Учебный год 22-23 / Слыщенков

--------------------------------

<67> Субъекты гражданского права. С. 55.

<68> См.: ст. 23 Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. (в первоначальной редакции); Субъекты гражданского права. С. 52.

<69> Субъекты гражданского права. С. 54; см. также: Брагинский М.И. Указ. соч. С. 27.

Таким образом, в обстоятельствах плановой экономики конструкции юридической личности и имущественной обособленности служили целям распределения общенародной социалистической собственности между органами управления и хозяйствования. В этих условиях наделение статусом юридического лица представляется второстепенным вопросом чисто экономического порядка, техническим моментом включения данной организации в систему плановой экономики. Юридическое лицо - часть социалистического государства не является юридическим лицом в том значении, которое придается этому термину в современном российском праве. Пункт 2 ст. 1 ГК РФ устанавливает: "Граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют гражданские права своей волей и в своем интересе". В этом определении юридическое лицо рассматривается не как часть государства, но как свободное лицо. Согласно действующему российскому законодательству, юридическое лицо руководствуется собственными интересами; напротив, решения социалистического юридического лица предопределены государственным экономическим планом <70>.

--------------------------------

<70> Субъекты гражданского права. С. 64: "...решение [руководителя юридического лица]... определяется всенародной волей коллектива, организованного в государство, т.е. актом централизованного планирования..."; с. 65: "...в условиях социалистического общества воля единоначальника (т.е. руководителя юридического лица. - В.С.) и решения, им принимаемые, не могут быть противопоставлены... общегосударственной воле...".

Итак, встречающаяся в действующем законодательстве и правоприменительной практике трактовка органа публично-правового образования как юридического лица остается в плену устаревших советских гражданско-правовых представлений, не учитывает момент свободы воли, самостоятельности и независимости, лежащий в основе юридического лица согласно его понятию. Государственные органы не могут обладать свободой воли и собственными интересами в сфере гражданско-правовых отношений. Соответственно, они относятся к государству, как части к целому; любые защищаемые гражданским правом интересы государственного органа следует понимать как интересы государства в целом. Следует согласиться с мнением О.Ю. Ускова: "...у органов государства нет и не может быть никаких "собственных нужд", отличных от нужд государства, точно так же, как не может быть "собственных нужд" у органов юридического лица" <71>.

--------------------------------

<71> Усков О.Ю. Проблемы гражданской правосубъектности государственных органов и органов местного самоуправления. С. 33 - 34.

В современном российском праве государственный орган правильно признавать субъектом гражданского права, юридическим лицом только в исключительных случаях, когда имущественная обособленность лежит в основе данного органа, принадлежит к его существенным характеристикам. Примером является Центральный банк (п. 1, 2 ст. 75 Конституции РФ, Федеральный закон от 10 июля 2002 г. N 86-ФЗ "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)"). Представляется, что такие исключения могут распространяться только на органы исполнительной власти, должны быть обоснованными, возможны лишь на федеральном уровне и нуждаются в утверждении специальным федеральным законом.

Для цели лучшего раскрытия гражданско-правовых характеристик государственного органа представляется актуальным сопоставление правового положения органа государства и органа юридического лица.

Трактовка действий органа юридического лица как действий самого юридического лица, т.е. квалификация органа не как представителя, но как части юридического лица <72>, является результатом определенного исторического развития. В ходе этого развития воззрения на юридическое лицо как на образование, лишенное реальной воли, обладающее волей только в силу фикции, в интересах которого действуют представители, подобно тому, как опекуны действуют от имени ребенка или недееспособного человека, сменились взглядом на юридическое лицо как на лицо с реальной волей <73>. Согласно последнему подходу, законодательство наделяет организацию юридической личностью именно потому, что она рассматривается как "носитель единой и постоянной коллективной воли"; закон придает воле и способности действовать организации правовой характер, но - как и в случае с физическим лицом - не создает эту волю и способность, а только признает и регулирует <74>. "Составное (т.е. юридическое. - В.С.) лицо (Verbandsperson), - продолжает О. Гирке, - также дееспособно. Оно не является мертвой идеальной конструкцией (Begriffsding), которая нуждается в представительстве другими лицами, но живым существом, которое как таковое волит и действует. Разумеется, в своем не постигаемом чувствами единстве оно может действовать лишь через органы, которые состоят из отдельных людей. Однако в действиях своих органов, например в решении собрания или в исполнительных актах (Ausfuhrungshandlung) правления, оно осуществляет себя так же непосредственно, как индивид (Einzelperson) - в говорении или в движении руки. "Представительство" здесь имеет место, но это - не заместительство одного лица другим, а изображение (Darstellung) целого частью" <75>.

