§ 8. Неосторожная вина и ее критерий

Когда сторона в договоре умышленно нарушила принятые на себя обязательства, вскрыть и охарактеризовать вину неисправной стороны не представляет затруднений. Самое намерение стороны не выполнять договора дает ключ к оценке положения, к юридическому и

65

моральному осуждению неисправного участника договора.

Сложнее обстоит дело с вопросом констатации и характеристики неосторожной “вины. В такого рода случаях обстоятельства подтверждают, что контрагент хотел бы выполнить договорные обязательства и даже, может быть, стремился к этому, но все же договора в том или в другом отношении не выполнил, “несмотря на принятые меры”. • /

Рассматривая конкретные дела, возникшие вследствие ненамеренного нарушения договоров, органы арбитража встречаются с разнообразными объяснениями неисправных организаций и предприятий. Эти объяснения довольно отчетливо показывают, где искать границы неосторожной вины. Чаще-всего ответчики объясняют неисполнение со своей стороны неисполнением обязательств третьими лицами: поставка продукции запоздала или не была выполнена “потому, что происходили перебои и срывы в поставке” таких-то полуфабрикатов, сырья, топлива, оборудования, электроэнергии; бывают также ссылки на неисправность транспорта. Встречаются, хотя и реже, ссылки на атмосферные условия и явления — сильные заморозки, проливные дожди, разлив рек, оползни, размыв грунтовых дорог и т.п. В единичных случаях встретились такие оправдания не исполнивших договоров ответчиков: отсутствие достаточной практики в изготовлении продукции такого рода, возникновение производственных трудностей, которые выразились в необходимости замены двигателя, незначительность нарушения договора.

Рассматривая ссылки на препятствия, помешавшие исполнить договор, обсуждая их обоснованность, арбитраж тем самым решает и вопрос о пределах понятия гражданской вины. Если преодоление препятствий было возможно, то неисправный контрагент виновен — он не сделал того, что мог сделать. Если же установлено, что сторона в договоре не могла преодолеть возникших препятствий, то ее не в чем упрекнуть, ее нужно признать невиновной. В таком случае организацию нужно освободить от гражданской ответственности за нарушение обязательства, если только норма права возлагает ответственность по началу вины, а не независимо от нее.

В арбитражной практике лишь изредка встречаются решения, в которых даются обобщенные формулировки, раскрывающие содержание понятия вины и позволяющие судить, каким критерием неосторожной вины пользовался арбитраж при разрешении дела. Однако такие решения все же встречаются. Госарбитраж при Мособлисполкоме рассматривал дело по иску Витебского коврового комбината к Московской автобазе “Моспродтранс”, Ярославской транспортно-экспедиционной конторе и к Ярославскому комбинату технических тканей “Красный Перекоп”. Истец просил возместить ему убыток, возникший от того, что при перевозке пряжи на машине Московской автобазы “Моспродтранс” возник пожар, в котором погибло 1498 кг пряжи. Первоначально иск был Госарбитражем удовлетворен против автобазы, поскольку она приняла пряжу к перевозке-на необорудованной в противопожарном отношении машине. По жалобе автобазы исполком Московского областного Совета решение отменил и в иске отказал ввиду того, “что владелец автомашины не может нести ответственности за ущерб, п о-сколл>ку шофер автомашины не предвидел и не мог предвидеть возможности загорания груза'в пути”' (разрядка наша.—Б. А.).

В гражданскоправовой литературе вопрор о понятии неосторожной вины оказался осложненным, во-первых, тем, что вину неретгтсп не птлттают от объективного явления противоправности, я тш-нтпрт. г^ там, лтп мнения разделилисьвотношении критерия неосторожной вивы.

Рассмотрим вкратце взгляды напшх цивилистов на понятие гражданской неосторожной вины.

и. Д. Каминская определяла гражданскую вину как “умышленное или неосторожное уклонение поведения должника от предусмотрительности, заботливости, добросовестности, требуемых законом, договором, правилами социалистического общежития от участников социалистического оборота” ².

' “Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 12, Госюриздат, 1960, стр. 50-52.

² П. Д. Каминская, Основания ответственности по договорным обязательствам (“Вопросы гражданского права”, изд-во МГУ, 1957, стр. 98).

В этой формулировке моменты противоправности (уклонение поведения) поставлены рядом с моментами вины (упречного состояния).

