Заключение

Итак, мы рассмотрели основные моменты ис­ тории, учения и религиозной практики даосизма. Мы уви­ дели, что даосизм является религией, возникшей на китай­ ской почве и пронизанной духом китайской культуры. Это, впрочем, отнюдь не лишает даосизм общечеловече­ ского и универсального значения, ведь в конечном итоге все универсальное в культуре человечества является в на­ циональных одеждах и национальной форме и все разви­ тие мировой культуры протекает исключительно в рамках национальных и региональных культурных традиций.

Даосским мироощущением пронизаны глубочайшие плас­ ты не только китайской культуры, но и культур сопредельных стран, даже таких, где, как в Японии, не существовало даос­ ских религиозных организаций и даосского духовенства.

К даосизму еще в прошлом веке начали проявлять ин­ терес мыслители и писатели Европы и Америки. Создавая свою утопию единения с природой, американец Г.Торо («Торо, или Жизнь в лесу») исходил не только из идеи «естественного человека» Ж.-Ж. Руссо, но и из учения «Дао-Дэ цзина». Л. Н. Толстой в силу широты самой своей натуры не мог ограничиться в своих духовных исканиях рамками христианской традиции и обратился к богатствам восточной, в частности и даосской, мысли. Великому пи­ сателю были близки идеи единения с природой, простоты и естественности, непротиводействия природе сущего. Он находил даосское «недеяние» близким своему «непротив­ лению». Толстой не только перевел «Дао-Дэ цзин» на рус­ ский язык с французского перевода, но и литературно вы­ правил и отредактировал русский перевод этого памятни­ ка, выполненный японцем Конисси.

Мыслитель и гуманист А. Швейцер, разрабатывая свою концепцию «благоговения перед жизнью», активно обра­ щался не только к «Дао-Дэ цзину» и «Чжуан-цзы», но и к другим даосским текстам, таким как, например, «Тай шан гань ин пянь». Присущий даосизму дух онтологического оп­ тимизма и радостного принятия сущего был ближе Швей­ церу, чем «пессимизм» так же высоко ценившихся мысли­

те

Даосизм

телем индийских учений с их монашеской этикой и стрем­ лением к выходу за пределы мира рождений-смертей.

Притчи и образы «Чжуан-цзы» украшают многие стра­ ницы знаменитого интеллектуального романа немецкошвейцарского писателя Г. Гессе «Игра в бисер». Достаточно только вспомнить эксцентричный, но неизменно вызываю­ щий симпатию образ Старшего Брата с его увлечением «Ка­ ноном Перемен» и постоянным цитированием «Чжуан-цзы».

Фрагменты из «Дао-Дэ цзина» звучат и в фильме А. Тарковского «Сталкер», и во многих произведениях со­ временной художественной и философской литературы.

Таким образом, мысль, родившаяся в далеком Китае две с половиной тысячи лет назад, не умерла, но, напротив, она живет и приносит свои плоды, побуждая человека за­ падного мира увидеть те грани реальности, которые были скрыты от него в рамках родной традиции. Ведь Дао — это Путь, а Путь предназначен для того, чтобы по нему кудато шли. И это «куда-то» перспективы даосского Пути — онтологическая открытость сущего и открытость сущему, столь необходимые в наш век экологических проблем и кризисов. Дорогу осилит идущий!

Знакомство российского читателя с даосизмом как еди­ ным целым, как некоей целостной системой «искусства Господина Хаоса» представляется делом нужным и важ­ ным. «Путь в десять тысяч верст начинается с одного ша­ га», — гласит китайская мудрость. И если в этой малень­ кой книжке этот первый шаг сделан, ее автор будет счи­ тать свою задачу выполненной.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА П е р е в о д ы

Древнекитайская философия: Собрание текстов. Т. 1. М., 1972. С. 114-138; 212-294 (пер. «Дао-Дэ цзина» и фрагментов «Чжуан-цзы»),

Лу Куань Юй. Доасская йога / Пер. с англ. Е. А Торчинова. СПб., 1993 (трактат по внутренней алхимии даоса XIX в. Чжао Би-чэня).

137