Глава 4. Право собственности как составная часть учения о вещном праве

§ 1. Учение о вещном праве и праве

собственности в России до революции 1917 г.

Хорошо известно, что дореволюционное учение о вещном праве и праве собственности носило весьма стройный характер. Хотя термин "вещное право" в гражданском законодательстве не употреблялся <1>, в качестве его полного аналога во многих статьях ч. 1 т. X Свода законов (ст. 420, прим. 1, ст. ст. 471, 513, 521, 566 и др.) использовался термин "вотчинное право". В правовой литературе и судебной практике понятие "вещное право", напротив, считалось устоявшимся и противопоставлялось понятию "право обязательственное" <2>. Основу учения составляли ряд сложившихся исходных положений, а также взгляды на решение ключевых дискуссионных проблем вещного права.

--------------------------------

<1> Впервые термин "вещное право" нашел отражение в п. 2 ст. 1491 Устава гражданского судопроизводства, но в материальное гражданское законодательство так и не был перенесен.

<2> См., в частности: Синайский В.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2002. С. 196 - 198, 205 - 207, 243 и след.

1. Содержание и признаки вещного права

Одно из исходных положений учения составляли взгляды по вопросу о содержании и признаках вещного права.

Существо вещного права, по мнению большинства дореволюционных юристов, состоит в особом отношении его обладателя к вещи. Непосредственное господство лица над вещью, при котором материальные потребности владельца удовлетворяются только за счет вещи, - вот то, что составляет содержание вещного права <1>. Собственник для того, чтобы использовать вещь, извлекать из нее плоды и доходы, продать и даже уничтожить, в чьем-либо посредничестве не нуждается. "Объектом вещных прав является вещь в материальном значении слова. Этим признаком обусловливается природа вещных прав, возможность вытребовать вещь из чужого владения, притом натурой, а не в виде вознаграждения", - пишет Г.Ф. Шершеневич <2>. Его дополняет К.П. Победоносцев, который подчеркивает, что вещное право "...неразрывно связано с вещью и не отстает от нее, переходит вместе с ней, в чьих руках, в каком бы положении вещь не находилась, прикреплено к ней до тех пор, пока или вещь не уничтожится, или сам хозяин не захочет разорвать свой союз с ней..." <3>. Добавим, что непосредственное господство лица над вещью в практическом плане воплощается в правомочии следования как составной части вещного права и в индивидуальном характере вещи как его объекта.

--------------------------------

<1> См., в частности: Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 2. М.: Статут, 1997. С. 3 - 6; Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 192; Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. М.: Статут. С. 189 - 190; Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. СПб., 1909. С. 171; Митюков К.А. Курс римского права. Киев, 1912. С. 78; и др.

<2> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.). М., 1995. С. 142.

<3> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 187.

Отличие вещных прав от прав обязательственных представители российской правовой доктрины и практики видели в способе достижения правового результата. Считалось, что в случае с вещными правами лицо, располагая исключительной властью над вещью, само своими действиями достигает цели. При этом все остальные лица несут пассивную обязанность не нарушать вещное право. Напротив, правовой результат в правоотношениях, именуемых обязательственными, достигался не непосредственно, а через требование к обязанному лицу передать вещь, выполнить работу или оказать услугу <1>.

--------------------------------

<1> См.: Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. М.: Статут, 2003. С. 209; Синайский В.И. Указ. соч. С. 196; Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 140 - 142.

Желание соединить эти два подхода к определению вещных прав весьма заметно в объяснениях В.И. Синайского. Он пишет: "Новая теория конструкции вещного права подчеркивает, что строго юридически вещное право не есть отношение господства лица над вещью, а отношение между управомоченным лицом и всеми третьими лицами по поводу вещей... Правильность этой конструкции следует из того, что право обыкновенно предполагает юридическое отношение, а юридическое отношение возможно лишь между лицами, а не между лицом и вещью. Тем не менее теория эта упускает из внимания, что объективное право очерчивает также в известных пределах размеры воздействия лица на вещь" <1>.

--------------------------------

<1> Синайский В.И. Указ. соч. С. 196 - 197.

