2. Требование об уплате недоимки по налогу, пеней, налоговых санкций, предъявленное как по результатам мероприятий налогового контроля, так и по основаниям, закрепленным в ст. 70 нк рф.

В этом случае доказательственная база аналогична рассмотренной выше. При обжаловании требования налогового органа и обращении в суд с заявлением о принятии обеспечительных мер по делу заинтересованное лицо должно учитывать следующее. Действие обжалуемого требования может быть приостановлено судом только до истечения даты, указанной в самом требовании (даты, до которой налогоплательщику предлагается исполнить требование в добровольном порядке). Если срок, установленный налоговым органом в требовании для его добровольного исполнения, истек, принятая после истечения этого срока обеспечительная мера не имеет смысла. Далее идет стадия бесспорного взыскания налога — принятие решения о взыскании налога за счет денежных средств налогоплательщика.

3. Решение о взыскании налога, сбора, а также пеней и штрафов за счет денежных средств, находящихся на счетах налогоплательщика в банках, принимаемое налоговым органом согласно ст. 46 нк рф.

В силу п. 4 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.08.2004 № 83, чтобы определить, насколько испрашиваемая обеспечительная мера фактически исполнима и эффективна, суд обязательно проверяет, исполнено ли банком и в какой мере обжалуемое решение налогового органа на момент рассмотрения заявления о принятии обеспечительной меры в виде приостановления действия обжалуемого акта.

Помимо перечисленных выше доказательств заявителю необходимо представить суду сведения из банка по расчетным счетам, к которым выставлены инкассовые поручения. Упомянутые доказательства должны иметь дату не позднее даты обращения в суд с заявлением о принятии обеспечительных мер. Нужно признать, что обжалование решения, принятого по ст. 46 НК РФ, и обращение в суд с заявлением о приостановлении его действия — не самый эффективный и удобный для заявителя способ защиты своих имущественных интересов.

4. Решение о взыскании налога, сбора, а также пеней и штрафов за счет иного имущества налогоплательщика, принимаемое налоговым органом согласно ст. 47 нк рф.

При недостаточности или отсутствии денежных средств на счетах налогоплательщика в банках налоговый орган принимает решение о взыскании налога за счет иного имущества, принадлежащего налогоплательщику. Объем доказательств, которые следует приложить к заявлению о принятии обеспечительной меры в виде приостановления действия указанного ненормативного правового акта, такой же, как в предыдущем случае.

Постановление, принимаемое налоговым органом на основании данного решения, представляет собой ненормативный правовой акт, не направляется налогоплательщику, является исполнительным документом в силу п. 5 ч. 1 ст. 12 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» и направляется непосредственно судебному приставу-исполнителю.

Согласно п. 1 ч. 2 ст. 39 названного Закона, исполнительное производство, возбужденное на основании постановления налогового органа о взыскании налога за счет имущества налогоплательщика, может быть приостановлено судом в порядке, установленном процессуальным законодательством РФ, в случае оспаривания исполнительного документа (постановления налогового органа).

Заинтересованному лицу нужно помнить, что в силу ст. 327 АПК РФ арбитражный суд вправе приостановить только исполнительное производство, возбужденное на основании исполнительного листа, выданного арбитражным судом. Следовательно, вопрос о приостановлении исполнительного производства, возбужденного на основании постановления налогового органа, подведомствен суду общей юрисдикции, а не арбитражному суду (ст. 436, 437, 440 раздела VII ГПК РФ).

При обжаловании всех указанных выше ненормативных правовых актов и обращении к суду с заявлением о принятии обеспечительной меры в виде приостановления их действия заявителю необходимо учитывать требования п. 6 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.08.2004 № 83. Заявитель должен предоставить встречное обеспечение в порядке, предусмотренном ст. 94 АПК РФ, если нет убедительных оснований полагать, что по окончании разбирательства по делу у заявителя будет достаточно средств для незамедлительного исполнения оспариваемого акта.

Чтобы не предоставлять встречного обеспечения, заявитель должен подтвердить суду определенными доказательствами, что в случае признания судом оспариваемого акта соответствующим закону и не нарушающим прав заинтересованного лица, у последнего будет достаточно средств для исполнения ненормативного правового акта.

Такими доказательствами могут служить бухгалтерский баланс налогоплательщика на последнюю отчетную дату с отметкой налогового органа о его получении с расшифровкой соответствующих строк актива (основные средства, оборотные средства, запасы и иное); письменное пояснение о том, какими денежными средствами и каким имуществом располагает налогоплательщик, за счет которых можно незамедлительно исполнить (оплатить) обжалуемый ненормативный правовой акт.

Лица, освобожденные от обязанности предоставлять в налоговый орган бухгалтерскую отчетность (индивидуальные предприниматели независимо от выбранной системы налогообложения, налогоплательщики-организации, находящиеся на упрощенной системе налогообложения), должны предоставить иные доказательства наличия у них денежных средств и иного ликвидного имущества в случае принятия судом решения не в их пользу.

Это могут быть свидетельства о праве собственности на объекты недвижимости, используемые в предпринимательской деятельности, паспорта транспортных средств на автомобили, самоходную технику, принадлежащие заявителю, иные доказательства, подтверждающие наличие у заявителя достаточного количества средств для незамедлительного исполнения оспариваемого акта.

В случае отсутствия перечисленных выше доказательств и при непредставлении заявителем встречного обеспечения суд откажет заявителю в принятии обеспечительных мер по делу¹¹.

При обжаловании инкассового поручения налогоплательщику нужно иметь в виду, что оно не является ненормативным правовым актом. Если заинтересованное лицо выбрало такой способ защиты своих прав, как обжалование действий налогового органа по выставлению инкассового поручения, следует учесть, что в АПК РФ (п. 5 ч. 1 ст. 91) для этого случая имеется специальная обеспечительная мера — приостановление взыскания по оспариваемому истцом исполнительному или иному документу, взыскание по которому производится в бесспорном (безакцептном) порядке¹².

По мнению автора, названную обеспечительную меру можно применять и в случае обжалования постановления налогового органа о взыскании налога за счет иного имущества налогоплательщика.

В п. 29 Постановления Пленума ВАС РФ от 12.10.2006 № 55 указано, что при обжаловании решений налогового органа о взыскании штрафов за счет денежных средств или иного имущества налогоплательщика заявителю необязательно предоставлять доказательства, подтверждающие наличие оснований, предусмотренных ч. 2 ст. 90 АПК РФ; достаточно наличия соответствующего ходатайства от заинтересованного лица. В данном случае речь идет о решении, принимаемом налоговым органом согласно ст. 103.1 НК РФ, которая утратила силу с 01.01.2007¹³.

Исполнение определения арбитражного суда о принятии обеспечительных мер

Согласно ст. 96 АПК РФ, на основании определения об обеспечении иска суд обязан выдать заявителю исполнительный лист. Его следует предъявить судебному приставу-исполнителю, который незамедлительно осуществит требуемые исполнительные действия в порядке, установленном для исполнения судебных актов арбитражного суда.

За неисполнение указанного определения по заявлению заинтересованной стороны должник по исполнительному листу (налоговый орган) может быть подвергнут штрафу (ч. 2 ст. 96 АПК РФ). Налогоплательщик тоже должен помнить о наличии в уголовном законе ответственности за злостное неисполнение решений суда (ст. 315 УК РФ).

Отмена обеспечительных мер

Вопрос об отмене обеспечительных мер и об окончании срока их действия очень важен. На практике нередко возникают споры о том, с какого момента названные меры считаются отмененными и у налогового органа возникает право на бесспорное взыскание доначисленных сумм.

Обеспечительные меры по ходатайству лица, участвующего в деле, могут быть отменены арбитражным судом, рассматривающим дело. Исходя из содержания ст. 97 АПК РФ, при заявлении ходатайства об отмене обеспечительных мер суд повторно проверяет наличие оснований, закрепленных ч. 2 ст. 90 АПК РФ, и оценивает обоснованность доводов заявителя о необходимости принятия обеспечительных мер¹⁴.

По общему правилу, в случае удовлетворения судом заявленных требований обеспечительные меры действуют до фактического исполнения судебного акта, которым заканчивается рассмотрение спора по существу в арбитражном суде первой инстанции. Если суд отказал в удовлетворении заявленных требований, а также при прекращении производства по делу и оставлении заявления без рассмотрения, обеспечительные меры действуют до вступления в законную силу судебного акта. После вступления в законную силу судебного акта по ходатайству лица, участвующего в деле (в данном случае налоговый орган должен быть заинтересован в скорейшей отмене обеспечительных мер), арбитражный суд выносит определение об отмене обеспечительных мер¹⁵.

На практике случается, что налоговый орган, по вступлении в законную силу решения суда, которым отказано (полностью или частично) в удовлетворении требований налогоплательщика, с опозданием (иногда спустя год и более) обращается в суд с заявлением об отмене принятых по делу обеспечительных мер. В такой ситуации принятая судом обеспечительная мера продолжает действовать до ее непосредственной отмены судом.

В результате у налогового органа приостановлено течение сроков на принудительное взыскание сумм налога, пеней и налоговых санкций. После отмены обеспечительной меры сроки продолжат течь с того момента, когда они были приостановлены. Налогоплательщик же после вступления в законную силу решения суда об отказе в удовлетворении его требований не заинтересован в обращении в суд с заявлением об отмене принятых по делу обеспечительных мер¹⁶.

По мнению автора, суд, согласно ч. 5 ст. 96 АПК РФ, должен в резолютивной части судебного акта, которым заканчивается рассмотрение спора по существу, прямо указать на отмену принятых обеспечительных мер полностью или в части (в зависимости от результата рассмотрения дела), не дожидаясь поступления соответствующего заявления от стороны по делу и предупредив тем самым изложенную выше ситуацию.

Типичные ошибки

Помимо слабой доказательственной базы (а иногда полного ее отсутствия) заинтересованные лица нередко обращаются в суд с заявлениями о принятии по рассматриваемой категории дел обеспечительных мер, которые никогда не могут быть удовлетворены судом.

Например, заявители просят суд запретить налоговому органу взыскивать с них в бесспорном порядке доначисленные и (или) предложенные к уплате суммы налога, пеней и налоговых санкций. В определении об отказе в принятии обеспечительной меры суд со ссылкой на нормы НК РФ, регулирующие порядок бесспорного взыскания налогов, отмечает невозможность запрещения налоговому органу исполнять требования действующего налогового законодательства. Суд указывает заинтересованному лицу на существование в арбитражном процессуальном законодательстве специальной обеспечительной меры, применение которой не нарушит прав ни налогового органа, ни налогоплательщика, — приостановление действия оспариваемого акта.

Нередко налогоплательщики просят суд запретить банку исполнять выставленное к расчетному счету инкассовое поручение на взыскание в безакцептном порядке сумм налога, пеней и налоговых санкций. В данном случае суд также не вправе запрещать банку исполнять свои обязанности в соответствии с законодательством РФ. Налоговым законодательством предусмотрена ответственность банка за нарушения законодательства о налогах и сборах, в том числе за нарушение срока исполнения поручения о перечислении налога. Заявителю следует правильно сформулировать обеспечительную меру и указать в качестве обязанного лица не банк, а налоговый орган.

Судебная практика вышестоящих судов, иллюстрирующая названные выше ошибки при обращении с обеспечительными мерами (кроме слабой доказательственной базы), отсутствует. Причина — налогоплательщик, получая мотивированное определение суда первой инстанции, соглашается с ним и обращается в суд с соответствующим заявлением повторно, откорректировав и исправив свое обращение.

¹ Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 13.08.2004 № 83 «О некоторых вопросах, связанных с применением части 3 статьи 199 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации». ² Постановление Пленума ВАС РФ от 12.10.2006 № 55 «О применении арбитражными судами обеспечительных мер». ³ Определение Конституционного Суда РФ от 06.11.2003 № 390-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Совета администрации Красноярского края о проверки конституционности части 2 статьи 199 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации». ⁴ Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 13.02.2007 по делу № А33-17702/06-Ф02-328/07-С1. ⁵ Определение Арбитражного суда Красноярского края от 22.03.2007 и постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда Красноярского края от 28.05.2007 по делу № А33-1563/2007. ⁶ Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 23.11.2006 по делу № А19-5739/06-51-Ф02-6343/06-С1. ⁷ Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.03.2008 № 17АП-1448/2008-АК. ⁸ Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 03.09.2007 № А33-9148/2007-03АП-568/2007. ⁹ Постановление ФАС Северо-Западного округа от 26.02.2008 по делу № А56-44795/2007. ¹⁰ Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 14.03.2007 № А33-13430/06-Ф02-1246/07. ¹¹ Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 16.04.2008 № Ф08-1922/08-695А, от 10.04.2008 № Ф08-1828/2008. ¹² Постановление ФАС Московского округа от 17.08.2007 № КА-А40/7894-07. ¹³ Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 15.03.2007 № Ф08-1116/2007-474А; Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.03.2007 по делу № А56-3000/2007. ¹⁴ Постановление ФАС Северо-Западного округа от 18.03.2008 по делу № А56-15244/2007.

АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС

Мировое соглашение по делам, возникающим из публичных правоотношений

Князев Дмитрий Владимирович  помощник судьи Арбитражного суда Томской области, кандидат юридических наук

Правило о возможности урегулирования спора посредством мирового соглашения в арбитражном процессе по делам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений (ст. 190 АПК РФ), является новеллой процессуального законодательства. Новизна нормы, как это часто бывает, повлекла вариативность ее применения юрисдикционными органами. В настоящей статье будут затронуты некоторые аспекты практики применения ст. 190 Кодекса.

История вопроса

Устав гражданского судопроизводства 1864 г. запрещал примирение по делам, в которых одной из сторон процесса являлось казенное управление (ст. 1289). К. Анненков, комментируя эти положения УГС, писал: «...у нас должны считаться допустимыми только те мировые сделки, объектом которых является такое право, которым, во-первых, не затрагивается интерес публичный и, во-вторых, в отношении которого стороны имеют право полного и свободного распоряжения...»¹.

Советское законодательство не предусматривало запрета на заключение мирового соглашения по делам из публичных правоотношений. Тем не менее высшие судебные инстанции вплоть до принятия АПК РФ 2002 г. подчеркивали, что мирное урегулирование по таким делам недопустимо².

Возможность заключения мирового соглашения по ст. 190 АПК РФ лежит в плоскости не только процессуального, но и материального права, точнее, тех материальных отраслей, которые регулируют публичные отношения. В связи с этим необходимо иметь представление о том, допускают ли публичные материальные отрасли договорное регулирование правоотношений.

Частное и публичное право

Деление права на публичное и частное существует давно. Тит Ливий писал, что Законы XII таблиц являются источником всего публичного и частного права³. В Институциях Ульпиана, вошедших в Дигесты, находим: «Изучение права распадается на два положения: публичное и частное (право). Публичное право, которое (относится) к положению Римского государства, частное, которое (относится) к пользе отдельных лиц; существует полезное в общественном отношении и полезное в частном отношении...» (D. 1.1.1.2)⁴. При этом закреплялся принцип «публичное право не может быть изменяемо договорами частных лиц» (D. 2.14.38).

Римское частное право послужило основой большинства современных гражданских кодексов европейских государств. А вот модель регулирования отношений между государством и его гражданами европейцы заимствовали из Англии, «так как английское право, не выдерживавшее сравнения в области частного права с римским правом, возникнув для регулирования отношений между Короной и частными лицами, лучше, чем какое-либо другое право, примиряло нужды администрации со свободой подданных»⁵.

Дуализм права (деление на частное и публичное) — отличительная черта романо-германской правовой семьи. Английское право (а вместе с ним вся англо-американская правовая семья), наоборот, не признает такого деления. Дореволюционное российское право в целом восприняло деление права на публичное и частное⁶.

Советские юристы отрицали рассматриваемую типологию⁷. Фраза В. И. Ленина «Мы ничего «частного» не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное»⁸ стала принципом, определившим развитие права на несколько десятилетий.

В течение последних лет в России наблюдается возвращение к идее дуализма права. При этом для публично-правовых отраслей по большей части характерен императивный метод регулирования отношений. Он предполагает обязанность для субъектов правоотношения неукоснительно исполнять требования нормы права, а также базируется на отношениях субординации между участниками общественного отношения⁹.

Для описания частноправовых отраслей используется категория диспозитивности как основанной на нормах права юридической свободы (возможности) осуществлять субъективные права по своему усмотрению в границах закона¹⁰. Здесь преобладают диспозитивные нормы, которые предоставляют возможность субъектам правоотношений самостоятельно устанавливать в той или иной степени объем и характер взаимных прав и обязанностей исходя из общих требований права¹¹. Причем автономия воли участников частноправовых отношений тесно связана с юридическим (или формальным) равенством сторон данных отношений.

Для характеристики отраслей права используют и такую категорию, как способ (или средство) правового регулирования¹². Публичным отраслям свойственны обязывание (предписание совершить какие-то действия) и запрет (возложение обязанности воздерживаться от определенных действий). Частноправовым отраслям присущ такой способ (средство) правового регулирования, как дозволение (предоставление субъекту права на совершение определенных положительных действий).