Какое же уклонение поведения нужно считать виновным? П. Д. Каминская писала по этому поводу: “Само неисполнение в тех случаях, когда должник мог, имел возможность их (обязательства) выполнить, является виной”. Это пояснение, по нашему мнению, не решает вопроса: неисполнение — это объективный факт, и, следовательно, вина слилась с противоправностью.

Граница между теми мерами, которые участник договора мог принять, и теми, которые находились за пределами его возможностей, должна быть определена.

Мы придерживаемся той точки зрения, что арбитраж может признать отсутствие вины в договорных отношениях только тогда, когда установлено, что организация исчерпала все возможности для предотвращения срыва договорного обязательства. Каковы были эти конкретные возможности во времени, в месте и обстановке исполнения договора, можно и должно определять только в каждом конкретном случае. У одной организации эти возможности шире, у другой — уже. От каждого нужно требовать, чтобы он действовал со знанием предпринятого им дела, проявляя ту заботу к интересам социалистического государства и своих товарищей-сограждан, на которую он, живой конкретный человек, вообще способен в определенных условиях данного случая ¹.

Если речь ид&т не об отдельном человеке, а об организации людей, то, конечно, все эти требования остаются в силе с той лишь поправкой, что в организации людей возможности, способности их не просто суммируются, а в результате их соединения достигается одновременно и весьма высокий предел возможностей, и вместе с тем устанавливается весьма высокий предел ответственности.

При анализе границ неосторожной вины наибольший интерес представляет вопрос о том, какая мера возможностей должна быть избрана. Если эта мера берется —————— /

' См. об этом подробнее Б. С. А н т и м о н о в, Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении, Госюриздат, 1950, стр. 101.

К этому мнению присоединился С. И. Вильнянский (см. С. И. Вильнянский, Лекции по советскому гражданскому праву, Харьков, 1958, стр. 296).

в условиях деятельности самого субъекта, то такой критерий неосторожной вины принято называть субъективным. Если эта мера берется из деятельности, из сферы деятельности другого лица или других лиц, то такой критерий называют объективным.

В юридической литературе вопрос неосторожной вины осложнился- еще побочным вопросом: является ли объективный масштаб вместе с тем и масштабом средним?

X. И. Шварц писал, что “критерием должен быть средний гражданин социалистического общества”'.

Однако, как правильно показала Е. А. Флейшиц, этот тезис у X. И. Шварца— скорее случайное выражение, чем определенный принцип, поскольку в той же работе X. И. Шварц проводит такую далеко идущую дифференциацию “среднего масштаба”, после которой объективный масштаб перестает быть средним. Это неудивительно. По справедливому замечанию Е. А. Флейшиц, “советское право не может исходить из среднего масштаба оценки поведения граждан и потому, что средний масштаб всегда основан на некотором итоге прошлого. Между тем борьба между старым и новым, между отмирающим и нарождающимся есть закон нашего развития” ².

Когда речь идет о таких субъектах, как предприятия, организации, то критерий “средней” организации рушится сейчас же, как только мы обращаем внимание (а его нужно обратить) на величину предприятия или организации, на численность личного состава рабочих и служащих, на оснащенность предприятия техникой, на современность оборудования и т.д.

Вот почему в нашей юридической литературе обычно и не встречается рекомендации останавливаться на критерии “среднего субъекта”.

^\ Убежденный сторонник объективного масштаба неосторожной вины Л. А. Лунц решительно отмежевывается от критерия “среднего человека”. “Объективный масштаб для определения той предусмотрительности, который обязан применить должник, включает в себя требование равняться не по “середняку”, а по “передовику”, не по тем, кто придерживается “средних норм”, а по

'X. И. Щ в а р ц, Значение вины в обязательствах из причинения вреда, Юриадат, 1938, стр. 36.

² Е. А. Флейшиц, Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, Госюриздат, Й51, стр. 83.

60

тем, кто осуществляет наивысшие нормы, кто дает наилучшие результаты производства” '.

Абстрактный объективный масштаб в условиях социа-^ диетического хозяйства “включает в себя обязательное использование должником {по обязательству, направленному на выполнение планового задания) всех фактически доступных ему возможностей, независимо от того, являются ли они “обычными” или “необычными”, писал Л. А. Лунп в другой своей работе ².