Вместе с тем, по единодушному мнению большинства дореволюционных юристов, способ достижения правового результата и структура правовых связей - это те признаки, которые дают возможность разграничивать абсолютные и относительные правоотношения. В этом смысле вещное право, как справедливо отмечает Г.Ф. Шершеневич, является правом абсолютным <1>. От прочих абсолютных прав его отличает наличие в качестве объекта вещи <2>.

--------------------------------

<1> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 140 - 142.

<2> Таков был устоявшийся взгляд на вещное право и право собственности. Вместе с тем на рубеже XIX - XX столетий был предложен ряд новых правовых теорий, касающихся содержания права собственности. См., например: Нольде А.Э. Новые учения о праве собственности // Вестник права. 1904. Кн. 7. С. 56 - 101.

В дореволюционной правовой литературе отмечаются и иные признаки вещных прав по сравнению с обязательственными. К.П. Победоносцев к ним, в частности, относит: 1) свойство "исключительности, преимущества, предпочтения", которым обладает любое вещное право, и отсутствие таковых у обладателя обязательственных прав; 2) наличие вещно-правового иска как способа защиты вещного права и личной защиты в случае нарушения обязательственных прав; 3) ограниченное в рамках существующей правовой системы число вещных прав и неограниченное, по сути, количество прав обязательственных; 4) "строго определенное и замкнутое в своих границах" юридическое содержание вещного права и постоянно меняющееся содержание обязательственного права <1>.

--------------------------------

<1> Победоносцев К.П. Указ. соч. Часть первая. С. 188 - 192.

Чрезвычайно важным предстает еще одно положение, высказанное по поводу разграничения вещных и обязательственных прав профессором К.П. Победоносцевым: "Этим разделением на две категории исчерпывается все содержание права по имуществу. Всякое право по имуществу принадлежит непременно к той или другой категории - есть или право вотчинное, право на вещь, или право личное, право на действие другого лица... Может случиться, правда, - добавляет К.П. Победоносцев, - что в одном и том же юридическом отношении соединяется вотчинное право с личным требованием... но и в таком случае отношению придается тот или другой характер, т.е. характер вотчинного или личного права, смотря по тому, которая сторона в нем основная, преобладающая; но никакое отдельное право не может быть в одно и то же время и вотчинным, и личным..." <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 192.

2. Исходные положения о дополнительных признаках

и свойствах права собственности как вещного права

В учении о признаваемых законом вотчинных (вещных) правах центральное место отводилось праву собственности. Оно именовалось полным, а его содержание раскрывалось в весьма громоздком определении, которое было закреплено в ст. 420 ч. 1 т. X Свода законов. Едва ли существует необходимость приводить данное определение полностью. Важно указать на те дополнительные признаки, которые в соответствии с законом (в том числе с учетом определения, содержавшегося в ст. 420 ч. 1 т. X Свода законов) и судебной практикой отличали его от прочих вещных прав:

1) подчеркивалось, что право собственности есть "...наиболее полное и бесконтрольное право пользования и распоряжения вещью" <1>. В законе данный признак раскрывался посредством известной формулы "...исключительно и независимо от лица постороннего владеть, пользоваться и распоряжаться..." имуществом. На необходимость присутствия в составе права собственности широкоизвестной "триады полномочий собственника" неоднократно обращалось внимание и в судебных решениях. Так, в решении по делу N 917 за 1870 г. Гражданский Кассационный Департамент Правительствующего Сената указал на то, что "право владения и пользования, без права распоряжения, не составляет еще права собственности, ибо право распоряжения, знаменуя право собственности, неразрывно с ним связано, но собственник может отделить в пользу другого лица право владения, или право пользования, или же право распоряжения имуществом в известном размере, удерживая за собой право собственности" <2>. При этом ряд авторов возможность отделения именно правомочия распоряжения имуществом от права собственности подвергали сомнению. По мнению А.И. Мейера, право распоряжения вещью так тесно связано с существом права собственности, что без прекращения его самого выдел права распоряжения неудобомыслим <3>.

--------------------------------

<1> Гримм Д.Д. Указ. соч. С. 171.

<2> См.: Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов / Сост. И.М. Тютрюмов. Книга вторая. М.: Статут, 2004. С. 60.

