Глава 19 Разоблачения

Rcvo dn ivhz ja ocz omvinvxodji oj adiy v kzmnji’n njxdvg nzxpmdot iphwzm pndib oczdm ivhz viy yvoz ja wdmoc? [88]

Нам говорят, что наша медицинская документация конфиденциальна и выдается только с нашего особого разрешения. На самом деле любой агент ФБР, коп или прокурор, которому удастся убедить судью, что у него есть на то веские основания, сможет зайти в аптеку и получить все ваши рецепты и даты каждой закупки. Страшно, да?

Кроме того, нам говорят, что досье, которые заводятся на нас правительственными организациями, налоговой инспекцией, Управлением социального страхования, службой регистрации транспортных средств любого штата и т. д., скрыты от любопытных глаз. Возможно, сейчас они защищены чуть больше, чем тогда, – я в этом сильно сомневаюсь, – но в те времена получение любой информации было для меня плевым делом.

Например, я взломал Управление социального страхования с помощью выверенной социально-инженерной атаки. Я начал со стандартной разведки: узнал всяческие отделы организации, где они находятся, как зовут начальников и менеджеров в каждом из них, внутренний жаргон и т. д. Рассмотрением жалоб занимались специальные группы, называемые модами – я так понимаю, от слова «модуль». Каждая из этих групп отвечала за определенный диапазон номеров полисов социального страхования. Я получил у них телефон мода и, в конце концов, добрался до сотрудницы, которая представилась мне как Энн. Я сказал ей, что я Том Хармон из офиса генерального инспектора организации.

Я добавил: «В ближайшее время нам потребуется помощь на постоянной основе». Объяснив, что, хотя наш отдел расследует множество дел о мошенничестве, у нас нет доступа к MCS (сокращенное название модернизированной системы жалоб – так удивительно неуклюже называется их централизованная компьютерная система).

С этого первого разговора мы с Энн стали друзьями по телефону. Я мог позвонить ей и попросить посмотреть то, что мне нужно: номер полиса социального страхования, дату и место рождения, девичью

фамилию матери, пособие по нетрудоспособности, оклад и т. д. Когда бы я ни позвонил, она бросала все свои дела, чтобы найти то, что я просил.

Энн, похоже, любила мои звонки. Она явно наслаждалась ролью помощницы человека из офиса генерального инспектора, который занимался этими важными расследованиями дел о мошенничестве. Я думаю, это разнообразило ее дни, наполненные нудной и монотонной работой. Она даже подавала идеи, что бы еще поискать: «Возможно, имена родителей что-нибудь дадут?» Затем Энн делала все возможное, чтобы откопать эту информацию.

Однажды я допустил промашку, спросив: «Какая у вас там сейчас погода?»

Яне подумал, что по идее работал в том же городе, что и она. Она удивилась: «Ты что, не знаешь, какая погода за окном?!»

Ябыстро исправился. «Я сегодня в командировке в Лос-Анджелесе».

Она, должно быть, подумала: «Да, конечно, ему приходится много ездить по работе».

Мы дружили по телефону около трех лет, добродушно подтрунивая друг над другом и получая от общения огромное удовольствие.

Если бы мы встретились лично, я поцеловал бы ее в знак благодарности за всю ту чудесную помощь, которую она мне оказала. Энн, если ты это читаешь, твой поцелуй тебя все еще ждет.

Ядумаю, когда настоящие детективы работают над делом, у них появляется сразу много ниточек для дальнейшего расследования. Некоторые из них прорабатываются не сразу. Я не забывал, что договор аренды квартиры Эрика был оформлен на имя Джозефа Верила, просто еще не копал в данном направлении. Это был один из тех случаев, когда в ходе детективных изысканий я обращался к моей приятельнице из социального страхования Энн.

Она вошла в MCS и открыла алфавитный список застрахованных клиентов, который использовался для поиска номера полиса социального страхования человека по имени и дате рождения.

Тогда я попросил поднять еще и записи о цифровой идентификации, чтобы узнать место и дату рождения, имя отца и девичью фамилию матери интересовавшего меня человека.

Джозеф Вернл родился в Филадельфии в семье Джозефа Верила – старшего и его жены Мэри Эберли.

Потом Энн выполнила для меня DEQY (произносится как «декви») – подробный запрос о доходах, который дает историю трудовой

деятельности и динамику прибыли человека.

Чего?.. Что за ерунда?

Джозефу Вернлу – младшему было 40 лет. Если верить данным социального страхования, за свою жизнь он не заработал ни пенни.

Кроме того, у него никогда не было работы. Что бы вы подумали на моем месте?

...

Человек существовал, так как Управление социального страхования имело сведения о нем. Однако он никогда нигде не работал и не получал никакого дохода.

Человек существовал, так как Управление социального страхования имело сведения о нем. Однако он никогда нигде не работал и не получал никакого дохода.

Чем больше я погружался в это дело, тем более загадочным оно становилось. Это казалось бредом, который еще больше заставлял меня найти всему логическое объяснение.

Теперь у меня, по крайней мере, были имена его родителей. Все очень напоминало игру в Шерлока Холмса.

Джозеф Вернл – младший родился в Филадельфии. Может быть, его родители все еще живут там или где-нибудь неподалеку? Звонок в справочную региона с кодом 215, к которому в те времена относилась Филадельфия, а также близлежащие округи Пенсильвании, помог найти трех мужчин по имени Джозеф Вернл.

