Рожков Ю. И. Популяции, виды, эволюция

(держаться за орудие «труда»), что дало толчёк к прогрессивному развитию головного мозга.

Это происходило, как тогда считалось, в ходе совершенствования поведения в процессе «трудовой деятельности» (Ф. Энгельс), сопровождавшего эту деятельность отбора и некоторых дополнительных механизмов. В конце концов, прямоходящая и безволосая африканская обезьяна-австралопитек перешла через промежуточные формы в состояние, называемое Homo erectus, или попросту превратилась, как тогда говорили, в питекантропа/синантропа, а по нынешнему – просто в эректуса. затем эректус под действием тех же факторов плавно преобразовался в неандертальца (H. neanderthalensis), а тот или ему подобная форма, также постепенно преобразовалась в человека современного «вида» (H. sapiens).

Наш знаменитый соотечественник М.М. Герасимов реконструировал по черепам внешний облик всех этих форм. После этого стало более чем очевидно, что эректусы представляли из себя как бы две расы первобытного человека: афроевропейскую (питекантроп) и восточноазиатскую монголоидного типа (синантроп).

Всё это необычайно обрадовало китайских исследователей, которые и без того в духе многовековых традиций «Поднебесной» считали, что их народ имеет какое-то особое происхождение. С тех пор и по сию пору китайской антропологической школой принимается, что монголоиды имеют свой путь развития от эректусов, восточная ветвь которых (синантроп) усовершенствовалась почти независимо от западной до состояния современных жителей юго-восточной Азии.

Позже и у западных (включая и наших) исследователей родилась идея, что и афроевропейский сапиенс произошёл непосредственно от продвинутых эректусов, а неандерталец – это боковая ветвь от той же эректусной линии. Большинство считали, что все линии развивались совершенно независимо. Причём представители негроидной расы многими принимались за родственников европеоидов и обе расы – лишь отдалёнными родственниками монголоидов.

Кое-кто всё же придерживался взглядов, что монголоиды поближе к европейцам. И, наконец, ещё кое-кто полагал, что между линиями всё же шёл обмен.

Опуская все дальнейшие на этот счёт «измышления», сразу же перейдём к современным взглядам, т.е. к концу ХХ – началу ХХI веков.

Развитие генетических методов исследования (секвенирование – гл.3) в сочетании с дальнейшим прогрессом в палеоантропологии и археологии позволило создать следующую общую схему, которая сейчас мало, кем оспаривается.

Одна из африканских линий эректусов, преобразовавшись в более прогрессивную форму, по-видимому, более 300 тыс. лет тому назад распалась на две группировки, одна из которых направилась в Евразию, а другая осталась в Африке. Вскоре евразийцы разделились на две линии. Одна дала начало классическим неандертальцам, осевшим на территории Европы и Ближнем Востоке. Другая – денисовцам, заселившим территорию Алтая и, предположительно, значительную часть пространства далее на восток32.

Около 200 тыс. лет назад в Африке появился человек современного типа. 80–60 тыс. лет назад началось переселение отдельных его групп на территорию Евразии, а затем и Австралии, сопровождавшееся истреблением (?) всех других человеческих «видов» (эректусов, неандертальцев, денисовцев), которые полностью исчезли 30–20 тыс. лет назад.

Однако неандертальцы и денисовцы оставили о себе память в геноме современных сапиенсов. Около 2,5 % генов последних, скорее всего, принадлежат неандертальцам,

32 Денисовец открыт недавно стараниями наших исследователей (А.П. Деревянко и его коллег), а также зарубежных генетиков, выделивших из найденных в Денисовой пещере фаланги пальца одной особи и зуба другой ДНК и отсеквенировавших её. О том, как выглядел денисовец, ничего неизвестно из-за отсутствия останков необходимой сохранности.

