1.2 Функции политического сознания

Политическое сознание выполняет целый ряд функций:  1. Регулятивная функция. Политическое сознание регулирует  социальное поведение людей на основе восприятия действительности, а также на основе совокупности вырабатываемых им политических идей, норм, представлений и убеждений.  С особой силой потребность в регулятивной функции политического сознания обнаруживается на переломных этапах общественного развития, в кризисные периоды. Именно от политического сознания широких слоев общества, от политических установок «верхов» зависят эффективность политических систем, ход развития событий, направленность социально-политических преобразований.  2. Познавательно-информационная функция. Люди рано или поздно, но неизбежно соприкасаются с миром политики. Даже если они не желают ею заниматься — политика «займется» ими все равно. Она влияет на жизнь и судьбы людей через государство, законы, партии, общественные организации и др. Она «проникает» в людей в виде политической информации. Механизм современной жизни таков, что люди вынуждены постоянно делать выбор, в том числе и политический. Все это подталкивает их к познанию мира политики, к получению политической информации.  Политическое сознание в этом плане призвано помочь людям усвоить политические знания и информацию, определить свое место в общественно-политической жизни и правильно в ней ориентироваться.  3.        Оценочная функция. Политическое сознание предназначено не только для осознания (отражения) социально-политической действительности. В его недрах в процессе осознания мира политики вырабатываются и оценки (отношения) к тем или иным политическим явлениям и проблемам.  Люди таким образом делают для себя определенные выводы, конкретизируют степень важности различных политических явлений и событий.  Именно на основе оценки политической действительности люди формируют свои политические взгляды, убеждения, позиции, пристрастия.  4. Мобилизующая функция. Политическое сознание помогает людям осознать себя гражданами, которые не только «обязаны» обществу и государству, но и обладают определенными правами, свободами и политическими интересами.  В свою очередь гражданское самовосприятие побуждает (мобилизует) людей к переходу от пассивного осознания социальной действительности к конкретному участию в общественно-политической жизни.  В этом плане политическое сознание посредством своей мобилизующей функции побуждает людей к политически ориентированному поведению, к участию в общественной жизни ради отстаивания своих социально-политических интересов, к объединению со своими единомышленниками в политические партии, общественные организации и др.  1.3 Уровни политического сознания  Политическое сознание существует на различных уровнях и в различных формах. Прежде всего следует выделить специализированное и массовое политическое сознание.  Специализированное сознание — это, как правило, идеологически однородное сознание. Первоначально оно является достоянием немногих. Его носители — прежде всего политические партии и иные политические организации и объединения. Они фиксируют необходимость целенаправленной деятельности по формированию и развитию массового сознания в соответствующем направлении.  Главное в специализированном сознании — выработка, развитие и внедрение в сознание рядовых представителей общественного класса, социальной группы (или групп), социального слоя определенных установок.  Массовое политическое сознание выражает опосредованно уровень и содержание потребностей общества. Оно отражает также характер знаний общества о политической действительности.  Соответствующие знания, — с одной стороны, — вырабатываются различными идеологиями и закреплены в политической культуре. С другой стороны, такие знания «добываются» и собственной практикой массовых социальных групп.  Массовое политическое сознание весьма динамично. Оно имеет конкретно-исторический характер, часто переживает периоды подъема и спада. Оно испытывает на себе воздействие множества факторов: политических курсов и тактико-стратегической деятельности тех или иных партий, различных социальных потрясений, содержания конкретно-исторической ситуации и многих других.  В реальности возможны различные варианты взаимосвязи специализированного политического сознания (например, политической партии) и массового политического сознания.  Иногда то, что бывает теоретически и практически изжито и преодолено конкретной политической партией, может еще долгое время оставаться присущим политическому сознанию общества. Это обстоятельство отмечали многие политические деятели. Например, В. И. Ленин, предостерегал своих единомышленников от ошибок, подчеркивал, что «дело как раз в том, чтобы не принять изжитого для нас за изжитое для класса, за изжитое для масс». (Ленин В. И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме. Поли, собр. соч. Т. 41. С.42).  Возможна и обратная ситуация: в массовом политическом сознании фиксируется необходимость того или иного политического действия, принятия какого-либо политического решения, а специализированное сознание к этому не готово.  Например, в нашей стране идея о необходимости многопартийности прежде утвердилась в обществе, а соответствующие инициативы со стороны компартии-монополиста и государства последовали с серьезным запозданием.  