Myuller_Avgust_Istoria_islama_s_osnovania_do_noveiyshikh_vremen_T_1_Avgust_Myuller_per_s_nem_pod_red_priv_-dots_N_A_Med

откровения, — это и у нас служило отличительным признаком известного направления схоластической теологии, — обращается мусульманская догматика к учению о загробной жизни, третьей

основе ислама. «Человек принадлежит Богу и к нему же должен вернуться» — наипростейшая форма этого положения; но как раз именно в этом пункте Коран дает, для отдельных представлений, крайне грубые и чувственные картины. Для всего человечества за пределами мира, там, где Бог и ангелы пребывают вечно, все, конечно, сокрыто. Но действительное существование замогильного бытия проявится ужасающим образом для всех отрицателей. В день страшного суда трубный глас взовёт к спящим во гробах, необозримыми рядами предстанут они пред Божий трон, а вдали обозначатся весы, на которых деяния каждого человека будут взвешены. Тогда оба ангела писца внесут книгу, на которой записан весь дебет и кредит грешника. Над бездной ада перекинут будет мост (сырáт), подобный тончайшей паутине, острее лезвия меча. Чрез него должны переходить все души и, смотря по приговору наивысшего, спасенный в одно мгновение очутится на другой стороне, а осужденный низвергнется стремглав в ад и навеки пребудет там. Утехи рая, понятно, описываются в Коране весьма подробно: здесь разрешается запрещенное на земле вино; под тенистой листвой, у потоков живой воды, ждут отдыхающих правоверных красивейшие юноши, поджидают, в качестве супруг, стройные девы «большеглазые» , а рядом с этим для исключительных, менее материальных натур, предоставляется наивысшая цель блаженства — «лицезрение126Божье». Очень скверно конечно

,

приходится осужденным на адские муки: терпят они или огненную пытку, или ужасный холод, пища их состоит из отвратительных, ядовитых материалов, а стража геенны препятствует всякой попытке к бегству. Все эти представления безгранично преувеличены и разукрашены в позднейшее время. Целые книги наполнены одними только подробными описаниями того, что будет после страшного суда. Во всех этих описаниях и следа нет силы народного духа, творящего мифы; видимо здесь разыгралась расслабленная фантазия учёного со всем искусственным безвкусием изобретения; останавливаться над этим предметом не стоит, до-

Так называемые «гурии». Впрочем, вопреки широко распространенному предрассудку, и верующие женщины принимают участие в блаженстве. Хотя126 мужскому населению рая предоставлен свободный выбор подруг,

но особенно благочестивые уверены, что и там правоверный супруг не покинет их.

230

статочно будет упомянуть об одном штрихе, составляющем всеобщее верование толпы: существует поверие, что тотчас после погребения, души возвращаются на короткое время в тело. Два ангела, Накѝр и Мункар расспрашивают покойника о земном бытии; сотворившие что либо особенно злое наказываются тут же и претерпевают телесные127, мучения.

Требования, предъявляемые- душам на страшном суде, носят

характер вполне отрицательного свойства: так, напр., ни один неверующий не может надеяться избегнуть геенны огненной. С другой стороны, безусловное вступление в рай представляется лишь тому из исповедников ислама, кто претерпел муки, кто, следуя по «стезе Божией», пал в священной войне, а также, будучи крепок в вере, неожиданно и безвинно погиб. Остальные обязаны совершить известное число добрых дел, в особенности же заслужить заступничество пророка, чтобы приобрести необходимый противовес своим грехам, страшно тяготеющим на чаше весов страшного судилища. По этому поводу у теологов приводится целый ряд примеров, но из всех их, в конце концов, опять таки вытекает, что относительно этого нет ничего определённого, а все зависит от милосердия Божия. Во всяком случае мусульманин- может быть

уверен, что он, признавая вероучение, совершил главное, и если счет его окажется не слишком отягчен, то может надеяться избегнуть на том свете банкротства — как Мухаммед, в качестве старого купца Мекки, называл совокупность всего земного нечестия, предъявляемого каждому на страшном суде.