<3> См.: Мейер Д.И. Указ. соч. С. 20 - 21.

Поскольку в делении вещей самым значимым признавалось деление их на движимые и недвижимые <1>, дополнительное значение придавалось определению границ права собственности на недвижимость. Так, согласно ст. 424 ч. 1 ст. Х Свода законов собственник земли имел право на все произведения на ее поверхности, на все, что заключается в ее недрах, на воды, в пределах ее находящиеся, и, словом, на все ее принадлежности;

--------------------------------

<1> Статья 383 т. X ч. 1 Свода так и гласила: "Имущества суть движимые или недвижимые". При этом законодательное определение недвижимости отсутствовало, а ст. 384 т. X ч. 1 Свода содержала лишь примерный перечень имуществ, признаваемых недвижимыми: земли и всякие угодья, дома, заводы, лавки, всякие строения и пустые дворовые места, а также железные дороги.

2) посредством содержащейся в ст. 420 ч. 1 т. X Свода законов формулы "...распоряжаться оным вечно и потомственно" раскрывался еще один признак права собственности - его бессрочность. "...Срочного или временного права собственности, - отмечал Г.Ф. Шершеневич, - быть не может" <1>;

--------------------------------

<1> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 169.

3) составной частью учения о праве собственности являлось развернутое учение об ограничениях этого права. Признавалось, что осуществление ничем не стесненного права способно весьма вредно отразиться на интересах иных членов общества, а также самого общества. "Это обстоятельство, - отмечает Г.Ф. Шершеневич, - и побуждает положительные законодательства установить ограничения права собственности" <1>. Однако в самом законе содержание такого учения было отражено недостаточно четко.

--------------------------------

<1> Там же. С. 174.

Дело в том, что наряду с закреплением права собственности полного (именно оно по содержанию соответствует современному пониманию права собственности) в ч. 1 т. X Свода законов имелась обширная гл. II, которая называлась "О праве собственности неполном". В открывавшей главу ст. 432 были перечислены те ограничения права собственности, наличие которых превращает конкретное право собственности в неполное. Их условно можно было разбить на три группы:

1) ограничения в виде посторонних прав на данное конкретное имущество. К ним могли быть отнесены: а) право участия в пользовании и выгодах чужого имущества; б) право угодий в чужом имуществе;

2) виды конкретного имущества: заповедные наследственные имения, временно заповедные имения и т.п., владельцы которых были существенно ограничены в праве распоряжаться, владеть и пользоваться своим имуществом;

3) ограничения, касающиеся отдельных правомочий собственника, а именно владеть и пользоваться либо распоряжаться принадлежащим ему имуществом.

По мнению В.Б. Ельяшевича, появление "неполного права собственности" как юридической конструкции своими корнями уходило не в российское законодательство, а в российскую теорию. Именно теория на рубеже первой трети XIX в., т.е. на момент создания Свода законов, считала возможным подразделять право собственности на полное или неполное <1>. Но поскольку ограничения, содержащиеся в гл. II ч. 1 т. X Свода законов, были столь разнородными, что это не могло не бросаться в глаза, цивилисты конца XIX - начала XX в. к ограничениям права собственности безоговорочно относили только одно - право участия в пользовании и выгодах чужого имущества <2>.

--------------------------------

<1> См.: Законы гражданские: Практический и теоретический комментарий / Под ред. А.Э. Вормса и В.Б. Ельяшевича. Вып. второй. М.: Тип. П.П. Рябушинского, 1913. С. 290 (автор - В.Б. Ельяшевич).

<2> См., например: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 174 - 181; Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 282 - 290; Синайский В.И. Указ. соч. С. 208 - 214.

Под общим названием "право участия в пользовании и выгодах чужого имущества" в законе объединялись два вида ограничений права собственности на земельный участок - право участия общего и право участия частного. Их отличали друг от друга следующие моменты: а) если право участия общего как ограничение права собственности действовало в интересах всех и каждого, то право участия частного вводилось в интересах ограниченного круга лиц. В обоих случаях ограничения устанавливались самим законом, и их перечень был исчерпывающим; б) право участия общего защищалось преимущественно в административном порядке, в то время как право участия частного - в судебном; в) изменение или прекращение права участия общего могло наступить только в силу изменений в самом законе, тогда как право участия частного могло быть изменено или прекращено по соглашению сторон.

