1.6. Амбивалентность труда как основополагающий принцип методологии труда

Двойственный характер труда был глубоко исследован К. Марксом благодаря разработке и применению, по его выражению, «правильного» и «единственно возможного» способа научного мышления - «метода восхождения от абстрактного к конкретному». ¹ Принцип двойственности труда и метод восхождения от абстрактного к конкретному пронизывают всю логическую конструкцию «Капитала». ² Концепция двойственного характера труда легла в основу его трудовой теории стоимости.

Двойственный характер труда, создающего товар, согласно Марксу, заключается в единстве двух его сторон и выступает в формах «конкретного труда» и «абстрактного труда». Труд как особая, целесообразная деятельность человека, направленная на преобразование и приспособление предметов природы для удовлетворения потребностей человека, всегда выступает в определенной полезной форме. Труд, затрачиваемый в определенной целесообразной, полезной форме, создающий потребительные стоимости (ценности, блага) получил название «конкретного труда». ¹ Разделение труда в обществе приводит к появлению все большего числа качественно разнородных видов труда. Эти виды труда отличаются друг от друга по используемым средствам (орудиям и предметам труда), по содержанию и характеру трудовых операций, по целям и результатам труда, по видам готовой продукции. Непосредственно фиксируемым результатом этих разнородных видов полезного производительного труда являются различные потребительные стоимости.

Конкретный труд существует при любом способе производства. «Труд как созидатель потребительных стоимостей, как полезный труд, есть независимое от всяких общественных форм условие существования людей, вечная естественная необходимость: без него не был бы возможен обмен между человеком и природой, т.е. не была бы возможна сама человеческая жизнь» ². Однако во всяком обществе, при любой форме его организации, каждый конкретный труд должен проявлять себя как частица общественного труда и носить общественный характер, поскольку каждый производитель в силу разделения труда специализируется лишь на изготовлении части продуктов, необходимых для удовлетворения потребностей людей и общества.

В товарном хозяйстве, в системе обособленных товаропроизводителей конкретный труд каждого товаропроизводителя выступает как частный труд. Связь между товаропроизводителями и, следовательно, проявление обособленного труда каждого товаропроизводителя в качестве частицы общественного труда осуществляется на рынке, путем «приравнивания» этих частиц друг к другу через обмен произведенных товаров, то есть посредством соотнесения их меновых стоимостей. В форме товарных (меновых) стоимостей все виды труда выражаются как одинаковый, равнозначный человеческий труд. «Таким образом, - заключает К. Маркс, - этот конкретный труд становится выражением абстрактно человеческого труда… частный труд становится формой своей противоположности, т.е. трудом в непосредственно общественной форме». ¹

Впервые попытку объяснить механизм формирования стоимостной формы, благодаря которой совершается товарообмен, и существуют общественные взаимоотношения, мы находим у Аристотеля. Объяснение Аристотеля содержит догадку о двойственности товара. Прежде всего Аристотель понимал, указывает К. Маркс, что денежная форма товара есть лишь развитие простой формы стоимости, т.е. выражения стоимости одного товара в каком-либо другом товаре. В «Никомаховой этике» читаем: «Все, что участвует в обмене, должно быть каким-то образом сопоставимо. Для этого появилась монета и служит в известном смысле посредницей..». ²

Аристотель искал критерий справедливости в образовании цены товара и нашел его в равенстве того, что производитель отдает и получает: «..ничто ведь не мешает работе одного из двух (имеются в виду товаропроизводители – О.А.) быть лучше, чем работа другого, а между тем эти [работы] должны быть уравнены. Так обстоит дело и с другими искусствами (точнее было бы перевести: ремеслами – О.А.) : они были бы уничтожены, если бы, производя, не производили {нечто} определенного количества и качества, а получая это, не получали бы [как раз] такое количество и качество. Ведь [общественные] взаимоотношения возникают не тогда, когда есть два врача, а когда есть [скажем], врач и земледелец и вообще разные и неравные [стороны], а их-то и нужно приравнять».³ Он увидел в обмене определенное уравнивание товарных стоимостей или, как он подчеркивает, “пропорциональное воздаяние”, “пропорциональное равенство” и искал какую-то общую основу этого “уравнивания”. «Соответственно отношения строителя дома к башмачнику должны отвечать отношению определенного количества башмаков к дому или к еде. А если этого нет, не будет ни обмена, ни [общественных] взаимоотношений. Не будет же этого, если [обмениваемые вещи] не будут в каком-то смысле равны. Поэтому, как и было сказано выше, все должно измеряться чем-то одним». ⁴ Аристотель ставит здесь основной вопрос политической экономии: чем определяются соотношения обмена, или меновые стоимости, или их денежное выражение - цены. Достаточно определенного ответа на этот вопрос он не дал. И некоторая недосказанность, незавершенность осуществленного им анализа стоимостной формы послужила в дальнейшем пищей различных интерпретаций и приписываний Аристотелю противоречащих друг другу теоретических воззрений.