240

а меланезийцы дополнительно содержат ещё несколько процентов генов денисовцев. Считается, что это «память» о тех «других людях», которых сапиенсы всё же пощадили и ассимилировали. Однако вполне вероятно, что это также и «память» о немногочисленных победах «других людей» над сапиенсами. Вспомним, что даже в современных условиях победы сопровождаются сексуальным насилием на тех территориях, по которым проходит армия победителей. В XIX, XVIII столетиях и всех прочих, уходящих в древность, подобное насилие было массовым и рассматривалось даже военоначальниками европейских государств, как вполне «законная» мера. Похоже, что эта аморальная и глубоко укоренившаяся традиция «переселения» генов победителей в побеждённый народ идёт из тьмы веков.

Истребляя (?) неандертальцев и денисовцев, сапиенсы несколько десятков тысяч лет назад разделились на европеоидов и монголоидов. В Африке же из аборигенных сапиенсов сформировалась современная негроидная раса. Таким образом, в противоположность старым представлениям ныне принято, что европеоиды и монголоиды более друг другу родственны, чем обе эти расы негроидам. И подобно прежним представлениям принимается, что все линии развивались «до поры до времени» практически в чистоте. Незначительные «прилития крови» других представителей рода Homo не в счёт, так как вряд ли могли повлиять на общий ход происходивших эволюционных событий.

Это мнение большинства специалистов. Меньшинство всё же склонно считать, что ограниченная «гибридизация» между разными линиями играла свою важную роль (см., например, публикации А.П. Деревянко).

Эта точка зрения и нам «душу греет», так как именно подобным образом (сетчатая/ петельчатая эволюция – гл. 3) осуществляется микро- и мезоэволюционный процесс у представителей всех видов, существующих на земле. Человек в этом плане вряд ли являлся исключением в доисторическом прошлом, а в историческом, как известно, не являлся и не является. К тому же, все так называемые «виды» рода Homo на самом деле подвиды (или, в крайнем случае, полувиды – гл. 2), за исключением разве что человека умелого (Homo habilis), которого некоторые вообще рассматривают, как продвинутого австралопитека (т.е. принадлежащего к другому роду). Так что скрещиваться друг с другом все представители поздних Homo хотя бы по временам «просто были обязаны». Казалось бы, с помощью генетики перед нами постепенно вырисовывается вполне реальная картина «человекообразования». Однако китайцы по-прежнему стоят на своем, не обращая особого внимания на, казалось бы, неоспоримые генетические факты. Упорно уверяют себя и научное сообщество, что они произошли от отдельной ветви эректусов – и всё тут!

Действительно, последние из обнаруженных, самые продвинутые эректусы (ориенталенсисы)33 юго-востока Азии, исчезнувшие всего 30–20 тыс. лет назад, уже очень напоминали человека современного типа. Сведений о генетике эректусов пока нет. Поэтому всё может коренным образом измениться, когда они появятся.

Ну а пока можно предложить следующую простую гипотезу, примиряющую китайцев и европейцев.

Современные реконструкции внешнего облика неандертальцев, основанные не только на скелетных останках, но и на полученных недавно палеонтологами данных по расшифровке генома, позволили прийти к выводу, что этот представитель Homo выглядел совсем как современный западноевропеец. Это был, видимо, бледнолицый крепыш со светлыми (рыжими) прямыми волосами, «светлой» радужкой глаз, тонкими

33 По сути дела, многие их уже эректусами и не называют, выделяют в отдельный «вид»–под- вид, наречённый именем, стоящим в скобках.

241

губами, крупным носом и телосложением, напоминающим посетителя фитнесклуба (Culotta, 2007). Мощное развитие мышечной и костной ткани и, возможно, вследствие этого некоторое переразвитие надбровных дуг и недоразвитие подбородочного выступа, никак не изменяют впечатления, что это типичный представитель европеоидной расы (тем более, что и в современном обществе встречаются субъекты с подобными признаками).

Неандерталец приобрёл все эти признаки за сотни тысяч лет, проведённые им и его предками в Европе. В ходе длительного приспособления к природной среде и образу жизни в умеренном и холодном климате34.