Очевидно, что для конструктивного и стабильного социально -политического развития общества крайне важно не только взаимодействие специализированного и массового сознания. Еще более важна их обоюдная чуткая реакция на все изменения в умонастроениях людей и общества в целом, и составляющих его социальных групп.  В политическом сознании можно выделить такие уровни:  1. Государственный: На данном уровне политического сознания осуществляются выработка и обоснование официальной политики. Одной из главных черт этого уровня является стремление к выражению общих интересов правящих политических сил. На этом же уровне происходит адаптация (приспособление) интересов общества, общественного мнения к проводимой государственными институтами политике.  «Государственное» сознание регулирует политические отношения путем выработки различных законопроектов, программ, решений, конституций, поправок к их статьям и т. д.  Данный уровень политического сознания отличается наибольшей последовательностью в защите существующих политических порядков и принципов управления. Для него также характерен позитивно-прагматический способ восприятия политической действительности, — т. е. ориентация на достижение успеха, выгоды в процессе приобретения, расширения или удержания власти.  2. Теоретический: Данный уровень политического сознанияпредставлен различного рода идеями, концепциями, взглядами, точками зрения, имеющими политический характер.  Этот уровень тесно связан с наукой и идеологией того или иного общественного класса, правящих кругов.  В политических теориях и учениях, представленных на этом уровне, преследуется цель исследовать следующие проблемы:  а) сущностные проявления политики;  б) закономерные политические тенденции и процессы;  в) причины, их вызывающие;  г) реальный ход политических позиций;  д) действительные и возможные последствия политических решений, принимаемых законодательными, административными (исполнительными) и судебными инстанциями.  Особенностью теоретического уровня политического сознания является его теснейшая связь с экономическими, правовыми, военно-стратегическими и другими реалиями. Данный уровень отличается также оформлением политических теорий в соответствующие политические программы, декларации и доктрины.  Будучи реализованы на практике, такие программы, декларации и доктрины закрепляют политическое сознание в качестве ведущего элемента политики. А от данного элемента в свою очередь зависят характер политических отношений и политических институтов, организаций и учреждений, использование материальных средств осуществления политики.  Осознание политики на теоретическом уровне позволяет:  а) ставить и решать ее важнейшие цели и задачи — как фундаментальные (стратегические), так и текущие (тактические);  б) определять средства и методы их достижения;  в) определять направления и пути организационно-политического обеспечения в ходе решения назревших проблем;  г) вырабатывать концептуальные подходы к социальному контролю за ходом выполнения политических решений и целевых программ;  д) корректировать политику с учетом данных практического опыта.  3. Эмпирический: Этот уровень политического сознания базируется на непосредственной практике, живом участии в политическом процессе отдельных людей малых и крупных социальных общностей.  Данный уровень отражает политическую действительность в форме ощущений, представлений, иллюзий, переживаний. Взятые в единстве с теоретическими воззрениями в области политики, они служат, во-первых, питательной почвой для формирования у масс общественного мнения относительно политики и политических деятелей, а во-вторых, духовной основой политической культуры общества.  4. Обыденный: Данный уровень политического сознания тесно связан с эмпирическим уровнем, но в то же время в сравнении с ним имеет ряд отличий. Так, эмпирический уровень характеризует непосредственно практический опыт субъекта. Обыденный же уровень характеризует совокупность возникающих непосредственно из будничной жизни идей и взглядов общественного класса, социального слоя или группы людей.  Обыденный уровень политического сознания отличается от эмпирического и тем, что имеет идеологические и теоретические элементы. Данному уровню присущи ярко выраженные социально-психологические черты: чувства, настроения, эмоции. Это придает ему особую динамичность, способность чутко реагировать на изменения политической ситуации.  Обыденный уровень политического сознания отличается взаимосвязанностью рационального и эмоционального, свежего житейского опыта и традиций, сиюминутных настроений и устойчивых стереотипов.  Поэтому данный уровень нестабилен, зависим от эмоций и меняющегося непосредственного опыта, подвержен колебаниям.  Таким образом, политическое сознание представляет собой чрезвычайно сложное и многомерное явление. Оно является важнейшим элементом духовной политической культуры. Оно влияет на динамику политической культуры, во многом определяет ее содержание и ее уровень.  Политическое сознание имеет сложную структуру и целый ряд уровней. Оно не только отражает политическую действительность, но и вырабатывает ее определенное восприятие. На основании такого восприятия во многом и строится политическое поведение как отдельных граждан, так и общества в целом.  Соответственно политическое сознание играет важную роль в том, какое реальное и качественное содержание имеют общественно-политическая жизнь, мир политики в целом. 