В связи с этим возникает практический вопрос, до какого предела должна быть доведена эта дифференциация? Очевидно, до тех пор, пока мы не дойдем до учета всех конкретных особенностей и условий данного конкретного предприятия. Таким путем “дифференцированный объективный масштаб” неизбежно превращается в тот самый субъективный масштаб, на котором настаиваем мы. Очень ярко отмечаемое сближение точек зрения выражено в учебнике по советскому гражданскому праву, изданному в 1959 году. После утверждения, что наш гражданский оборот требует объективного масштаба для оценки поведения лица³, авторы учебника отмечают, что при разрешении вопроса о виновности или невиновности должника в нарушении договора “могут быть учтены такие моменты, как степень профессиональной подготовки, возраст, но не индивидуальные склонности должника”⁴.

Очевидно, однако, что индивидуальные склонности вообще не могут учитываться при суждении d виновности или невиновности должника и сторонником субъективного критерия, поскольку по нашему праву для гражданской вины существенны лишь возможность предвидения и возможность предотвращения вреда⁵. Во всяком случае не имеют значения “индивидуальные склонности” исполнителей при суждении о нарушении договора социалистической организацией (см. § 3 этой главы).

' И. Б. Новицкий и Л. А. Л у и ц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 335.

² См. Л. А. Лун ц, Договорная ответственность (“Советское право в период Великой Отечественной войны”, Юриздат, 1948, стр. 119).

³ См. “Советское гражданское право”, т. 1, Госюриздат, 1959, стр. 446 (автор этого параграфа гл. XIX—П.'Д. Каминская).

⁴ “Советское гражданское право”, т. 1, Госюриздат, 1959, стр. 448.

⁵ См. “Вопросы советского гражданского права в практике суда и арбитража”, изд-во МГУ, 1960, стр 373—374 (автор атого параграфа В. П. Грибанов),

70

Сторонником объективного дифференцированного критерия неосторожности является и О. С. Иоффе *.

Но вместе с тем О. С. Иоффе пытается примирить позицию объективной мерки с позицией субъет^тивного масштаба введением третьего критерия.. По мнению О. С. Иоффе, “объем требования внимательности и осмотрительности определяется также и индивидуальными качествами лица (подчеркнуто нами. — Б. А.), которое своим поведением причинило убытки другому лицу” ².

С введением такого критерия объективность масштаба вины колеблется. Если нужно учитывать индивидуальные качества лица, то это означает переход на позиции субъективного масштаба³. Но это дополнение настоятельно необходимо: без него будут занижены требования в одних случаях и также необоснованно завышены — в других. На это* вполне справедливо обращает внимание О. С. Иоффе⁴.

Кому много дано, с того много и спросится, хотя бы с других и нельзя было спросить. В этом, конечно, существенное, но необходимое отступление от внешнего масштаба требования.

Оставаясь вполне последовательным, О. С. Иоффе огра-i ничивает применение внешнего масштаба и в другом направлении: “И при таких исключительных обстоятельствах, когда лицо в силу своей неподготовленности не смогло соблюсти даже указанных общих требований, если самую эту неподготовленность нельзя поставить ему в вину, речь может идти об освобождении от ответственности” ⁵.

' См. О. С. Иоффе, Ответственность по советскому грае жданскому праву, Л., 1955, стр. 144—148; его же, Советекое гражданское право, Л., 1958, стр. 462—463.

² В свое время (в 1955 году) О. С. Иоффе считал позицию, занимаемую автором этой работы, недостаточно ясной, поскольку в работе “Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении” (Госюриздат, 1950, стр. 101) он предлагал всегда учитывать объективный признак свойства самого дела, а не только индивидуальные качества лица. Как видно, сочетание этих двух признаков воспроизведено теперь самим О. >С. Иоффе в его работе “Советское гражданское право” (Л., 1958, стр. 462—463).

³ См.' О С. Цоффе, Советское гражданское право. Л., 1958, стр 463.

⁴ См. там же.

⁸ Т а м ж е, стр. 463.

71

Как, однако, сочетать органически объективные элементы критерия с элементом субъективным? У О. С. Иоффе это сочетание постулируется.

В своей работе “Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении” (Госюриздат, 1950 год) автор этих строк попытался дать теорию связи между объективным и субъективным элементами критерия неосторожной вины, теорию так называемой “предшествующей вины” (стр. 102). Большинство наших авторов не присоединилось к этой теории '; ее наименование вызывало справедливые сомнения и возражения. Вина в совершении данного правонарушения всегда должна сопутствовать этому правонарушению. Если предприятие не было подготовлено к выполнению данного заказа, то гражданская вина в этой неподготовленности налицо именно в тот момент, когда принимается обязательство, которое невозможно выполнить, несмотря на напряжение всех имеющихся у предприятия сил и на использование всех ресурсов, и тех, которые налицо, и тех, которые можно добыть в будущем.