Вместе с тем не раз отмечалось, что практически все современные отрасли российского права характеризуются сочетанием публичных и частных методов и способов правового регулирования. Императивные, обязывающие, а также запрещающие нормы не допускают усмотрения сторон при их реализации. Например, нормы Гражданского кодекса РФ об исковой давности не могут быть изменены соглашением сторон (ст. 198). Таких норм подавляющее большинство в административном, финансовом, налоговом, бюджетном и иных публичных отраслях права.

Диспозитивные нормы и такой способ (средство) правового регулирования, как дозволение, управомочивают стороны правоотношения, дают им право действовать или не действовать определенным образом, возможность урегулировать отношения соглашением. На основе таких норм строится регулирование в гражданском, семейном, трудовом праве и др.

Это не исключает существования диспозитивных норм в отраслях, традиционно относимых к публично-правовым. Например, согласно ст. 76 УК РФ, примирение с потерпевшим является основанием для освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступление небольшой, а с учетом положений ст. 25 УПК РФ — и средней тяжести¹³.

Договор, соглашение сторон в каком бы то ни было виде возможны там, где нормы, регулирующие соответствующие отношения, допускают усмотрение сторон правоотношения (т. е. существует автономия воли участников) при условии, что стороны юридически равны. Если мировое соглашение заключается по спору, возникающему не из гражданских правоотношений, то при решении вопроса о его принятии суд должен учитывать предусмотренную данной отраслью права возможность автономного регулирования содержания правоотношения его сторонами¹⁴. Разрешение спора посредством мирового соглашения возможно лишь в том случае, когда нормы, регулирующие отношения, носят диспозитивный, дозволительный характер.

С учетом сказанного не вполне точным представляется разъяснение Пленума ВАС РФ, данное в п. 17 Постановления от 09.12.2002 № 11 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации». Пленум указал, что при применении ст. 190 АПК РФ арбитражным судам необходимо исходить из того, что государственные и иные органы, используя примирительные процедуры, не вправе выходить за пределы полномочий, предоставленных им нормативными правовыми актами, регулирующими их деятельность.

Мировое соглашение — это юридический факт, который порождает изменения как в процессуальном правоотношении, так и во взаимных материальных правах и обязанностях сторон. Полномочие лица, участвующего в деле, на заключение мирового соглашения закреплено в АПК РФ.

Государственные и иные органы наделены правом заключить соглашение в порядке ст. 190 Кодекса в рамках арбитражного процессуального правоотношения. Другой вопрос — наделен ли публичный субъект правом изменить материальные публичные правоотношения посредством заключения соглашения? Решение этого вопроса, по мнению автора, зависит не столько от компетенции, круга полномочий властного органа, сколько от сущности, характера правоотношений сторон.

Противоречивая практика

Рассмотрим два примера.

• ФАС Московского округа постановлением от 23.08.2006 № КА-А40/6069-06-ж отменил определение этого же суда от 25.07.2006 по делу № А40-67098/05-92-591, которым сторонам отказано в утверждении мирового соглашения. Судебная коллегия кассационной инстанции следующим образом мотивировала свое решение.

Статья 11 Закона РСФСР от 22.03.91 № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (далее — Закон) устанавливает, что антимонопольный орган осуществляет государственный контроль за соблюдением антимонопольного законодательства, а также предупреждение и пресечение монополистической деятельности, недобросовестной конкуренции и иных ограничивающих конкуренцию действий.

Пункт 7 ст. 12 Закона предоставляет антимонопольному органу право участвовать в рассмотрении арбитражных дел, связанных с применением и нарушением антимонопольного законодательства.

Согласно п. 1 Положения о Федеральной антимонопольной службе, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 30.06.2004 № 331, ФАС России является уполномоченным федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по принятию нормативных правовых актов по контролю и надзору за соблюдением законодательства в сфере конкуренции на товарных рынках, защиты конкуренции на рынке финансовых услуг, деятельности субъектов естественных монополий, рекламы.

С учетом приведенных норм и того обстоятельства, что федеральными законами не установлено ограничений на заключение Федеральной антимонопольной службой мирового соглашения, как это предусмотрено в ст. 139, 190 АПК РФ, суд неправомерно пришел к выводу об отсутствии у ФАС России полномочий на заключение мирового соглашения.

• Постановлением ФАС Московского округа от 21.02.2005 № КА-А40/366-05 отменено определение Арбитражного суда г. Москвы от 09.12.2004 по делу № А40-49116/04-106-309, которым было утверждено мировое соглашение на предложенных сторонами условиях. По мнению суда кассационной инстанции, при применении ст. 190 АПК РФ арбитражным судам нужно исходить из того, что государственные и иные органы, используя примирительные процедуры, не вправе выходить за пределы полномочий, предоставленных им нормативными правовыми актами, регулирующими их деятельность.

Положением об Управлении Федеральной службы по надзору в сфере природопользования по Брянской области, утвержденным Приказом Федеральной службы по надзору в сфере природопользования от 03.09.2004 № 16, орган Росприроднадзора наделен полномочиями по рассмотрению и привлечению к административной ответственности лиц, виновных в нарушении в сфере природопользования. Однако полномочий на использование примирительных процедур при рассмотрении находящихся в производстве указанного органа дел об административных правонарушениях данный нормативный правовой акт не содержит.

Приведенные примеры судебных актов позволяют прийти к выводу, чтозакрепление в положении (ином акте) о каком-либо государственном или ином органе полномочия на заключение мирового соглашения не поможет решить поставленный вопрос. Существо правоотношений от этого не изменится. Если бы судебные органы при рассмотрении вопроса об утверждении мирового соглашения исходили именно из существа правоотношений между сторонами, а не из компетенции государственного органа, подобных ошибок удалось бы избежать.

Тенденции

Закрепление в мировом соглашении декларативных условий, которые не влекут правовых последствий, ни к чему не обязывает стороны.

В мировом соглашении могут содержаться условия об отсрочке или о рассрочке исполнения обязательств ответчиком, об уступке прав требования, о полном или частичном прощении либо признании долга, о распределении судебных расходов и иные условия, не противоречащие федеральному закону (абз. 2 ч. 2 ст. 140 АПК РФ). Между тем декларативные условия, на взгляд автора, не должны иметь место в определении суда об утверждении мирового соглашения.

• ОАО «Волга» обратилось в Арбитражный суд Нижегородской области с заявлением к Управлению Ростехнадзора о признании недействительными приказов о продлении сроков проведения повторной проверки соблюдения экологического законодательства. Решением суда первой инстанции от 02.09.2005, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции от 21.11.2005, заявленные требования удовлетворены.

Управление Ростехнадзора обратилось в ФАС Волго-Вятского округа с кассационной жалобой. В судебном заседании представители сторон представили на утверждение суда соглашение следующего содержания:

«1) Заинтересованное лицо отказывается от кассационной жалобы по делу № А43-20524/2005-26-594.

2) Заявитель отказывается от заявленных требований о признании незаконными принятых заинтересованным лицом приказов <...>.

3) При проведении мероприятий государственного контроля и надзора заявитель и заинтересованное лицо руководствуются нормами действующего законодательства РФ.

4) Настоящее соглашение вступает в силу с момента утверждения его арбитражным судом.

5) Настоящее соглашение составлено в трех экземплярах, по одному для каждой из сторон и один экземпляр для арбитражного суда».

Суд кассационной инстанции утвердил представленное сторонами мировое соглашение.

Вызывает сомнения необходимость существования п. 3 приведенного мирового соглашения. И без такого указания стороны мирового соглашения обязаны следовать нормам действующего законодательства.

Указание в определении об утверждении мирового соглашения заведомо неисполнимых условий.

Закрепление таких условий в определении арбитражного суда нарушает требование об исполнимости судебного акта. Согласно ч. 2 ст. 142 АПК РФ, мировое соглашение, неисполненное добровольно, подлежит принудительному исполнению по правилам раздела VII АПК РФ на основании исполнительного листа, выдаваемого арбитражным судом по ходатайству лица, заключившего мировое соглашение. Иными словами, условия мирового соглашения должны быть исполнимыми, а мировое соглашение может быть утверждено арбитражным судом, если его условия исполнимы.

• ФАС Московского округа постановлением от 21.02.2005 № КА-А40/366-05 отменил определение Арбитражного суда г. Москвы от 09.12.2004, которым было утверждено мировое соглашение между ОАО «РЖД» и Росприроднадзором. Пунктом 4 мирового соглашения предусмотрено, что «в течение трех месяцев с момента утверждения настоящего мирового соглашения между сторонами решается вопрос о порядке компенсации истцом (ОАО «РЖД») оставшейся части требований ответчика (Росприроднадзор) в размере 1 133 918 руб.».

Как указала кассационная инстанция, определение арбитражного суда об утверждении мирового соглашения с неисполнимыми или нечеткими условиями не может быть признано законным и обоснованным.

• ОАО «Уралсвязьинформ» обратилось в Арбитражный суд Тюменской области с заявлением о признании недействительными решения и предписания Управления Федеральной антимонопольной службы по Тюменской области. Решением от 23.11.2005, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 08.02.2006, заявленные требования отклонены. ОАО «Уралсвязьинформ» обратилось с кассационной жалобой об отмене судебных актов и принятии нового решения об удовлетворении заявленных требований.

В судебном заседании стороны представили мировое соглашение. ФАС Западно-Сибирского округа (постановление от 11.07.2006 № Ф04-3449/2006(23383-А70-23)) утвердил мировое соглашение следующего содержания:

«УФАС по Тюменской области признает, что в тарифы, предусмотренные пунктами <...> договора об оказании услуг телефонной связи <...> заключенного между ОАО «Уралсвязьинформ» и ОАО «Универсал», включены затраты на выполнение работ по предоставлению доступа к сети электросвязи.

УФАС по Тюменской области обязуется в течение десяти дней с момента утверждения настоящего мирового соглашения арбитражным судом изменить требования выданного предписания <...> в части суммы дохода, подлежащего перечислению в федеральный бюджет, и срока исполнения предписания.

ОАО «Уралсвязьинформ» признает, что: переоформление договоров на услуги связи не является услугой связи; выставление ОАО «Уралсвязьинформ» не предусмотренных действующим законодательством требований оплаты хозяйствующими субъектами переоформления договоров об оказании услуг телефонной связи нарушает п. 1 ст. 5 Закона РСФСР от 22.03.91 № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках»; включение в тарифы на услуги связи работ и услуг, не являющихся деятельностью по приему, обработке, хранению, передаче, доставке сообщений электросвязи, недопустимо.

ОАО «Уралсвязьинформ» отказывается от своих правовых требований к УФАС по Тюменской области в полном объеме и обязуется в установленный антимонопольным органом срок перечислить в федеральный бюджет доход, полученный в результате нарушения антимонопольного законодательства, в сумме 1 389 190 (один миллион триста восемьдесят девять тысяч сто девяносто) руб.

Судебные расходы, иные расходы сторон, связанные прямо и (или) косвенно с делом № А70-8900/20-2005, сторонами друг другу не возмещаются и лежат исключительно на той стороне, которая их понесла».

Условие абз. 2 мирового соглашение представляется недостаточно определенным. В частности, непонятно, как УФАС по Тюменской области обязуется изменить требования выданного им предписания. Как следствие, вызывает сомнения возможность принудительного исполнения данного определения об утверждении мирового соглашения.

• ОАО «Пеком» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском о признании недействующей лицензии Министерства связи России в части, устанавливающей, что сеть связи лицензиата создается для предоставления пользователям радиодоступа (фиксированная радиосвязь) к местной телефонной сети связи общего пользования; и о признании недействующим акта Минсвязи России — письма от 14.10.2002 № 6924 «О приостановлении действия лицензии № 17454».

Решением суда от 25.02.2003, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 28.04.2003, требования истца удовлетворены. Минсвязи России обратилось с кассационной жалобой, в которой просило состоявшиеся по делу судебные акты отменить. Стороны обратились с ходатайствами об утверждении мирового соглашения. Постановлением ФАС Московского округа от 14.07.2003 № КА-А40/4747-03 оно утверждено на следующих условиях:

«1) ч. 2 п. 1 условий осуществления лицензионной деятельности в соответствии с лицензией от 15.03.2001 № 17454, выданной истцу, не применяется до 30.11.2004;

2) в период до 30.11.2003 согласовываются условия перехода истца в другой частотный диапазон, соответствующая лицензия на оказание услуг связи с применением технологии CDMA оформляется в установленном порядке. При этом будет обеспечено соблюдение законных прав и интересов пользователей действующей сети истца и не причинен ущерб коммерческой деятельности истца в области связи».

Трудно представить принудительное исполнение условий данного мирового соглашения службой судебных приставов. Вызывает сомнения необходимость существования второго из названных условий.

Резюмируя все вышесказанное, можно констатировать, что урегулирование публично-правовых споров посредством соглашения или с использованием иных примирительных процедур пока не получило заметного распространения в практике арбитражных судов. По мнению автора, пройдет еще немало времени, прежде чем данный правовой институт займет достойное место в российской системе права.

Разрешение спора посредством мирового соглашения возможно лишь в том случае, когда нормы, регулирующие отношения, носят диспозитивный, дозволительный характер.

¹ Анненков К. Опыт комментария к Уставу гражданского судопроизводства. Т. 6. СПб., 1887. С. 226. ² См. п. 12 Постановления Пленума ВАС РФ от 31.10.96 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции» (с изм. от 09.07.97). ³ См.: Римское частное право: Учебник / Под ред. И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского. М., 1996. С. 3; Хутыз М. Х. Римское частное право. М., 1994. С. 5. ⁴ Здесь и далее Дигесты цитируются по: Дигесты Юстиниана. Пер. с лат. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. Т. 1. М., 2002. С. 299. ⁵ Давид Р., Жофре-Спинози К. Основные правовые системы современности. Пер. с франц. / Под ред. В. А. Туманова. М., 1998. С. 37-39. ⁶ Агеев А. Х. Частное и публичное право в России: история развития и проблемы соотношения // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. № 6. С. 36-39; Васильев О. Д. О частном и публичном праве // Политика и право. Ученые записки. Вып. 1. Благовещенск, 2000. С. 15. ⁷ См.: Теория государства и права / Под ред. С. С. Алексеева. М., 1985. С. 278. ⁸ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 398. ⁹ Теория государства и права: Учебник для вузов / Под ред. В. М. Корельского, В. Д. Перевалова. М., 2002. С. 268. ¹⁰ См.: Лапшин И. С. Диспозитивные нормы российского права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 1999. С. 67. ¹¹ Недбайло П. Е. Советские социалистические правовые нормы. Львов, 1959. С. 75. ¹² Теория государства и права / Под ред. С. С. Алексеева. М., 1985. С. 302; Теория государства и права: Учебник для вузов / Под ред. В. М. Корельсткого, В. Д. Перевалова. М., 2002. С. 269. ¹³ Гаджиева А. А. Диспозитивные нормы в уголовном праве // Государство и право. 2003. № 11. С. 98. В литературе указывается также на существование диспозитивного начала в налоговых отношениях. См.: Соловьев В. «Публичное» и «частное» в налоговом праве // Законодательство и экономика. 2000. № 8. С. 29-37. ¹⁴ Русинова Е. Р. Контроль суда за мировым соглашением // ЭЖ-Юрист. 2004. № 6.

АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС

Об учете правовой доктрины при толковании и применении арбитражными судами норм права1

Приходько Игорь Арсениевич  председатель некоммерческого партнерства «Первая коллегия адвокатов г. Москвы», доктор юридических наук

Как следует поступать суду, если он не согласен с толкованием закона, изложенным в научных комментариях, представленных лицом, участвующим в деле?

Некоторые суды полагают достаточным в этом случае отметить, что изложенная в комментарии позиция является всего лишь личной точкой зрения его автора, и сослаться на ее ошибочность.

В постановлении ФАС Московского округа от 19.06.2003 № КГ-А41/3149-03-ж указано: «Довод заявителя о том, что иное толкование ст. 276 АПК РФ, согласно которому установленный законом пресекательный срок должен быть распространен только на лиц, участвующих в деле, содержится в комментарии к Арбитражному процессуальному кодексу РФ, рекомендованному к печати решением Ученого совета Российской академии правосудия при Верховном Суде РФ и Высшем Арбитражном Суде РФ, и что именно этим толкованием упомянутого положения закона должен руководствоваться суд, подлежит отклонению.

Данное толкование ст. 276 АПК РФ является всего лишь личной точкой зрения автора комментария, которая, по мнению суда кассационной инстанции, является ошибочной, не соответствующей принятой доктрине и практике».

Между тем ссылка на «принятую доктрину» (как и на судебную практику) в отсутствие ссылок на конкретные источники не представляется убедительной. Особенно принимая во внимание то, что применительно именно к лицам, обжалующим судебный акт согласно ст. 42 АПК РФ, ни в одном из известных источников иной позиции, отличной от изложенной в названном комментарии, не сформулировано. В указанном аспекте данная норма в других комментариях не анализировалась. Следовательно, под «доктриной» в данном случае понимается не сама доктрина, а лишь представление о ней суда.

Что касается судебной практики, то, как указано в Определении Конституционного Суда РФ от 16.01.2007 № 234-О-П, положения ч. 2 ст. 276 АПК РФ не предполагают отказа в удовлетворении ходатайства о восстановлении пропущенного срока подачи кассационной жалобы лишь по причине истечения предусмотренного ими предельно допустимого срока подачи соответствующего ходатайства лицам, не привлеченным к участию в деле и узнавшим о решении арбитражного суда по истечении шести месяцев с момента его вступления в силу.