--------------------------------

<72> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 1 ноября 2005 г. N 9467/05.

<73> См.: Гражданское уложение. Кн. 1. Положения общие: проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (с объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии) / Под ред. И.М. Тютрюмова; Сост. А.Л. Саатчиан. М., 2007. С. 72; Gierke O. Die Genossenschaftstheorie und die deutsche Rechtsprechung. Berlin, 1887. S. 603 - 614 (приводится по электронной библиотеке на сайте http://dlib-pr.mpier.mpg.de).

<74> См.: Gierke O. Die Genossenschaftstheorie und die deutsche Rechtsprechung. S. 608 - 609.

<75> Gierke O. Deutsches Privatrecht. Erster Band. Allgemeiner Teil und Personenenrecht. S. 472 (сноски внутри цитаты опущены); по теории органа см.: Gierke O. Die Genossenschaftstheorie und die deutsche Rechtsprechung. S. 614 - 630; см. также: Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. М., 2001. С. 472 - 473.

Юридическое лицо выступает во внешних отношениях с помощью своих органов, но было бы неверным усматривать в этом моменте отличие юридического лица от физического, ведь и последнему необходимы органы, чтобы волить и действовать. Настоящее отличие состоит в том, что лишь юридическое лицо имеет органы в правовом смысле, т.е. наличие у юридического лица органов является значимым правовым моментом <76>.

--------------------------------

<76> См.: Gierke O. Die Genossenschaftstheorie und die deutsche Rechtsprechung. S. 615.

Такой же подход О. Гирке применяет к органам государства, с одобрением цитируя появившуюся судебную практику, которая отказывается от приравнивания государственного служащего к доверенному лицу <77>.

--------------------------------

<77> Ibid. S. 622 (Fn. 2).

Опираясь на собственную теорию должности (государственного органа), в российской досоветской литературе вывод об отсутствии у государственного органа юридической личности защищал Н. Лазаревский: "Государство как субъект мыслимо только при наличности правительства как того органа, через посредство которого оно действует - не только существует как масса, но и проявляется вовне, как единство. Правительство же вообще не есть субъект. Оно лишено органа, который проявлял бы его вовне как единство, как именно правительство, а не государство. Затем, оно лишено самостоятельной цели, оно не есть нечто, как сказали бы немцы, для себя сущее. Своих интересов оно не имеет" <78>.

--------------------------------

<78> Лазаревский Н. Указ. соч. С. 292.

Поскольку орган власти олицетворяет государство, постольку для практического удобства допустимо выступление органа власти в гражданском обороте под собственным наименованием без специального указания, что орган действует за государство <79>. Любые сделки и юридические действия, совершенные органом, в любом случае являются сделками и юридическими действиями непосредственно государства.

--------------------------------

<79> Ср.: Gierke O. Die Genossenschaftstheorie und die deutsche Rechtsprechung. S. 173 (Fn. 5).

Итак, в имущественном обороте государственный орган следует рассматривать как часть государства - субъекта гражданского права, подобно органу юридического лица. Перефразируя слова О. Гирке о том, что только юридическое лицо имеет органы в правовом смысле, можно утверждать следующее: гражданско-правовое измерение органа власти исчерпывается упоминанием об органах и их компетенции в законодательстве (ст. 125 ГК РФ). Таким образом, орган публично-правового образования (как и орган юридического лица) предстает как гражданско-правовая конструкция, признанное гражданским правом образование, но это не делает орган субъектом гражданского права, т.е. лицом, действующим "своей волей и в своем интересе" (п. 2 ст. 1 ГК РФ).

Полное отсутствие гражданской правосубъектности не означает, что государственный орган - гражданско-правовое ничто. Применительно к российскому праву трактовка органов государства как адресатов отдельных норм гражданского права (а равно как субъектов административного права или иной отрасли публичного права) не препятствует отрицанию их гражданской правосубъектности в смысле п. 2 ст. 1 ГК РФ. Для целей гражданского права любые законодательные нормы о государственных органах, их компетенции, правах и обязанностях и пр. остаются правилами об отношениях внутри публично-правового образования как единого субъекта гражданского права, обладающего свободой воли и действующего в своих интересах. Подобным образом гражданско-правовые нормы об органах и отношениях между органами юридического лица, например акционерного общества, относятся к внутреннему устройству организации. Их цель состоит в том, чтобы регулировать деятельность частей организации, а следовательно, обеспечить ее участие в гражданском обороте как лица.