Яначал звонить по номерам, которые дал мне оператор справочной службы. На второй попытке ответил мужчина. Я спросил, мистер Вернл ли это, и он сказал «да».

«Это Питер Броули, из Управления социального страхования, – начал я. – Вы ведь можете уделить мне несколько минут?»

«В чем дело?» «Мы выплачивали компенсацию по страховке Джозефу Вернлу, и

каким-то образом записи в нашей системе перепутались. Не исключено, что мы производили выплаты не тому человеку».

Яподождал, пока смысл моих слов дойдет до его сознания и как следует заденет его, так я мог воспользоваться замешательством. Он

ничего не говорил. Я продолжил: «Вашу жену зовут Мэри Эберли?» «Нет, – ответил он, – это моя сестра».

«Хорошо, у вас есть сын по имени Джозеф?» «Нет, – через мгновение он добавил: – У Мэри есть сын Джозеф

Уэйс. Однако это точно не он. Джозеф живет в Калифорнии».

Картинка начинала складываться. Это было уже кое-что. Постойтека, человек на другом конце провода продолжал говорить.

«Он агент ФБР».

Сукин сын!

Человека по имени Джозеф Вернл – младший не было. Джозеф Уэйс, агент ФБР, создал себе поддельную личность, используя реальные имена членов своей семьи, которые мог легко запомнить. Этот агент выдавал себя за хакера по имени Эрик Хайнц.

Во всяком случае, исходя из имеющихся фактов, я посчитал это наиболее логичным вариантом.

Когда я в следующий раз попытался позвонить Эрику по городскому телефону, номер оказался отключен.

Однажды в моей карьере хакера наступил момент, когда я решил, что неплохо было бы получить доступ еще к одному муниципальному учреждению лос-анджелесского региона – Департаменту по водо– и электроснабжению, или DWP. Вода и электричество нужны всем, поэтому данное учреждение представляет собой весьма ценный источник адресов.

В DWP был отдел «Специальная служба», который работал со звонками из правоохранительных организаций. Его сотрудники обязаны были проверять каждого звонящего на предмет права доступа к клиентской информации.

Я позвонил в офисный комплекс DWP, представился полицейским и объяснил, что наш сержант, который знает телефон Специальной службы, сейчас в командировке, а нам снова нужен этот номер. Я получил его без проблем.

...

Потом я позвонил в элитную службу отдела специальных расследований полицейского управления Лос-Анджелеса. Мне показалось логичным, что эти парни должны быть связаны с моим расследованием, ведь именно они преследовали нас с Ленни в колледже Пирс несколько лет назад. Я попросил сержанта, трубку снял И. С. Дэвидсон. Я хорошо помню его фамилию, поскольку потом долгое время пользовался ею, когда мне нужна была информация из DWP.

«Сержант, я из особого отдела DWP, – сказал я, – мы формируем базу данных со списком людей, которым позволено выполнять запросы от имени правоохранительных органов. Я хочу спросить, нужен ли еще вашим офицерам доступ к Специальной службе».

Он ответил: «Конечно».

Яначал, как обычно, с того, что спросил, входит ли он в этот перечень, и узнал его имя.

«Хорошо, сколько из ваших офицеров должны попасть в этот список?»

Он назвал мне число.

«Теперь назовите мне их имена. Я обеспечу им доступ на следующий год». Для его сотрудников доступ к информации из DWP был очень важен, поэтому он не пожалел времени, чтобы терпеливо зачитать мне все имена по буквам.

Через несколько месяцев Специальная служба добавила к рабочей процедуре проверку пароля. Без проблем. Я позвонил в отдел по борьбе с организованной преступностью полицейского управления ЛосАнджелеса. К телефону подошел лейтенант.

Представившись Джерри Спенсером из Специальной службы, я решил начать разговор совсем иначе: «Кстати, у вас есть доступ к Специальной службе?»

Он сказал, что есть. «Отлично. Как ваше имя, сэр?»

«Биллингсли. Дэвид Биллингсли». «Подождите, я найду вас в списке».

Янемного подождал, пошуршал бумагами, потом сказал: «Да, нашел. Ваш пароль – 0128».

«Не может быть, мой пароль – 6Е2Н».

«Ох, извините, это другой Дэвид Биллингсли», – я с трудом сдерживал смех. Потом я попросил его просмотреть список офицеров отдела организованной преступности, которые имели доступ к

Специальной службе, и назвать мне их имена и пароли. Теперь я был обеспечен паролями на всю жизнь. Не удивлюсь, если некоторые из них действительны до сих пор.

Имея доступ к Специальной службе DWP, новый адрес Эрика я узнал за пять минут: он переехал в другую квартиру в том же здании. Мы с Льюисом однажды показались у его дома, и теперь, три недели спустя, он больше не живет в этой квартире и сменил номер телефона. Однако по-прежнему обитает в том же здании?

Новый номер телефона записан на Джозефа Верила. Если Эрик действительно перешел в безопасный режим, как он и обещал, то какого черта он использует то же самое имя? После всего этот парень называет себя крутым хакером? Похоже, он не имел никакого представления о том, что я способен узнать о нем. Я все еще был далек от разгадки, но знал, что должен продолжать двигаться в том же направлении, ведь истина была все ближе.