В ранних реконструкциях неандертальцу придавали дебилообразные черты, может быть от того, что считалось: этот «вид» не был способен полноценно говорить, а значит мыслить и совершенствовать культуру. Впоследствии выяснилось, что по уровню культуры он вряд ли уступал сапиенсам. А предполагаемое неумение произносить коекакие звуки никак не связано со способностью мыслить и обмениваться информацией. Тем более что и современные народы также используют ограниченный «звуковой набор» в своей речи. Известны народы, которые пользуются «цоканиями» и свистом. Некоторые же категории населения вообще владеют лишь языком жестов. По большому счёту, язык нужен главным образом для того, чтобы общаться, а не для того, чтобы мыслить. заметим, что серьёзные математики/физики, да и вообще естественники размышляют над своими придумками, совсем или почти совсем не пользуясь словами (не ведя беседу с самим собой). И только затем переводят мысли в речь, чтобы обсудить придумки сначала всё же с собой, а затем и с коллегами. Об этом можно почитать хотя бы у Р. Пенроуза (2003).

На противоположном конце Евразийского материка обитали продвинутые эректусы (а ранее их предшественники – архаичные эректусы-синантропы), нёсшие все признаки монголоидной расы.

Итак, в разных концах Евразии сотни тысяч лет назад существовали европеоиды и монголоиды в образах неандертальцев и эректусов. Два – три десятка тысяч лет назад, когда те и другие исчезли, их образы сохранились в генетически им «неродственном» сапиенсе, распространённом точно на тех же территориях. Такому необычному обстоятельству многие находят следующее простое объяснение.

Сапиенсы, попав в условия, в которых «проживали» архаичные монголоиды-эрек- тусы и архаичные европеоиды-недертальцы, прошли тот же эволюционный путь, что и они, приобретя параллельно своим «прототипам» те же расовые черты. Этому имеется как бы и наглядное подтверждение.

Вспомним, что на юге Африки живут своеобразные представители негроидной расы, напоминающие монголоидов – бушмены и готтентоты (у них более тонкие чем у «истинных» негроидов губы, скуластые лица и раскосые глаза, снабжённые эпикантусом). Конечно же, они никакого отношения к представителям монголоидной расы не имеют. Общеизвестен и своеобразный аналог европеоидной расы среди негроидов – это эфиопы. Вспомним и про индейцев, являющихся представителями монголоидной расы, некоторые племена которых поразительно напоминают своими чертами европеоидов.

Можно было бы привести и другие примеры. И всё же, по нашему мнению, события расообразования могли протекать не только «путём повторения пройденного», но и прямиком через неандертальцев и эректусов. Дело в том, что характерные морфологические особенности представителей рода Homo вряд ли определяются более чем сот-

34 Приспособляясь, предки неандертальцев, бывшие исходно чернокожими (защищались в Африке от солнечных ожогов), в Европе, в условиях пониженной инсоляции побелели, чтобы дать доступ солнечным лучам к кожным покровам и простимулировать синтез необходимого количества витамина D .

242

ней генов, а вовсе не 20–30 тысячами всех прочих человеческих генов. Большинство из последних, без сомнения, отличаются у разных Homo, но эти отличия никак не сказываются на морфологии, так как существенно не изменяют (или не изменяют вообще) контролируемой (или выполняемой) ими функций.

Отбор формировал фенотипы различных Homo, в первую очередь, именно по «сотенным» генам, которые необходимо было заменить на другие их варианты, чтобы привести фенотипы в соответствие с новыми условиями.

Если мы принимаем предположение о «сотенных» генах, то вполне могло произойти следующее.

Проникшие в Европу и Азию сапиенсы смешивались в незначительной мере на востоке Азии с продвинутой формой эректусов (что не доказано).

Так как мигрировавшие африканцы-сапиенсы явно принадлежали к негроидной расе и были не приспособлены к тем новым условиям существования, в которых они оказались, отбор стал благоприятствовать тем из них, которые на западе Евразии содержали как можно больше «сотенных» генов неандертальцев, а на востоке – как можно больше тех же генов продвинутых эректусов35.