Вышесказанное позволяет по-новому взглянуть на проблематику гражданской правосубъектности государственного органа. Если понимание органов юридического лица как его частей (но не поверенных) означает становление юридического лица как самодостаточного действующего субъекта, то гражданско-правовая трактовка государственных органов как юридических лиц (но не частей государства) приводит применительно к государству к обратному выводу. Надо учесть, что в рамках данной трактовки возможно толкование, будто органы, действуя от имени государства (ст. 125 ГК РФ), выступают как доверенные лица, поверенные <80>. Это, в свою очередь, предполагает недееспособность государства (ведь последнее нуждается в представительстве, чтобы участвовать в гражданском обороте), что противоречит гражданскому законодательству <81>. Впрочем, данного неудовлетворительного вывода позволяет избежать другой подход, согласно которому органы, в зависимости от ситуации, действуют либо как юридические лица, в своих интересах, либо как органы публично-правового образования в строгом смысле, т.е. публично-правовое образование действует через свой орган <82>. Но и это понимание уязвимо для критики, ведь его сторонники не раскрывают, зачем вообще наделять государственные органы статусом юридического лица. Выше было показано, что распространенный в российской правовой доктрине взгляд на орган публично-правового образования как на юридическое лицо коренится в устаревших представлениях о юридической личности и имущественной обособленности, на которые опиралось советское гражданское законодательство, но которые не соответствуют правовым основам свободного общества.

--------------------------------

<80> См.: Кутафин О.Е. Указ. соч. С. 130.

<81> К публично-правовым образованиям применяются нормы об участии в гражданских правоотношениях юридических лиц (п. 2 ст. 124 ГК РФ), а юридические лица являются не только правоспособными (ст. 49 ГК РФ), но и дееспособными (п. 1 ст. 48 ГК РФ).

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Гражданское право: В 4 т. Общая часть" (том 1) (под ред. Е.А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации - Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное).

<82> См.: Гражданское право: Учебник: В 4 т. Т. 1: Общая часть / Отв. ред. Е.А. Суханов. С. 377, 380.

Ф. Кокошкин утверждал, что государственный орган не является субъектом гражданского права, но тем не менее он обладает своей волей внутри государства: "...орган нельзя рассматривать как нечто само по себе абсолютно безличное, как одну лишь форму для проявления личности государства. Он действительно является таковым, поскольку компетенция его содержит в себе права и обязанности государства по отношению к подданным. Но как скоро мы противопоставим государственные органы друг другу, они получают характер самостоятельных субъектов воли" <83>. Этот взгляд представляется верным: хотя органы публично-правового образования нельзя признать субъектами в гражданско-правовом смысле, они обладают правосубъектностью, правами и обязанностями для целей публичного права, например, в рамках конституционного или административного права, что в первую очередь проявляется в отношениях органов власти друг к другу <84>.

--------------------------------

<83> Кокошкин Ф. К вопросу о юридической природе государства и органов государственной власти. М., 1896. С. 15 - 16, 29.

<84> Ср. О. Гирке, который пишет о компетенции органа как источнике его прав и обязанностей (Gierke O. Die Genossenschaftstheorie und die deutsche Rechtsprechung. S. 173). В своем учении о должности Н. Лазаревский пытается обосновать полную неправосубъектность государственного органа, в том числе в публично-правовой сфере (см.: Лазаревский Н. Указ. соч. С. 283 - 296). Этот подход является ошибочным; в этой части критические замечания исследователя против разработанных немецкими учеными, в том числе О. Гирке, конструкций государственного органа нельзя признать обоснованными (Там же. С. 267 - 282).