Так, исходя из его рассуждений можно предположить, что в качестве основы уравнивания произведенных продуктов выступает некая «объективная» или «абсолютная» ценность, которая им внутренне присуща и не зависит от обстоятельств, оценок и действий людей. У Маркса источником этой объективной ценности или «стоимости» произведенных продуктов выступает человеческий труд. Труд и есть та «общая субстанция», которая уравнивает отношения товаропроизводителей. Продолжая именно таким образом мысль Аристотеля, К. Маркса заключает, что товарный обмен фактически сводится к обмену определенными количествами труда и за формой товарных стоимостей скрывается «одинаковый и, следовательно, равнозначный человеческий труд».¹ Такое «уравнивание» – объективный процесс, проявляющийся в каждом из бесчисленных актов обмена. Суть этого процесса, по Марксу, заключается в приведении разнородных видов труда к одинаковому и соизмеримому человеческому труду. Такой однородный, обезличенный и соизмеримый труд, овеществляющийся в товарной форме, назван Марксом «абстрактным трудом».

В одном из последних русских переводов «Этики» заключительная часть приведенного фрагмента звучит именно таким образом: «Итак, расплата будет иметь место, когда справедливое равенство установлено так, чтобы земледелец относился к башмачнику, как работа башмачника к работе земледельца». ² Тогда как в издании сочинений Аристотеля данный фрагмент переведен несколько иначе: «Действительно, не из двух врачей образуется общество, но из врача и земледельца, и вообще из людей не одинаковых и неравных. Но таких-то людей и должно приравнять. Поэтому все, что подвергается обмену, должно быть сравнимо…нужно, чтобы все измерялось чем-то одним… Итак, расплата будет иметь место, когда будет найдено уравнение, чтобы продукт сапожника относился к продукту земледельца, как земледелец относится к сапожнику». ³ Исходя из последнего варианта перевода данного фрагмента, сделать однозначный вывод о том, что у Аристотеля уже в зачаточной форме содержится трудовая теория стоимости нельзя. Впрочем, К. Маркс этого как раз и не утверждает. «Гений Аристотеля, - замечает он, - обнаруживается именно в том, что в выражении стоимости товаров он открывает отношения равенства. Лишь исторические границы общества, в котором он жил, помешали ему раскрыть, в чем же состоит “в действительности” это отношение равенства». ¹

В свою очередь, Й. Шумпетер также переводит указанный отрывок вполне в духе трудовой теории стоимости: «Как труд земледельца сравнивается с трудом сапожника, так и продукт земледельца сравнивается с продуктом сапожника». ² Это дает ему основание полагать, что Аристотель все же «нащупывал» здесь своего рода трудовую теорию ценности, но не смог изложить ее в явном виде. Впрочем, Шумпетер более склонен предположить, что Аристотель в качестве всеобщего уравнивателя экономических отношений просто имел в виду саму «рыночную меновую ценность», выраженную в деньгах, а не некую «субстанцию ценности», измеряемую этими меновыми ценностями. Согласно предположению Шумпетера, Аристотель вполне мог рассматривать в качестве меры справедливого товарного обмена фактические цены, складывающиеся на свободном конкурентном рынке.