Так же, как и в позднейшем иудействе, в воззрениях Корана на религиозные обряды мало внутренней связи собственно с учением о вере; все они носят характер законности лишь внешней. «Что приказано, должно быть исполнено», — так гласит ислам, все равно как устав наших военных. А заключается ли в приказанном обязательство высоконравственного значения, как, напр., в заповеди относиться честно к ближнему, или же только чисто ритуальное предписание, подобно необходимости омовения пред началом молитвы — это для мусульманина совершенно безразлично. Поступают они честно, точно так же, как совершают омовения: ибо так написано в Коране, а также и потому, что последствием неповиновения будет жестокое раскаяние на страшном суде. Вообще эта точка зрения законности предписаний

Оба имени, по первоначальной форме прилагательные, в соединении с лицом или127 вещью означают нечто мучительное и отталкивающее.

231

тесно связана со своеобразным представлением о Боге, как о своенравном в высшей степени повелителе, и признается лишь с формальной стороны: из источника же религиозной душевной потребности не вытекает для мусульманина, по крайней мере по теории, никакого набожного действия, имеющего прямое нравственное само по себе достоинство; если и происходит согласование нравственного долга с предписаниями религии, все же благодаря только господствующему направлению — слепо повиноваться приказаниям Божиим. Конечно и среди мусульман, может быть даже не менее, чем между другими исповеданиями, встречается множество по натуре и направлению хороших людей, которые, подобно сосне, растущей прямо вверх, поступают честно и справедливо. Но это конечно нисколько не изменяет односторонности теологической системы, а она повсюду успела уже стать непреложным достоянием воззрений масс народных. Едва ли, напр., найдется много из мусульман, чья совесть возмутится, обманывая неверующего, хотя, по отношению к своим единоверцам, все они могут оказаться людьми вполне честными. Вследствие этого, да не удивляется читатель, если при обзоре обрядности ислама будут попадаться рядом предметы весьма разновидные и, в глазах наших, неодинакового достоинства. Особенно характеристично для ислама то обстоятельство, что именно те повеления, которые считаются непреложными, так называемые пять канонических «столпов религии», все относятся исключительно к узаконению ритуала, а равно и взимания податей.

Первой канонической обязанностью правоверного считается очищение. Оно состоит из омовений, служащих подготовлением к молитве и другим религиозным действиям, а также для устранения осквернений и прикосновений, от которых человек — пользуясь выражением, употребляемым в иудейском ритуале — становится нечистым в смысле левитском. К главнейшим случаям осквернения относят: естественное испражнение и прикасание к вещам, по закону нечистым, так, напр., к вину, к падали, или же к неверующему. Как и все церемонии ислама, омовения эти не имеют символического значения, как бывает это в других религиях; они служат просто для восстановления человека снова в том виде, в каком подобает ему быть во время сношений с Творцом. Омовения существуют двух родов: обыкновенное, малое, при котором моют лицо, руки по локоть и ноги до лодыжки. Оно производится после малых загрязнений, перед каждой молитвой, и утром, после пробуждения; при большом — омывают в некоторых случаях все тело, так, напр., у женщин после родов, труп умершего, перед по-

232

гребением и т. п. Если воды невозможно достать, то очищение может быть произведено посредством трения песком.

Вторая, самая главная, и по времени раньше прочих установленная пророком, каноническая обязанность — молитва. В этом торжественном религиозном акте у мусульман не замечается особенного прилива искреннего чувства, хотя ритуал исполнен глубочайшего почтения, не так как у нас, при обращении верующего к Отцу небесному. Содержание мусуль манской молитвы проникнуто скорее ужасом и изумлением перед необъятным величием божества, богопочитание смешано со страхом- перед строгим Все-

держителем небес и земли. А так как правоверному немыслимо приближаться к Высочайшему с неподходящими словами или телодвижениями, то молитва состоит из ряда на веки окаменевших формул с присоединением приличествующих обстоятельствам сур Корана, которые, равным образом, произносятся при совершенно определенных, правильно чередующихся изменениях положения тела. Отдельный цикл этих формул и положений зовется кругом (рак’ат), а каждая молитва должна состоять по меньшей мере из двух рак’атов. Вот картинное изображение двух река из сочинения знаменитого ориенталиста, который лично прожил долго на Востоке. При этом следует вспомнить, что молящийся должен обратить128 лицо свое по направлению к Мекке (кибла).