Понимание юридического лица как значимой и для частного, и для публичного права абстракции лежит в основе развитого В.Е. Чиркиным учения о юридическом лице публичного права <85>. В этом контексте, подчеркивая публично-правовое измерение государственного органа, В.Е. Чиркин относит государственные органы к "юридическим лицам публичного права" <86>, одновременно допуская наличие у органа публичной власти "элементов гражданской правосубъектности". Ученый указывает: "Сами по себе государственные и муниципальные органы не являются по своему существу субъектами гражданского права, к ним не может быть отнесено общее понятие юридического лица, которое содержится в ст. 48 ГК РФ. С другой стороны, осуществляя властные полномочия, они уже поэтому выступают и не могут не выступать вовне в отношениях с другими образованиями, гражданами, их объединениями как самостоятельные единицы, "образования", обособленности в некоторых частноправовых отношениях. Поэтому... [мы говорим] об элементах гражданско-правовой правосубъектности у юридических лиц публичного права, констатируя одновременно, что это не превращает их по своему основному качеству в юридических лиц частного права" <87>. Предполагаемая в такой трактовке частичная гражданская правосубъектность органа вызывает возражения, поскольку гражданское право не знает "квазисубъектов" <88>. Последовательный подход требует выбора одного из двух вариантов: либо государственный орган вообще не является лицом в гражданском праве, даже в малейшей степени не обладает гражданской правосубъектностью, либо он признается юридическим лицом. Как смыслу, так и букве российского гражданского права соответствует только первый вариант.

--------------------------------

<85> См.: Чиркин В.Е. Указ. соч. С. 45 - 46.

<86> Там же. С. 116 - 121. Там же. С. 94: "Юридическое лицо публичного права - это признанное публичной властью в этом качестве материальное и публично-правовое некоммерческое образование, выступающее в правоотношениях в различных организационно-правовых формах в целях общего блага путем законного применения публичной власти, сотрудничества с ней, давления на нее, имеющее название, другие идентифицирующие признаки, обладающее имуществом, имеющее права и обязанности и несущее ответственность за свои правовые акты и действия".

<87> Там же. С. 121; с. 118 - 119.

<88> См.: Усков О.Ю. Проблемы гражданской правосубъектности государственных органов и органов местного самоуправления. С. 28 - 29.

Вопрос о правовом бытии органа - в сравнении с правосубъектностью носителя власти (Verwaltungstrager), т.е. государства, муниципальных образований, ряда других лиц, - затрагивается в современном немецком административном праве. "Отношения между различными органами одного носителя власти (например, между органами государства. - В.С.), - пишет автор ведущего учебника, - а также отношения между этими органами и самим носителем власти должны регулироваться. Должно быть определено, к примеру, какие задачи носителя власти каким именно органом выполняются, каким образом назначаются на должность, каким образом должна формироваться воля в коллегиальном органе и т.д. Это достигается посредством права о внутреннем организационном устройстве (das interne Organisationsrecht) или внутреннего права (Innenrecht). Оно отличается от внешнего права (Aubenrecht), которое регулирует отношения между правовыми лицами (Rechtspersonen), тем, что оно регулирует правовые отношения внутри правового лица... Адресатами внутреннего права являются органы, возможно, также подразделения или части органов... Органы становятся - в качестве адресатов положений внутреннего права - правовыми субъектами, но только правовыми субъектами внутреннего права, не внешнего права" <89>.

--------------------------------

<89> Maurer H. Op. cit. S. 528 - 529.

Итак, в действующем немецком праве государственные органы являются не лицами, т.е. не субъектами "внешнего права" (Aussenrecht), но составными частями носителя власти (Verwaltungstrager), например государства в целом <90>. Кроме того, следует подчеркнуть, что государственные органы не признаются юридическими лицами публичного права (juristische Personen des offentliches Rechts). К последним относятся организации, обладающие гражданской правоспособностью и при этом служащие публичным интересам: их правоспособность "коренится" (wurzelt) в публичном, а не в частном праве <91>. Примером является учреждение (Anstalt), например государственная радиостанция <92>, а также ряд других образований, являющихся лицами частного права <93>. При этом такие заведения, как школы, больницы, музеи, кладбища, в немецком праве правоспособностью обычно не обладают и считаются частью муниципального образования как субъекта права (nichtrechtsfahige Anstalt) <94>. Предусмотренная ст. 80 - 88 Германского гражданского уложения организационно-правовая форма фонда (Stiftung) в настоящее время редко применяется к государственным или муниципальным организациям, однако ранее больницы, школы, иные подобные заведения часто существовали на основе фондов <95>.

--------------------------------

<90> Ibid. S. 527.

<91> Ibid. S. 521.