Отсюда, в интерпретации Шумпетера, справедливая ценность товара у Аристотеля является «объективной» в том смысле, что ни один товаровладелец не может изменить ее как таковую посредством своих собственных действий, хотя это не значит, что все обмены совершаются по справедливости. Не случайно он определил монопольную позицию продавца как «несправедливую», которая нарушает справедливое равенство при взаимном обмене. («Политика», I, 11; «Этика», V, 5). «Ведь иметь больше своей [доли] - значит "наживаться", а иметь меньше, чем было первоначально,- значит "терпеть убытки", как бывает при купле, продаже и всех других [делах], дозволенных законом. А когда нет ни "больше", ни "меньше", но как раз все то же самое, говорят, что у каждого его [доля] и никто не терпит убытка и не наживается. Итак, правосудие при обмене, противном воле, - это, во-первых, середина между своего рода наживой и убытком и, во-вторых, обладание справедливо равной [долей] до и после [обмена]». ¹ То есть справедливые цены, которые даны индивиду и которые он не в силах изменить – это конкурентные цены, возникающие при нормальных условиях свободного обмена. Таким образом, изложенный Й. Шумпетером подход отрицает какую-либо «объективную», «внутреннюю» ценность, присущую произведенным продуктам самим по себе, и которая не зависит от обстоятельств, оценок и действий людей. На допустимость такого толкования наводит целый ряд замечаний, сделанных Аристотелем, в том числе указание на то, что истинной мерой справедливости товарообмена является потребность, «которая все связывает вместе, ибо, не будь у людей ни в чем нужды или нуждайся они по-разному, тогда либо не будет обмена, либо он будет не таким, [т. е. не справедливым]». ²

Так или иначе, Аристотелю удалось установить тот факт, что соотнесение товарных ценностей приравнивает друг другу различных товаропроизводителей. Необходимо отметить, что многие исследователи до Маркса не смогли в полной мере развернуть данное положение Аристотеля и раскрыть связь потребительной стоимости и меновой стоимости. Им не удалось проделать диалектический количественно-качественный анализ стоимости на основе равенства абстрактного и различения конкретного труда. К. Маркс в «Капитале» отмечает, что в противоположность выделению количественной стороны и меновой стоимости, характерному для политэкономии как развитой и самостоятельной науки, авторы классической древности еще обращают свое внимание исключительно на качество и на потребительную стоимость. Если они и упоминают иногда о росте массы производимых продуктов, то их интересует при этом лишь обилие потребительных стоимостей. «Ни одной строчки не посвящено меновой стоимости, удешевлению товаров». ³ И далее: «Точка зрения потребительной стоимости господствует как у Платона, который видит в разделении труда основу распадения общества на сословия, так и у Ксенофонта, который с характерным для него буржуазным инстинктом ближе подходит к принципу разделения труда внутри мастерской». ⁴

В свою очередь, как указывает Маркс в одном из примечаний к «Капиталу», «классическая политическая экономия нигде прямо не проводит вполне отчетливого и сознательного различия между трудом, как он выражается в стоимости, и тем же самым трудом, поскольку он выражается в потребительной стоимости продукта. Фактически она, конечно, проводит это различие, так как в первом случае рассматривает труд с количественной, во-втором – с качественной его стороны. Но ей и в голову не приходит, что чисто количественное различие видов труда предполагает их качественное единство или равенство. Следовательно, их сведение к абстрактному человеческому труду».¹ Б. Франклин, по замечанию Маркса, - один из первых экономистов, который после Уильяма Пети разглядел природу стоимости. Он написал: «Так как торговля есть вообще не что иное, как обмен одного труда на другой труд, то стоимость всех вещей наиболее правильно оценивать трудом»² . Однако Франклин, по мнению Маркса, не уяснил себе, что оценивая стоимость всех вещей «трудом», он тем самым отвлекается от различий между обмениваемыми видами труда и, по сути, сводит их к одинаковому человеческому труду. Суть аргументов Маркса в пользу измерения стоимости товаров трудом сводится к следующему утверждению: «Если отвлечься от потребительной стоимости товарных тел, то у них остается лишь одно свойство, а именно то, что они – продукты труда».³ Стоимость не что иное, как «кристаллизованный» (материализованный) в товаре труд.

Здесь может возникнуть следующее возражение: при отвлечении от полезных качеств товарные тела в действительности остаются сгустками энергии и ресурсов, затраченных на их производство. В формировании этих сгустков помимо труда принимали участие силы природы и исторически созданные производительные силы. К. Маркс, признавая правомерность подобных аргументов, находит выход для логического обоснования своего центрального тезиса – труд есть создатель стоимости – в следующем утверждении: с позиций производства стоимости созданные средства производства – это лишь накопленный, опредмеченный ранее «овеществленный» труд, который переносится на вновь создаваемый продукт. Но только «живой» труд создает новую стоимость. Так что, стоимость товара распадается на две части: вновь созданную стоимость и старую, перенесенную стоимость.