Разумеется, обнаружив до принятия этого заказа неподготовленность предприятия, нужно констатировать вину руководителей предприятия. Но это — административный проступок (а может быть и уголовное преступление). Гражданской вины в нарушении договорного обязательства пока еще не существует. Гражданская вина возникает только после того, как возникло гражданскопра-вовое отношение, и организация нарушила гражданско-правовые обязанности, на ней лежащие. Название “предшествующая вина” может поэтому вводить в заблуж-”дение. Кажется, что гражданская вина возникает и исчерпывается до гражданского правонарушения². Правильно возражает против термина “предшествующая вина” и В. А. Рахмилович, указывая: “Вина, как нам

' Например, И. Б. Новицкий и Л. А Лун ц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 331; О. С. Иоффе, Ответственность по советскому гражданскому праву, Л., 1955, стр. 150; Е. А. Ф л е и ш и ц, Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения^ Госюриздат, 1951, стр. 86.

² Это справедливо отметил О. С. Иоффе (см. О. С. Иоффе, Ответственность по советскому гражданскому праву, Л., 1955, стр. 150).

72

представляется, является не только предшествующей, но и настоящей…” ¹.

Но неподходящий термин не означает, что порочна и самая мысль о глубоком анализе поведения контрагента, не исполнившего обязательства.. Напротив, мы с удовлетворением находим по существу эту же идею у О. С. Иоффе, когда он требует анализа неподготовленности неисправного должника и предлагает поставить вопрос об освобождении должника от гражданской ответственности, “если… эту неподготовленность нельзя доставить ему в вину” ².

В качестве аргумента против теории “предшествующей вины” Л. А. Лунц и Е. А. Флейшиц ставили вопрос: по какому признаку следует определять наличие или отсутствие “предшествующей вины”, если, определяя вину в настоящем, мы решили исследовать предшествующие отношения. “Критерий” “предшествующей вины”, — пишет по этому поводу Л. А. Лунц, — не устраняет необходимости в объективном масштабе, не заменяет объективного масштаба” ³. К этому присоединяется и Е. А. Флейшиц⁴.

Нам представляется, что учет обстоятельств, предшествующих принятию на' себя договорного обязательства социалистической организацией, необходим для установления или отрицания вины в поведении неисправного контрагента.

Социалистическая организация, вступая в договорные отношения с другими социалистическими организациями, должна быть в состоянии реальной готовности для выполнения соответствующих обязательств. В настоящее время плановое задание, идущее к социалистическому предприятию “сверху” от вышестоящего органа, есть результат плановой заявки, идущей “снизу” от самого предприятия,

' В. А. Рахмилович, К вопросу о содержании и значении гражданской вины (“Ученые записки ВЮЗИ”, вып. V, М., 1958, стр. 135).

² О. С. Иоффе, Советское гражданское право, Л., 1958, стр. 463. К этой мысли недавно присоединился Д. М. Генкин при анализе вины недобросовестного владельца (см. Д. М. Генкин, Право собственности в СССР, Госюриздат, 1961, стр. 189).

'И. Б. Новицкий и Л. А. Лунц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 331.

⁴ См. Е. А. Флейшиц, Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения, Госюриздат, 1951, стр. 86.

73

которому впоследствии предстоит выполнять план. Поэтому невозможно отрывать плановый додоговорный период от обстоятельств, с которыми связано нарушение договора и которые обнаруживаются обыкновенно значительно позднее. Ошибка в плановой заявке предприятия, как правило, влечет за собой неисполнение конкретных договоров'. Не вскрыв этой ошибки, допущенной до заключения данного договора, невозможно оценить виновность (или невиновность) поведения контрагента в исполнении конкретного договора. Неправильно, конечно, говорить, что ошибки, о которых, идет речь, это только предйествующие ошибки: они переходят, к сожалению^ из прошлого в настоящее, если только особыми усилиями и напряжением сил организация не сможет парализовать их вредное влияние.

В момент вступления в договор, непосильный по плановым предпосылкам, предприятие переносит в настоящее свою вину из прошлого, превращает вину в длящееся состояние^ “Управлять — значит предвидеть”, — говорил В. И. Ленин; а отсюда вывод — кто плохо предвидит течение процесса в хозяйстве своего предприятия, тот плохо управляет этим хозяйством.

Требуется ли здесь какой-либо другой критерий, кроме того, который нами был ранее выдвинут: каждое предприятие, — каждая организация должны выполнять договорные обязательства с максимальным напряжением сил и использованием всех своих возможностей?