Витоге на западе закрепились неандертальские «сотенные» гены и определяемые ими основные европеоидные черты (подправленные грациальным обликом африканцев)36. На востоке, соответственно, закрепились «сотенные» гены эректусов (ориенталенсисов), привнёсших моголоидные черты в облик сапиенсов.

Таким образом, гены современных сапиенсов, затронутые действием отбора, происходят в основном от древних, аборигенных форм Homo (неандерталец, эректус). Все прочие гены (не влияющие явно на фенотип) ведут свою родословную от африканских мигрантов последней волны. Так что фенотип – от «одних», а генотип – от «других».

Вдальнейшем, по мере расселения «новых» человеческих форм по нарастающей шло формирование этнопопуляций, а по временам, и обратное их слияние. То есть осуществлялся обычный для всех форм жизни сетчатый микроэволюционный процесс.

Между относительно изолированными этнопопуляциями возникали и углублялись различия в языках, культах, укладах жизни, что приводило на каком-то этапе к формированию первобытных этносов. Политика вождей, усиление интеллектуальных разрывов между дикими и более продвинутыми племенами, а также проявление чисто животных антипатий к представителям других группировок, несущих другой фенотипический облик, приводило, по-видимому, к взрывному развитию процесса диверсификации непрерывно нарождающихся, сливающихся, вымирающих и снова нарождающихся этнопопуляций.

Такая диверсификация группировок вряд ли была существенно связана с действием отбора. Во всяком случае, этот фактор не был определяющим. Скорее всего, определяли весь процесс случайные факторы и в особенности фактор поведения37 (см. часть 2).

35Пусть читателей не смущает, что мы говорим об отборе по сотне генов, в то время, как «официально» (согласно руководствам по генетике) он не может идти более, как по десяти (максимум по 15). В действительности фенотипический отбор способен действовать по любому числу генов (гл. 18). В «гибридных» же популяциях он может идти просто по доли генов того или иного вида, подвида, породы, сорта и т.д. Отсылаем читателей к главе 24, где этот вопрос обсуждается.

36Один из «сотенных» генов уже обнаружен. Это ген, определяющий рыжий цвет волос у неандертальцев. Он же делает то же самое и у современного человека.

37Этим фактором вполне возможно объяснить даже появление племён пигмеев в разных концах земного шара. Некомфортно было карликам (как, впрочем, и сейчас) проживать среди нормальных людей. Вот они и уходили подальше «на хутора», в леса, где отдельные их особи и становились основателями новых этнопопуляций. Происходило это, видимо, не только у сапиенсов, но и у других «видов» рода Homo. Вспомним открытых в 2003 году в Индонезии «хоббитов» (H. florensiensis) ростом не более метра. Считается, что эти пигмеи произошли от эректусов.

243

Если действие фактора поведения вполне ясно, то действие случайных процессов обычно отождествляется с интенсивным дрейфом генов в небольших популяциях. Отсюда чаще всего начинаются фантазийные рассуждения о прохождении популяции сквозь «бутылочное горлышко». Это касается не только человеческих, но и популяций любых видов. Научная литература буквально наводнена статьями, где на основе генетических данных обосновываются катастрофические сокращения численностей в прошлом почти каждого исследованного вида.

Как правило, всё представляется следующим образом. Большая популяция (скажем, с эффективной численностью в 1000 особей – рис. 106, а) «сжимается» в силу возникших катастрофических условий до ничтожной величины (например, до двух особей – самца и самки) и затем, в преображённом дрейфом облике, вновь возрождается в большую популяцию. Если проходящая через «бутылочное горлышко» большая популяция делится на две и более, каждая из которых проходит в своё «горлышко», возникнет веер различных форм (этноформ и этнопопуляций для человека), различающихся по нейтральным (или почти нейтральным) генам (аллелям) и признакам, ими контролируемым.