Крайне важным для уяснения методологической роли принципа двойственности труда в исследовании экономических (стоимостных) процессов является терминологическое уточнение и разведение понятий «труд» и «работа». Если этого не сделать, то остается возможность постоянного смешения понятий «конкретный труд» и «работа».

Ханна Аренд, известная своей книгой “Human Condition”, отмечает, что «каждый европейский язык, будь то древний или современный, содержит два этимологически не связанных между собой слова, которыми мы обозначаем одну и ту же деятельность, и сохраняет обе эти лексемы ввиду их постоянно синонимического употребления…». ¹ Так, в греческом языке, например, это слова “ponein” и “ergazesthai”, в латинском – “ laborare”, с одной стороны, и “facere” или “fabricare” – с другой, в немецком - “arbeiten” и “werken”. У французов – это “travailler” и “ouvrier”, а англичане пользуются словами “labour” и “work”. Если первая группа слов выражает затраты умственных и физических усилий в определенное рабочее время и, таким образом, показывает, что речь идет о работе вообще, об абстрактном труде, то вторая группа слов предполагает, что эти усилия затрачиваются на определенную конкретную работу, и следовательно, речь идет о конкретном труде.

В русском языке этому соответствуют, с одной стороны, глаголы «трудиться», «работать», жаргонное «вкалывать» и, с другой стороны, «производить», «изготовлять», «делать», «вырабатывать». Глаголы второй группы по смыслу связаны с конкретным ремеслом, мастеровитостью, продуктивностью и даже с искусством или творчеством; в то же время глаголы, применяемые в простом смысле - «работать» - подразумевают обезличенные затраты труда работника.

Пожалуй, первыми, кто подчеркнул важность этого семантического различия были К. Маркс и Ф. Энгельс. Ф. Энгельс специально уделил внимание этому вопросу в «Диалектике природы». ² «Работа» в продуктивном смысле, по Энгельсу, - это есть труд. В примечаниях к «Капиталу» Ф. Энгельс специально обратил внимание на то, что даже в языке (в частности, в английском) существуют два различных слова для обозначения двух различных сторон труда: «труд конкретный, качественно определенный, создающий потребительные стоимости, называется work, а труд абстрактный, количественно определенный, создающий стоимость, называется labour». ³ Последний как раз и характеризует наиболее общий для всех товаропроизводителей аспект труда как экономического явления.

Аналогичный дуализм понимания сложился и в отношении товарной ценности. К. Маркс заметил, что уже с ХVII столетия в английской литературе понятие ценности, или стоимости часто используется в двух значениях: одно для обозначения непосредственной данности (worth), другое - рефлектированной (value).¹ Начиная с У. Пети, в экономической мысли пробивает дорогу идея различения товарной стоимости и меновой стоимости, стоимости и потребительной стоимости. «Надо заметить, - писал А. Смит в «Исследовании о природе и причинах богатства народов», - что слово стоимость имеет два различных значения: иногда оно обозначает полезность какого-нибудь предмета, а иногда возможность приобретения других предметов, которую дает обладание данным предметом. Первую можно назвать потребительной стоимостью, вторую – меновой стоимостью». ²

Используя принцип двойственного рассмотрения труда, К. Маркс пытался дать принципиально новую трактовку процесса создания стоимости и ее роли в общественном производстве. Он внес радикальные изменения в классическое понимание стоимостной формы. Центральное место занимает разработанная Марксом категория стоимости, отличная от меновой стоимости. Меновая стоимость рассматривается им лишь как форма проявления созданной трудом стоимости. Стоимость – это не что иное, как труд, «кристаллизованный» (материализованный) в товаре. Но стоимость отдельного товара определяется не тем количеством труда, который затратил конкретный производитель, а тем, сколько должно затратить общество для удовлетворения существующего спроса на данный товар, т.е. «общественно необходимым» абстрактным трудом. Однако Маркс особо подчеркивает, что абстрактный труд, создающий стоимость, всегда представляет собой «расходование человеческой рабочей силы в особой целесообразной форме».³ Согласно его теории двуединая стоимость порождается двойственным характером труда. Труд, затрачиваясь как «абстрактный труд» создает стоимость, а как конкретный труд – потребительную стоимость. Это есть продуктивная затрата, направленная на производство конкретных потребительных стоимостей. Таким образом, стоимость как целостность создается и абстрактным и конкретным трудом. В этом заключено принципиальное отличие позиции Маркса от взглядов того же Сэя, согласно которому факторы производства — конкретный труд, средства производства (капитал) и природа участвуют лишь в создании потребительной стоимости товара, а единственный источник стоимости — абстрактный труд.