http://society.polbu.ru/digilensky_psychology/ch35_all.html

Рассмотрим мотивационные компоненты политического сознания на примере одного — установки. Установка — это специфическое состояние субъекта, которое характеризует его готовность к совершению действия, направленного на удовлетворение данной потребности в данной ситуации. Установка предшествует действию, являясь его начальным этапом, настроем на действие. Один из основоположников психологической теории установки, грузинский психолог Д.Н. Узнадзе подчеркивал тесную связь установки с ситуацией, с одной стороны, и с потребностью — с другой6.  Это положение основано на понимании установки как той промежуточной переменной, которая опосредует внешние стимулы, идущие от ситуации, и внутренние стимулы, определяемые потребностями личности. Установка включена в мотивационные механизмы поведения и сознания человека в силу того, что она во-первых, служит для настройки деятельности на определенный объект, а, во-вторых, обеспечивает относительно устойчивую форму потребностей и мотивов. Благодаря установкам, как считает Г. Г. Дилигенский7, субъекту не нужно постоянно определять, в чем состоят его потребности и способы их удовлетворения: они уже зафиксированы в установках.  В политической деятельности установка является регулятором поведения человека или группы, формирующим позитивное или негативное отношение их к власти, государству. Обычно исследователей и их заказчиков интересуют вполне конкретные установки: на политическую систему в целом, на режим, на конкретные политические институты, на политических лидеров и даже на те или иные политические решения или события.  Если политологу необходимо представить себе возможные действия той или иной группы населения, предположим, на выборах, то накануне этих выборов он будет изучать соответствующие политические установки. В основе такой процедуры лежит гипотеза, согласно которой любое политическое действие возможно лишь тогда, когда человек настроен на него, имеет предварительную готовность к действию, то есть у него сложилась определенная (позитивная или негативная) установка. 

Политические ценности и установки

Одним из важных компонентов политического сознания являются по­литические ценности. По сравнению с другими компонентами, в ча­стности с политическими установками, ценности, как правило, рас­сматриваются как более фундаментальные ментальные образова­ния, как абстрактные идеалы не связанные с конкретным объек­том или ситуацией, как своего рода представления человека об иде­альных моделях поведения и идеальных конечных целях. Таким образом, ценности — это оценка идеального объекта в терминах «хорошо», «плохо», представление о том, что желательно и необ­ходимо.

Ценности — характеристика индивидуального сознания, имею­щая ярко выраженную социальную природу. Другими словами, мож­но сказать, что политические ценности — это усвоенные, приспособ­ленные индивидом (под влиянием личного интереса, ситуации и т.д.) социально-групповые представления. Эти представления усваиваются личностью в процессе социализации и формируют конкретные политические установки.

Каково же отличие политических ценностей от политических уста­новок? Ценности являются представлением человека об идеальном объекте или ряде объектов (например, о политической партии вообще или о свободе слова), в то время как установки характеризуют отно­шение людей преимущественно к конкретным объектам (данное раз­деление является, конечно, условным). Кроме того, ценности оказыва­ют значительное влияние на формирование конкретных политических установок, поэтому могут рассматриваться как один из элементов ус­тановок.

Ключевую роль во взаимоотношениях «внутреннего» и «внешне­го» поведения человека играет политическая установка: она предше­ствует действию, являясь его начальным этапом, настроем на дейст­вие.

