18. Фи Данилевского

Данилевский - русский социолог, культуролог, публицист и естествоиспытатель; геополитик, один из основателей цивилизационного подхода к истории, идеолог панславизма. Основные идеи: критика общечеловеческой цивилизации; концепция культурно-исторического типа, состоящего из четырёх основ: религия, культура (наука, искусство, техника), политика, общественно-экономический уклад. Культурно-исторические типы или цивилизации противостоят этнографическому материалу.

Основной труд Данилевского, «Россия и Европа». Другой обширный труд Данилевского, «Дарвинизм», появился в 1885. Согласно этой теории, общечеловеческой цивилизации нет и быть не может, существуют только различные культурно-исторические типы цивилизаций. Концепции единства мировой истории Данилевский противопоставлял биологической модель исторического процесса, отвергая наличие общечеловеческих идеалов. Основываясь на теории культурно-исторических типов, можно говорить не о едином общечеловеческом процессе, а о разнообразии специфических видов культурных типов. Всего Данилевский выделял 11 "полноценных" культурно-исторических типов: египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский, халдейский или древнесемитический, индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический или аравийский, романо-германский или европейский, славянский и два типа: мексиканский и перуанский, которые погибли "насильственной смертью" еще до завершения цикла развития. Главное внимание Данилевский уделял германо-романскому и славянскому типам, считая славянский тип более перспективным и прогнозируя, что в будущем возглавляемое Россией славянство займет на исторической сцене место германо-романского типа, который переживает упадок. На смену Европе, по прогнозам Данилевского, должна прийти Россия с ее миссией объединения всех славянских народов и высоким религиозным потенциалом. Торжество славянства означало бы "закат" Европы, которая враждебно настроена по отношению к своему "молодому" сопернику — России. Данилевский. отверг общечеловеческую модель исторического развития, считая, что прогресс представляет не просто движение в одном направлении, а "прохождение" всех участков "поля", составляющего поприще человеческой деятельности. Для него каждая культура уникальна и неповторима, несет в себе особую миссию и представляет замкнутый мир.

Философия истории Леонтьева оформилась в работе «Византизм и славянство» (в значительной мере под впечатлением книги Н. Я. Данилевского «Россия и Европа», 1869); свою концепцию Леонтьев называл органической, а о методе ее говорил как о перенесении идеи развития из «реальных, точных наук… в историческую область». Исторические «организмы» — общественные, государственные, культурные — рассматриваются по типу организмов биологических, и развитие их оказывается подвержено «естественным» законам созревания и расцвета (период «цветущей сложности», который для каждого государственно-социально-культурного организма есть его эстетическое состояние), а затем старения и умирания (период «вторичного смесительного упрощения»). Натуралистический детерминизм в объяснении хода истории и преобладающая эстетическая оценка ее явлений [леонтьевский «эстетический позитивизм», по определению С. Н. Булгакова, — статья «Победитель-Побежденный. (Судьба К. Н. Леонтьева)»] характеризуют, т. о., исторически-культурную идею Леонтьева (вслед за Данилевским она явилась русским предвестием «морфологии культуры» О. Шпенглера в н. ХХ в.). Актуальным же импульсом философско-исторических построений Леонтьева является его реакция на современное состояние европейской цивилизации, свидетельствующее о «разрушительном ходе современной истории» — крушении иерархического сословного строя, отличавшего «старую и поэтически разнообразную Европу», и утверждении на его месте «эгалитарного» буржуазного общества с господствующим «серым» типом «среднего человека», европейского буржуа. Свою позицию Леонтьев определяет как «философскую ненависть к формам и духу новейшей европейской жизни»; себя Леонтьев считал диагностом-«патологом» современного общества; в плане же его религиозного сознания патология смыкалась с эсхатологией, острым чувством исторического конца, подчиненности мирового процесса «космическому закону разложения». Писал он и о грядущей «всеземной катастрофе» в результате «прогрессивного физико-химического баловства».