Диалектика труда и стоимости раскрывает суть производственных отношений, системообразующее ядро того механизма, который вовлекает людей в общественное производство и характеризует способ воспроизводства общественной и индивидуальной жизни. Понятие «производственных» отношений несет у Маркса особую смысловую нагрузку. Аналогичным образом, как при рассмотрении стоимости, меновой стоимости и потребительной стоимости они не сводятся к непосредственно наблюдаемым взаимоотношениям производителей в конкретном производственном процессе, хотя и включают их. Непосредственные отношения производителей друг к другу, с точки зрения Маркса, даже не являются собственно социальными, отражающими сущность данного общества. Хотя, безусловно, все отношения между людьми являются социальными (в широком смысле общественными). В своей основе отношения непосредственных производителей - это технические отношения (techne - искусство, мастерство).¹ Но определяющими, детерминирующими сущность и характер общества, являются «не отношения одного индивида к другому индивиду, а отношения рабочего к капиталисту, фермера к земельному собственнику и т.д.»². Для Маркса основными производственными отношениями являются те, которые формируются на основе отношения к средствам производства. Определяющим критерием для этих отношений выступает характер связей участников трудового процесса с необходимыми для них условиями труда, в которых они социально-экономически отделены или не отделены от средств производства. Ибо тот, кто владеет средствами производства, решает и вопросы распределения и использования, а также присвоения продукта, созданного трудом.

Следуя этим указаниям Маркса, Г.В. Плеханов всю систему производственных отношений общества представил в виде двух составляющих. Одна часть – это «имущественные» отношения, которые собственно и составляют «реальный базис», определяющий «хозяйственный порядок общества». Вторая часть – «непосредственные отношения производителей»³. Последняя определяется, как замечает Г.В. Плеханов, «состоянием техники и характеризует собою состояние производительных сил, а вовсе не хозяйственный порядок»¹. Отсюда производственные отношения непосредственных агентов трудового процесса, вообще говоря, следует рассматривать как компоненту производительных сил, обеспечивающую их согласованное взаимодействие. Как таковые они не несут на себе печать определенного общественного устройства. Например, «тейлоровская» система организации труда и производства с этой точки зрения равно применима как в условиях индустриального капитализма, так и индустриального социализма. Хотя в условиях капитализма она работала эффективнее.

Применение принципа двойственности к определению производственных отношений находим и у русского ученого, экономиста А.А Богданова. Следуя подходу К. Маркса и Г.В. Плеханова, он уточняет суть этих отношений терминологически, выделив в их составе «отношения сотрудничества» и «отношения присвоения». Производственные отношения он делит на две группы: 1) «cотрудничество, складывающееся в процессе производства: а) простая кооперация; б) техническое разделение труда; в) общественное разделение труда и т.д.; 2) производственные, или косвенные производственные отношения».²

Таким образом, под производственными отношениями в социально-экономическом смысле следует прежде всего понимать так называемые «имущественные», или отношения отчуждения и присвоения. У Маркса - это отношения собственности на средства производства. Хотя собственность может трактоваться как юридическое выражение имущественных отношений, но суть дела такая постановка вопроса не меняет. Сущность производственных отношений, как она проявляется во всех достаточно развитых экономических укладах, состоит в индивидуальном, или частном отчуждении и присвоении результатов труда, определяющем весь процесс создания (производства) стоимости.

Заслуга К. Маркса состоит не только в том, что он раскрыл двойственный характер труда и стоимости, за этой двойственностью он увидел то особенное, что характерно для данной ступени общества (капитализма). Это в свою очередь стало возможным лишь при комплексном стоимостном анализе всего современного ему общественного производства (прежде всего на примере Англии) и выявлении неадекватного стоимостного обмена между рабочими и капиталистами. Собственно капиталистическими производственными отношениями выступают такие отношения, в которых присутствует неадекватный обмен стоимостями как основа капиталистического способа производства - это отношения между рабочими, которые совместным трудом создают стоимость, юридически принадлежащую капиталисту, и капиталистами (владельцами средств производства).