Как указал КС РФ в данном Определении, «иное истолкование данных законоположений препятствовало бы своевременному исправлению судебной ошибки, допущенной в ходе разбирательства в суде первой инстанции, нарушало бы право заинтересованных лиц на участие в судебном заседании на основе состязательности и равноправия сторон, что не согласуется с самой сутью правосудия, и создавало бы нормативную предпосылку для нарушения ст. 17 (ч. 1 и 2), 18, 19 (ч. 1), 45 (ч. 1), 46 (ч. 1 и 2), 55 (ч. 3) и 123 (ч. 3) Конституции РФ».

Итак, ошибочной является не позиция автора комментария к ст. 276 АПК РФ², правильность которой впоследствии была подтверждена Определением КС РФ № 234-О-П, а изложенная в судебном акте противоположная позиция.

Вернемся к существу поставленного вопроса. Суд, разумеется, вправе не согласиться с той или иной точкой зрения, высказанной комментатором, если считает, что она не основана на законе. Однако суд не должен мотивировать свой вывод тем, что это всего лишь личная точка зрения автора комментария с абстрактной ссылкой на ее противоречие доктрине и практике. Он обязан привести в судебном акте правовые обоснования собственной позиции, подкрепив их при необходимости ссылкой на иные источники.

Можно ли ссылаться в судебных актах в обоснование выводов суда о толковании и применении норм права на научные статьи по вопросам права, монографии, учебники и мнения отдельных ученых-правоведов?

Ссылки на научные источники содержатся в ряде судебных актов.

В решении ВАС РФ от 31.08.2007 № 3590/07 отмечено: «Такова позиция по данному вопросу как Президиума ВАС РФ, выраженная в его Информационном письме от 21.12.2005 № 102 (п. 7), где прямо указано: «Преимущественное право покупки касается случаев купли-продажи и не распространяется на иные случаи отчуждения доли», так и ученых-правоведов (Комментарий к Федеральному закону «Об обществах с ограниченной ответственностью» / Под ред. Е. А. Суханова. М., 1998. С. 78).

Вывод о том, что трехмесячный срок, течение которого началось 17.12.2006, истек 16.03.2007, соответствует позиции Президиума ВАС РФ, из которой он исходит при рассмотрении конкретных дел³.

Между тем истцом не принято во внимание, что способы защиты гражданских прав в ряде случаев предопределены правовыми нормами, регулирующими конкретное правоотношение.

Субъект права может выбрать один из них или использовать одновременно несколько способов. Однако если нормы права предусматривают для конкретного правоотношения только определенный способ защиты, стороны правоотношений должны придерживаться этого способа».

Последние два абзаца представляют собой практически дословное воспроизведение фрагмента, содержащегося в п. 2 комментария к ст. 12, из Комментария к Гражданскому кодексу РФ, части первой (постатейному)⁴. Следовательно, цитирование научных воззрений в судебных актах признается правомерным.

Аналогичного подхода в ряде случаев придерживаются и федеральные арбитражные суды округов, и суды субъектов РФ.

«Однако, поскольку в судебных актах приведены доводы суда обеих инстанций о том, что это соглашение не является сделкой (гражданско-правовой сделкой), кассационная инстанция отмечает следующее. Отечественная доктрина (работы ученых Л. С., Л. Л., М. Н., М. А. и др.) признает смешанную правовую природу (sui generis) третейского соглашения, сочетающего и материально-правовые, и процессуально-правовые элементы» (постановление ФАС Московского округа от 21.10.2003 № КГ-А40/7475-03).

«По косвенным искам общество может являться ответчиком только по законодательству США⁵. Суд кассационной инстанции не указал, каким является надлежащее положение ЗАО «Десница» по косвенным искам. Отечественная доктрина допускает участие общества на правах третьего лица (Елисеев Н. Г. Процессуальный статус акционерного общества в производстве по косвенному иску // Вестник ВАС РФ. 2005. № 8. С. 161). Таким образом, процессуальное положение ЗАО «Десница» остается прежним» (решение Арбитражного суда г. Москвы от 31.05.2006 по делу № А40-38436/04-102-245).

В решении Арбитражного суда г. Москвы от 16.10.2003 по делу № А40-34366/03-109-433 указано: «Поскольку в рассматриваемом споре затрагиваются теоретические проблемы, суд считает уместным обратиться к теоретическим исследованиям авторитетных авторов в области налогового права относительно понятий объекта налогообложения и налоговой базы, их соотношения.

Так, в учебнике «Налоговое право» (под ред. П. М.: Юристъ, 2003. С. 100-105) указано следующее <...>.

Суд принимает позицию авторов указанного сочинения и считает, что инспекция необоснованно отождествила объект налогообложения по ЕСН, указанный в ст. 236 НК РФ, и налоговую базу по ЕСН, указанную в ст. 237 НК РФ, что привело к ошибочной квалификации действий заявителя».

«Подтверждением того, что использование кредитных источников финансирования лизинговой деятельности, т. е. инвестиционной деятельности (ст. 2 Федерального закона от 29.10.98 № 164-ФЗ «О финансовой аренде (лизинге)»), является абсолютно необходимым фактором, служит позиция ряда специалистов.

Так, М. И. Брагинский и В. В. Витрянский в монографии «Договорное право» в главе о финансовой аренде пишут, что «для выполнения своей основной обязанности по договору лизинга — приобретения лизингового имущества у определенного продавца (поставщика) в собственность и передачи его в аренду лизингополучателю лизингодатель, не располагающий свободными денежными средствами, должен вступить в договорные отношения с третьими лицами для получения заемных средств...»⁶.

В. Д. Газман⁷ в комментарии к Федеральному закону «О лизинге» отмечает: «...определяющее влияние на большинство лизинговых сделок оказывает кредитный договор между банком и лизинговой компанией. С помощью кредита осуществляется финансирование закупки лизингового имущества...».

Л. Прилуцкий⁸ в статье «Лизинг — новый вид предпринимательской деятельности» выделяет в качестве первого этапа лизинговой сделки подготовку и обоснование лизинговой сделки и отмечает, что на этом этапе «используются следующие документы: заявка, получаемая лизингодателем от будущего лизингополучателя на покупку оборудования; <... > кредитный договор, заключаемый лизинговой компанией с банком...».

В. С. Мельников⁹ в статье «Лизинговые сделки» отмечает, что «банки и другие кредитно-финансовые учреждения, даже если они не являются непосредственно лизингодателями, также относятся к участникам рынка лизинговых услуг, так как обеспечивают лизингодателей заемными средствами, необходимыми для приобретения имущества».

Таким образом, привлечение кредитных средств в целях финансирования текущих затрат, связанных с ведением хозяйственной деятельности ООО «Ханса Лизинг», экономически оправданно, целесообразно и не противоречит действующему законодательству» (решение Арбитражного суда г. Москвы от 02.06.2006 по делу № А40-10398/06-108-55).

Уместно ли ссылаться в судебных актах на заключения специализированных научных организаций, осуществляющих исследования в области права?

Практика показывает, что и это вполне уместно.

В постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 03.05.2006 № Ф04-1795/2006(21953-А27-34) указано: «При этом обоснованно учтено заключение Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, согласно которому вареные корма для животных относятся к продовольственным непищевым товарам».

«Выводы суда подтверждаются и имеющимся в материалах дела заключением Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ от 29.08.2001 № 0130/97, согласно которому вареные корма для домашних животных относятся к продовольственным непищевым товарам, что в силу положений п. 2 ст. 164 Налогового кодекса РФ является основанием для применения налоговой ставки НДС в размере 10%» (постановление ФАС Дальневосточного округа от 05.05.2005 № Ф03-А73/05-2/844).

Аналогичная правовая позиция со ссылкой в том числе на заключение названного института сформулирована в постановлениях ФАС Северо-Западного округа от 24.10.2005 по делу № А56-13149/2005, от 20.11.2002 по делу № А56-14786/02, в решении Арбитражного суда Московской области от 08.09.2005 по делу № А41-К2-9786/05.

Другой пример. «Такой же вывод содержится и в <...> заключениях Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ от 01.12.2000 № 01-30/161 и Аналитического центра по правовой политике Президента РФ Института государства и права Российской академии наук от 04.12.2000 № 14202-24-2115,4.

Учитывая изложенное, следует признать, что в деятельности подразделений вневедомственной охраны отсутствуют такие законодательно установленные признаки предпринимательской деятельности, как самостоятельность, наличие специальной цели — систематическое получение прибыли, государственная регистрация в качестве субъектов предпринимательства, поэтому решение и постановление судов подлежат частичной отмене, иск Управления вневедомственной охраны — удовлетворению, а встречный иск Управления МНС России по Новгородской области следует оставить без удовлетворения» (постановление ФАС Северо-Западного округа от 07.05.2001 по делу № А44-3097/00-С9-к).

Аналогичная позиция со ссылкой на заключение Аналитического центра по правовой политике Президента РФ Института государства и права Российской академии наук сформулирована в постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 23.07.2003 № Ф04/3412-1073/А27-2003.

В силу п. 1 Указа Президента РФ от 15.04.96 № 558 (в ред. от 06.04.2000) «О мерах по развитию фундаментальной науки в Российской Федерации и статусе Российской академии наук», п. 2 ст. 6 Федерального закона от 23.08.96 № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике» Российская академия наук проводит фундаментальные и прикладные научные исследования по важнейшим проблемам естественных, технических и гуманитарных наук.

Согласно п. 3 Указа Президента РФ от 21.11.91 № 228 «Об организации Российской академии наук», РАН имеет в своем составе институты, лаборатории, предприятия и организации, обеспечивающие исследования по основным направлениям фундаментальной науки. Институт государства и права является одним из таких институтов.

В соответствии с подп. «а» п. 8 устава Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 29.12.2006 № 836, институт проводит фундаментальные и прикладные исследования развития законодательства, его отраслей и институтов, выполняет научно-исследовательские работы. Согласно подп. «а» п. 13 устава, институт обязан обеспечивать высокий уровень научных исследований и разработок и активно содействовать их широкому применению.

Следовательно, научные заключения Института государства и права Российской академии наук, Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ по вопросам толкования норм права представляют собой результаты научных исследований в сфере права, проведенных специализированными федеральными научными организациями, созданными именно для проведения соответствующих научных исследований.

Результаты этих исследований должны приниматься во внимание при рассмотрении дела как подтверждающие наличие соответствующего доктринального толкования закона. Необязательность для суда выводов научных исследований о доктринальном толковании закона не лишает их научной значимости и достоверности.

Можно ли рассматривать такого рода заключения в качестве доказательств по делу? Если нет, то в каком процессуальном качестве они представляются и приобщаются к материалам дела?

Ни закон, ни доктрина, ни судебная практика не дают однозначного ответа на поставленные вопросы. Вместе с тем признается, что соответствующие заключения, будучи представлены в дело, во всяком случае подлежат исследованию и оценке судом.

В постановлении ФАС Дальневосточного округа от 25.05.99 № Ф03-А24/99-1/602 указано: «В обоснование своего требования на предмет спора (гостиница «Гейзер») Федерация профсоюзов Камчатки представила <. > аналитический отчет Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ на тему «Определение статуса имущества бывших профсоюзов СССР и прав государства на данное имущество», подготовленный указанным институтом по поручению Правительства РФ <...>.

Тот факт, что кроме перечисленных документов судом были исследованы и доказательства, приобщенные истцом к исковому заявлению, прямо усматривается из текста мотивировочной части обжалованного постановления суда, в которой данная инстанция признала несостоятельной ссылку суда (в решении от 16.06.98) на строительство спорного объекта за счет централизованных средств Российского республиканского совета по туризму и экскурсиям...»¹⁰.

Неисследование судом такого рода научных заключений может повлечь отмену судебного акта.

«Налогоплательщик представил также заключения Института государства и права Российской академии наук и Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. В данных заключениях отражено, в частности, что спорные целевые поступления направлены и израсходованы «на осуществление благотворительной деятельности по охране окружающей природной среды и защите животных». Судебные инстанции не дали в обжалуемых судебных актах оценки приведенных доказательств.

В соответствии с ч. 2 ст. 64 АПК РФ в качестве доказательств допускаются в том числе письменные и вещественные доказательства, объяснения лиц, участвующих в деле, заключения экспертов.

В силу ч. 4 ст. 71 названного Кодекса каждое доказательство подлежит оценке арбитражным судом наряду с другими доказательствами. Никакие доказательства не имеют для арбитражного суда заранее установленной силы.

Следует признать, что выводы судебных инстанций о том, что спорные денежные средства не могут быть признаны пожертвованиями, а осуществляемые налогоплательщиком мероприятия за счет этих средств не являются благотворительной деятельностью, сделаны без надлежащей оценки доказательств в их совокупности и взаимосвязи.

Данным документам судебные инстанции надлежащей оценки не дали и не установили, возложена ли на налогоплательщика обязанность по осуществлению природоохранных мероприятий соответствующими договорами или же деятельность общества по охране окружающей среды являлась для него добровольной» (постановление ФАС Северо-Западного округа от 17.08.2006 по делу № А66-9056/2005).

Из приведенного фрагмента можно заключить, что кассационный суд рассматривает научные заключения в области права как доказательства, хотя и не указывает, к какому именно виду доказательств они могут быть отнесены.

Сходная позиция сформулирована в постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 24.12.2004 № 09АП-5707/04-ГК: «Как было установлено судом, ссылка истца на необъективность ответчика при оценке опыта работы истца на страховом рынке, нарушение им принципа единообразия в методике оценки конкурсных предложений в части оценки опыта работы не соответствует фактическим обстоятельствам дела, что подтверждается заключением, составленным по данному вопросу Аналитическим центром по правовой политике Президента РФ Института государства и права РАН России, письмом Департамента страхового надзора Министерства финансов РФ, решением Федеральной антимонопольной службы от 20.07.2004 № АК/ЗШ».

В решении Арбитражного суда г. Москвы от 16.10.2003 по делу № А40-34366/03-109-433 указано: «То обстоятельство, что пенсионные взносы не составляют объекта налогообложения ЕСН, дополнительно подтверждается заключением Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ от 21.11.2002 № 01-30/183, а также постановлением ФАС Поволжского округа от 23.01.2003 по делу № А65-12353/2002-СА1-7».

Как следует из постановления ФАС Московского округа от 14.04.2004 № КА-А40/2500-04, данное решение было обжаловано налоговым органом со ссылкой, в частности, на «нарушение норм процессуального права — ст. 6, 13, 271 АПК РФ, поскольку при принятии судебных актов суд руководствовался не нормами действующего налогового законодательства, а судебной практикой и теоретическими исследованиями авторитетных авторов».

Кассационный суд в связи с этим доводом указал, что «ссылки суда на судебную практику по всем вышеуказанным эпизодам дела и на теоретические исследования авторитетных авторов не могут служить основанием к отмене судебных актов, поскольку в решении и постановлении имеются ссылки на законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии судебных актов».

В решении Арбитражного суда г. Москвы от 27.07.2005 по делу № А40-13443/05-90-105 дана следующая трактовка заключению: «Представленное заявителем научное заключение представляет собой комментарий Налогового кодекса РФ и правовой позиции Конституционного Суда РФ по вопросам применения налоговых вычетов добросовестными и недобросовестными налогоплательщиками.

Как справедливо указано в заключении, «суд отказывает лицу в защите, если лицо нарушает пределы осуществления своих прав, сознательно действуя (бездействуя) с намерением причинить вред другому лицу, в данном случае с намерением нарушить публичные бюджетные отношения. Суд также разделяет мнение авторов заключения о том, что выделяются два типа недобросовестных действий в сфере налогообложения.

Если, как отмечено в заключении ученых, при анализе действий налогоплательщика, связанных с заключением и исполнением гражданско-правовых договоров, с позиции реальной нацеленности (в рамках гражданского оборота, а не публичных отношений) на определенный экономический результат будет установлено, что исполнение договора предусматривает лишь исключительно обогащение за счет бюджета и не влечет возникновения каких-либо существенных выгод, связанных с основной хозяйственной деятельностью налогоплательщика (например лизинговой компании), то с учетом иных фактических обстоятельств, подтверждающих реальное намерение и волю сторон при исполнении договора, налогоплательщику может быть отказано в защите субъективного налогового права».

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 21.11.2005 № 09АП-10631/05-АК решение Арбитражного суда г. Москвы от 27.07.2005 отменено, заявленные требования удовлетворены. Постановлением ФАС Московского округа от 22.03.2006 № КА-А40/1200-06 постановление апелляционного суда отменено, решение суда первой инстанции оставлено без изменения. Кассационный суд указал, что «апелляционный суд не оценивал доказательств в совокупности, т. е. нарушил требования ст. 71 АПК РФ, в связи с чем его постановление подлежит отмене».

По мнению автора, сходным образом, а именно в качестве комментария, Арбитражный суд г. Москвы расценил позицию института и в решении от 25.01.2006 по делу № А40-13686/05-115-8: «В соответствии с разъяснениями руководителя Департамента налоговой политики (письмо Минфина России от 03.06.2003 № 04-04-04/60) к понятию «законодательство Российской Федерации» относятся «Конституция РФ, федеральные конституционные законы, федеральные законы, указы Президента РФ и постановления Правительства РФ. Данная позиция согласована с Министерством юстиции РФ и Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ».