Своеобразным, не имевшим полного аналога в западных законодательствах институтом являлось "право участия частного". По своему содержанию оно было близко хорошо известному немецкому праву "соседское право" <1>. Но, по справедливой оценке В.И. Курдиновского, в стройную систему юридических определений соседского права нормы российского права не сложились <2>. Есть основания поддержать точку зрения, высказанную В.Б. Ельяшевичем, который полагал, что в состав права участия частного, помимо норм соседского права, входили и нормы о сервитутах <3>.

--------------------------------

<1> См., например: Дернбург Г. Пандекты. Вещное право. Т. 1. Ч. 2. СПб., 1905. С. 83 - 88.

<2> См.: Курдиновский В.И. К учению о легальных ограничениях права собственности на недвижимость в России. Одесса, 1899. С. 229.

<3> См.: Ельяшевич В.Б. Право участия частного и его защита // Вестник гражданского права. 1914. N 2. С. 18 - 35.

3. Виды ограниченных вещных прав

В судебной практике и в правовой доктрине существовало единодушное мнение о том, что круг вещных (вотчинных) прав является исчерпывающим и назван непосредственно в законе <1>. Тем самым признавалось действие принципа numerus clausus, т.е. принципа замкнутого числа вещных прав в позитивном законодательстве. Основным вещным правом, как уже отмечалось, считалось право собственности. Наряду с ним предусматривались так называемые права на чужую вещь (ограниченные вещные права).

--------------------------------

<1> См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 140 - 142; Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 259 - 263; Синайский В.И. Указ. соч. С. 196 - 198; и др.

Хотя в правовой литературе и сохранялась дискуссия по поводу возможности отнесения тех или иных прав к разряду вещных (одна из самых оживленных - о природе залогового права), костяк вещных прав оставался неизменным, что находило отражение в законодательстве, в судебной практике и в правовой доктрине. Ограниченными вещными правами (правами на чужую вещь) признавались следующие: а) право угодий в чужих имениях. По объяснению М.М. Сперанского, слово "угодья" в старину означало нечто близкое к праву сервитута и указывало на право пользования в чужих имуществах <1>. Таким образом, права угодий в чужих имениях (право пользования и въезда в чужой лес, право пользования звериным и другими промыслами) можно было рассматривать среди сервитутов, если бы они не были выделены в особый институт <2>; б) сервитуты; в) право застройки; г) чиншевое право; д) залоговое право; е) право пожизненного владения, включая право посессионного владения казенной землей, и право пожизненного владения пережившего супруга родовым имуществом (узуфрукт); ж) право выкупа, включая право выкупа родовых имуществ; з) право преимущественной покупки; и) вещные повинности в виде обязанности собственника земельного участка в пользу определенного лица. Сюда же следует отнести особое вещное право - право на недра земли. Нетрудно заметить, что, помимо права выкупа, права преимущественной покупки и залогового права - все это права на недвижимость.

--------------------------------

<1> Цит. по: Синайский В.И. Указ. соч. С. 254.

<2> Там же. С. 254 - 255.

4. Учение о владении

Неотъемлемой частью общего учения о вещных правах служило учение о владении. В т. X ч. 1 Свода законов целый ряд статей (ст. ст. 513 - 533) был посвящен регулированию отношений по поводу владения недвижимостью, а ст. 531 прямо предусматривала, что "всякое, даже и незаконное, владение охраняется Правительством от насилия и самоуправства дотоле, пока имущество не будет присуждено другому и сделаны надлежащие по закону, о передаче оного распоряжения". С учетом приведенной нормы вопрос о возможности защищать владение отдельно от права собственности в судебной практике решался положительно <1>. Такая защита могла осуществляться с помощью особого посессорного иска, подлежащего рассмотрению по общему правилу мировым судьей <2>.

--------------------------------

<1> См. об этом, в частности: Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов / Сост. И.М. Тютрюмов. Книга вторая. С. 210 - 214.