Конечно же, таким путём процесс дифференциации вполне может происходить. Однако, скорее всего, происходит это крайне редко. Дело в том, что катастрофическое падение численности популяции гораздо вероятнее завершится её вымиранием, а не возрождением.

Рис. 106. Два варианта прохождения популяции через «бутылочное горлышко» (а – катастрофическое прохождение, б – без катастрофы) и случайная дифференциация по пространству отдельных элементов популяции (микропопуляций, соседств) – в.

244

Реальный путь без популяционных «бутылочных горлышек», но с интенсивным дрейфом генов изображён на рисунке 106, б.

Большая популяция при изменении условий среды своими выселенцами, образующими микропопуляционные группировки на краях ареала, как бы «переползает» на новую территорию. Средняя численность её в течение всех этих событий мало меняется (или в среднем не меняется вообще). То есть популяционного «бутылочного горлышка» нет (и следовательно отсутствует риск исчезновения), но генетическое «бутылочное горлышко» (дрейф) есть, так как новая большая популяция возникает из малой периферийной группировки. Старая большая популяция при этом выполняет как бы роль «страхового фонда» (если что, она сможет всегда дать новых выселенцев).

Легко себе представить, что при наличии нескольких исходных зон выселения будет происходить дифференциация на отдельные морфологически и генетически различные группировки.

Другой вариант, по существу, той же самой схемы, это случайная дифференциация по пространству в процессе расширения территории обитания. Если при этом большая популяция распадётся в разных частях своего ареала на небольшие группировки (микропопуляции, соседства – гл. 1), то последние в силу своей малости дифференцируются генетически и морфологически (идёт как бы дрейф по пространству). Потенциально каждая из таких группировок (или часть из них) может сформировать новые большие популяции (рис. 106, в).

Ещё один очевидный путь формирования этнопопуляций – это слияние группировок различных расовых типов (метисация).

Таким образом, общий характер человеческой эволюции ничем принципиально не отличался от эволюции всех других видов. Проблема заключается в другом – в факторах, определяющих возникновение разумного (интеллектуального) поведения.

Разные уровни разумности свойственны, как сейчас общепризнано, очень многим видам животных. Именно из первичных форм разума, которым первоначально были наделены наши обезьяноподобные предки, и развился интеллект поздних представителей рода Homo38.

В нашей стране, по понятным причинам, длительное время чуть ли не единственной была «трудовая гипотеза», сформулированная в широко известной статье классика марксизма Ф. Энгельса. Её смысл можно передать одним знаменитым когда-то предложением: «Труд сделал из обезьяны человека».

38 Как известно, в прошлом считалось, что разум возник у Homo «на пустом месте». Все же другие виды не обладали даже его зачатками. Такой подход делал проблему «возникновения» чрезвычайно трудно разрешимой. Поэтому-то и возникла у католиков компромиссная идея: «тело по Дарвину, дух (разум) по Богу». Многие православные теологи в отличие от католиков по-прежнему придерживаются старой догмы: «и тело и дух от Бога». При этом ссылаются на научные данные, которые якобы эту догму и подтверждают. В своё время генетики неудачно «пошутили» про митохондриальную Еву и Y-хромосому Адама. «Шутка» была принята за правду со всеми вытекающими отсюда последствиями. В действительности никакого Адама и Евы, конечно же, не существовало. Всё это последствия обычного дрейфа (да и отбора тоже), который митохондриальную хромосому и большую часть Y-хромосомы (в виду их матрилинейного и патрилинейного наследования в качестве гаплотипов – гл. 3) «воспринимает» всего лишь, как два сверхгигантских «гена». Все же прочие два-три десятка тысяч генов, которые «сидят» в ядре, несут информацию об огромном количестве «адамов» и «ев» далёкого прошлого. Для отдельных из этих генов, например гистоновых, можно и вообще «сочинить» родословную от Адама и Евы рыбьего облика. Если бы мы могли проанализировать генетический состав человеческих популяций (по мтДНК и Y-хромосоме) живших две-три сотни тысяч лет назад (во времена «шуточных» Адама и Евы), то обнаружили бы, что ещё две-три сотни тысяч лет назад от времени «жизни» нашей «шуточной» пары, проживали свои «шуточные» Адам и Ева и т.д.