Наконец, в решении Арбитражного суда Московской области от 07.09.2004 по делу № А41-К1-11347/03 указано: «Соответствие закону условий договора аренды в части соблюдения правоспособности истца подтверждается также представленным в материалы дела заключением Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. Как подтверждено в судебном заседании представителем истца, после заключения оспариваемого договора ГУП «Администрация аэропорта Домодедово» не прекратило функционировать и продолжает осуществлять хозяйственную деятельность.

По указанным основаниям суд не может применить положения, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 01.07.96 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», а также Постановлении Пленума ВАС РФ от 25.02.98 № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав».

По мнению автора, допустимо рассматривать научные заключения в качестве доказательств. Они содержат сведения о фактах, на основании которых арбитражный суд устанавливает обстоятельство, имеющее значение для правильного разрешения дела (ч. 1 ст. 64 АПК). Таким обстоятельством в данном случае является наличие доктринального толкования закона, который предположительно подлежит применению в рассматриваемом судом деле. Как и любой факт, за исключением фактов общеизвестных и преюдициально установленных, этот факт подлежит доказыванию на общих основаниях. Значит, научное заключение является письменным доказательством, подтверждающим как наличие подобного толкования, так и его сущность.

Представляется неоправданно упрощенной и не основанной на нормах процессуального права позиция, согласно которой научные заключения по правовым вопросам не должны приниматься и учитываться судами. Причина — правовая экспертиза судом не назначается, ибо суд толкует и применяет закон самостоятельно, а мнения ученых не относятся к источникам права и не являются доказательствами по делу.

Смысл и содержание правовой нормы подлежат уяснению в том числе с учетом значения, которое придается норме судебной практикой и доктриной. Следовательно, уяснение доктринального толкования правовой нормы, как и уяснение ее судебного толкования, входит в предмет правоприменительной деятельности, осуществляемой судом. Учет правовой доктрины (а равно и судебной практики) необходим для правильного применения закона. Согласно ст. 6 АПК РФ, этим обеспечивается законность при осуществлении правосудия.

В силу ч. 1 ст. 14 АПК РФ при применении норм иностранного права арбитражный суд устанавливает содержание этих норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в конкретном иностранном государстве.

Специальное указание в ст. 14 Кодекса на необходимость установления содержания нормы права в соответствии с доктриной применительно к иностранному праву вовсе не означает, что нормы российского права не требуют их уяснения в соответствии с доктриной. Упомянутое положение имеет целью подчеркнуть, что нормы иностранного права подлежат установлению в соответствии именно с доктриной, существующей в иностранном государстве, а не с доктриной, сложившейся в России. Право каждого государства, не исключая права Российской Федерации, уясняется в том числе в соответствии с доктриной, существующей в данном государстве.

Это естественно, поскольку судебное толкование норм права не должно идти вразрез с имеющейся доктриной. Напротив, арбитражный суд осуществляет толкование нормы права с учетом существующего в отечественной правовой системе доктринального толкования норм права.

Таким образом, когда положения закона требуют доктринального толкования, используются научные методы при определении смысла и содержания уясняемых норм права.

На взгляд автора, научные заключения по вопросам права по смыслу положений ст. 67, 68 АПК РФ являются относимыми и допустимыми доказательствами обстоятельства, которое ими устанавливается. Таким обстоятельством выступает наличие доктринального толкования норм материального и процессуального права, применимых в рассматриваемом судом деле, которым подтверждается либо опровергается толкование норм права, которыми стороны предлагают руководствоваться суду в своих процессуальных документах. В силу ч. 2 ст. 65 АПК РФ это обстоятельство подлежит установлению при уяснении смысла и содержания применимых в рассматриваемом судом деле норм права, на которые ссылаются лица, участвующие в деле.

Вправе ли суд учитывать мнения специалистов в конкретной области, а также комментарии государственных и иных органов и организаций, в том числе комментарии к изданным этими органами нормативным и иным актам?

Имеющаяся на этот счет судебная практика неоднозначна.

В постановлении ФАС Восточно-Сибирского округа от 02.12.98 № А74-249/98-С1-Ф02-1453/98-С2 указано: «Довод АООТ «Автотранспортное предприятие № 2» относительно невыполнения судом рекомендаций, изложенных в статье главного консультанта отдела анализа и обобщения судебной практики ВАС РФ В. Михеевой, опубликованных в газете «Экономика и жизнь» № 25 за июнь 1997 г., являлся предметом обсуждения судом апелляционной инстанции и обоснованно признан им несостоятельным, поскольку при принятии решения суд руководствуется действующим законодательством, а не рекомендациями специалистов. Тем более что в статье В. Михеевой не дана правовая оценка дополнительной платы. В ней указано, что в случае несвоевременного внесения платежа грузоотправителем суду следует взыскивать дополнительно к провозной плате 0,5% суммы платежей за каждый день просрочки».

Исходя из приведенного фрагмента суд кассационной инстанции, с одной стороны, посчитал, что апелляционный суд не руководствуется рекомендациями специалистов, а с другой — что суд все-таки изучил приведенную статью и в результате пришел к выводу, что в ней не рассматривается тот аспект, на который ссылался заявитель.

«Комментарии специалистов в области промышленной собственности, на которые сослался суд первой инстанции, не могут быть положены в основу выводов о критериях известности фирменного наименования, поскольку данные обоснования основываются только на субъективном мнении авторов, а не на соответствующем толковании нормы права, базирующемся на терминологии, используемой законодателем» (постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 16.07.2007 № 09АП-8621/2007-АК, 09АП-8849/2007-АК, 09АП-9066/2007-АК).

Из этого фрагмента также следует, что комментарии специалистов анализировались судами обеих инстанций и суды дали им правовую оценку по существу. Значит, приведение таких комментариев само по себе не является неприемлемым в процессуальном отношении.

Другой пример. «Суд кассационной инстанции согласен с доводом кассационной жалобы о том, что статьи, комментарии в средствах массовой информации, ответы на вопросы, данные чиновниками в справочно-правовых системах, не представляют собой официальных разъяснений, а являются личным мнением государственного служащего соответствующего органа и не попадают под действие подп. 3 п. 1 ст. 111 НК РФ» (постановление ФАС Московского округа от 09.04.2007 № КА-А40/716-07).

По мнению автора, то обстоятельство, что указанные публикации не являются официальным толкованием закона, само по себе не исключает анализа судом соответствующих правовых позиций, а главное — их правовой аргументации. Поэтому суд не лишен права воспользоваться такой аргументацией, если полагает ее правильной:

«Согласно положениям Методических рекомендаций по квалификации административных правонарушений в области таможенного дела (нарушений таможенных правил), прилагаемых к Письму ФТС России от 30.06.2005 № 01-06/21925 «О направлении методических рекомендаций», в соответствии с комментарием к ст. 16.2 КоАП РФ которых при определении вины таможенного брокера необходимо учитывать принцип разумной достаточности, а не указывать в качестве непринятия всех зависящих от него мер по соблюдению правил и норм несовершение таможенным брокером действий, являющихся чрезмерными и излишними в обычных условиях делового оборота (проведение экспертизы представленного ему импортером контракта, запрос подтверждения стоимости у отправителя товара и т. п.)»¹¹.

В данном случае суд согласился с позицией, приведенной в Методических рекомендациях, хотя они и не имеют обязательного характера.

Примеры, когда суды ссылаются на комментарии государственных и иных органов, весьма многообразны: «Арбитражным судом также правомерно учтен комментарий Управления ФНС России по Республике Татарстан от 19.05.2005 о порядке исчисления и уплаты земельного налога на 2005 г. в Республике Татарстан, где установлено, что средние ставки налога определяются и дифференцируются органами местного самоуправления» (постановление ФАС Поволжского округа от 27.06.2006 по делу № А65-39034/2005-СА1-19)¹².

«Общество при оформлении ГТД не воспользовалось полным объемом информации, представленной в приложениях к ТН ВЭД и комментариях к ним; описанием товара, указанным в контракте и товарно-сопроводительных документах поставщика; правильно указанным кодом товара в транзитной декларации. На основании этой информации заявитель мог правильно определить код товарной позиции по ТН ВЭД» (постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 16.02.2007 № 17АП-37/07-АК).

«Согласно п. 4.1 устава Российского профессионального союза работников культуры <...> профсоюз строится по производственному и территориальному принципам. При этом с учетом положений п. 5.1 и п. 6.1 названного устава, а также комментариев к уставу, утвержденных постановлением президиума Центрального комитета Российского профсоюза работников культуры от 04.06.2002 № 5, первичная профсоюзная организация обязательно входит в профсоюзную структуру организации соответствующего субъекта РФ и не может быть не зависимой от какой-либо территориальной организации» (постановление ФАС Северо-Западного округа от 26.02.2003 по делу № А56-21199/00).

«Ссылка заявителя в отзыве на апелляционную жалобу на то, что запасные части не подлежат сертификации с учетом п. 10 Комментария к списку товаров, для которых требуется подтверждение проведения обязательной сертификации при выпуске на таможенную территорию Российской Федерации (Письмо Госстандарта России от 15.12.2003 № МГ-110-25/5036), является несостоятельной, поскольку данный пункт применяется в отношении запасных частей для ранее ввезенных сертифицированных готовых изделий» (постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда Пермской области от 28.09.2005 по делу № А50-25034/2005-А1).

«При проверке законности постановления от 01.09.2006 судами принят во внимание Комментарий к списку товаров, для которых требуется подтверждение проведения обязательной сертификации при выпуске на таможенную территорию Российской Федерации, утвержденный Письмом ГТК России от 18.12.2003 № 01-06/49301» (постановление ФАС Московского округа от 02.08.2007 № КА-А40/7127-07).

«Условия поставки FOB («свободно на борту») означают, что продавец считается выполнившим свое обязательство по поставке с момента перехода товара через поручни судна в согласованном порту отгрузки. В этом случае покупатель должен нести все расходы и риски утраты или повреждения товара, а на продавца возлагаются обязанности по выполнению таможенных формальностей, необходимых для его вывоза» (комментарий Международной торговой палаты, Торгово-промышленной палаты РФ к Правилам толкования международных торговых терминов)¹³.

«Ссылка суда первой инстанции на письмо Госналогслужбы России от 24.03.97 № 16-518/233 о возможности использования указанной квитанции при оказании риэлтерских услуг не может быть принята во внимание, поскольку данная форма квитанции утверждена Минфином России и именно ему принадлежит право комментировать, для каких видов деятельности может быть использована та или иная квитанция. Комментарий о применении бланков строгой отчетности изложен Минфином России в Письме от 23.08.2001 № 16-0024/70» (постановление ФАС Северо-Западного округа от 12.07.2004 по делу № А21-1265/04-С1).

«Во исполнение указанного Постановления Правительства РФ Постановлением Госстандарта России от 21.12.2002 утвержден Список товаров (далее — список), для выпуска которых на территории РФ требуется подтверждение проведения обязательной сертификации (с указанием кодов ТН ВЭД). Применение указанного акта разъяснено совместными письмами ГТК России (от 18.12.2003 № 01-06/49301 «О вопросах сертификации ввозимых товаров») и Госстандарта России (от 15.12.2003 № МГ-110-25/5036 «О новой редакции Комментария к списку...» (далее — комментарий)).

Данный комментарий принят уполномоченными органами и является официальным толкованием нормативных правовых актов, устанавливающих требования к обязательной сертификации ввозимой в Российскую Федерацию продукции, поэтому содержащиеся в нем разъяснения являются обязательными условиями правильного применения соответствующих норм права» (постановление ФАС Уральского округа от 18.10.2005 № Ф09-4716/05-С1).

«Доводу УФК по Читинской области о том, что в комментарии к Закону РФ от 19.02.93 № 4520-I «О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях» дано разъяснение, что к членам семей работников относятся только находящиеся на иждивении работников муж (жена), дети, родители, суд дал оценку, указав, что письмо не является нормативным актом, а лишь комментирует Закон и применяться к факту, имевшему место в 2001 г., не может» (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 03.09.2002 № А78-1916/02-С2-24/60-Ф02-2528/02-С1).

В то же время есть и другие подходы.

«Довод заявителя жалобы о нарушении судом первой инстанции требования ст. 10 АПК РФ является несостоятельным. Суть жалобы в этой части заключается в том, что при разрешении спора суд не руководствовался Письмом Департамента налоговой политики Минфина России от 15.02.2000 № 04-02-05/5, в котором дан комментарий по применению ст. 133 НК РФ. Упомянутое Письмо не относится к нормативным правовым актам, указанным в ст. 11 АПК РФ, поэтому при разрешении спора суд не обязан руководствоваться этим документом» (постановление ФАС Дальневосточного округа от 10.01.2001 № Ф03-А04/00-2/2434).

Арбитражный суд, разумеется, не может руководствоваться письмами и комментариями, не являющимися нормативными правовыми актами. Однако это не препятствует суду содержательно обосновать свое несогласие с трактовкой закона, изложенной в документе или публикации, на которые ссылаются лица, участвующие в деле, в обоснование своей позиции о том, как следует понимать и толковать ту или иную норму права.

¹ Окончание. Начало см.: Арбитражная практика. 2008. № 7. С. 65 — 73. ² Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Г. А. Жилина. М., 2003. Автор комментария к главе 35 — И. В. Харламова. ³ Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. Ф. Яковлева, М. К. Юкова. М., 2005. С. 373. ⁴ Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой (постатейному). 3-е изд., исправ., доп. и перераб. / Под ред. О. Н. Садикова. М., 2005. Автор комментария к главе 1 — О. Н. Садиков // СПС «КонсультантПлюс». ⁵ Гражданский процесс: Учебник. 5-е изд., доп. и перераб. / Под ред. В. В. Яркова. М.: Волтерс Клувер, 2004. ⁶ Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2000. С. 589-590. ⁷ Газман В. Д. Комментарий к Федеральному закону «О лизинге». М.: Фонд «Правовая культура», 1999. ⁸ Прилуцкий Л. Лизинг — новый вид предпринимательской деятельности // Финансовая газета. 1998. № 5. ⁹ Мельников В. С. Лизинговые сделки // Современное право. 2004. № 2. ¹⁰ См. также постановление ФАС Московского округа от 13.05.99 № КА-А40/1313-99. ¹¹ Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 19.03.2007 по делу № А41-К2-14602/06. ¹² См. также постановление ФАС Поволжского округа от 27.06.2006 по делу № А65-31633/2005-СА2-41. ¹³ Постановление ФАС Дальневосточного округа от 06.11.2002 № Ф03-А51/02-2/2318.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Споры о защите деловой репутации юридических лиц

Жолобова Ксения Александровна  помощник судьи Семнадцатого арбитражного апелляционного суда (г. Пермь)

Юридические лица вправе требовать по суду опровержения сведений, порочащих их деловую репутацию, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности (п. 1, 7 ст. 152 ГК РФ). Количество исковых заявлений о защите деловой репутации юридических лиц, поступающих в арбитражные суды, невелико. Однако в процессе их рассмотрения возникает множество вопросов.

Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой деловой репутациибыл изложен в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 23.09.99 № 46. Каких-либо иных рекомендаций по вопросам применения указанной статьи ВАС РФ не давал. При рассмотрении данной категории дел арбитражные суды руководствуются также разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 №3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц».

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 3 обстоятельствами, имеющими в силу ст. 152 ГК РФ значение для дела, являются: факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений и несоответствие их действительности. При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом.

В некоторых случаях юридические лица обращаются в суд с исками о защите деловой репутации в связи с распространением сведений, касающихся их учредителей или руководителей. Как показал анализ судебной практики, арбитражные суды исходят из того, что распространение сведений порочащего характера, касающихся учредителей юридического лица, не может порочить деловую репутацию самого юридического лица.

• Данный подход нашел отражение в постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.05.2007 № 17АП-2630/2007-ГК. Суд оставил без изменения решение суда первой инстанции об отказе в удовлетворении иска об обязании опровергнуть порочащие деловую репутацию истца сведения, изложенные в статье. Суд указал, что содержащиеся в словесных конструкциях высказывания относятся к владельцам истца (т. е. учредителям) — физическим лицам, в то время как в рамках настоящего спора рассматривается вопрос защиты деловой репутации юридического лица. Поскольку изложенные сведения не относятся к истцу как юридическому лицу, они не могут порочить его деловую репутацию.

Аналогичные выводы содержатся в постановлениях ФАС Восточно-Сибирского округа от 04.11.2004 № А33-19410/03-С2-Ф02-4460/04-С2, ФАС Волго-Вятского округа от 16.03.2004 по делу № А28-5800/2003-137/10. В последнем акте суд отметил, что учредитель, в отношении которого распространены порочащие сведения, вправе самостоятельно защищать принадлежащие ему гражданские права (ст. 9 ГК РФ).

Иной подход сформировался в арбитражной практике в отношении руководителей юридических лиц: распространение сведений порочащего характера в отношении физического лица в связи с исполнением им обязанностей руководителя юридического лица порочит деловую репутацию последнего.

