2. Споры о судьбах России в первой половине xiXв.

Вопрос об особом характере русской национальной культуры встал в России впервые в достаточно острой форме после победы в войне с Наполеоном в 1814 г. Русские войска вошли в Париж, но русская культура очевидным образом по-прежнему не могла соперничать с европейской. Отставание было столь заметным, что об этом нельзя было не задуматься. Тем более что в Европе вошли в моду идеи Шеллинга и Гегеля об уникальности национальных культур, о том, что каждая из них должна вносить свой оригинальный вклад в общечеловеческую культуру.

Под влиянием Шеллинга и Гегеля уже в 20-х годах XIXв. в центр внимания русского образованного общества ставится вопрос, что же оригинального создала к тому времени русская культура? Ответ был крайне неутешительным: практически ничего. С тяжелым сердцем признавали, что русская культура является в основном подражательной и не содержит в себе никаких оригинальных элементов, которые могли бы считаться ее уникальным вкладом в мировую культуру: религия в России является византийской, а ее светская культура – западноевропейской. Эта культурно-психологическая травма нашла свое наиболее отчетливое выражение в известном«Философском письме»Петра Чаадаева(1794–1856), написанном в 1829 году. Этим письмом Чаадаева можно датировать начало оригинального русского философского мышления в России.

Нелегко Чаадаеву критиковать родину, но, замечает он: «Прекрасная вещь – любовь к отечеству, но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к истине». А истина, по его мнению, состоит в том, что…«мы не принадлежим ни к одному из великих семейств человеческого рода; мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, у нас нет традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода нас не затронуло… Мы принадлежим к числу наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок».

Письмо П. Я. Чаадаева было публиковано в 1836 году, за что редактор журнала был сослан в Сибирь, а сам Чаадаев был объявлен Николаем Iсумасшедшим. В течение года Чаадаев был пленником в своем доме под присмотром врачей и полиции. В дальнейшем взгляды Чаадаева существенно изменились. К концу жизни он приходит к выводу, что бесплодность исторического прошлого России является в определенном смысле благом. Ее отсталость дает возможность выбора. Скрытые, потенциальные силы могут себя обнаружить в будущем.«Может быть, – признается он, – было преувеличением печалиться за судьбу народа из недр которого вышла могучая натура Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова и грациозный гений Пушкина». Чаадаев проникается верой в великое будущее России, считает, что она может занять ведущее место в духовной жизни Европы. Он объясняет это прежде всего тем, что именно русская православная церковь сохранила сущность христианства во всей его первоначальной чистоте.

Идеи Чаадаева предшествовали возникновению двух противоположных направлений в истории русской философии и особенно русской общественно-политической мысли – западничествуиславянофильству. Спор славянофилов и западников был спором о судьбе России, ее призвании в мире.«И те и другие, – писал Н. Бердяев, – любили Россию, славянофилы, как мать, западники, как дитя». Первое серьезное столкновение произошло, когда обсуждался вопрос о смысле и значении реформ Петра, о том, является ли исторический путь России тем же, что и Западной Европы или у нее особый путь?

Западники целиком приняли реформы Петра и будущее России видели в том, чтобы она шла западным путем. Однако в отношении западного пути развития у западников также были сомнения. Главное, что их не удовлетворяло в европейской культуре,- это чрезмерное развитие индивидуализма. В то же время они гораздо более положительно оценивали достижения Европы в развитии политической культуры и демократических устоев.

Наиболее яркими представителями этого направления были А.ГерцениВ. Белинский. Герцен полагал, что в русском народе возможно соединение личного и общественного. Он разработал концепцию «русского социализма», прообразом которого стала русская община. К западникам примыкали революционеры-народовольцы: Н.Чершышевский, А Добролюбов, позднее Г.Плеханов, В. Ульянов, Л.Мартов.

Славянофилы реформы Петра и последующую европеизацию считали трагедией для России. Они высоко ценили самобытные особенности русской культуры и утверждали, что русская политическая и общественная жизнь развивалась и будет развиваться по своему собственному пути, отличному от пути западных народов. По их мнению, Россия призвана оздоровить Западную Европу духом православия и русских общественных идеалов.

Теоретические построения большинства славянофилов определяются противопоставлением «Россия – Запад». Оно четко просматривается у одного из основоположников славянофильстваИ. В. Киреевского(1806–1856). По его мнению в основе всей общественной жизни западного человека лежит рационализм, голый расчет, эгоизм, стремление поудобнее устроиться в жизни. В основе же русской жизни лежит«живая вера», воспринятая у отцов православной церкви, нравственная цельность, стремление к общему благу. Конечно, Киреевский идеализирует и русский национальный характер и русскую общественную жизнь, но одно у него отнять нельзя – страстное желание понять своеобразие России, объяснить причины ее отличия от Запада. Он приходит к выводу, что самая главная причина находится в сфере религии. Таким образом, обсуждение вопроса о своеобразии России и русского пути с неизбежностью вело русскую мысль к религиозной философии. Ведь если русский Восток есть особый мир, отличный от Запада, то это прежде всего потому, что в основании русской истории и русского духовного типа лежит восточное христианство, т. е. православие.

Попытку осознать, осмыслить сущность православия, его отличие от других вероисповеданий, его влияние на общественную жизнь предпринял А. С. Хомяков(1804–1860). Вслед за Киреевским он является одним из основателей русской религиозной философии. Сущность православия, основной принцип жизнедеятельности православной церкви Хомяков раскрывает с помощью понятия соборности. Соборность– это свободное единство верующих в деле совместного отыскания ими правды и пути к спасению, единство, основанное на общей любви к Христу. Как видно из этого определения, Хомяков подчеркивает неразрывную связь любви и свободы, ненависть же, вражда порождают не свободу, а насилие, анархию, хаос. Христианство – религия любви, и в силу этого оно предполагает свободу.

С идеей соборности тесно связаны взгляды Хомякова на общественную жизнь. Он придавал величайшее значение русской деревенской общине, миру с его сходками, принимающему решение на основе справедливости, в соответствии с обычаем и совестью. Общинная жизнь древней Руси представлялась ему воплощением принципа соборности. Смиренность русского народа, его любовь к святости, склонность к организации общественной жизни на основе взаимопомощи, – все это, по мнению Хомякова, дает основания надеяться, что в будущем Россия создаст более гуманное и справедливое общество, чем Западная Европа. По его мнению Россия не должна стремиться тому, чтобы быть самой могучей или богатой страной, она должна стать «самым христианским из всех человеческих обществ».

По мнению Н. О. Лосского, с именами славянофилов И. В. Киреевского и А. С. Хомякова связано начало философского движения, которое можно считать наиболее оригинальным и ценным достижением русской мысли. «Я имею в виду, – пишет Лосский в своей«Истории русской философии»– попытку русских мыслителей систематически развивать христианское мировоззрение. Владимир Соловьев был первым, кому выпала честь создания системы христианской философии в духе идей Киреевского и Хомякова».