<92> Ibid. S. 605.

<93> Ibid. S. 522 - 523.

<94> Ibid. S. 605.

<95> Ibid. S. 609.

В английском праве, напротив, государственные органы (например, министр) признаются юридическими лицами <96>. Министры получают статус юридического лица - корпорации одного лица (corporation sole) - "чтобы активы, которыми они наделены, могли автоматически переходить к их преемникам в данной должности" <97>. Например, королевский Указ (order) о Государственном секретаре по окружающей среде, транспорту и регионам устанавливает в ст. 2, в частности, следующее: "(1) Лицо, которое в дату вступления в силу настоящего Указа является Государственным секретарем по окружающей среде, транспорту и регионам и любой преемник этого лица признаются по должности (by that name) корпорацией одного лица. (2) Корпоративная печать Государственного секретаря по окружающей среде, транспорту и регионам должна удостоверяться подписью Государственного секретаря или лица, уполномоченного Государственным секретарем действовать в этом качестве" <98>. Также местные органы власти объявлены юридическими лицами <99>.

--------------------------------

<96> См.: Wade W. The Crown, Ministers and Officials: Legal Status and Liability // The Nature of the Crown: A Legal and Political Analysis. NY, 2003. P. 24.

<97> Ibid. P. 24.

<98> См.: The Secretary of State for the Environment, Transport and the Regions Order 1997, S.I 1997/2971 (http:// www.uk-legislation. hmso.gov.uk/ si/ si1997/ 19972971.htm).

<99> См.: Leyland P., Anthony G. Textbook on Administrative Law. NY, 2009. P. 54; ст. 222 Закона о местном управлении (Local Government Act) 1972 г. (http:// www.opsi.gov.uk/ RevisedStatutes/ Acts/ ukpga/ 1972/ cukpga_19720070_en_1).

Распространение понятия корпорации одного лица - которое в Средние века применялось к должностям епископа, священника и иным церковным должностям <100> - на государственные должности началось в середине XIX в. <101>. Развитие в этом направлении, как представляется, связано со своеобразием английского конституционного устройства: таким путем иные государственные органы обособляются от монарха (как индивида и корпорации одного лица) для целей участия в гражданском обороте <102>.

--------------------------------

<100> См.: Maitland F.W. Op. cit. P. 15 ff.

<101> До этого времени в Англии вне церковной сферы существовало лишь две корпорации одного лица: король и чемберлен Лондона (Chamberlain of London) (Ibid. P. 46 - 47).

<102> Однако ср. лорд Саймон в Town Investments Limited and others v. Department of the Environment: "Факт инкорпорации сам по себе, преследующий единственно цели административного удобства, не делает Государственного секретаря, или Министра, или Министерство организацией (entity), отделенной от Короны... Остается отметить также фундаментальный конституционный принцип, согласно которому Корона в Великобритании является единой и неделимой (one and indivisible)" (P. 18 (по тексту на сайте www.bailii.org)).

"Одной из основных причин... - пишет Ф.В. Мэйтланд, - создания ряда новых корпораций одного лица было то, что наша Корона более или менее тождественна Королю и было затруднительно сделать Корону арендатором (leaseholder) или держателем (copyholder) (какого-либо принадлежащего третьим лицам имущества. - В.С.) в прямом смысле" <103>. Также лорд Диплок в решении по делу Town Investments Limited and others v. Department of the Environment очень ясно описывает этот процесс: "С распространением правительственной деятельности в начале девятнадцатого века формальности передачи прав на недвижимость сделали неудобным для Короля лично совершать сделку, а принятие арендного держания (leasehold tenure), учитывая подразумеваемый таковым долг службы в пользу феодального сеньора, будь такое принятие совершено им непосредственно, считалось несовместимым с его верховной властью (supremacy). Соответственно, с начала девятнадцатого века можно обнаружить целую россыпь законов (a whole variety of statutes), которые санкционировали приобретение земли, необходимой для целей определенного правительственного органа (a particular government department) или правительства вообще, именем и за печатью (in the name and under the seal) назначенных глав комиссий или министров (Commissioners or Ministerial heads of departments)" <104>.

--------------------------------

<103> Maitland F.W. Op. cit. P. 47.

<104> P. 3 - 4 (по тексту на сайте www.bailii.org).