• ФАС Уральского округа (постановление от 06.06.2006 № Ф09-4193/06-С6) оставил без изменения судебные акты нижестоящих судов о признании недействительными и порочащими деловую репутацию организации сведений, распространенных в эфире телекомпании. Организация, в отношении директора (исполнительного органа) которой распространены недостоверные порочащие сведения, вправе требовать опровержения этих сведений. Они порочат не только деловую репутацию директора как профессионального управленца, но и репутацию самой организации, занимающейся определенным видом производственной деятельности. Сведения о том, что при осуществлении этого вида деятельности исполнительным органом организации совершено общественно-опасное деяние, не могут не отразиться на деловой репутации организации.

В постановлении от 01.06.2006 № Ф09-4264/06-С6 ФАС Уральского округа указал, что информация, порочащая руководство организации, порочит деловую репутацию самого юридического лица, поскольку сведения о противоправных действиях исполнительного органа юридического лица подрывают убежденность неопределенного круга лиц в надежности и порядочности данного юридического лица в отношениях с партнерами по предпринимательской деятельности (см. также постановление ФАС Дальневосточного округа от 20.02.2007 № Ф03-А51/06-1/4010).

При разрешении вопроса о том, носят ли порочащий характер сведения, содержащиеся в заголовке публикации, суды учитывают, что заголовок является составной частью публикации, поэтому его нельзя оценивать отдельно от содержания.

• Общество обратилось в арбитражный суд с иском к информационному агентству об обязании опровергнуть не соответствующие действительности и порочащие деловую репутацию истца сведения, размещенные на сайте в части заголовков статей и ряда словесных конструкций. ФАС Уральского округа (постановление от 30.07.2007 № Ф09-5952/07-С6) оставил в силе судебные акты нижестоящих судов об отказе в удовлетворении заявленных требований. Суд кассационной инстанции отклонил довод заявителя о том, что суды не дали оценки заголовкам оспариваемых статей, которые истец просил опровергнуть. Суд указал, что заголовок — составная часть текста статьи, нельзя рассматривать и оценивать его отдельно от содержания публикации.

Такой же вывод содержится в постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.04.2008 № 17АП-1391/2008-ГК.

Изложенная позиция нашла в свое время подтверждение в постановлении ФАС Уральского округа от 05.06.2006 № Ф09-4064/06-С6. Требования общества были мотивированы тем, что на сайте информационного агентства была размещена информация об аннулировании выпуска акций общества. Суд первой инстанции, установив, что сведения, указанные в заголовке распространенной агентством новости, отсутствуют в тексте самой новости, отказал в удовлетворении иска.

Суд кассационной инстанции поддержал указанные выводы, отметив следующее. При решении вопроса: порочат ли сведения, содержащиеся в заголовке новости, деловую репутацию истца, — принимается во внимание то обстоятельство, что профессиональные участники рынка ценных бумаг оценивают положение субъекта хозяйственной деятельности исходя из всей имеющейся о нем информации, учитывая прежде всего содержание новости, а не ее заголовок. Восприятие содержащейся в заголовке оспариваемой новости информации иными лицами, не имеющими специальных познаний в указанной сфере, не может повлиять на умаление деловой репутации истца. Поэтому неверные сведения, сообщенные в заголовке новости, при наличии верных сведений в тексте новости, хотя и являются недостоверными, но не могут быть оценены как порочащие деловую репутацию истца.

Нередко при рассмотрении споров о защите деловой репутации стороны заявляют ходатайства о проведении лингвистической экспертизы. Перед экспертом ставятся в том числе вопросы: носят ли сведения, в связи с распространением которых истец обратился в суд, порочащий характер; являются ли эти сведения утверждением о фактах или оценочным мнением автора.

В судебной практике сформировался подход, согласно которому для решения вопроса о том, являются ли оспариваемые сведения порочащими деловую репутацию истца, не требуется проведения лингвистической экспертизы (постановления Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.03.2008 № 17АП-1581/2008-ГК, от 25.07.2007 № 17АП-4735/207-ГК; ФАС Уральского округа от 13.03.2008 № Ф09-1429/08-С6, 09.08.2007 № Ф09-6274/07-С6, от 06.06.2007 № Ф09-4256/07-С6; ФАС Московского округа от 15.06.2004 № КГ-А40/4684-04; ФАС Центрального округа от 07.02.2006 по делу № А14-5486/2005/208/27).

Суды исходят из того, что решение данного вопроса не требует специальных познаний. Критерии оценки наличия в распространенных сведениях порочащего характера содержатся в п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 3. Порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица. Установление названных обстоятельств относится к компетенции суда.

Согласно ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основным свобод 1950 г.и ст. 29 Конституции РФ, гарантирующим каждому право на свободу мысли и слова, а также позиции Европейского Суда по правам человека, оценочные суждения, мнения, убеждения не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК РФ. Они выражают субъективное мнение и взгляды ответчика, поэтому не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности. Требование о доказывании правдивости оценочного суждения неисполнимо и само по себе нарушает свободу мнения.

Решение вопроса о том, являются ли оспариваемые сведения утверждением о фактах или оценочным мнением автора, также не требует проведения лингвистической экспертизы.

• Постановлением ФАС Уральского округа от 17.09.2007 № Ф09-7523/07-С6 отменены судебные акты нижестоящих судов об отказе в удовлетворении требований о защите деловой репутации. При рассмотрении дела в суде первой инстанции на основании ходатайства истца была проведена лингвистическая экспертиза. В заключении эксперт указал, что высказывания ответчика носят характер мнения. Приняв во внимание это заключение, суды констатировали, что оспариваемые истцом сведения содержат оценочное мнение ответчика, которое не может быть предметом рассмотрения по делу о защите деловой репутации.

Суд кассационной инстанции, исследовав содержание статьи, указал, что высказывание ответчика является утверждением о факте, так как речь идет о совершенных истцом действиях (недоплата, захват и т. д.). Отсутствие в статье конкретных имен и дат само по себе не свидетельствует о том, что в данной статье не содержится утверждения о фактах. В итоге суд пришел к выводу, что оспариваемые сведения имеют порочащий характер, поскольку информируют читателей о недобросовестности истца при осуществлении предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики (см. также постановление ФАС Северо-Западного округа от 25.12.2006 по делу № А21-60/2006).

Если сведения, порочащие деловую репутацию, распространены в средствах массовой информации, они должны быть опровергнуты в тех же СМИ (п. 2 ст. 152 ГК РФ). Согласно разъяснениям, изложенным в п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 3, суд в резолютивной части обязан указать способ опровержения не соответствующих действительности порочащих сведений и при необходимости изложить текст опровержения.

Возникает вопрос — как поступить суду в ситуации, когда лицо, обратившееся в суд с иском о защите деловой репутации, не представило текста опровержения?

• Наиболее правильной представляется позиция, нашедшая отражение в постановлении ФАС Уральского округа от 19.04.2007 № Ф09-2758/07-С6: если истец обратился в суд с требованием о публичном опровержении сведений, порочащих его деловую репутацию, не представив текста опровержения, его должен определить суд.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований об опровержении сведений, распространенных во время пикета. Суд апелляционной инстанции, оставляя решение без изменения, указал в том числе, что истец не сформулировал исковых требований к каждому ответчику, не представил текста опровержения, не определил способа и срока опровержения сведений.

Суд кассационной инстанции отменил судебные акты нижестоящих судов в части отказа в удовлетворении исковых требований о защите деловой репутации, дело в указанной части направил на новое рассмотрение. ФАС Уральского округа отметил, что вывод суда апелляционной инстанции о необходимости представления истцом текста опровержения, указания истцом порядка и способа опровержения сделан без учета п. 2 ст. 152 ГК РФ. В соответствии со ст. 2 АПК РФ одной из задач судопроизводства в арбитражных судах является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность. Однако суды в нарушение положений упомянутых статей не исследовали вопроса о порядке, способе и сроке опровержения сведений, порочащих деловую репутацию истца.

При новом рассмотрении дела суд первой инстанции частично удовлетворил исковые требования. Суд обязал ответчиков в течение 10-ти дней с момента вступления решения в законную силу за свой счет опубликовать в газете указанный судом текст опровержения, где говорилось о состоявшемся решении суда.

Суд апелляционной инстанции оставил решение суда первой инстанции без изменения. При определении способа опровержения порочащих сведений суд первой инстанции правомерно исходил из того, что опровержение должно быть доведено до лиц, среди которых эти сведения были распространены. Сведения распространялись среди неопределенного круга лиц, главным образом среди жителей города и области. Апелляционный суд пришел к выводу, что публикация сведения о состоявшемся решении суда в газете, распространяемой на территории этих города и области, является адекватным способом опровержения.

• Аналогичная позиция изложена в постановлении ФАС Уральского округа от 19.11.2003 № Ф09-3319/03-ГК. Суд кассационной инстанции оставил без изменения решение суда первой инстанции, которым были удовлетворены требования общества о защите деловой репутации, обязании ответчика опровергнуть порочащие его деловую репутацию сведения путем опубликования опровержения. Кассационный суд отклонил довод ответчика о том, что суд первой инстанции в нарушение положений закона самостоятельно разработал текст опровержения, указав, что нижестоящий суд действовал в соответствии с требованиями ст. 44 Закона РФ от 27.12.91 № 2124-I «О средствах массовой информации».

В судебной практике отсутствует единообразие по вопросу о возможности компенсации юридическому лицу морального (нематериального, репутационного) вреда по делам о защите деловой репутации.

Сторонники одного из подходов полагают, что если истец обратился в арбитражный суд с требованием о компенсации именно морального вреда, данное требование не подлежит удовлетворению. Исходя из буквального толкования п. 1 ст. 151 ГК РФ моральный вред — физические или нравственные страдания, которые могут быть причинены только физическому лицу. Иные субъекты гражданского права, т. е. юридические лица и публично-правовые образования, в принципе не могут испытывать ни физических, ни нравственных страданий.

Такая позиция нашла отражение в постановлениях Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.03.2008 № 17АП-1381/2008-ГК, от 15.11.2007 № 17АП-6224/2007-ГК, от 15.08.2007 № 17АП-3854/2007- ГК; ФАС Уральского округа от 10.06.2008 № Ф09-4004/08-С6, от 18.02.2008 № Ф09-10517/07-С6.

Сторонники другого подхода считают, что требование о компенсации морального вреда подлежит удовлетворению. Суды исходят из норм п. 5, 7 ст. 152 ГК РФ, а также разъяснений, содержащихся в п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 3. Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

Правила о защите деловой репутации гражданина применяются к защите деловой репутации юридического лица. Соответственно, правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица.

Подобная точка зрения изложена в постановлениях ФАС Восточно-Сибирского округа от 23.04.2007 № А10-4413/06-Ф02-2008/07; ФАС Дальневосточного округа от 17.04.2007 № Ф03-А24/07-1/635; ФАС Московского округа от 16.05.2006 № КГ-А40/3899-06-П; ФАС Центрального округа от 07.02.2006 по делу № А14-5486/2005/208/27.

В некоторых случаях суды наряду с термином «моральный вред» используют понятия «нематериальный вред», «нематериальный ущерб», «репутационный вред».

• ФАС Волго-Вятского округа (постановление от 08.12.2005 по делу № А43-5790/2005-4-127) удовлетворил требование общества о взыскании морального вреда. Суд кассационной инстанции указал, что при умалении деловой репутации юридическое лицо не лишено права на защиту нарушенного нематериального права в виде предъявления требования о возмещении нематериального вреда путем выплаты причинителем вреда денежной компенсации. Суд отклонил довод ответчика о невозможности компенсации юридическому лицу морального вреда. В данном случае в качестве компенсации морального вреда взыскивался вред, причиненный деловой репутации общества, что не противоречит законодательству.

ФАС Западно-Сибирского округа, направляя дело на новое рассмотрение, указал, что суд при взыскании нематериального вреда должен был исследовать обстоятельства, указанные в п. 2 ст. 151, п. 2 ст. 1101 ГК РФ, т. е. руководствоваться нормами о компенсации морального вреда (постановление от 07.11.2006 № Ф04-7432/2006(28248-А70-17)).

ФАС Северо-Западного округа (постановление от 26.05.2008 по делу № А56-52389/2006) оставил без изменения постановление апелляционного суда, признав, в частности, обоснованным вывод апелляционного суда о необходимости взыскания в пользу истца (федерального государственного образовательного учреждения) денежной компенсации за причиненный репутационный вред.

В некоторых постановлениях в обоснование своих выводов суды ссылаются на правовую позицию Конституционного Суда РФ, содержащуюся в Определении от 04.12.2003 № 508-О, нормы Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., а также практику Европейского Суда по правам человека.

В Определении № 508-О содержится вывод, что юридические лица не лишены права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения. Данный вывод основан на ч. 2 ст. 45 Конституции РФ: каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Конституционный Суд РФ указал, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. допускает взыскание с государства, виновного в нарушении ее положений, справедливой компенсации потерпевшей стороне, в том числе юридическому лицу, для обеспечения действенности права на справедливое судебное разбирательство (ст. 41). Исходя из этого ЕСПЧ в решении от 06.04.2006 по делу «Компания Комингерсол С.А.» против Португалии» пришел к выводу, что суд не может исключить возможность присуждения коммерческой компании компенсации за нематериальные убытки.

В российском законодательстве отсутствуют термины «репутационный вред», «нематериальный вред». Однако в проекте постановления Пленума ВАС РФ «О способах защиты прав и законных интересов участников экономического оборота в случае причинения им вреда со стороны государственных органов, органов местного самоуправления, а также их должностных лиц» отмечено, что вред может выражаться и в наступлении неблагоприятных последствий неимущественного характера (нанесение морального вреда, репутационного вреда и иного нематериального вреда).

По мнению автора, подход, предусматривающий возможность взыскания нематериального вреда в пользу юридических лиц по рассматриваемой категории дел, отвечает целям обеспечения равной защиты неимущественных прав участников экономического оборота.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Правовое регулирование договора аренды

Быков Валерий Павлович  судья Десятого арбитражного апелляционного суда, кандидат экономических наук,доцент РАГС при Президенте РФ (г. Москва)

Действующее законодательство об аренде несовершенно. Об этом свидетельствуют проблемы, выявляемые арбитражными судами при разрешении споров, возникающих из договоров аренды (имущественного найма).

Правоотношения, связанные с арендой имущества, непосредственно регулируются главой 34 «Аренда» Гражданского кодекса РФ об аренде, ст. 22, 25, 26, 36, 41, 46 Земельного кодекса РФ, нормами Федерального закона 21.07.97 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (далее — Закон о государственной регистрации прав).

Разъяснения по вопросам, возникающим при разрешении указанной категории споров, содержатся: в совместном Постановлении Пленумов Верховного Суда РФ и ВАС РФ от 01.07.96 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», Постановлении Пленума ВАС РФ от 24.03.2005 № 11 «О некоторых вопросах, связанных с применением земельного законодательства», информационных письмах Президиума ВАС РФ от 11.01.2002 № 66 «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой» и от 01.06.2000 № 53 «О государственной регистрации договоров аренды нежилых помещений».

Поскольку договоры аренды недвижимого имущества, зданий и сооружений, заключенные на срок не менее года, подлежат государственной регистрации, нужно учитывать Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 16.02.2001 № 59 «Обзор практики разрешения споров, связанных с применением Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним».

Какие требования законодательства должны соблюдать стороны при заключении договора аренды?

Согласно п. 1 ст. 432 ГК РФ, договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Из содержания ст. 606 ГК РФ следует, что существенными условиями договора аренды являются: его предмет, срок аренды и арендная плата.

1. В договоре аренды должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче арендатору в качестве объекта аренды. Иначе условие об объекте, подлежащем передаче в аренду, считается не согласованным сторонами, а договор не считается заключенным (п. 3 ст. 607 Кодекса).

Анализ судебной практики показывает, что, во-первых, стороны договора аренды не всегда соблюдают это правило; во-вторых, факт незаключенности договора по-разному оценивается судами различных инстанций.

• Комитет по управлению имуществом обратился в арбитражный суд с иском к ОАО о взыскании задолженности по арендной плате за пользование земельным участком и пени за просрочку платежей. Иск заявлен на основании ст. 330, 614 ГК РФ, а также со ссылкой на договор аренды земельного участка.

Суд удовлетворил исковые требования в полном объеме. Постановлением арбитражного апелляционного суда решение отменено, в иске отказано.

Апелляционный суд пришел к выводу, что в договоре не содержатся сведения, позволяющие определенно установить, какой конкретно земельный участок подлежал передаче в аренду, ибо нет ссылки на кадастровый номер участка. Других сведений, позволяющих определить место нахождения земельного участка, в договоре не имеется. При отсутствии этих данных в договоре условие об объекте, подлежащем передаче в аренду, считается не согласованным сторонами, а договор на основании п. 3 ст. 607 ГК РФ не считается заключенным.

ФАС Московского округа (постановление от 07.04.2005 № КГ-А41/1490-05) постановление апелляционной инстанции отменил, решение суда первой инстанции оставил в силе. В материалах дела содержится подлинная выписка из государственного земельного кадастра. Из нее следует, что арендованный ответчиком участок имеет кадастровый номер. Отсутствие последнего в тексте договора не является основанием для признания договора незаключенным.