<2> Если со времени нарушения владения прошло не более шести месяцев, такие иски в соответствии с п. 4 ст. 29 Устава гражданского судопроизводства должны были рассматриваться мировыми судьями. При введении земских начальников и городских судей защита владения должна была осуществляться этими лицами в пределах указанных сроков (См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 161).

Тем не менее в правовой науке продолжались незатухающие споры о том, предшествует ли владение как факт и правовое состояние праву собственности или, напротив, право собственности исторически предшествует владению <1>; является ли владение юридическим фактом <2> или особым субъективным правом <3>; подлежит ли защите любое владение или вслед за римским правом необходимо различать "владение" и "держание" <4>; подлежит ли защите владение только недвижимым имуществом, как прямо предусматривал Закон, или защите также подлежит владение движимостями <5>; и т.д.

--------------------------------

<1> Сторонниками первой точки зрения выступали К.П. Победоносцев (Победоносцев К.П. Указ. соч. Часть первая. С. 222 - 223), Д.И. Мейер (см.: Мейер Д.И. Указ. соч. С. 6 - 12), К.А. Митюков (см.: Митюков К.А. Указ. соч. С. 78 - 79, 86 - 87). Вторую позицию отстаивал Г.Ф. Шершеневич (см.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 154).

<2> Данную позицию занимало большинство дореволюционных юристов.

<3> Последовательным сторонником этой точки зрения являлись Г.Ф. Шершеневич (см.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 152 - 153) и В.М. Хвостов (см.: Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996. С. 272 - 274).

<4> Анализ законодательства, судебной практики и точек зрения по этому вопросу см.: Синайский В.И. Указ. соч. С. 199 - 201; Фридштейн В.С. О владельческом иске по действующему русскому праву // Вестник права. 1899. Кн. 7. С. 43 - 86.

<5> Согласно решениям Правительствующего сената N 782 за 1873 г. и N 26 за 1875 г. иски о восстановлении нарушенного владения движимыми вещами не допускались. В литературе, однако, подобная позиция Сената подвергалась весьма ожесточенной критике. См., например: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 159 - 160; Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 256 - 258.

5. Различие в основаниях возникновения права собственности

на движимые и недвижимые вещи. Проблема защиты

прав добросовестного приобретателя

Рассматривая первую из обозначенных проблем, Г.Ф. Шершеневич отмечает следующее: "Обращаясь к русскому законодательству, мы находим, что оно придерживается требования передачи, - право собственности приобретается передачею самого имущества или вводом во владение им (ст. ст. 707, 1378, 1380, 1510, 1523, 991, 992). Отсюда мы видим, что наше законодательство не только соответствует германскому праву, но идет еще далее, требуя передачи даже для недвижимостей" <1>. В то же время автор указывает на то, что существует позиция, по которой приобретение права собственности на движимость не зависит от передачи, а происходит в момент заключения самой сделки. Основанием к такому выводу, отмечает Г.Ф. Шершеневич, является ст. 711 Свода законов, которая гласит, что движимости могут быть приобретаемы законными способами, без всяких письменных актов, по одним словесным договорам <2>.

--------------------------------

<1> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 184.

<2> Там же. С. 185.

Не менее противоречивый характер имели дореволюционное законодательство и практика его применения в части признания моментом приобретения права собственности на недвижимость факта ввода лица во владение. Придерживаясь позиции, обозначенной выше, Г.Ф. Шершеневич тем не менее признает, что действующее законодательство вполне можно толковать как исключающее ввод во владение в качестве обязательного признака приобретения права собственности на недвижимость <1>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 186.

В правовой доктрине дискуссионной оставалась и другая проблема вещного права - проблема ограничения виндикации вещи в пользу добросовестного приобретателя. "Наше русское право находится в этом вопросе пока в чрезвычайно неопределенном положении. Действующий гражданский закон содержит по этому поводу настолько неясные постановления, что толкование их приводит наших юристов к прямо противоположным выводам: в то время как одни из них (и таковых, по-видимому, большинство) считают нормой нашего закона римский виндикационный принцип "ubi rem meam invenio, ibi vindico" (от лат. - "где моя вещь, там ее виндицирую"), другие, наоборот, находят в нем начало "Hand muss Hand wahren" (от нем. - "рука за руку отвечает")". Равным образом колеблется и сенатская практика" <1>, - пишет И.А. Покровский. Сразу же следует оговориться, что речь идет о спорах по поводу ограничения виндикации по основаниям, близким к закрепленным в ст. 302 ГК РФ 1995 г., только движимых вещей.X

--------------------------------

<1> Покровский И.А. Указ. соч. С. 198.