245

В60-х годах прошлого века некоторые исследователи, «осмелев», стали указывать на то, что эта гипотеза по своему духу ламаркистская, хотя и написана в дарвиновских традициях (вспомним, что Ч. Дарвин также отчасти ламаркист). Была сделана попытка как-то модифицировать её, чтобы «вытравить ламаркистский дух», но вскоре стало ясно, что этого делать не стоит, а лучше отказаться от неё вообще. Многие пришли к выводу, что тут, скорее всего, перепутаны причина и следствие: не труд создал человека, а человек создал труд. То есть, чем разумнее становился наш предок, тем изощрённее он трудился.

Вскоре (в те же 60-е годы) возникла мода на всё кибернетическое. У нас в стране была издана знаменитая книга Н. Винера – основателя кибернетики. А затем вышла

имонография И.И. Шмальгаузена, посвящённая кибернетическому переосмыслению биологии, и масса других изданий кибернетического толка (отдельные статьи издавались ещё в 50-ых годах).

Врезультате многие, придерживаясь новой научной моды, многое стали объяснять с позиций отрицательных и положительных обратных связей. А так как первые стабилизируют систему, а вторые, напротив, инициируют её развитие, именно последние и привлекли к объяснению «закономерностей», связанных, например, с эволюционной тенденцией увеличения размерных характеристик животных.

Приведём обычные для тех лет рассуждения. Хищник из популяции жертвы с наибольшим успехом изымает менее крупных особей. В силу этого, средний размер жертвы в чреде поколений постепенно увеличивается. жертва, становясь менее доступной, в свою очередь, стимулирует отбор в популяции хищника (более крупные особи успешней справляются с подросшей жертвой). В результате и средний размер хищника увеличивается. Оба процесса, действуя одновременно, приводят к синхронному и неограниченному увеличению размерных характеристик обоих видов, экологически объединенных положительными обратными связями.

Считалось, что та же система связей приводит и к «неограниченному» развитию умственных способностей: чем умнее хищник, тем он удачливее в добыче и тем умнее должна быть жертва, чтобы сохранить себя от уничтожения (и наоборот: чем умнее жертва, тем умнее должен быть хищник, чтобы обеспечить себя пищей – в общем, всё как с размером тела). Какие качества реализуются преимущественно (размерные характеристики или умственные способности), определяется конкретными условиями

испособностями взаимодействующих видов.

С этих теоретических позиций попытались объяснить и развитие интеллектуальных способностей у предков современного человека. Так как предки «хотели» есть много мяса, но не обладали необходимыми для классического хищника данными (субтильные существа без клыков и когтей), то положительные связи реализовались в основном через совершенствование умственных способностей. Подобным образом, в конце концов, и развился эволюционно крупный рассуждающий мозг и параллельно необходимый «технический» инструментарий к нему (всё остальное тело, приспособленное для выполнения требуемых трудовых и прочих навыков).

Вскоре, однако, все эти теоретические построения были подвергнуты критике. Пара видов (хищник-жертва), связанных положительными обратными связями, должны в приблизительно равной степени совершенствовать свои умственные способности. То есть жертва (или жертвы), следуя такой логике, должна достигнуть того же результата, что и хищник (Homo). Этого, однако, нет.

В действительности хищник взаимодействует со многими жертвами, а не с однойдвумя. Кроме того, он сам обычно является жертвой по отношению к хищнику (хищникам) более высокого порядка. А если не является, то всё равно находится в экологической связке с «хищными» (патогенными) бактериями/вирусами. Наконец он вынужден

246

одновременно приспосабливаться (или поддерживать приспособленность) ко многому другому. Так что реальный хищник в экологической системе связан с окружающим миром множеством самых разнообразных связей, совокупность которых даже отдалённо не напоминает простейшую кибернетическую систему с прямой и обратной связью.