Что же такое политическая установка? Применительно к уровню политического под уста­новками следует понимать отношение человека к тем или иным политическим объектам (институтам политической сис­темы, лидерам и т.д.), его субъективную готовность вести себя определенным образом по отношению к этим объектам.

При этом важно отметить, что на формирование политической ус­тановки значительное влияние оказывает социальный контекст: поли­тические установки служат выражением глубоких социально обуслов­ленных мотивационных потребностей, таких как ощущения включен­ности в структуру социальных связей, близости с социальным окруже­нием, безопасности, самопознания и самоутверждения и т.п.

Важной функцией установки, помимо преобразования потребнос­тей и мотивов в действия, является и оценочно-ориентационная функ­ция: она обеспечивает человека способностью реагировать на ситу­ацию и внешние объекты (например, на ситуацию неудовлетворенной потребности и объекты, способствующие или препятствующие ее удовлетворению) на основе прошлого опыта. Установка приводит в действие психические процессы и практические действия, адекват­ные ситуации и объектам, потому что в ней содержится предшествую­щая ситуации готовая модель этих процессов и действия. Другая существенная функция установок состоит в их способности не толь­ко опредмечивать возникшие на бессознательных глубинах психики потребности, но и практически выступать в качестве относительно са­мостоятельных потребностей и мотивов.

Установки неоднородны по своему происхождению и объектам. В политологии и других общественных науках существуют различные точки зрения относительно их структуры и типологии. Один из рас­пространенных подходов к типологии основывается на таком крите­рии, как природа элементов, лежащих в основе той или иной установки. В структуре установки, как правило, выделяются три эле­мента:

1) когнитивный (связанный со знаниями о политических объектах или явлениях и их нормативной оценкой);

2) аффективный (связанный с чувствами, испытываемыми инди­видом по отношению к объекту);

3) поведенческий (склонность к определенному поведению в от­ношении объекта).

Верхний уровень системы установок образует система политиче­ских и иных ценностей, имеющих отношение к политическим явлени­ям, характеризующая направленность в восприятии человека тех или иных явлений политики. Средний уровень — уровень установок, ха­рактеризующих отношение граждан к институтам политической систе­мы и политическими лидерам и группам, а также оценка своего места и роли во взаимоотношениях к политической системе (ориентации на политическую систему и на «свои» взаимоотношения с ней). Третий уровень — поведенческие установки (предуготованность к действию) по отношению к конкретным политическим объектам в конкретных ус­ловиях.

олитические ценности — выраженные в мнениях, суждениях позитивные ориентации людей на различные объекты и состояния политического бытия; представления о наиболее важном и значимом в политике. В ценностях могут быть выражены предпочтения той или иной форме государственного устройства, тому или иному типу отношений между государством и индивидом, отражены желаемые представления о степени свободы личности, о справедливости и порядке. Появлению ценностных суждений в политической культуре общества предшествует позитивный опыт отдельных индивидов. Например, в рамках конкретной исторической ситуации власть начинает рассматриваться как ценность при условии, если она обеспечила решение каких-либо значимых для группы или для социума в целом задач. Со временем связь представлений с конкретной ситуацией утрачивается, но в массовом сознании сохраняется суждение о необходимости и целесообразности именно таким образом организованных властных отношений. Происходит это благодаря трансляции конкретного опыта в виде сказаний, суждений, которые становятся не просто пересказом исторического факта, а своеобразным толкованием складывающихся ценностных представлений. П. ц. укоренены в культуре общества наряду с нравственными, эстетическими, экономическими, социальными. В П. ц. человек выражал свое стремление к более справедливому обществу, к эффективно организованному государству, прогрессу. В современном обществе представлено множество П. ц., нередко противоположных и взаимоисключающих друг друга, но они существуют, находят себе сторонников, развиваются и совершенствуются.

Политические ценности

Этот класс ценностей непосредственно примыкает к социаль­ным ценностям и, по существу, является их подвидом. Среди политиче­ских ценностей главные: политическая свобода и ответствнность, элементы вечнойй правды основных типов полити­ческих сознаний,национальная безопасность, патриотизм и космополи­тизм, международная безопасность, мир и международное сотрудничество.