• ООО обратилось в арбитражный суд с иском к предпринимателю о признании недействительным заключенного между ними договора аренды нежилого помещения и применении последствий недействительности ничтожной сделки. Иск заявлен на основании ст. 167, 168, 169, 183, 1102, 1104, 1107 ГК РФ.

Суд первой инстанции исковые требования удовлетворил, указав, что лицо, подписавшее договор аренды от имени истца, никогда не было директором ООО. Суд сделал вывод о ничтожности договора и принял решение о возврате имущества обществу.

Десятый арбитражный апелляционный суд постановлением от 23.05.2005 № 10АП-251/05-ГК решение суда отменил, в иске отказал.

В силу п. 3 ст. 607 ГК РФ в договоре аренды имущества нужно указывать его место нахождения и другие признаки, позволяющие точно установить объект, состояние последнего. Оспариваемый договор не позволяет определить: какое именно помещение и какой площади сдано в аренду, т. е. объект аренды в договоре не определен.

При отсутствии сведений, позволяющих идентифицировать объект аренды, договор аренды не может считаться заключенным. Установив обстоятельства, свидетельствующие о незаключенности оспариваемого договора, арбитражный апелляционный суд пришел к выводу, что иск о признании недействительным указанного договора не может быть удовлетворен. ФАС Московского округа (постановление от 21.07.2005 № КГ-А41/6257-05) подтвердил этот вывод.

Заключая договор аренды недвижимого имущества, при описании объектов в предмете договора следует указать:

• наименование объекта недвижимости, которое указано в свидетельстве о его государственной регистрации;

• площадь объекта недвижимости;

• адрес, по которому он расположен;

• условный или кадастровый номер объекта недвижимости.

При аренде земельных участков надлежит учитывать положения п. 1 ст. 18Закона о государственной регистрации прав. Согласно названной норме, документы, которые устанавливают наличие, возникновение, прекращение, переход, ограничение (обременение) прав на недвижимое имущество и представляемые на государственную регистрацию прав, должны отражать информацию, необходимую для госрегистрации прав на недвижимое имущество в Едином государственном реестре прав.

В силу п. 2 ст. 8 Земельного кодекса РФ в договорах аренды, предметом которых являются земельные участки, должна также указываться категория земель.

Земельные участки в Российской Федерации используются в соответствии с установленным для них целевым назначением. Правовой режим земель определяется исходя из их принадлежности к той или иной категории и разрешенного использования в соответствии с зонированием территорий (п. 2 ст. 7 ЗК РФ). Следовательно, в договоре аренды земельных участков нужно указывать не только категорию земель, но и вид разрешенного использования земельного участка.

2. Такому существенному условию договора аренды, как срок, посвящена ст. 610 ГК РФ.

Если арендатор продолжает пользоваться имуществом после истечения срока договора при отсутствии возражений со стороны арендодателя, такой договор считается возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок (п. 2 ст. 621 Кодекса). Эта, казалось бы, хрестоматийная норма подчас ошибочно толкуется и применяется не только контрагентами, но и судами.

• Комитет по управлению имуществом обратился в арбитражный суд с иском к ООО о выселении последнего из занимаемого нежилого помещения. В обоснование исковых требований комитет ссылался на ст. 450, 452, 610, 622 ГК РФ, а также на окончание срока действия договора аренды, заключенного с ответчиком.

Суд удовлетворил исковые требования в связи с окончанием срока действия договора аренды. Арбитражный апелляционный суд решение отменил, посчитав неверным вывод суда первой инстанции.

Арендатор, надлежащим образом исполнявший свои обязанности, по истечении срока договора имеет преимущественное перед другими лицами право заключения договора аренды на новый срок (п. 1 ст. 621 ГК РФ).

В материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие недобросовестность арендатора при исполнении им своих обязанностей по договору аренды. Арендная плата ответчиком уплачена за весь период аренды нежилого помещения. Ответчик письмом уведомил истца о намерении продлить договор аренды на новый срок.

Доводы истца о том, что он своевременно предупредил ответчика об окончании срока действия договора аренды, арбитражный апелляционный суд отклонил со ссылкой на п. 33 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 11.01.2002 № 66. Уведомление арендатора до истечения срока действия договора аренды о его прекращении и об отказе арендодателя от возобновления арендных отношений само по себе не лишает арендатора возможности воспользоваться преимущественным правом на заключение договора аренды на новый срок.

Арбитражный апелляционный суд принял во внимание и то обстоятельство, что спорное помещение не было освобождено ответчиком. Он продолжал уплачивать арендную плату по условиям договора, что подтверждено платежными поручениями. В материалах дела нет доказательств возврата истцом арендных платежей ответчику. Данные обстоятельства свидетельствуют о том, что договор аренды считается возобновленным на тех же условиях на неопределенный срок.

ФАС Московского округа (постановление от 20.09.2005 № КГ-А41/8799-05) постановление суда апелляционной инстанции отменил, решение суда первой инстанции оставил в силе. Апелляционный суд не учел, что при отсутствии у собственника волеизъявления на сдачу имущества в аренду норма п. 1 ст. 621 ГК РФ не может рассматриваться как основание для понуждения арендодателя к заключению договора, т. е. не подлежит применению.

Неправомерным признан и вывод апелляционного суда о возобновлении договора в силу п. 2 ст. 621 Кодекса РФ на неопределенный срок. Условием такого возобновления является отсутствие возражений со стороны арендодателя против продолжения использования арендатором объекта аренды после истечения срока договора. В настоящем деле подобные возражения имели место.

3. Договор аренды, в котором отсутствует указание на размер подлежащей взиманию с арендатора арендной платы, в отличие от общих правил о существенных условиях договора, установленных ст. 432 ГК РФ, не может быть признан незаключенным.

Согласно п. 1 ст. 614 ГК РФ, порядок, условия и сроки внесения арендной платы определяются договором. В противном случае считается, что установлены порядок, условия и сроки, обычно применяемые при аренде аналогичного имущества при сравнимых обстоятельствах. Это правило корреспондирует с п. 3 ст. 424 Кодекса, позволяющим определить цену любого возмездного гражданско-правового договора при отсутствии соответствующего условия в тексте договора.

Вместе с тем при заключении договора аренды здания или сооружения необходимо иметь в виду, что такой договор должен предусматривать размер арендной платы. При отсутствии согласованного сторонами в письменной форме условия о размере арендной платы договор аренды здания или сооружения считается незаключенным. Правила определения цены, закрепленные в п. 3 ст. 424 ГК РФ, не применяются.

• ООО обратилось с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании задолженности по арендной плате за январь — июнь 2007 г. и о возврате арендованного имущества — склада с земельным участком и помещения в здании конторы, переданного ответчику по договору аренды.

Решением Арбитражного суда Кировской области от 27.07.2007 иск удовлетворен частично: на ответчика возложена обязанность возвратить нежилое помещение и с него взыскана задолженность за пользование упомянутой недвижимостью. В удовлетворении остальных требований отказано. Суд отметил, что договор аренды в части передачи склада и земельного участка нельзя признать заключенным ввиду невозможности идентифицировать предмет найма.

Постановлением Второго арбитражного апелляционного суда от 30.10.2007 решение изменено: более чем в шесть раз уменьшена сумма подлежащей взысканию задолженности по арендной плате.

Судебный акт мотивирован тем, что предусмотренная в договоре ежемесячная арендная плата определена исходя из учета аренды трех объектов недвижимости (склада, конторского помещения и земельного участка). При признании договора частично не заключенным размер арендной платы за пользование одним объектом недвижимости подлежит определению по правилам, содержащимся в п. 3 ст. 424 ГК РФ. Из отчета независимого оценщика следует, что средняя цена за пользование аналогичным имуществом составляет 6000 руб. в месяц, поэтому задолженность по договору аренды составляет 36 000 руб.

Не согласившись с постановлением апелляционного суда, истец обратился с кассационной жалобой, указав, что положения п. 1 ст. 654 ГК РФ исключают возможность применения к аренде недвижимого имущества правил определения цены, предусмотренных п. 3 ст. 424 ГК РФ.

ФАС Волго-Вятского округа в постановлении от 18.01.2008 по делу № А28-3853/2007-114/2 нашел ссылку заявителя кассационной жалобы на п. 1 ст. 654 ГК РФ правомерной и указал, что эта норма права содержит прямой запрет на определение размера арендной платы за пользование недвижимым имуществам по правилам п. 3 ст. 424 Кодекса. При этом в случае отсутствия согласованного сторонами в письменной форме условия о размере арендной платы договор аренды недвижимого имущества считается незаключенным. В рассматриваемой ситуации отсутствие в договоре размера арендных платежей за нежилое помещение свидетельствует о незаключенности сделки в этой части.

Право на получение арендной платы принадлежит арендодателю в силу закона. Размер, способ осуществления и периодичность арендных платежей должны быть подробно прописаны в договоре аренды.

Анализ судебной практики показывает, что нарушение арендатором обязанности по перечислению арендных платежей является самым распространенным. Недобросовестным арендаторам нужно помнить, что нарушение указанной обязанности дает право арендодателю требовать в судебном порядке не только уплаты образовавшейся задолженности, но и досрочного расторжения договора аренды, возврата имущества, полученного в аренду по этому договору.

• Администрация района обратилась в арбитражный суд с иском к ООО о взыскании задолженности по арендной плате и пени, о расторжении договора аренды, заключенного между истцом и ответчиком, и обязании ответчика освободить нежилое помещение.

Решением суда, подтвержденным постановлением апелляционной инстанции, исковые требования удовлетворены в полном объеме. ФАС Московского округа (постановление от 22.02.2005 № КГ-А41/629-05) оставил в силе судебные акты нижестоящих судов.

Ответчик не представил суду доказательств уплаты долга и начисленной пени. Возражения по расчету суммы долга и процентов не заявлены. При таких обстоятельствах на основании ст. 614 ГК РФ решение суда первой инстанции о взыскании с ответчика задолженности по арендным платежам и начисленной пени правомерно.

Материалами дела подтверждается факт невнесения ответчиком арендных платежей более двух раз подряд в сроки, установленные договором, и наличие в этой связи задолженности. Неуплата ответчиком арендных платежей за несколько периодов является существенным нарушением договора аренды, что в силу п. 2 ст. 450 ГК РФ может служить основанием для расторжения договора по требованию одной из сторон. Согласно п. 3 ч. 1 ст. 619 Кодекса, по требованию арендодателя договор аренды может быть досрочно расторгнут в случаях, когда арендатор более двух раз подряд по истечении установленного договором срока платежа не вносит арендной платы.

С учетом установленных обстоятельств и упомянутых норм закона суд первой инстанции сделал правильный вывод о правомерности заявленных требований о расторжении договора аренды.

При прекращении договора арендатор обязан вернуть арендодателю арендованное имущество (ст. 622 ГК РФ). В силу названной нормы и установления того факта, что договор аренды подлежит расторжению, суд правомерно обязал ответчика освободить незаконно занимаемое нежилое помещение.

Для правового регулирования договора аренды важно соблюдение требований законодательства к форме договора и его государственной регистрации.

Согласно ст. 609 ГК РФ, договор аренды на срок более года (а если хотя бы одной из сторон договора является юридическое лицо, то независимо от срока) должен быть заключен в письменной форме. Договор аренды недвижимого имущества подлежит государственной регистрации, если иное не установлено законом.

Что понимается в данном случае под «иным» установлением закона?

Систематическое толкование норм ст. 609 и 651 ГК РФ позволяет сделать вывод, что «иное» установлено в отношении договоров аренды таких объектов недвижимости, как здания и сооружения. В силу п. 2 ст. 651 Кодекса договор аренды здания или сооружения подлежит государственной регистрации, если он заключен на срок не менее года. Договор считается заключенным с момента такой регистрации (п. 3 ст. 433 ГК РФ).

• Заместитель прокурора в интересах Росимущества обратился с иском к ООО (в деле участвовало третье лицо) об обязании ответчика возвратить третьему лицу нежилое помещение. Исковые требования предъявлены в соответствии со ст. 12, 301 —305, 609, 651 ГК РФ.

Суд в иске отказал. Десятый арбитражный апелляционный суд постановлением от 12.10.2005 № 10АП-2157/05-ГК решение отменил и обязал ООО возвратить третьему лицу нежилое помещение.

Как следует из материалов дела, спорное нежилое помещение было передано ответчику на основании договора аренды. Отношения по аренде нежилых помещений регулируются нормами ст. 606-625, 650-655 ГК РФ.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 2 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 01.06.2000 № 53, договор аренды нежилых помещений, заключенный на срок не менее года, подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента такой регистрации.

Упомянутый договор аренды подписан сторонами на срок более года и не имеет государственной регистрации. В силу п. 2 ст. 651 ГК РФ из-за отсутствия госрегистрации договор не может считаться заключенным.

Правовым последствием признания договора незаключенным является отсутствие обязательственных отношений между сторонами по такому договору. Следовательно, ответчик пользовался спорным имуществом без законных на то оснований.

Подлежат ли государственной регистрации незаключенные и ничтожные договоры аренды?

• Администрация города обратилась с иском к городской коллегии адвокатов о признании недействительным договора аренды и обязании освободить нежилое помещение, занимаемое ответчиком. Исковые требования основаны на ст. 168, п. 2 ст. 690 ГК РФ и мотивированы тем, что указанная сделка не зарегистрирована ее участниками в установленном законом порядке, поэтому является недействительной (ничтожной). В свою очередь, коллегия адвокатов обратилась в суд со встречным иском, в котором просила зарегистрировать сделки на основании п. 3 ст. 165 ГК РФ.

Решением Арбитражного суда Республики Коми от 19.09.2005 в удовлетворении первоначального иска отказано, встречный иск удовлетворен.

Постановлением апелляционной инстанции от 16.12.2005 решение суда изменено: у коллегии адвокатов изъято нежилое помещение, в удовлетворении встречного иска отказано. Суд признал спорную сделку незаключенной ввиду несогласованности ее предмета (п. 3 ст. 607 ГК РФ). Кроме того, суд указал, что сделка противоречит ст. 9 Жилищного кодекса РФ. Передача имущества для целей, не связанных с проживанием, осуществлена без соответствующего изменения статуса помещения — перевода из жилого в нежилое. Указанные обстоятельства исключают возможность регистрации сделки на основании п. 3 ст. 165 ГК РФ. Следовательно, у коллегии адвокатов отсутствуют правовые основания для занятия помещения и недвижимое имущество должно быть возвращено собственнику.

ФАС Волго-Вятского округа (постановление от 06.04.2006 по делу № А29-2965/2005-2э) не нашел оснований для отмены постановления апелляционного суда.

Как следует из материалов дела, администрация города, МУП «Служба заказчика» и коллегия адвокатов подписали договор аренды, по которому в пользование последней переданы помещения в жилом доме для использования под офис. Пунктами 2 и 3 ст. 288 ГК РФ установлено, что жилые помещения предназначены для проживания граждан. Размещение собственником в принадлежащем ему жилом помещении предприятий, учреждений, организаций допускается только после перевода помещения в нежилое.

Исходя из постановления главы администрации перевод спорного помещения из жилого в нежилое осуществлен лишь в 2005 г. Значит, ранее подписанные соглашения по аренде этого имущества для целей, не связанных с проживанием граждан, являются ничтожными сделками в силу ст. 168 ГК РФ. Оснований для применения п. 3 ст. 165 ГК РФ у суда не имелось.

• Предприниматель обратился в арбитражный суд с иском к ОАО об обязании зарегистрировать подписанный сторонами договор аренды. Ответчик предъявил встречные требования о признании договора аренды недействительным (ничтожным).

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, в удовлетворении первоначального и встречного исков отказано. Суд признал договор аренды незаключенным на основании п. 3 ст. 607 ГК РФ ввиду невозможности установления, какое конкретно имущество передается в аренду. Вследствие этого договор аренды, по мнению суда, не может быть зарегистрирован или признан недействительным.

ФАС Дальневосточного округа (постановление от 05.06.2001 № Ф03-А59/01-1/987) акты нижестоящих судов оставил без изменения.

По договору аренды общество обязалось предоставить предпринимателю в аренду нежилое помещение для осуществления производственно-хозяйственной деятельности сроком на 10 лет. Договор аренды подлежал государственной регистрации на основании п. 2 ст. 609 ГК РФ.

Если сделка, требующая государственной регистрации, совершена в надлежащей форме, но одна из сторон уклоняется от ее регистрации, суд вправе по требованию другой стороны вынести решение о регистрации сделки (п. 3 ст. 165 ГК РФ).

В силу п. 3 ст. 607 Кодекса в договоре аренды должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче арендатору в качестве аренды. Требования о четком определении в договоре признаков, позволяющих установить соответствующий объект, содержатся в ст. 12 Закона о государственной регистрации прав.

В договоре аренды содержались сведения только о местонахождении нежилого помещения. Иных сведений, позволяющих определить объект аренды (здание либо только часть его нежилых помещений, их количество, площадь и т. д.), из него не усматривалось. Акт приема-передачи имущества в порядке п. 1 ст. 655 ГК РФ стороны не составляли.