Данный метод исследования позволил обнаружить и такую существенную черту капиталистического общества на индустриальной стадии его развития: выхолощенные, абстрактные общественные отношения, имеющие своей субстанцией неадекватные стоимостные отношения, сопряжены, сращены с выхолощенным (абстрактным) конкретным трудом, выполняемым выхолощенным (абстрактным) индивидом. «В данном плане, - отмечал российский философ Э. В. Ильенков, - каждый отдельный труд и производит абстрактное и, как таковой, он сам абстрактен в самом точном, прямом и строгом смысле этого логического понятия. Конкретное (конкретный продукт) созидается только многообразно расчлененным совокупным трудом людей, только совокупностью бесчисленного множества отдельных - абстрактных - работ, объединенных вокруг общего дела стихийными силами рыночных отношений». ¹ Здесь выясняется, что целостность (конкретность) существует лишь на уровне результата, реализуемого совокупной рабочей силой, ведь это только ее продукт может функционировать на рынке как товар и потребляться как потребительная стоимость.

Двойственный характер труда, как принцип исследования, мог быть обнаружен лишь тогда, когда противоречие труда достигло своего апогея – крайней степени противоположности, или «антагонизма» - как в отношении к природе (в том числе к природе самого человека), так и в отношениях между людьми.

Основу антагонистических отношений между социальными субъектами К. Маркс усматривал в экспроприации чужого труда одного класса другим. При капиталистическом способе производства экспроприация не имеет открытой формы принуждения, носит скрытый характер («экономическая зависимость»). В силу этого социально-экономические отношения между капиталистами и рабочими по природе своей остаются, согласно Марксу, антагонистическими. Применение принципа двойственности труда к анализу эволюции этих отношений позволил нащупать глубинную причину антагонизма, составляющую «тайну прибавочной стоимости» капиталистического производства. Однако, как показывает исторический опыт отношения индивидуального, или частного присвоения отнюдь не исключают отношений сотрудничества, или партнерства между социальными субъектами. По характеру социально-экономические отношения могут быть как антагонистическими (конфликтными), так и партнерскими (взаимовыгодными).

С позиций монистического подхода Маркса труд лежит в основе всех явлений экономической жизни общества и отражающих их экономических категорий и, поскольку он по своей природе двойственный, постольку и все экономические явления, а также отражающие их экономические категории являются двойственными. Концепция двойственного характера труда не только раскрывает двойственный характер всех экономических процессов и явлений, но и определяет природу этой двойственности. Одна из сторон экономического процесса (явления) непосредственно связана с конкретным трудом, отражает хозяйственный аспект человеческой деятельности и, в конечном счете, выражает производительные силы общества, уровень их развития, другая – с абстрактным трудом, раскрывая экономический аспект деятельности и тесно связана с системой производственных отношений данного общества.

Эвристический потенциал концепции двойственного характера труда делает ее столь эффективным методом познания экономических процессов, что Маркс ставил ее разработку в один ряд с открытием своего закона прибавочной стоимости, отмечая, что здесь речь идет об отправном пункте, «… от которого зависит понимание политической экономии…». ¹

Применительно к задачам нашего исследования принцип двойственности труда и метод восхождения от абстрактного к конкретному позволяют раскрыть содержание понятий труда и предпринимательства в контексте противоречивого и поступательно развертывающего во времени и пространстве процесса исторического развития субъекта трудовой и экономической деятельности как работника и как активной, деятельной личности – творца экономических и социальных отношений. Механизм этого генезиса может быть содержательно реконструирован на основе выявления, с одной стороны, его внутренних движущих противоречий, с другой, путем развертывания логики формирования того «жизненного» (экономического) пространства, в котором он функционирует и развивается. Последнее предстает как некое «поле» хозяйственно-трудовой и экономической деятельности, в котором господствуют законы разделения труда и рынка, создаются реальные потребности и возможности для изменения социально-трудовых и экономических позиций субъектов в рамках «матрицы» разделения труда.