Большин­ство политических ценностей связано с идеями справедливого и ра­зумного общественного устройства и механизмами его поддержания. Ценности политики и политических режимов историчны и в этом смысле относительны. Они отражают политическую зрелость и опыт общества. Скажем, в свое время монархия воплощала более высокие политические цен­ности по сравнению с ценностями родоплеменного строя, но сегодня говорить о монархических ценностях всерьез уже не приходится, за исключением, может быть, исторических и эстетических.

Однако существуют инварианты политического со­знания, точнее сознаний. На базе каждого из них формирует­ся определенный тип человека как «политического животного», партии как организованной группы однотипных «животных», и государствен­ных режимов, как результат прихода к власти соответствующей поли­тической партии и типа «политического животного». Таких типов по­литических сознаний можно выделить семь: тоталитаристское, консерва­тивное, социалистическое (коммунистическое), либеральное, анархиче­ское, демократическое и рабское. Первое и последнее взаимосвязаны, предполагают друг друга. Они не заключают в себе никакого позитива и потому не представляют никакой политической ценности.

Консерватизм, как и остальные четыре типа сознаний, коренится в самой природе человека. В частности – в стремлении человека к самосохранению и удержанию в обществетого, что, по его мнению, уже на практике доказало свою способность служить этой цели, а именно, сложившегося положения вещей. В этом «вечная правда» консерватизма. Однако очевидная ценность консерватизма относительна, ее границы не только подвижны у каждого человека, но и от человека к человеку, т.е. люди консервативны в разной степени. Консерватором можно назвать такого человека, в котором доминирует стремление к сохранению существующего. (Человека, который ратует за возврат к каким-то старым, ушедшим в прошлое политическим порядкам, уместнее называть ретроградом.)

Консерватизм – не только один из способов самосохранения или «инстинкт самосохранения отжившего». Как признание права господствующего порядка, он таит в себе нечто от архаичной психологии права силы. Консервативное сознание может развиваться и на почведогматизма, и на почве привычки, привыкания к определенным политическим реальностям и традициям, независимо от того, насколько сами по себе хороши они или плохи. Известно, что привыкнуть можно не только к хорошему, к чему быстро привыкает лишь легковесный человек[1], но и к плохому. Существует большое множество дурных привычек. Еще одним источником консерватизма является косность, необразованность и бескультурье – ведь для того, чтобы пожелать изменений, нужно уметь их себе представить. Уместно в этой связи привести острую и горькую по своей правде поговорку: «Кто гроба не видал, тот и корыту рад».

Бывает, что человек или социальная группа настолько прочно сживаются с су­ществующим положением вещей, что практически любые изменения вызывают у них искренний внутренний протест. Этот протест может питаться, по меньшей мере, двумя источниками: (1) привычностью и ка­жущейся понятностью, естественностью, ценностью состояния или процесса, подлежащего изменению или устранению; (2) тем, что само вмешательство в наличное положение вещей представляется плохим или по меньшей мере непредсказуемым по последствиям. Привычка делает всякое изменение само по себе дурным, а неопределенность, в которую ввергают любые перемены, способна вызывать острое чувство неуверенности, неопределенности, нестабильности и диском­форта. Установки консерватизма могут быть переданы выражениями типа: «Лучше синица в руке, чем журавль в небе», «Лучшее – враг хорошего», «Новое – это хорошо забытое старое».

Сам по себе консерватизм ни плох, ни хорош.

Консерватизм является поли­тической ценностью там и постольку, где и поскольку в сохраняемых и удерживаемых социальных реальностях превалирует позитивность и гуманность.

Однако, если консерватив­ность как нейтральное человеческое качество, вытекающее из чувства самосохранения, может с полным основанием считаться человеческой ценностью, поскольку оно так или иначе связано с областью гуман­ности в человеке, то консерватизм как политический феномен никогда в целом не бывает и не может быть политической ценностью.