Дело в том, что, во-первых, ст. 534 ч. 1 ст. X Свода законов, вокруг которой велись все споры, предусматривала презумпцию права собственности владельца только движимой вещи. Именно эта презумпция и позволяла судебной практике, в отсутствие прямого указания в законе, ограничивать виндикацию вещи в пользу добросовестного приобретателя <1>. Во-вторых, в отличие от многих современных авторов дореволюционная правовая доктрина была единодушна во мнении о том, что защита добросовестного приобретателя недвижимой вещи должна строиться не на обстоятельствах выбытия вещи из владения собственника, а на основе принципа публичной достоверности поземельной книги.

--------------------------------

<1> См. об этом, в частности: Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего сената и комментариями русских юристов / Сост. И.М. Тютрюмов. Книга вторая. С. 232 - 241.

6. Проблема давности владения как основания

приобретения права собственности

Ряд статей ч. 1 т. X Свода законов (ст. 533, ст. ст. 557 - 567) прямо предусматривал в качестве основания возникновения права собственности как на движимое, так и на недвижимое имущество так называемую земскую давность, или давность владения. Если лицо спокойно, бесспорно и непрерывно осуществляло владение вещью на протяжении срока давностного владения, который применительно к движимым и недвижимым вещам составлял 10 лет, оно по общему правилу превращалось в собственника вещи. В связи с этим в литературе и судебной практике давалась тщательная оценка обязательным признакам возникновения права собственности в силу приобретательной давности.

Вполне самостоятельный характер носили споры по поводу того, как соотносятся такие основания приобретения права собственности, как давность владения и приобретение ее добросовестным приобретателем. Давая анализ существующим точкам зрения в теории, Е.В. Васьковский, например, приходит к выводу о том, что добросовестный приобретатель получает право собственности в силу особого, неизвестного римскому праву способа, который он называет "квалифицированным овладением" <1>. Он же называет условия такого приобретения: добросовестность, возмездность и пр. "По отношению к недвижимости квалифицированное завладение заменяется квалифицированной записью в поземельную книгу" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 349 - 350.

<2> Там же. С. 350.

В 1882 г. двумя "Повелениями" императора Александра III была учреждена Редакционная комиссия по составлению Проекта Гражданского уложения Российской империи - первого классического гражданского кодекса России. Работа Комиссии после многочисленных публикаций, обсуждений и доработок увенчалась составлением в 1905 г. сводной редакции всех пяти книг Проекта. К сожалению, в силу начавшейся Первой мировой войны и свершившейся в 1917 г. в России Октябрьской революции Проект силу закона не приобрел.

Важно иметь в виду, что на момент своей подготовки и опубликования Проект полностью отвечал требованиям эпохи. Учитывая глубокое теоретическое обоснование положений Проекта, наряду с самим текстом значимость приобретают опубликованные объяснения (постатейные комментарии) Редакционной комиссии к Проекту. Так, во введении к тому первому книги третьей "Вотчинное право", опубликованному в 1902 г., Редакционная комиссия отмечает, что "все существующие у нас институты вотчинного права сохранены... Задача Комиссии свелась, таким образом, к исправлению и дополнению существующих постановлений о вотчинном праве соответственно изменившимся и развившимся потребностям гражданского быта" <1>. В качестве общего пояснения, почему в окончательном виде в Проекте был оставлен термин "вотчинное право", Комиссия указывает на то, что термин "вещное право" совершенно отсутствует в действующем законодательстве. Между тем термин "вотчинное право" как аналог вещного права, по мнению Комиссии, употребляется в отдельных процессуальных законах в отношении как движимых, так и недвижимых вещей <2>.