Думаем, что этот критерий в дополнениях не нуждается. Не нужно только забывать, что договорная дисциплина начинается до заключения договора, и в вину нарушившему договор предприятию нужно поставить не только неосторожность, непредусмотрительность во время исполнения договора, но также и неосторожность, непредусмотрительность при плановых заявках, которые предшествуют вступлению в договор.

Возможно, что на этом соображении теперь следует настаивать в особенности потому, что в нашей правовой

' Нельзя, конечно, не учитывать,, что в отношении некоторых видов сырья и материалов наше народное хозяйство в настоящее время еще испытывает иногда дефицит. Поэтому не каждая заявка может быть удовлетворена полностью. Но в отношении всей продукции, имеющейся в достаточных количествах (а это большинство случаев), сказанное не требует никаких оговорок.

74

литературе иногда понимают договорную дисциплину слишком узко, относя к ней только или преимущественно поведение социалистических организаций лишь с того момента, когда они вступили в договорные отношения и стали исполнять принятые на себя обязательства ¹..

На наш взгляд, сужение понятия договорной дисциплины есть шаг назад в сравнении с Тем, более широким понятием ее, которое защищал А. В. Венедиктов, называя планово-договорной дисциплиной “неуклонное выполнение всех директив партии и правительства, требующих правильного построения системы договорных отношений в общественном секторе, высокого качества самих договоров и их своевременного и точного исполнения”. — ². _,

§ S. Гражданская вина. юридических лиц

Как мы видели, нормативные акты и практика арбитража в большинстве случаев исходят из того, что основанием возлежения гражданской ответственности на организацию за невыполнение ею договора является вина этой организации.

Вопрос о вине юридических лиц в науке гражданского права еще почти не разработан.

Каково содержание вины организации?

Как известно, Основы (ст. 37) впервые раскрыли содержание гражданской вины. Другие нормативные акты этого вопроса не затрагивают и естественно предполагать, что в этих актах подразумевается отсылка к легальному определению гражданской вины, данному в Основах.

Когда ст. 118 ГК освобождала должника от ответственности за создавшуюся невозможность исполнения обязательства, потому что должник не мог ее предотвратить, можно было сделать вывод, что речь идет о вине должника и что вывод этот в одинаковой мере относится не только к гражданам, но и к организациям — юридическим лицам. То же самое можно сказать и о

' См. В. К. Р а и х е р, Правовые вопросы договорной дисциплины в СССР, Л., 1958,. стр. 18.

² А. В, Венедиктов, Договорная дисциплина в промышленности, изд-во Леноблисполкома и Ленсовета, 1935, отр. 5.

7S

ст. 37. Основ, которая предлагает отсутствие вины доказывать “лицу, нарушившему обязательство”.

Если обязанный гражданин или обязанная организация не предотвратили невозможности исполнения взятого на себя (в частности — по договору) обязательства, хотя могли ее предотвратить, они признаются виновными'.

Таким образом, нет и не может быть принципиального различия в понятии вины в зависимости от категории субъекта. Но нельзя все же закрывать глаза на то, что понятия умысла и неосторожности не одинаковы прп применении их к отдельному гражданину и к организации, юридическому лицу. Получающееся различие неоспоримо, но коренится оно, по нашему мнению, не в понятии вины, а- в природе юридического лица.

Конечно, всякое юридическое лицо — это оргавизация людей, а потому вина юридического лица всегда вина людей, и ничем иным она не может быть. В этом смысле с полным основанием писал С. Н. Братусь: “Необходимым условием ответственности юридического лица является вина конкретного исполнителя, состоящего либо членом юридического лица, либо его работником” ².

' Госарбитраж неизменно признает виной предприятия вину работника, выполняющего для предприятия известные функции. По одному делу ответчик-завод сослался на то, что протокол разногласий не был передан в государственный арбитраж “по ошибке одного ив работников”, а потому заводу не может быть поставлен в упрек тот факт, что осталось неоспоренным разногласие сторон. Однако заместитель Главного арбитра Госарбитража при Совете Министров СССР, рассматривавшего жалобу завода, в которой содержался изложенный довод, все же отверг жалобу, признав тем самым, что вина работника завода должна рассматриваться как вина самого завода (дело 4/59-1957 по веку завода имени Серго Орджоникидзе к заводу “Двигатель революции”, “Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 5, Госюриздат, — 1958, стр. 45).