Эволюция определяется реализацией компромиссных решений, а такой её ход, в конце концов, застабилизирует весь процесс (переведёт в состояние стазиса – глава 3 и 5)39.

Но тут вспомнили, что человек (и как сейчас считается – и его предки) – крайне необычный хищник, охотящийся на себе подобных40 и уничтожающий этих «подобных» по сию пору во внешних и внутренних конфликтах. Отсюда две соседствующие группировки, каждая по отношению к другой, выполняя роль и хищника, и жертвы, вполне могут взаимно стимулировать умственное развитие друг друга. То есть, вполне возможно, что в ходе взаимных охотничье-военных конфликтов из группировок с наибольшей вероятностью элиминировались менее разумные особи (вследствие чего в обеих враждующих популяциях наводился постоянно действующий движущий отбор, накапливающий умственно продвинутых особей).

Но «умственно продвинутые особи» могут накапливаться и другим путём – через взаимодействие двух полов, когда самки выбирают более привлекательных для них самцов, а самцы – самок. Бóльшая привлекательность – это не только красота от природы, но и многое другое. Например, как сейчас говорят, креативное поведение и креативное оформление. Наиболее искусные, умеющие лучше других украсить себя и привлечь более совершенными, чем у других повадками, речью, пением или их отдалённым подобием (у наших древних предков), скорее всего, оказывались и более умственно продвинутыми. В среднем такие креативные особи имели повышенный спрос среди партнёров, а значит, и оставляли больше потомков, и занимали более высокий иерархический уровень. Они же, по-видимому, и лучше были обеспечены пищей, а значит, имели и лучшую сохранность потомков. Последнее в большей мере относится, конечно, к самкам, чем к самцам. Привлекательных самок, вероятно, материально (пища) поддерживало большее число «влюблённых партнёров», чем непривлекательных. Если же из таких самок самцы, находящиеся на вершине иерархии, создавали гаремы, то распространение по популяции генов «сытых» и «умных» особей существенно ускорялось41.

Все мысли, изложенные выше, не раз возникали у многих авторов во второй половине ХХ века, и как совершенно «новые» идеи, возникают и сейчас. То есть разные поколения

39С «размерными» характеристиками ещё хуже, чем с «умственными». Как это подтверждено исследованиями различных авторов, многие хищники обычно выбирают оптимальную для них по размеру жертву, а не наименьшую, что, в общем-то, равносильно исключению положительных обратных связей по этой характеристике. Размеры, как в сторону увеличения, так и уменьшения и хищника, и жертвы, скорее всего, определяются количеством доступного пищевого ресурса и многими другими обстоятельствами, включая и взаимное соответствие их размеров.

40Предполагается, что даже и в наше время, где-то в глубинах тропических лесов живут племена каннибалов. Во всяком случае, они существовали в ХХ веке. А XIX и все последующие (по нисходящей) века дают нам разнообразные описания межплеменных войн дикарей и примеры использования ими в качестве продуктов питания иноплеменников. Наш выдающийся соотечественник Н.Н. Миклухо-Маклай красочно отразил это в своих дневниках, пребывая на Новой Гвинее в окружении каннибалов.

41Для этого, в общем-то, никаких «официальных» гаремов и не требовалось. Вспомним, что многие правители прошлого (даже из числа христиан) имели много (а иногда и очень много) незаконнорожденных детей. К такому роду правителей относился и император всероссийский Пётр Великий. Он имел более сотни таких потомков (среди которых по легенде числился и «наш университет» Михайло Васильевич Ломоносов). А сколько их было у него в действительности (от лиц подлого сословия) – никто и не ведает. Наши помещики также преуспевали в этом деле, используя «право первой ночи» и вообще…

247

исследователей «ходят по кругу», возвращаясь снова и снова к идеям своих предшественников. Возможно это знак того, что изложенные выше представления в целом верны.