--------------------------------

<1> Гражданское уложение. Книга третья. Т. 1. Введение. Проект Редакционной комиссии. СПб., 1902. С. 3.

<2> Там же. С. 10 - 11.

Комиссия отмечает, что все основные вещные права, которые предусмотрены ч. 1 т. X Свода законов гражданских, в Проекте сохраняются. Согласно ст. 1 книги третьей видами вотчинных прав признавались право собственности, права в чужом имуществе, право залога и право заклада. В книге третьей видам прав на чужое имущество (видам ограниченных вещных прав) был посвящен разд. IV, которому предпосланы ст. ст. 175 - 184, содержащие общие положения об ограниченных вещных правах <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское уложение. Книга третья. Т. 1. Введение. Проект Редакционной комиссии. С. 12.

В разделах книги третьей, относящихся к праву собственности, серьезнейшее внимание было уделено различным подходам к основаниям возникновения, прекращения и защиты права собственности на движимые и недвижимые вещи. По существу, в текст Проекта были умело "вмонтированы" отдельные статьи проекта Вотчинного устава <1>, направленные на введение в России принципа публичной достоверности системы регистрации прав на недвижимое имущество. Содержание этого принципа было закреплено в ст. ст. 6 и 7 Проекта, а его непреходящее значение, в том числе для современной системы государственной регистрации прав на недвижимость, дает повод воспроизвести содержание одной из указанных статей полностью: "Право собственности и иные вотчинные права, приобретенные от лица, записанного в вотчинной книге собственником имения, если в книге не значилось отметки об обеспечении права собственности другого лица, остаются в силе, хотя бы по судебному решению было впоследствии признано, что имение не принадлежало тому, кто его продал или установил на нем вотчинные права" <2>. Близкий по смыслу текст, но применительно к праву залога или иному вотчинному праву на недвижимость, был включен Комиссией в ст. 7 книги третьей.

--------------------------------

<1> В 1893 г. был опубликован проект Вотчинного устава. По замыслу авторов, этот акт должен быть направлен на то, чтобы обеспечить в России надлежащим образом организованную систему регистрации прав на недвижимое имущество. Проект в основном содержал процедурные правила регистрации вотчинных прав на недвижимость, хотя и включал отдельные нормы материального права. Другой его особенностью являлось то, что в случае принятия Вотчинный устав должен был действовать параллельно со Сводом законов гражданских. К сожалению, как и Проект Гражданского уложения, Вотчинный устав действующим законом не стал.

<2> Гражданское уложение. Книга третья. Т. 1. Проект Редакционной комиссии. С. 12.

Если бы в итоге Проект стал законом, в Российской империи была бы внедрена система бесповоротности записей в Вотчинной книге о правах на недвижимость. Эта система, с одной стороны, исключает, по мнению Комиссии, действие приобретательной давности в отношении той недвижимости, права на которую зарегистрированы (ведь собственник хорошо известен), а с другой - сформировала бы принципиально новый подход к защите прав добросовестного приобретателя. Для того чтобы считаться добросовестным, лицу достаточно было сослаться на факт приобретения недвижимости у того, чьи права занесены в Вотчинную книгу, при условии, что на момент приобретения вещи никто не внес в эту книгу отметки об оспаривании прав отчуждателя. Соответственно собственник терял бы право виндицировать вещь у добросовестного приобретателя <1>.

--------------------------------

<1> Гражданское уложение. Книга третья. Т. 1. Введение. Проект Редакционной комиссии. С. 12 - 38.

По решению Комиссии приобретательная давность как основание возникновения права собственности на движимые вещи в Гражданском уложении сохранялась. Были сохранены в Проекте и ограничения виндикации движимых вещей по основаниям, весьма близким к нынешней ст. 302 ГК РФ 1995 г., и защита владения как факта <1>.X

--------------------------------

<1> Там же. С. 3 - 15.

Вывод. В дореволюционной гражданско-правовой науке существовало развернутое учение о вещном праве и праве собственности как его составной части. Дореволюционные работы остаются теми источниками, из которых современные авторы вправе черпать свои знания по вопросам вещного права. Целый ряд проблем вещного права так и не нашел своего окончательного разрешения ни в законодательстве, ни в правовой доктрине.