В статье “Об ответственности за нарушение договорной дисциплины” И. Б. Новицкий указал, что “советское законодательство не дает никаких оснований для сомнений, что принцип вины как основание договорной ответственности за неисполнение обязательства, выраженный в ст. 118 ГК, распространяется и на договорные отношения между социалистическими организациями” (“Советское государство и право” 1958 г. № 7, стр. 33).

² С. Н. Братусь, Субъекты гражданского права, Госюриздат, 1950, стр. 211.

Необходимо иметь в виду, что в цитированном месте своей работы С. Н. Братусь рассматривает случаи гражданской ответ-

76

Как сам С. Н. Братусь, так и другие исследователи, касавшиеся темы о вине организаций, приходили к выводу, что “к юридическому лицу могут быть применены все категории, заключенные в понятии вины (умысел, неосторожность, вменение и т.д.) в области гражданско-правовых отношений” '.

Распространением родового понятия гражданской вины как основания гражданской ответственности на юридических лиц ограничиться, однако, нельзя. Вина юридического лица не может быть правильно понята, если ее представлять себе только как вину отдельного работника государственной организации или члена либо работника кооперативной организации.

Не получится правильного представления о вине юридического лица и в том случае, если мы будем отождествлять ее с известной суммой, получаемой от сложения виновных поведений нескольких или даже всех работников юридического лица.

Деятельность организации — это деятельность многих людей; причем деятельность каждого работника организации в силу порядка ее осуществления в той или иной мере воздействует или может. воздействовать на деятельность всех других работников той же организации. Создается своеобразное взаимодействие, и оно приводит к результату, который нельзя назвать суммой поведений всех работников организации.

Естественно, что и влияние виновного поведения отдельного работника организации может быть усилено, ослаблено или даже вовсе^ парализовано поведением других работников той же организации. Тем самым не снимается вина с каждого отдельного работника в о т н о ш е в нии своей организации. Учет этой вины и определение ее последствий — задача трудового права. Гражданское же право учитывает деятельность организации как отдельного субъекта права.

ственности за вину (ст. 119, ч. 2, ст. 403 ГК), нисколько se исключая гражданской ответственности юридических лиц независимо от вины, например, по ст. 404 ГК (см. стр. 207 в указанной книге С. Н. Братуся).

' С. Н. Братусь, Субъекты гражданского права, Госюриздат, 1950, стр. 207; И. Б. Новицкий и Л. А. Л у н ц, Общее учение об обязательстве, Госюриздат, 1950, стр. 319—320;

О. С. Иоффе, Советское гражданское право, Л, 1958, стр. 457— 465; “Советское гражданское право”, т. 1, Госюриздат, 1959.

77

Группа работников небрежно затарила партию продукции. В связи с этим можно было с уверенностью ожидать повреждения груза в пути. Вина этих работников в отношении организации, разумеется, не устраняется тем, что по указанию ОТК другие работники исправили небрежную укладку продукции. Но в этом случае контрагенты организации не могут сделать ей Штрека по поводу качества продукции. j Нужно, по нашему мнению, прийти к выводу, что вина юридического лица,, полностью входя в общее поня-ггие гражданской вины, имеет вместе с тем свои особенности. Иными словами, вина юридического лица — особая ^разновидность гражданской вины.

^} Ознакомление с арбитражной практикой показывает t специфику вины юридического лица. ^#

Доказательство невиновности отдельного работника организации не приводит к признанию невиновности юридического ли^а-Й при невыполнении поставки продукции или товаров, и при невыполнении подрядных работ или операции перевозки, и в других случаях невыполнения договора. По делу между Приморской краевой торговой базой “Росторгодежда”, Управлением Дальневосточной железной дороги и Торопецкой швейной фабрикой Госарбитраж при Совете Министров РСФСР признал вину железной дороги. Дорога была виновна в том, что допустила перевозку груза клиента в контейнерах с ветхой неис-' правной крышей; железо ее проржавело во многих местах. Вследствие этого швейные изделия подмокли в пути и впоследствии были забракованы. Дорога обязана была организовать периодический осмотр контейнеров специалистами и своевременный ремонт.