Правда и ценность консерватизма частична, ущербна, подчас на­столько засорена недомыслием, далекими от заботы о людях интересами и прямой антигуманностью, что бывает труд­но или даже невозможно отделить в этом политическом сознании искреннее от своекорыстного, разумное от иррационального. В консерватизме как политической практике, как правило, побеждают архаичные, негативные черты индивидуальной и коллективной психологии: кос­ность, подозрительность, пассивность, инерция, равнодушие к человеческим страданиям, делающим социальные перемены неизбежными и необходимыми, неверие в собственные силы, трусливое нежелание поступиться чем-то относительно малым сегодня во имя обре­тения большего и лучшего завтра.

Впрочем, бывает глупый, упрямый и косный консерватизм, и консерватизм просвещенный, способный за­щитить заслуживающие того традиции и ценности за счет самих перемен, такой ди­намики, которая работает на консерватизм.

Элемент вечной правды заключен и в социалистическом (коммунистическом) сознании. Нормальный, гуманный человек всегда стремится к социальной справедливости, к сознательному равенству людей перед лицом закона, конституции, к равенству их прав и свобод. Беда в том, однако, что радикально коммунистическое сознание готово установить и устанавливало «равенство» и «справедливость» насильственно, за счет самих прав и свобод.

Только корыстные, властолюбивые и авторитар­ные по складу характера люди вольно или невольно, теоретически или практически отрицают ценности социальной справедливости и соци­ального равенства. Корни нечувствительности людей к справедливости исключительно глу­боки и связаны с эгоистически, ложно проявляющейся внутренней приоритетностью личности по отношению к об­ществу и другому человеку.

«Вечная правда» со­циализма – социальное равенство и справедливость – не является второсортной лишь потому, что касается в основном социальной сферы человеческого бытия. Тяга к «вечной правде», порождаемая социалистическими ин­стинктами, чувствами и мыслями, не так примитивна, как это может по­казаться на первый взгляд. У любого, даже самого бессердечного или высокомерного человека есть хотя бы минимальные ее зачатки. Другое дело, что ее легко подавляют многие другие, про­тивоположные. Это вытеснение, подавление человеком и обществом идеи и потребности в равенстве делает социалистический идеал утопическим. Немалое число людей считает социальное равенство неистребимой и вместе с тем неосуществимой мечтой человечества, его потерянным раем.

Как таковая, в своем абстрактном виде интуиция или идея со­циального равенства и справедливости еще ни человечна, ни бесчеловечна, ни хороша, ни плоха. Но не потому, что может одинаково равнодушно наполняться гуманным или антигуманным содержанием, а потому, что у нее есть границы. Социальное равенство и справедливость являются ценностями тогда и постольку, когда и поскольку их масштаб и глубина, способы их внедрения в жизньсоразмерны и согласованы с другими социальными и личными ценностями человека.

Общество должно быть справедливым, но оно не может быть уравнительным, плодить паразитов и иждивенцев или искусственно и насильственно подгонять всех и во всем под единый стандарт. Кроме того, когда социальная справедливость устанавливается политическими партиями, склонными преувеличивать значение общества и преуменьшать ценность личности, подозревая ее в индивидуализме, эгоизме и т.п., то тогда социальная справедливость обязательно оборачивается нарушением элементарных человеческих прав и свобод, насилием одних слоев общества над другими.

Парадокс «вечной правды» социалистической (коммунистической) идеи состоит в том, что в качестве человеческой потребности равенство и справедливость – безусловные ценности, но как социальные ценности они имеют границы, предопределенные ценностями свободы, которые на практике не признаются реальным социализмом. Любая исторически возникавшая социалистическая практика: (1) устанавливала приоритет общества по отношению к личности и во имя социалистической или коммунистической справедливости совершала по отношению к личности и обществу много несправедливого и деструктивного; (2) оказывалась возможной лишь в рамках ограниченного времени либо в ограниченных масшта­бах; (3) являлась утопической, поскольку идеализировала человека по своему образцу, веря в свое право и способность воспитать и создать «нового человека»; (4) так или иначе возглавлялась такими лидерами, которые сначала не могли, а потом и не хотели установить равенства между людьми, ибо, пренебрегая ценностями свободы, спонтанно тяготеет к диктатуре и произволу.