При указанных обстоятельствах суды правильно признали несогласованными сторонами условия об объекте договора аренды и, как следствие, договор — незаключенным. В связи с этим требования о регистрации сделки и о признании ее ничтожной (встречный иск) являются беспредметными. Основания для их удовлетворения у суда отсутствовали.

Государственная регистрация договоров аренды недвижимого имущества осуществляется в порядке, установленном Законом о государственной регистрации прав, в соответствии с утвержденными Постановлением Правительства РФ от 18.02.98 № 219 Правилами ведения Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним, иными нормативными правовыми актами РФ, принятыми в развитие названного Закона.

Органы, осуществляющие государственную регистрацию прав, не всегда обоснованно отказывают в госрегистрации договоров аренды. В то время как в ст. 20 Закона о государственной регистрации прав дан исчерпывающий перечень оснований для подобного отказа.

• Администрация района обратилась в арбитражный суд с заявлением к областному управлению Росрегистрации о признании незаконным отказа в госрегистрации договора аренды земельного участка и обязании зарегистрировать этот договор. В деле принимало участие третье лицо — хозяйственное общество.

Суд удовлетворил требования заявителя в полном объеме. Десятый арбитражный апелляционный суд постановлением от 25.09.2006 по делу № А41-К1-9534/06 оставил решение суда первой инстанции в силе.

Как усматривается из материалов дела, глава муниципального образования принял постановление о прекращении права постоянного (бессрочного) пользования ООО на неиспользуемую часть земельного участка и переоформлении данного права в отношении оставшейся части земельного участка на право аренды.

Земельный участок передан в аренду хозяйственному обществу. Поскольку срок аренды — 15 лет, договор подлежит госрегистрации. Областное управление Росрегистрации отказало заявителю в госрегистрации договора аренды по тому основанию, что при отказе от права постоянного (бессрочного) пользования на неиспользуемую часть земельного участка данное право подлежит прекращению в отношении всего земельного участка.

Арбитражный апелляционный суд посчитал отказ неправомерным.

Порядок ведения государственного реестра земель кадастрового района, утвержденный Приказом Росземкадастра от 15.06.2001 № П/119, предусматривает учет составного земельного участка, состоящего из нескольких участков, права на которые подлежат государственной регистрации как на один объект недвижимого имущества (единое землепользование).

В силу п. 5 Правил присвоения кадастровых номеров земельным участкам, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 06.09.2000 № 660, участки, представляющие собой единое землепользование, могут быть учтены в качестве одного объекта недвижимого имущества.

Согласно представленному на регистрацию кадастровому плану земельного участка, последний является единым землепользованием с установленными публичными сервитутами, ему присвоен кадастровый номер.

Нормы земельного законодательства не предусматривают запрета на разделение единого землепользования на самостоятельные земельные участки. Значит, областное управление Росрегистрации обязано зарегистрировать договор аренды земельного участка.

В практике работы арбитражных судов возникает вопрос: может ли быть взыскана арендная плата при признании договора аренды недействительным?

По мнению автора статьи, в данном случае с арендатора подлежит взысканию не арендная плата, а неосновательное обогащение за фактическое пользование имуществом. Такой вывод подтверждается следующим примером.

• ООО обратилось в арбитражный суд с иском к другому обществу о расторжении договора аренды, взыскании задолженности по арендной плате и неустойки за несвоевременное исполнение договорных обязательств. Исковые требования мотивированы тем, что ответчик не исполняет принятых на себя по договору аренды обязательств по оплате пользования нежилыми помещениями.

Решением Арбитражного суда Ярославской области от 28.12.2007 в пользу истца взыскана сумма неосновательного обогащения. Суд признал договор аренды незаключенным и недействительным в связи с отсутствием его государственной регистрации и неполучением согласия собственника на сдачу имущества в субаренду. Вместе с тем суд указал, что факт пользования ответчиком спорными помещениями подтвержден материалами дела, поэтому ответчик обязан оплатить пользование недвижимостью на основании ст. 1102 ГК РФ.

ФАС Волго-Вятского округа (постановление от 20.03.2008 по делу № А82-10117/2007-45) оставил решение суда первой инстанции без изменения.

Как видно из материалов дела, комитет по управлению муниципальным имуществом и истец подписали договор аренды спорных нежилых помещений. Стороны определили срок аренды помещений с 01.09.2006 по 31.12.2012. В договоре установлено, что с письменного согласия арендодателя арендатор имеет право сдачи до 50% площадей объекта аренды в субаренду. Государственная регистрации договора аренды осуществлена 03.11.2006. Истец и ответчик 30.03.2007 подписали договор субаренды, по которому срок аренды составляет с 01.04.2007 по 31.12.2012. Материалами дела подтверждается, что нежилые помещения переданы ответчику после подписания договора субаренды.

При оценке договора от 30.03.2007 суд первой инстанции исходил из недействительности и незаключенности этой сделки. Передача имущества в субаренду состоялась без получения согласия собственника помещения (ст. 615 ГК РФ), а договор субаренды не прошел государственной регистрации, как того требует п. 2 ст. 651 ГК РФ.

По несостоявшейся сделке обязательства у сторон не возникают. Определив, что пользование имуществом со стороны ответчика имело место, суд первой инстанции правомерно взыскал с него неосновательное обогащение по согласованной сторонами ставке арендной платы (как наиболее близкой к цене пользования аналогичным имуществом).

Для правового регулирования договора аренды особое значение имеет вопрос о том, кому предоставлено право сдачи имущества в аренду.

Сдача имущества в аренду представляет собой одну из форм распоряжения им. Следовательно, арендодателем может быть тот, кто вправе распоряжаться имуществом. Согласно ст. 608 ГК РФ, право сдачи имущества в аренду принадлежит его собственнику. Арендодателями могут быть также лица, управомоченные законом или собственником сдавать имущество в аренду.

Например, государственные и муниципальные унитарные предприятия как субъекты права хозяйственного ведения вправе сдавать в аренду недвижимое имущество только с согласия собственника в лице его уполномоченного органа (ст. 295 ГК РФ). На основании ст. 297 Кодекса субъекты права оперативного управления могут выступить в качестве арендодателей государственного имущества (движимого и недвижимого) лишь с согласия его собственника.

• Прокуратура в интересах Росимущества обратилась в арбитражный суд с иском к ОАО, третье лицо — госучреждение, о применении к договору аренды, заключенному между ответчиком и третьим лицом, последствий недействительности ничтожной сделки в виде возврата имущества и взыскании в федеральный бюджет неосновательного обогащения.

Суд первой инстанции исковые требования удовлетворил. Арбитражный апелляционный суд решение суда отменил, ссылаясь на п. 4 ч. 4 ст. 270 АПК РФ. Согласно ч. 5 названной статьи, арбитражный апелляционный суд в этом случае рассматривает дело по правилам, установленным для рассмотрения дела в арбитражном суде первой инстанции. Третье лицо — госучреждение привлечено в арбитражный процесс в качестве второго ответчика.

Представитель прокуратуры уточнил исковые требования и просил суд применить к договору аренды, заключенному между ответчиками, последствия недействительности ничтожной сделки в виде обязания ОАО возвратить госучреждению нежилые помещения, переданные в аренду; взыскать в федеральный бюджет неосновательное обогащение.

Из материалов дела следует, что на момент подписания договора аренды спорное имущество было включено в перечень объектов недвижимости, внесенных в реестр федерального имущества, и закреплено за госучреждением на праве оперативного управления. Согласно п. 1 ст. 298 ГК РФ, учреждение не вправе отчуждать или иным способом распоряжаться закрепленным за ним имуществом.

В соответствии с п. 13 Указа Президента РФ от 09.03.2004 № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» в отношении федерального имущества от имени собственника выступает Федеральное агентство по управлению федеральным имуществом. Оспариваемый договор аренды собственником не подписан. Балансодержатель не доказал наличия согласия собственника на его заключение.

При изложенных обстоятельствах договор аренды не соответствует нормам, содержащимся в параграфах 1 и 4 главы 34 ГК РФ, в силу чего является недействительным (ничтожным) (ст. 168 ГК РФ). Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью (п. 1 ст. 167 Кодекса). Следовательно, ОАО с момента подписания договора аренды пользовалось спорным имуществом без законных на то оснований.

Согласно подп. 1 ст. 1103 ГК РФ, поскольку иное не установлено настоящим Кодексом, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений, правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения подлежат применению к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке.

Исходя из вышеизложенного, арбитражный апелляционный суд удовлетворил исковые требования. ФАС Московского округа (постановление от 16.01.2006 № КГ-А41/13625-05) подтвердил вывод апелляционного суда о недействительности договора аренды в силу его ничтожности.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

О сроке исковой давности по договору страхования профессиональной ответственности

Сотников Сергей Леонидович  главный юрисконсульт Сибирского регионального центра ОСАО «Ингосстрах» (г. Красноярск)

Исковая давность, будучи институтом материального права (глава 12 ГК РФ, в частности ст. 195, 199), применяется исключительно в рамках судебного процесса. Вместе с тем нормами об исковой давности страховщики зачастую мотивируют отказы в выплате страхового возмещения (особенно в спорах страховщиков друг с другом по суброгационным требованиям) до обращения в суд.

Истечение срока исковой давности не прекращает существования материального права, прекращается лишь возможность его принудительной реализации в судебном порядке.

С одной стороны, выплата страховщиком страхового возмещения за пределами срока исковой давности не является нарушением. Более того, это надлежащее исполнение страхового обязательства¹.

С другой стороны, страховщики не могут без ограничения срока формировать страховые резервы для осуществления выплат по договорам страхования. Имеются в виду договоры, по которым происходили страховые случаи, но страхователи, уведомив страховщика о произошедшем страховом случае, по тем или иным причинам не обращались за выплатой страхового возмещения. В связи с этим исковая давность выступила своеобразным ограничителем сроков формирования страховых резервов для выплаты страхового возмещения.

Цель настоящей статьи — рассмотреть проблемы применения срока исковой давности по договорам страхования профессиональной ответственности.

В силу п. 2 ст. 929 ГК РФ страхование ответственности относится к имущественному страхованию. Статья 966 Кодекса в редакции, действовавшей до 04.11.2007, предусматривала, что иск по требованиям, вытекающим из договора имущественного страхования, может быть предъявлен в течение двух лет. Однако этот срок не в полной мере удовлетворял реальные потребности участников гражданского оборота, застраховавших свою ответственность.

Достаточно распространенными на практике были следующие ситуации. Лица, застраховавшие свою ответственность за причинение вреда третьим лицам при использовании источника повышенной опасности, причиняли вред имуществу третьих лиц, которое, в свою очередь, было застраховано у других страховщиков по договорам страхования имущества. Последние выплачивали страховое возмещение страхователям, понесшим убытки в связи с причинением вреда их имуществу, и обращались в порядке суброгации к лицам, ответственным за причинение вреда.

Таковыми нередко выступали сами страхователи по договорам страхования ответственности за причинение вреда. Причина — требование о взыскании убытков, возникших вследствие выплаты страхового возмещения, заявлялось страховщиками по истечении двух лет с момента причинения вреда и не могло быть обращено к страховщикам, застраховавшим ответственность причинителей вреда.

Страховщики, застраховавшие ответственность за причинение вреда, в соответствии с положениями ст. 966 ГК РФ отклоняли претензии о выплате страхового возмещения, поступавшие после двух лет с момента причинения вреда, в чем их безусловно поддерживали судебные инстанции, рассматривавшие соответствующие иски.

Арбитражные суды не всегда придерживались данной позиции.

• ФАС Северо-Западного округа (постановление от 19.07.2007 по делу № А56-36190/2006) оставил без изменения акты нижестоящих судов, которыми подтверждено право страховщика, выплатившего возмещение по договору страхования имущества, обратиться в порядке суброгации к страховщику, застраховавшему ответственность за причинение вреда. Суды отклонили заявление ответчика об истечении срока исковой давности, предусмотренного ст. 966 ГК РФ по требованиям, возникающим из договора имущественного страхования. Суды указали, что спорные правоотношения возникли вследствие причинения вреда и к ним применим общий трехлетний срок исковой давности, не пропущенный истцом.

Высший Арбитражный Суд РФ определением от 10.10.2007 № 12001/07 отказал в передаче дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора. Заявленное по делу требование вытекает из отношений по возмещению вреда, на иски из которых распространяется общий срок исковой давности, установленный ст. 196 ГК РФ².

По мнению автора, анализируемые судебные акты не соответствуют закону, поскольку арбитражные суды четырех инстанций фактически отождествили два самостоятельных обязательства: из причинения вреда и страховое.

Согласно ст. 965 ГК РФ, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь (выгодоприобретатель) имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования, если договором не предусмотрено иное. Перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки.

Когда ответственность за причинение вреда застрахована в силу того, что ее страхование обязательно, а также в других случаях, предусмотренных законом³или договором страхования такой ответственности, лицо, в пользу которого считается заключенным договор страхования, вправе предъявить непосредственно страховщику требование о возмещении вреда в пределах страховой суммы (п. 4 ст. 931 ГК РФ).

В рассмотренной ситуации к страховщику по договору страхования имущества перешло право требования страхователя из обязательства вследствие причинения вреда к причинителю вреда и право требования к страховщику причинителя вреда, возникшее из страхового обязательства. На право требования к непосредственному причинителю вреда распространяется общий срок исковой давности (за исключением случаев причинения вреда жизни и здоровью, требования о возмещении которого, согласно ст. 208 ГК РФ, не ограничено сроками исковой давности).

Что же касается прав требования к страховщику причинителя вреда, перешедших от страхователя по договору имущественного страхования, являющегося одновременно выгодоприобретателем по договору страхования ответственности, то на них распространяется двухлетний срок исковой давности. Соответственно, требования истца к страховщику причинителя вреда подлежали отклонению в связи с истечением срока исковой давности. Реализовать свои права в судебном порядке истец мог путем предъявления требования к непосредственному причинителю вреда.

Приведенная позиция арбитражных судов противоречит правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 31.05.2005 № 6-П по делу о проверке конституционности Федерального закона от 25.04.2002 № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств».

В упомянутом Постановлении КС РФ отметил, что требование потерпевшего (выгодоприобретателя) к страховщику причинителя вреда о выплате страхового возмещения (осуществлении страховой выплаты) в рамках договора обязательного страхования «является самостоятельным и отличается от требований, вытекающих из обязательств вследствие причинения вреда, по основаниям возникновения соответствующего обязательства, условиям реализации субъективных прав в рамках каждого из них, размеру возмещения, лицу, обязанному осуществить страховую выплату, сроку исковой давности, целевому назначению.

В страховом правоотношении обязательство страховщика перед потерпевшим возникает на основании заключенного страховщиком со страхователем договора страхования гражданской ответственности, а не норм главы 59 ГК РФ; выплату страхового возмещения обязан осуществить непосредственно страховщик, причем наступление страхового случая, влекущее такую обязанность, само по себе не освобождает страхователя от гражданско-правовой ответственности перед потерпевшим за причинение ему вреда».

Различия в юридической природе и целевом назначении вытекающей из договора обязательного страхования обязанности страховщика по выплате страхового возмещения и деликтного обязательства обусловливают различия в механизмах возмещения вреда.

Механизм реализации права потерпевшего, жизни, здоровью или имуществу которого причинен вред при использовании транспортных средств иными лицами, на получение страховой выплаты при наступлении страхового случая по степени сложности, по сути, не отличается от механизма, предусмотренного главой 59 ГК РФ для деликтных обязательств. Смешение различных обязательств и их элементов, одним из которых является порядок реализации потерпевшим своего права, приводит к подмене одного гражданско-правового института другим.

Рассмотрим примеры арбитражных дел, иллюстрирующие различные подходы судов к вопросу о соотношении деликтного и договорного (страхового) обязательств.

• Решением Арбитражного суда Московской области со страховщика (застраховавшего ответственность причинителя вреда) на основании ст. 965 ГК РФ в пользу другого страховщика (застраховавшего имущество) за пределами двухлетнего срока исковой давности взысканы убытки, понесенные им в результате выплаты страхового возмещения.

По мнению суда, заявление ответчика о пропуске двухлетнего срока исковой давности, установленного ст. 966 ГК РФ по требованиям, вытекающим из договора имущественного страхования, не должно приниматься во внимание. Данный срок не применим к требованиям, предъявленным в порядке ст. 965 ГК РФ. Суд указал, что «на такие требования распространяется срок исковой давности, применяемый к отношениям между страхователем и ответственным за причиненный ущерб лицом. Этот срок является общим, составляет три года и не пропущен по данному иску».

Десятый арбитражный апелляционный суд оставил решение без изменения. ФАС Московского округа постановлением от 16.04.2007 судебные акты нижестоящих инстанций отменил, в иске отказал в связи с его предъявлением за пределами срока исковой давности, установленного ст. 966 ГК РФ. Суд счел обязательство страховщика, застраховавшего риск ответственности причинителя вреда, по выплате страхового возмещения потерпевшему самостоятельным обязательством, возникающим из договора имущественного страхования и отличным от обязательства вследствие причинения вреда.