В данном случае налицо было упущение. Дорога пыталась опровергнуть свою вину, сославшись на то, что грузоотправитель должен был сам осмотреть контейнер перед погрузкой и установить его яепригодность для перевозки данного груза. Арбитраж установил, что явных дефектов (дыр в крыше) в контейнере не было. Поэтому нельзя было признать вину лиц, которые осматривали контейнер при погрузке. Тем самым устанавливалась одновременно невиновность тех агентов дороги, которые предоставляли контейнер иод погрузку, и тех агентов грузоотправителя, которые производили погрузку. Повреждение крыши контейнера было скрытым недостатком, и

78

вина дороги состояла в упущениях тех служащих дороги, которые должны были производить профилактический осмотр контейнеров и их ремонт. Вина их тем более очевидна, что на контейнер был выдан контрольный талон о признании вагона годным под перегрузку ценных грузов.

Установив невиновность в нарушении договора тех лиц, которым непосредственно было поручено исполнение договора, нельзя на этом остановиться; необходимо — продолжить исследование и обсудить, не могли ли другие соответствующие работники организации прийти на помощь, вовремя заметить неполадки в исполнении договора и добиться их устранения. Если и это исследование не приведет к установлению упущения, необходимо рассмотреть еще один немаловажный 'вопрос: правильна ли была сама расстановка сил как при исполнении договорного обязательства, так и при наблюдении за этим исполнением, при контроле за ним, при подготовке к нему.

В одном арбитражном споре ответчик сослался в оправдание несвоевременного выполнения своих обязательств по пошивке платья на изменение контингента своих работников, занимавшихся пошивкой. Государственный арбитраж отверг эту ссылку, поскольку организация технологического процесса и подбор кадров, необходимых для выполнения соответствующих работ, лежит на поставщике (или исполнителе) по договору.

В другом случае ответчик оправдывался в необоснованном отказе от акцепта счета, ссылаясь на запущенность учета на своем предприятии. Государственный арбитраж отверг этот довод и удовлетворил иск с начислением на ответчика пени и штрафа ¹.

Р. О. Халфина, рассматривая вопрос о сущности вины юридического лица, пришла к выводу, что “положительной обязанностью юридического лица является надлежащая организация его деятельности.., а невыполнение этой обязанности составляет собственную вину юридического лица” ².

* См дело Государственного арбитража при Совете Министров СССР X” 1469 58 г (“Сборник инструктивных указаний Государственного арбитража при Совете Министров СССР”, вып. 6, Госюриздат, 1959, стр. 54).

² Цитируется по книге С Н Братуся “Субъекты гражданского права”, Госюриздат, 1950, стр. 211.

79

С. Н. Братусь предложил существенное дополнение этого положения, заявляя, что “задачей юридического лица является не только организация (подчеркнуто нами.—Б. А.) определенной деятельности, но и самая ата деятельность… А это означает, что юридическое лицо будет нести ответственность и за вред, причиненный конкретным исполнителем при осуществлении им служебной обязанности, если даже деятельность его и была надлежащим образом организована” '.

Поправка эта действительно имеет немаловажное значение, ' поскольку организуют деятельность преимущественно органы юридического лица и административно-управленческий его аппарат, осуществляют же деятельность юридического лица все его работники.

Торговая база Павлодарского Облпотребсоюза ссылалась на то, что ее сотрудник, заведующий складом, гр-н Е. нарушил распоряжение Облпотребсоюза и выдал расписку в приеме древесины единолично, без согласия и участия членов бригады^ Эта провинность работника ответчика, по мнению Государственного арбитража, является виной ответчика и не лишает расписки заведующего складов в приеме древесины доказательственного значения. Порядок приема древесины, установленный ответчиком, не был обязателен для поставщика Управления лесной и деревообрабатывающей промышленности Омского совнархоза. Внутренние отношения между Облпо-требсоюзом, заведущим складом и членами бригады не могут влиять на расчеты между Облпотребсоюзом и* Управлением Омского совнархоза.

Отметим, что здесь вопрос о вине организации был поставлен в связи с исполнением. Установив особые правила приема древесины, Облпотребсоюз должен был поставить надлежащим образом и контроль за выполнением правил; если он не сделал этого, то тем самым действовал виновно.

Обсуждая поведение гражданина, мы испытываем затруднения скорее в установлении “нижней” границы вины. Мы ставим вопрос, неужели и это должен и мог предвидеть человек? Неужели и это можно поставить ему в вину?

„ \^п¹¹' ^.."/^о¹” ^S¹-®"™ гражданскогэ права, Госюриз-дат, 1950, стр. 211—212, сноска.