Черты, присущие теории и практи­ке тотального (радикального) социализма, более всего свидетельствуют о беде и утопичности реальных исторических форм социализма и коммунизма. Фактически неизбежен «захват» социалистического движения авторитарными, отнюдь не социалистическими (не заботящимися о равенстве) лидерами. Социалистическое государство предъявляет невыполнимые и даже противоестественные требования к своим гражданам, так или иначе ущемляя их права и свободы. Социалистическая идеология, становясь господствующей в обществе, с необходимостью обретает облик опасного фарса, порождает лицемерие, двойные стандарты и интеллектуальную несовободу.

Едва ли ни противоположной по своему истоку, но не по соци­альной практике, является «вечная правда» анархизма. Ее противопо­ложность социалистической «вечной правде» проистекает из непохо­жести чувства свободы на чувство равенства и справедливости. Анар­хизм – дитя свободы и неприятия какого-либо общественного и госу­дарственного приоритета, их власти над личностью. Правда анархизма состоит в убежденности в том, чтоникакая власть не является идеальной и так или иначе ограничивает свободу и права личности. Анархическое чувство чутко распознает неизбежную, пусть даже и потенциальную враждебность государства по отношению к личности, угрозу, которая заключена в самом его существовании.

«Власть раз­вращает», «государство подавляет», «политика – это грязь», – выра­жения, возникшие не на пустом месте. Несмотря на их категоричность и гипертрофированность, в них заключены элементы «вечной правды» анархизма, вырастающей из инстинктивной заботы человека о своей безопасности и свободе в области социальных отношений.

Однако анархизм как политическая доктрина или социальная практика имеет ряд существенных изъянов. Прежде всего, тот, что доминирующая тенденция к разрушению, в первую очередь власти и государства, непременно оборачиваются нигилизмом и насилием.Ему, как и социализму, присущ утопизм, сказывающийся, в данном случае, в попытках организации безгосударствен­ных, безвластных (анархических) коммун, власть в которых на практике имеет тенденцию перейти к фанатичному лидеру или группе лиц, превращающих анархию в тоталитарную секту.

«Вечная правда» либерализма кажется родственной анархи­ческой «вечной правде», поскольку и та и другая основаны на потребности свободы. Однако в отличие от анархизма либерализм как личное нача­ло в человеке – это комбинация по меньшей мере двух качеств или ин­туиций: свободы и ответственности перед лицом права и закона или непосредственно перед реальностью свободы другого человека.

Большее или меньшее самоограничение свободы во имя лучшей реализации лич­ностью ее прав, создание социальных структур, гарантирующих и защищающих эти права личности, отличает «правду» либерализма от «правды» анархизма. Кроме того, либерализм более рационально и по­следовательно чем анархизм проводит идею приоритета личности по отношению к обществу. Это отличает его и от социализма.

Однако либерализм как политическая практика имеет тенденцию к недооценке или игнорированию таких социальных ценностей, как справедливость, право людей на достойную работу, социальное страхование, государ­ственную поддержку незащищенных слоев населения и т.д. Либерализм, логикой вещей, ориентирован на сильную и преуспевающую личность и не желает об­ращать должного внимания на многие гуманистические ценности. Все или почти все либерализм склонен рассматривать как частное дело ин­дивида, его свободы, выбора и решений. Ему недостает чувства доб­рожелательности и взаимоподдержки, бескорыстия, участия и С недоверием относясь ко всякому вмешательству власти в дела людей, он нередко выступает противником даже самых человечных и разумных социальных мер, принося в жертву формальному праву естественную сострадательность и здравый смысл.

Идеал либерализма тяготеет быть идеалом индивидуализма, замкнутости и самоизоляции. Все общественные отношения имеют тен­денцию рассматриваться под юридическим, экономическим (рыночным) и финансовым углом зрения. В либерализме ослаблены или имеют тенденцию к ослаблению многие нравственные ценности, а идея социального равенства сводится к юридическому ее пони­манию, как формальному равенству перед законом. Не будет преувеличением сказать, что либерализм испы­тывает или склонен испытывать чувство брезгливости или презрения к бедному или неудачливому человеку, полагая, что во всех его бедах виноват только сам индивид, скорее всего ленивый, тупой, за­вистливый и т.п. Формула «Если ты умный, почему не богатый» пародирует эту тенденцию либерализма.