В конечном счете юридическая личность государственного органа объясняется неразработанностью в английской юридической доктрине понятия государства как субъекта права: "Все это... кажется мне последствием неуклюжей попытки (awkward endeavour) игнорировать личность наибольшей из когда-либо существовавших общественной и политической организаций (body corporate and politic)" <105>, т.е. государства. Необходимо, продолжает Ф.В. Мэйтланд, признавать юридическую личность за английским государством в целом, а не за королем или королевой: "Сейчас очевидно, что Король Эдвард (имеется в виду Эдвард VII, даты правления: 1901 - 1910 гг. - В.С.) не есть Государство (хотя Людовик XIV мог быть); тем не менее, кажется, есть законодательные основания для вывода, будто Государство тождественно "Его величеству". Выход из этой путаницы (mess), ибо это действительно путаница, состоит в признании того факта, а это в самом деле факт, что наш суверен (sovereign lord) - не "корпорация одного лица", но глава сложной и высокоорганизованной "корпорации многих лиц" (corporation aggregate of many), очень многих. Я не вижу большого вреда в том, чтобы называть эту корпорации Короной. Но слово получше недавно вернулось в наши законы. Это слово - политический союз (Commonwealth)" <106>.

--------------------------------

<105> Maitland F.W. Op. cit. P. 47.

<106> Ibid. P. 41.

Несмотря на этот призыв знаменитого юриста, проблема юридической квалификации государства (или правительства в целом) как единого субъекта права не решена в английском праве до настоящего времени. Иногда по этому поводу высказываются судьи. Так, в решении по делу Town Investments Limited and others v. Department of the Environment лорд Диплок заявил: "...вместо того чтобы говорить о "Короне", следовало бы говорить о "Правительстве" - термин, подходящий для обозначения как коллективно, так и индивидуально всех Министров Короны и Парламентских секретарей, под руководством которых государственные служащие, занятые в различных правительственных департаментах, выполняют административную работу правительства" <107>. Лорд Саймон далее отмечает: "...юридическая конструкция (the legal concept), которая мне представляется наилучшим образом соответствующей современной ситуации, заключается в том, чтобы рассматривать Корону как корпорацию многих лиц (corporation aggregate), возглавляемую Королевой" <108>. Но в другом деле лорд Вулф (Woolf) делает эклектичное, поэтому неудачное обобщение: "...по меньшей мере для некоторых целей Корона обладает юридической личностью. Ее можно надлежащим образом определить как корпорацию одного лица или как корпорацию многих лиц" <109>.

--------------------------------

<107> P. 3 (по тексту на сайте www.bailii.org).

<108> P. 18 (по тексту на сайте www.bailii.org).

<109> M v. Home Office, [1993] 3 All ER 537 (P. 35 (по тексту на сайте www.bailii.org)). В. Вэйд удивляется: "Но как она может быть и той, и этой?" (Wade W. Op. cit. P. 24).

Принятая в английском праве трактовка юридического статуса государственных должностных лиц в целом остается в плену феодальных представлений. В вопросе о юридической личности государственных органов английская юриспруденция не может предоставить ориентиры для российского права.

Гражданская правосубъектность государственных органов легко совмещается с феодальным или деспотическим устройством государства. Видимо, именно этот момент заставил Н. Лазаревского горячо выступать против придания государственным органам статуса юридического лица: "Не для того существует государство, чтобы властям было кого "тащить и не пущать", а, наоборот, население потому терпит над собою власть, кого тащащую, кого и не пускающую, что в некоторых отношениях нуждается в ней. Видеть в правительстве субъекта, а в государстве объект властвования значит переворачивать жизненный смысл явлений наизнанку. Конечно, в эпоху династических войн и Людовика XIV государство, население было в положении, которое ближе всего подходит к положению объекта. Но мы говорим не о том государстве, каким оно некогда было, а о государстве, каким оно является по представлениям настоящего времени..." <110>. Эти слова сохраняют определенную актуальность и в настоящее время. Распространенная в действующем российском законодательстве и правоприменительной практике трактовка государственных органов как юридических лиц нуждается в переосмыслении. Юридическая личность государственных органов неоправданно обособляет орган, создает неправильную видимость, будто государственный орган способен иметь собственные интересы в частноправовой сфере. Остается сожалеть, что Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации весьма некритическим образом, без какого-либо теоретического объяснения присоединяется к распространенному представлению, согласно которому государственные органы являются юридическими лицами по российскому гражданскому праву <111>.