^

Напротив, при обсуждении поведения организации затруднения состоят в ином: в определении “верхней” границы вины. Ведь деятельность определенного рода, та деятельность, которую организация берет на себя по договору, — это уставная деятельность организации. Здесь мы спрашиваем, неужели данная организация не должна отвечать в данном случае? Ведь ее виной является не только упущение ее органа, но также и всех тех работников, которым орган поручил соответствующие исполнительные, наблюдательные и контрольные функции и. мог бы поручить, если бы действовал достаточно предусмотрительно. В отношении юридического лица, выполняющего действия, предусмотренные его уставом, область, где уместны оправдательные ссылки органа: “не знал”, “не мог предусмотреть”, “не мог предвидеть”, а потому не должен отвечать, необычайно сужается.

Все это приводит к тому, что в большинстве случаев оказывается, что там, где арбитраж признает субъективную невозможность исполнения, налицо и объективная невозможность исполнения.

В этом плане мы поняли и замечание В. П. Грибанова о том, что “понятие вины юридического лица в ряде случаев очень близко подходит к понятию случая, так что иногда разграничение этих понятий практически вызывает большие трудности” ¹. Трудности этого рода, однако, достаточно успешно преодолеваются в практике арбитража.

По одному делу ответчик в оправдание неисполнения договора сослался на то, что “он не имел достаточной практики по освоению зарядных станций”. Это оправдание было отвергнуто арбитражем. Напротив, Госарбитраж учел, что ответчику не были выделены фонды, а, кроме того, истец поздно передал ответчику документацию, необходимую для выполнения работ. ЕИЯ1 последние обстоятельства послужили основанием для снижения суммы неустойки почти на 50%.

Таким образом, арбитраж учел те обстоятельства, которые ответчик не был в состоянии преодолеть, и не были учтены те, которые он мог и должен был устранить, в частности собственную неопытность.

' “Вопросы советского гражданского права в практике суд-i и арбитража”, изд-во МГУ, 1960, стр. 374.

Значит ли это, что применительно к организациям мы приходим к объективной ответственности даже в тех случаях, в которых применяется начало ответственности за вину? К такому выводу,ранее приходил, по-видимому, Г. К. Матвеев. Он писал, например: “Вина есть противоправное поведение человека (подчеркнуто нами.—Б. А.). Применительно к договорным отношениям вина состоит в противоправном нарушении контрагентом своих договорных обязательств” ¹. Превращение субъективного момента вины в объективный — неправомерность — зашло здесь очень далеко и отнесено, как мы видим, не только к вине организации, но и к вине гражданина, т. е. к вине вообще.

Г. К. Матвеев от своей формулировки позднее отказался. В монографии о гражданской вине Г. К. Матвеев писал, что нельзя смешивать “противоправное действие как объективное основание ответственности… с виной, как субъективным основанием этой ответственности”. И далее: “только единство этих равноценных оснований, в совокупности с остальными основаниями — причинностью и вредностью — может явиться достаточным условием ответственности по советскому гражданскому (и уголовному) праву. Всякое противопоставление либо смешение этих понятий является поэтому совершенно недопустимым”².

В этом высказывании нельзя согласиться с тем, что 'противоправность “и субъективная вина — это два равноценных основания ответственности³. Достаточно напомнить, что при отсутствии противоправности нет и юридического содержания в понятии вины; напротив, противоправное действие, причинившее вред, и при отсутствии

'Г. К. Матвеев, К вопросу о вине как основании договорной ответственности, “Юридический сборник научных записок Киевского государствендого университета им. Т. Г. Шевченко”, т. VII, вып. 2, 1948, стр.'Т25.

² Г. К. Матвеев, Вина в советском гражданском праве Киев, 1955, стр. 175.

⁸ Спор об этом шел между Г. К. Матвеевым и мною уже давно (В. С. Антимонов, Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении, Госюриздат, 1950, стр. 118 и Г. К. Матвеев, Вина в советском гражданском праве, Киев, 1955, стр. 175, сноска 1). Очевидно, что, оспаривая мое положение — “вина содержит в себе элемент противоправности”, мой уважаемый оппонент должен был бы доказать, что вина в смысле гражданского права возможна и вне противоправности. Но этого Г. К. Матвеев пока еще не сделал.

8S

вины может повлечь за собой имущественную ответственность, когда норма гражданского права предусматривает такую ответственность независимо от вины (см. ч„ 1 ст. 37 Основ).

Но совершенно правильно, что вина и противоправность характеризуют различные основания ответственности. Этот факт в более поздней формулировке Г. К. Матвеев достаточно подчеркнул.

Г Л Л S А IV

ПРИЧИННАЯ СВЯЗЬ И ДОГОВОРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