Ещё одна идея, которая также периодически возникает (но гораздо меньшего масштаба), призвана объяснить возможное изменение отдельных психических наклонностей человека в предисторическую эпоху.

Минимум 15 тыс. лет назад первобытные охотники Евразии начали приручение волка и постепенно путём бессознательного отбора из дикого зверя создали преданную человеку собаку42.

Однако не только человек отселекционировал волка до собаки, но и «волкособака» в те далёкие времена отселекционировала человека.

Объяснение простое. Обладатель собаки был гораздо более успешен в охоте, чем собакой не обладающий. Кроме того, семья такого охотника получала и относительную защиту от хищников (зверей и людей).

Полноценно владеть собакой может лишь в той или иной мере преданный ей человек. В прошлом вряд ли таких людей было много, скорее всего, очень мало, так как первобытный человек, подобно своим предкам, наверняка рассматривал окружающий животный и растительный мир главным образом как источник пищи и сырья. Но отдельные особи, видимо, все же отличались некоторым милосердием. Скорее всего, как считается, это были женщины, для которых ребёнок волка, принесённый на потеху детям главой семьи, ассоциировался со своим собственным ребёнком. Так что с женщин, по-видимому, «процесс пошёл».

С большей вероятностью выживали милосердные к волкособакам семьи и, соответственно, милосердные к человеку волкособаки. Гены тех и других накапливались, что и привело к существенным изменениям психики и людей, и зверей.

Но взаимная селекция (коэволюция) в тандеме волкособака – человек была лишь началом. затем последовало одомашнивание множества других видов (табл. 16)43. И, конечно же, каждый из них коэволюционировал подобным же образом в тандеме с человеком и с теми же последствиями44.

Не только домашние животные, но и растения видимо тоже «занимались» селекцией человека.

Принято считать, что первобытные женщины собирали пригодные в пищу (и для поделок) растительные продукты, а позже и возделывали (при помощи мужчин) одомашненные растения. Естественно, что эта страсть к заготовкам и сельскохозяйственным работам не была в одинаковой степени выражена у всех индивидов женского пола. Те счастливые семьи, которые имели хозяйственных женщин с «растительной страстью в душе», были лучше обеспечены продуктами питания, а значит, с большей вероятностью выживали и размножались, распространяя свои гены по популяциям45.

42Д.К. Беляев, Л.Н. Трут и их сотрудники смоделировали этот процесс на звероферме Института цитологии и генетики РАН. Только вместо волка они использовали не менее диких лисиц, превратив их со временем в «собакоподобных» существ (подробней об этом см. в гл. 5).

43Приводимые в таблице 16 цифры, скорее всего, следует рассматривать как минимальные. По отдельным видам имеются спорные данные, удревняющие одомашнивание двукратно. Повидимому, эти проблематичные оценки всё же недалеки от истины, так как на первом этапе доместикации костные остатки (по которым проводят идентификацию) диких и домашних форм вряд ли заметно различались.

44Последствия оказались удивительными. Ещё и сегодня женщины некоторых народов с традиционной культурой выкармливают собственным молоком не только своё потомство, но при необходимости и звериное (причём тем же способом, что и дитя).

45Не потому ли многие современные женщины просто жизни себе не представляют без этой первобытной страсти, реализуя её на приусадебных участках, кухнях и подоконниках.

248

Таблица 16

Доместикация и центры возникновения домашних животных (Еськов, 2009)

Рассуждая подобным же образом, мы можем из этой общей схемы вывести возникновение и развитие у человека любых творческих проявлений. Страсть к какомулибо виду первобытного творчества, оказавшись полезной для отдельных индивидов и общества, неизбежно распространится по популяции точно так же, как и «растительная страсть».

Всё, о чём мы рассказывали выше, касалось популяций древнего человека. А что же сейчас? Эволюционирует ли человек? Идёт ли в его популяциях отбор?

249