учебный год 2023 / Fetisova_E_m_Printsipy_Tolkovania_Grazhdansko-Pravovykh_Dogovorov_2011

признаков:

-налицо должна быть недостаточность всех предшествующих правил для ясного истолкования договора;

-с обеих сторон должны быть "равные недоумения", под которыми подразумевается явное разномыслие, и при том непримиримое в отношении одного и того же предмета <77>.

--------------------------------

<77> См.: Исаченко В.Л., Исаченко В.В. Указ. соч. С. 513.

При отсутствии хотя бы одного из условий применение данного принципа недопустимо. Таким образом, как уже указывалось выше, суд должен исчерпать все иные механизмы для истолкования договора и придания ему ясности: необходимо применить принцип комплексного толкования договора и правило полезного эффекта, провести толкование как буквальное, так и исходя из намерений сторон, основанное на выявлении всех обстоятельств, существовавших как на момент переговоров, так и в процессе исполнения взятых на себя обязательств.

В.Л. и В.В. Исаченко отмечают, что "если какая-либо из сторон ссылается, например, на обычай, то суд непременно должен проверить эту ссылку и только при установлении несуществования обычая или неприменимости его к данному случаю вправе принять в руководство рассматриваемое правило" <78>.

--------------------------------

<78> См.: Исаченко В.Л., Исаченко В.В. Указ. соч.

В качестве яркой иллюстрации невозможности применения иных правил толкования авторы приводят следующее дело из дореволюционной практики.

Г. выдал Р. расписку следующего содержания: "Я, нижеподписавшийся, получил от Р. 1000 рублей за содействие в приобретении им такого-то имения, в противном же случае обязуюсь возвратить эти деньги. Но без процентов". Р. предъявил иск к Г., ссылаясь на наступление означенного обстоятельства - неприобретение имения. Г., в свою очередь, настаивал на ином толковании расписки: "в противном случае" означает не факт неприобретения имения, а факт неоказания истцу содействия ответчиком. А так как Г. сделал все, чтобы Р. приобрел имение, но сам Р. отказался от этого (в удостоверение чего было представлено письмо), то взятая у него сумма не подлежит возвращению и должна служить вознаграждением Г. за напрасные труды и трату времени.

Для разрешения спора и выяснения истинной воли сторон нет никаких данных. Содержание договора настолько кратко, что ни сопоставление этого спорного и действительно неясного выражения с другими вполне ясными статьями договора, ни вся совокупность его не дает возможности добиться истины; между тем недоумения обеих сторон совершенно равны между собой.

Суд решил дело в пользу ответчика Г., обратное изъяснение договора

было бы противно закону, ибо оно клонилось не в пользу обязавшегося, а в пользу его противника <79>.

--------------------------------

<79> См.: Там же.

Несмотря на то, что суд в рассматриваемом деле применил принцип толкования в пользу меньшего объема обязательства, налицо игнорирование правоприменителем существа правовой природы фактического посредничества. Такие примеры подтверждают высказанную ранее идею о недопустимости чрезмерного увлечения самим процессом толкования в ущерб материальному праву. Любые инструменты толкования не должны приводить к абсурду или создавать благоприятную почву для обхода закона.

Анализируя правовую природу принципа толкования в пользу меньшего объема обязательств, К.П. Победоносцев отмечает следующее: "Прежде соглашения ведутся переговоры, причем одна сторона предлагает другой свои условия, а другая или принимает эти условия, или отвергает или изменяет и предлагает свое... Виновником этой двусмысленности скорее можно счесть предлагающую сторону: она могла сделать это из хитрости или по небрежности, тогда как от нее зависело определить условие с большей точностью" <80>.

--------------------------------

<80> Победоносцев К.П. Указ. соч.

К.П. Победоносцев считает, что "при продаже и найме естественно предполагать предложение со стороны продавца и собственника: это лицо может лучше знать и вещь свою, и все ее принадлежности; оно предлагает - следовательно, оно должно отвечать и за двусмысленность предложения. Но и в этих, и в других договорах такое положение сторон может изменяться: предложение может быть и с другой стороны, и с чьей стороны в договоре видна деятельность, видно предложение, на ту сторону и переходит невыгода толкования, а на чьей стороне оказывается пассивная роль принимающего, на ту переходит выгода" <81>.

--------------------------------

<81> См.: Там же.

Таким образом, основной посыл К.П. Победоносцева сводится к определению активной стороны переговорного этапа отношений и возможного умысла на включение в договор двусмысленного условия.

По моему мнению, эти признаки скорее характерны для правила contra preferentum. Приведенный выше пример из дореволюционной судебной практики ярко показывает, что зачастую невозможно определить ту самую активную сторону и тем более умысел.

При применении принципа толкования в пользу меньшего объема обязательств у толкователя не должно быть цели наказать кого-либо (как это чаще всего происходит при применении правила contra preferentum). Уже

отмечалось, что здесь более проявляются патерналистические тенденции и стремление не обязать лицо к лишнему исполнению.

В этом отношении Е. Богданов справедливо отмечает близость рассматриваемого принципа с уголовным судопроизводством, при котором неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. Однако в сфере гражданского судопроизводства такие сомнения нельзя толковать лишь в пользу ответчика. Следует исходить из состязательного характера гражданского и арбитражного процесса <82>.

--------------------------------

<82> См.: Богданов Е. Указ. соч.

С этим утверждением сложно спорить. Именно поэтому, как показывает историко- и сравнительно-правовой анализ, рассматриваемый принцип может применяться лишь в ограниченном ряде случаев, когда уже исчерпаны все иные инструменты толкования, а неустранимые противоречия не разрешены.

Можно сказать, что данным правилом перерубается гордиев узел спора: зачастую понимая отсутствие в создавшейся неясности умысла со стороны обеих сторон, толкователь отдает предпочтение одной из них лишь на том основании, чтобы вдруг ненароком не получилось, что эта сторона приняла на себя чрезмерно обременительные обязательства.

Несмотря на достаточно глубокие корни рассматриваемого принципа, в современной российской практике он не находит особого отражения. Причины тому очевидны, и они описывались выше: судам достаточно сложно возложить на себя ответственность по принятию решения, которое выгодно одной стороне, а другой - нет, при том что изначально обе стороны были в равном положении.

Однако ряд примеров применения рассматриваемого принципа можно встретить в спорах, вытекающих из договоров поручительства.

Например, в п. 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 20.01.1998 N 28 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением арбитражными судами норм Гражданского кодекса Российской Федерации о поручительстве" отмечается, что указание в договоре поручительства на ответственность за возврат долга и уплату процентов является условием об ограничении ответственности поручителя только этими суммами.

В аналогичном ключе изложен п. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 12.07.2012 N 42 "О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством", в соответствии с которым если договор поручительства содержит только указание на основную сумму обеспеченного долга и в нем отсутствует условие о том, что поручительством обеспечены иные обязательства должника перед кредитором (например, обязательство по уплате процентов), то судам следует исходить из того, что названное положение договора означает ограничение обеспечиваемых поручительством требований уплатой основного долга и не влечет за собой незаключенности

договора поручительства в целом.

Подводя итог, необходимо отметить следующее. Рассмотренные принципы должны быть неотъемлемым инструментарием толкователя. Их высокая значимость подтверждается не только фактом отражения во многих правопорядках, но и широким использованием в судебной практике.