Более или менее цивилизованные формы политиче­ского либерализма пытаются сгладить негативные черты либеральной ментальности и практики, однако их спонтанное воспроизводство в таком сознании кажется неизбежным.

Пожалуй, наиболее сложной является «вечная правда» демократизма. В современном смысле она в чем-то перекликается с «вечной правдой» едва ли не всех других политических сознаний. Это происходит оттого, что демократизм так или иначе со­четает в себе изначальные ценности свободы и соцального равенства, готовности к компромиссу, умеренности, здравого смысла, терпимости и широты взгляда на общество и социальную жизнь индивида.

Демократизм – достаточно сложное чувство и установка. Дале­ко не всегда она складывается сразу в виде достаточно полного набора соответствующих идей и ценностей.Демократия предполагает в гражданах определенное воспитание и образование, уровень культуры. Не слу­чайно в период своего формирования демократия неустойчива, прихотлива, хрупка, заражена многими социальными бо­лезнями и кажется слишком слабой, чтобы защитить индивида. Отсюда и неуютность для обывателя ранних этапов демократии, отсюда и кажущаяся парадоксальной критика демократии «снизу», со стороны самого «демоса» как неустойчивого общественного состояния.

Демократия вырастает едва ли не из всех качеств гуманности, она воплощает в себе много общечеловеческих ценностей. Комплекс­ность демократии, ее многоплановость притягивают к ней почти все политические сознания, позволяют хотя бы частичную интеграцию с ней. Не случайно даже представители марксистского социализ­ма, весьма строго следящие за чистотой классового анализа и оценки, допускают так называемый классовый демократизм, говоря о буржуазной, мелкобуржуазной, крестьянской, либеральной, народной, пролетар­ской (социалистической) демократии. Политическая свобода, провозглашаемая демократией, дает возможность тактического (и коварного) партнерства с ней даже почти не маскирующемуся антидемократизму.

Указывать на очевидные пороки демократии и просто и слож­но, поскольку в истории в своем чистом виде она ни теоретически, ни практически не была выявлена или реализована. Демократии в чистом виде и не может существовать. Это объясняется ее динамизмом, открытостью новому и даже составляет ее достоинство, потому что делает ее восприимчивой ко всему лучшему и способной совершенствоваться.

К ценностям, составляющим комплекс феномена, называемого демократизмом, относятся свобода, ответ­ственность, достоинство человека, приоритет личности над обществом, равноправие, справедливость, терпимость, здравый смысл, диалог, воля к компромиссу, сотрудничеству, социальному контракту и гражданскому миру. Демократия хорошо совместима с бесконечностью и разомкнутостью внутреннего мира человека, его внутренней абсолютностью и внешней относительностью, внутренней спонтанностью и внешней подвижностью, плюрализмом его состояний. В зрелых демократиях это находит свое реальное социальное воплощение.

Последнее, возможно, и есть самое глав­ное, поскольку именно в идее плюральности, в ней как определенной способности человека быть разным и жить в многообразном мире лежат личностные основания политического и культурного плюрализма, свободы мнений, множественности оценок, разнообразия стилей жизни, увлечений, видов деятельности и т.д., т.е. всего того, без чего немыслимо современное демократическое общество.

Но возникает вопрос: каков собственный политический идеал гуманиз­ма? Такового у него нет и, видимо, не может быть, поскольку природа общественных отношений такова, что в нее вовлечены люди с разными убеждениями и суверенными свободами и типами политических сознаний.

Более всего идеалам гуманизма, в политическом плане, соответствует демократия.

Демократия, в принципе, не идеал (так, Черчиллю приписывается афоризм: «Демократия есть худший вид правления за исключением всех остальных»), но на сегодняшнем этапе мировой истории она лучшее, чего смогли добиться и установить люди в области политических отношений.

Между гуманистическим и по­литическим мировоззрением нельзя ставить знак равенства. Но если они как-то и накладываются друг на друга, то ни один из типов политического сознания не может целиком поглотить собой гуманистическое созна­ние. Не в том смысле, что последнее шире или лучше, а в том, что оно – дру­гое и во многом бытует в принципиально иной плоскости человеческой реальности.