ИЗ МИНЕРАЛОВ ОРГАНИЧЕСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ

1б/н – без номера

2Отсутствует на фото

3Отсутствует на фото

4Отсутствует на фото

100