Президиум ВАС РФ (постановление от 27.11.2007 № 8983/07) постановление суда кассационной инстанции оставил без изменения. Суд надзорной инстанции указал, что «закон позволяет потерпевшему реализовать право на возмещение ущерба как за счет причинителя вреда (ст. 1064 Кодекса), так и за счет страховщика, застраховавшего ответственность причинителя вреда в силу обязательности ее страхования». Поскольку иск был предъявлен к страховщику гражданской ответственности причинителя вреда, на право требования о возмещении ущерба со страховщика распространяется двухлетний срок исковой давности. Право требования к страховщику возникло из договора обязательного страхования гражданской ответственности лица, виновного в причинении вреда, а не из обязательства вследствие причинения вреда.

В постановлении Президиума ВАС РФ достаточно четко прослеживается правовая позиция Конституционного Суда РФ, изложенная в Постановлении от 31.05.2005 № 6-П. Это свидетельствует об устранении различия в понимании правовых институтов между двумя высшими судебными органами.

Однако внутри арбитражной системы различия в понимании проблемы применения срока исковой давности при страховании ответственности устранены пока не в полной мере. Практически одновременно с вынесением постановления от 27.11.2007 № 8983/07 Высший Арбитражный Суд РФ отказал в передаче в Президиум ВАС РФ другого дела, в котором суды пришли к противоположному мнению (о необходимости применения к отношениям страховщика и потерпевшего срока исковой давности, установленного для деликтных отношений)⁴.

К проблемам применения сроков исковой давности по договорам страхования ответственности не остался безучастен и законодатель. С 09.11.2007 вступил в силу Федеральный закон от 04.11.2007 № 251-ФЗ «О внесении изменений в статью 966 части второй Гражданского кодекса Российской Федерации», изменивший сроки исковой давности по требованиям, связанным с имущественным страхованием.

Теперь срок исковой давности составляет:

— два года по требованиям, связанным с имущественным страхованием (ст. 930, 932, 933 ГК РФ), за исключением договоров страхования риска ответственности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу других лиц;

— три года по требованиям, вытекающим из договора страхования риска ответственности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу других лиц (ст. 931 ГК РФ).

Внесение изменений в ст. 966 ГК РФ следует оценить положительно. Вместе с тем нужно отметить односторонний подход законодателя к урегулированию вопроса о применении сроков исковой давности при страховании ответственности.

В настоящее время проблема, аналогичная решенной, существует в рамках страхования договорной ответственности. Лица, застраховавшие свою ответственность по договорам страхования ответственности за неисполнение договора, могут быть непосредственно привлечены к ответственности после истечения двухлетнего срока исковой давности по требованиям к их страховщикам.

Например, экспедиционная компания или охранное агентство, застраховавшие ответственность за нарушение договора, после истечения двухлетнего срока исковой давности по требованиям к их страховщику могут быть привлечены к ответственности лицом, понесшим убытки в результате нарушения ими договора. Дело в том, что на требования такого лица к причинителю вреда распространяется общий срок исковой давности, составляющий три года.

Более логичным и последовательным было бы увеличение срока исковой давности по требованиям, вытекающим из договоров страхования не только деликтной ответственности, но и ответственности за нарушение договора.

Приведенный в статье сравнительный анализ страхового обязательства и обязательства вследствие причинения вреда не утрачивает своей актуальности в связи с внесением изменений в ст. 966 ГК РФ. Четкое понимание их различия важно с точки зрения применения как сроков исковой давности, так и оснований наступления ответственности, ее размера, субъектного состава и других обстоятельств, определяющих поведение участников гражданских правоотношений.

Кроме того, внесение изменений в ст. 966 Кодекса может быть поставлено под сомнение существованием судебной практики, не признающей проблему, основанную на различиях сроков исковой давности по договору страхования ответственности и в обязательстве вследствие причинения вреда. Речь, в частности, идет о судебной практике применения ст. 1072 ГК РФ.

Юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевшего (ст. 931, п. 1 ст. 935 Кодекса), в случае когда страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причиненный вред, возмещают разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба.

Некоторые суды рассматривают эту статью как специальную по отношению к ст. 1064 ГК РФ (предусматривает обязанность причинителя вреда полностью возместить вызванные его действиями убытки) и не позволяющую потерпевшему самостоятельно определять, кто будет нести ответственность за причиненные убытки: страховщик или страхователь — причинитель вреда.

Статья 1072 ГК РФ трактуется следующим образом: лицо, застраховавшее свою ответственность, будет отвечать по обязательствам вследствие причинения вреда лишь в случае, если страхового возмещения недостаточно для покрытия причиненных им убытков.

В судебной практике признается обязательным обращение в данном случае непосредственно к страховщику причинителя вреда с соответствующим требованием, если ответственность причинителя вреда застрахована.

• Решением Арбитражного суда г. Москвы от 07.12.2007 по делу № А40-41768/07-104-227 истцу отказано в удовлетворении иска к непосредственному причинителю вреда. Суд отметил, что исходя из положений ст. 1072 ГК РФ потерпевший либо страховщик, занявший его место, не лишен права на предъявление иска о возмещении причиненного вреда как к причинителю вреда, так и к страховщику, которым застрахована ответственность причинителя вреда. Однако существование этого права ограничивается страховой суммой по договору страхования ответственности. Поскольку размер причиненного ущерба не превышает установленной страховой суммы, основания для взыскания ущерба с непосредственного причинителя вреда отсутствуют.

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 25.12.2007 по делу № А40-52280/07-61-431 истцу отказано в удовлетворении заявленных требований на основании ст. 966, 1072 ГК РФ. Суд указал, что требование к непосредственному причинителю вреда не может быть удовлетворено, ибо размер исковых требований не превышает страховой суммы в договоре страхования ответственности. В свою очередь, требование к страховщику также не подлежит удовлетворению, поскольку истек двухлетний срок исковой давности⁵.

Суды, применяя ст. 1072 ГК РФ, оградили непосредственных причинителей вреда, застраховавших свою ответственность, от возможных требований о возмещении вреда после истечения двухлетнего срока исковой давности по требованиям к их страховщику. Но тем самым они создали другую проблему.

Лица, не успевшие по тем или иным причинам обратиться к страховщику причинителя вреда в течение двухлетнего срока исковой давности, не могли требовать возмещения и с непосредственного причинителя вреда. И это несмотря на то, что срок исковой давности по обязательствам вследствие причинения вреда имуществу составляет три года. Таким образом, суды, по существу, сократили срок исковой давности по требованиям к причинителям вреда, застраховавшим свою ответственность, с трех до двух лет.

Аналогичную позицию занимает ВАС РФ⁶. Отменяя решения судов нижестоящих инстанций об удовлетворении иска к непосредственному причинителю вреда, ВАС РФ указал, что по правилам ст. 1072 ГК РФ лицо, ответственность которого застрахована в пользу потерпевшего, отвечает за причиненный вред в случае недостаточности страхового возмещения в виде разницы между страховым возмещением и фактическим размером ущерба.

Суд также отметил, что при новом рассмотрении дела в первой инстанции суду надлежит решить вопрос о процессуальном положении страховщика и принять решение о лице, обязанном возместить вред, учитывая положения ст. 1072 ГК РФ⁷.

Правовую позицию, получившую распространение в практике арбитражных судов, можно встретить и в научной литературе.

Н. Корнилова пишет: «В случаях когда юридическое лицо или граждане прибегли к страхованию своей ответственности в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевших (ст. 931, п. 1 ст. 935 ГК РФ), а страхового возмещения будет недостаточно, для того чтобы полностью возместить причиненный вред, они должны выплатить разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба (ст. 1072 ГК), т. е. устанавливается субсидиарная ответственность причинителя вреда»⁸.

А. Танага указывает, что «исходя из общего смысла страхования ответственности за причинение вреда, при наступлении страхового случая требования о выплате страхового возмещения и требования о возмещении вреда соотносятся между собой как основное и субсидиарное (ст. 399 ГК РФ)»⁹. На взгляд автора, такой вывод следует из логического толкования ст. 1072 ГК РФ.

По мнению И. Цветкова, ст. 1072 Кодекса устанавливает, что «страхователь обязан возмещать причиненный вред лишь в тех случаях, когда для этого недостаточно страхового возмещения»¹⁰. Такой вывод сделан автором на основе анализа судебной практики судов общей юрисдикции, по-разному применяющих названную статью.

Однако не все авторы разделяют данную точку зрения. Как полагает А. Соловьев, «ничего нового, что дополнительно защищало бы интересы потерпевшего или страхователя, ст. 1072 ГК РФ не содержит. Не предусматривает она и то, что застрахованное лицо освобождается от ответственности за причиненный вред в части, которая подлежит возмещению страховщиком»¹¹.

Изложенную позицию разделяет М. С. Ложкин, указывая при этом, что «обязательства страховщика по выплате страхового возмещения не могут совпадать с обязательствами других лиц»¹². Автор четко разделяет обязательство причинителя вреда по возмещению убытков, возникшее из деликта, и обязательство страховщика по выплате страхового возмещения, возникшее из договора.

Представляется, что правы авторы, по мнению которых страхование причинителем вреда своей ответственности не освобождает его от ответственности перед потерпевшим.

Распространенное в литературе буквальное толкование ст. 1072 ГК РФ, примененное в рассмотренных выше судебных актах и повлекшее отказ в удовлетворении требований о возмещении причиненного вреда, ошибочно. Статью 1072 ГК РФ следует толковать системно наряду со ст. 9, 196, 197, 931, 1064 ГК РФ.

Исходя из п. 4 ст. 931 ГК РФ обязанность предъявлять требование непосредственно к страховщику причинителя вреда у потерпевшего отсутствует. Статья 9 Кодекса предусматривает, что граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Из содержания ст. 196, 197, 1064 ГК РФ следует, что в обязательствах вследствие причинения вреда имуществу потерпевшего срок исковой давности составляет три года.

Таким образом, сам факт страхования тем или иным лицом своей ответственности не может и не должен сокращать срок исковой давности в обязательстве из причинения вреда и освобождать причинителя вреда от ответственности. В противном случае закрепленные в ст. 1064 Кодекса гарантии возмещения вреда потерпевшему будут нивелированы фактом заключения причинителем вреда договора страхования своей ответственности.

Стоит согласиться с мнением С. Л. Дегтярева, что «потерпевшее лицо связано с основанием причинения ему вреда. Соответственно, выбор кредитором вида иска и правовых средств защиты будет зависеть от того, в рамках каких правоотношений (договорных или деликтных) произошло нарушение его прав и законных интересов, что послужило причиной несения им убытков»¹³.

Нужно подойти к исследуемому вопросу с точки зрения конструкции обязательств и их субъектного состава. В обязательстве из причинения вреда потерпевший является кредитором, а причинитель вреда — должником. Заключение причинителем вреда договора страхования своей ответственности не выводит его из состава участников обязательства вследствие причинения вреда, он по-прежнему остается должником. Страховщик также не становится участником обязательства, возникшего вследствие причинения вреда.

В страховом обязательстве кредитором является страхователь, а должником — страховщик. Итак, существуют два самостоятельных обязательства, которые должны быть исполнены их участниками: причинитель вреда должен полностью возместить потерпевшему причиненный вред, а страховщик, при наличии на то оснований, должен произвести выплату страхового возмещения¹⁴.

Необходимо также отметить, что участником страхового обязательства наряду с кредитором (страхователем) и должником (страховщиком) становится потерпевший. Однако его правовой статус в данном обязательстве — третье лицо, в пользу которого заключен договор.

Согласно п. 4 ст. 430 ГК РФ, когда третье лицо отказалось от права, предоставленного ему по договору, кредитор может воспользоваться этим правом, если это не противоречит закону, иным правовым актам и договору. Изложенная норма предусматривает возможность третьего лица, в пользу которого заключен договор страхования (в нашем случае — потерпевшего), отказаться от права, предоставленного ему по договору. Такой отказ потерпевшего от права, предоставленного ему по договору страхования, не влечет прекращения обязательства, возникшего вследствие причинения вреда, которое, в свою очередь, должно быть исполнено.

В подобной ситуации причинитель вреда, самостоятельно возместивший потерпевшему вред, вправе обратиться к страховщику с требованием о выплате, т. е. воспользоваться правом, от которого потерпевший отказался. При этом ничьи права не будут нарушены: требования потерпевшего будут удовлетворены в рамках деликтного обязательства, а требования причинителя вреда (страхователя) — в рамках страхового обязательства.

По мнению автора, точку в дискуссии о том, вправе ли потерпевший обращаться к непосредственному причинителю вреда с требованием о возмещении убытков, минуя страховщика, застраховавшего его ответственность, может поставить Определение Конституционного Суда РФ от 21.02.2008 № 91-О-О.

Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что само по себе страхование причинителем вреда своей ответственности не освобождает его от обязанности возместить причиненный потерпевшему вред. Пункт 4 ст. 931 ГК РФ, предусматривающий именно право, а не обязанность потерпевшего обращаться с требованием непосредственно к страховщику причинителя вреда, был признан Судом не ущемляющим конституционных прав страхователя — причинителя вреда. Указанный пункт не лишает страхователя, самостоятельно возместившего причиненный потерпевшему вред, возможности обратиться с требованием о выплате к своему страховщику.

Остается надеяться, что правовая позиция, изложенная в Определении КС РФ № 91-О-О, будет адекватно и полноценно воспринята арбитражной практикой.

¹ Статья 408 ГК РФ предусматривает, что обязательство прекращается надлежащим исполнением. ² Постановление ФАС Поволжского округа от 07.03.2008 по делу № А55-5985/07-27. ³ В ст. 131 Воздушного кодекса РФ установлена обязанность владельца воздушного судна застраховать ответственность за причинение вреда третьим лицам. В ст. 15 Федерального закона от 21.07.97 № 117 ФЗ «О безопасности гидротехнических сооружений» закреплена обязанность собственника либо эксплуатанта застраховать ответственность за причинение вреда. Статьей 15 Федерального закона от 21.07.97 № 116 ФЗ «О промышленной эксплуатации опасных производственных объектов» предусмотрена обязанность эксплуатирующей организации застраховать ответственность за причинение вреда. В ст. 4 Федерального закона от 25.04.2002 № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» установлена обязанность владельцев транспортных средств страховать ответственность за причинение вреда третьим лицам. ⁴ Определения ВАС РФ от 10.10.2007 № 12001/07, от 23.01.2008 № 17902/07. См. также постановление ФАС Северо-Западного округа от 19.07.2007 по делу № А56-36190/2006. ⁵ Аналогичная позиция содержится в постановлениях ФАС Московского округа от 05.06.2008 № КГ-А40/3234-08, от 25.04.2008 № КГ-А40/3428-08, от 08.04.2008 № КГ-А40/13913-07. ⁶ Постановление Президиума ВАС РФ от 06.03.2007 № 14115/06. ⁷ Противоположную позицию о том, что ст. 1072 ГК РФ не ограничивает права потерпевшего на обращение в суд с иском к непосредственному причинителю вреда, можно встретить как в постановлениях федеральных арбитражных судов округов, так и в судебных актах ВАС РФ (постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 24.10.2006 № А33-6876/06-Ф02-5483/06-С2; ФАС Центрального округа от 09.11.2006 по делу № А36-140/2006 и от 08.11.2006 по делу № А09-3064/06-32; определение ВАС РФ от 24.04.2007 № 1330/07). ⁸ Корнилова Н. Страховой риск и страховой случай // Российская юстиция. 2002. № 6. ⁹ Танага А. К вопросу о соотношении гражданско-правовых деликтных обязательств и обязательств, вытекающих из договоров страхования ответственности // Хозяйство и право. Приложение к № 6 (Проблемы различных видов страхования). 2007. С. 30. ¹⁰ Цветков И. Правоприменительные парадоксы // ЭЖ-Юрист. 2007. № 41. ¹¹ Соловьев А. В страховании добавили срок // ЭЖ-Юрист. 2007. № 44. ¹² Ложкин М. С. Процессуальное положение страховщиков в рамках обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств // Современное право. 2007. № 3. ¹³ Дегтярев С. Л. Возмещение убытков в гражданском и арбитражном процессе. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер», 2003. С. 25-26. ¹⁴ На недопустимость смешения обязательства, возникшего из договора страхования ответственности, и деликтного обязательства обращал внимание Конституционный Суд РФ в Постановлении от 31.05.2005 № 6-П.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Исполнительное производство в вопросах и ответах

Закарлюка Александр Викторович  управляющий партнер коллегии адвокатов 'Андрейчик, Вешкин, Закарлюка и партнеры', старший преподаватель кафедры гражданского процесса Уральской государственной юридической академии

Федеральный закон от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон об исполнительном производстве) не изменил кардинально механизма принудительного исполнения судебных актов и актов других органов (должностных лиц). Очевидно, это надлежит сделать в Исполнительном кодексе РФ, работа над которым активно ведется на протяжении последних лет. Между тем новый Закон об исполнительном производстве устранил явные правовые пробелы, узаконил правовые позиции, сформулированные ранее судами и Федеральной службой судебных приставов (далее — ФССП России), разрешил отдельные разногласия, имевшие место в деятельности судов общей юрисдикции и арбитражных судов.

В данной публикации автор предлагает свое видение некоторых вопросов, возникших у правоприменителей в результате введения в действие с 01.02.2008 Закона об исполнительном производстве, в ряде случаев — соображения по совершенствованию действующего законодательства РФ и практики его применения.

Исполнительные документы