В случае некоторых сомнений, он глядит, для ориентирования, на маленький карманный компас. 1) Молящийся говорит не слышно про себя, что он намерен произнести столько то и столько рак’атов, и что молитва предстоит такая то (утренняя, вечерняя и т. д.). 2) «Бог велик»129. 3) Первая Сура Корана- 130; а- за ней другая,

судный. Тебе поклоняемся и Тебя молим о помощи. Веди нас путем прямым, путем тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, которые под гневом, и не тех, которые заблуждаются. Аминь». Следует при этом заметить, что в главах мусульманина было бы богохульством сказать: «Слава Тебе Боже», — ибо не дано никому право судить о божественном существе; он вправе только высказать несомненное, что всяческая мыслимая слава приличествует никому другому, как только Богу. Я полагаю, что воззрение это и последовательно, и не лишено некоторого достоинства.

233

меньшего объема, обыкновенно 112, или же несколько строф из какой нибудь другой; затем в виде перехода повторяется снова «Бог велик». 4) «(Я признаю) совершенство моего Господа великого» (трижды- ), «да угодно будет Богу выслушать того, кто его сла-

вословит. Господь наш, слава Тебе». 5) «Бог велик» (опускаясь на колени) «Бог велик». 6) «Совершенство моего Господа всевысочайшего» (трижды). 7) «Бог велик» (опускаясь на колени): «Бог велик». 8) «О, совершенство моего Господа всевысочайшего» (трижды, а затем подымая голову): «Бог велик». Этим оканчивается один рак’ат. Молящийся подымается и снова становится на третью позицию; следует второй рак’ат, без всякого перерыва (обозначенный 9‒14). После каждого второго или же вслед за последним рак’атом следует еще. 15) «Богу слава и молитва и добрые дела. Да почиет мир над тобою, о пророк, и милосердие Божие и благословление Его. Мир с нами и с рабами Божиими, правоверными». 16) Исповедание веры: «Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммед, раб его, посланник Божий». После последнего рак’ата вся молитва заключается, наконец, тем, что молящийся, 17), глядя через правое плечо, произносит: «Мир с вами и милосердие Божие»; те же слова повторяет он, глядя через левое плечо — слова эти относятся, как говорят, к обоим записывающим ангелам, стоящим сзади молящегося, или же ко всей молящейся общине. С личными просьбами дозволено обращаться к Богу только перед 17. Следует также заметить, что после каждого второго, а также последнего рак’ата весьма приличествует произносить еще некоторые Суры из Корана и различные молитвенные формулы, так напр. «прекрасные эпитеты Божии» , различно видоизменяя и по многу раз повторяя их, совершенно так, как это делается у католиков; с ними мусульмане сходятся131также и по употреблению четок.

Подобную описанной молитве следует творить в обыкновенный день: 1. Между рассветом и восходом солнца (4 рак’ата); 2. В полдень (8 Р.); 3. По полудни, незадолго до солнечного заката (6 Р.); 4. Вечером, после заката солнца (5 Р.); 5. Поздно вечером, к началу ночи (6 Р.). Особенно набожные люди становятся добровольно на молитву и посреди ночи. Соединение двух молитв не

Именно те, которые встречаются в Коране, так, напр., премудрый, милосердый и т. п. Позднее обозначение божеских качеств получило дальнейшее131 усовершенствование и развитие. Их насчитывают обыкновенно до 99 (а с именем Аллах ровно 100), но потом образовалось гораздо более.

234

ры раздается речь предстоятеля, имама состоящая из увещаний, обильно пересыпанных строфами Корана, имеющая подобие весьма коротенькой проповеди. Наступает затем глухая молитва, а за ней имам, вступая снова на кафедру, произносит вторую хутбу. Она соответствует, приблизительно, общей церковной молитве протестантского богослужения. Заключается она в произнесении исповедания веры, молитве за Мухаммеда и его дом, за первых исповедников, оказавших особенные заслуги делу ислама, за всех правоверных вообще, за победу оружия мусульманского и т. д.; молятся также особо за царствующего властелина, который в мусульманском государстве, по крайней мере на первых порах, считался одновременно главой как духовным, так и светским. Этой молитвой община как бы изъявляет признание в лице правителя двойной его власти. По окончании хутбы, становится имам перед михрáбом нишей посередине стены, обозначающей киблу, и произносит, неслышно выговаривая слова, молитву из двух рак’атов; община ,повторяет за ним, буквально подражая темпам

его движений. — Во всем же остальном пятница вовсе не считается праздником; до и после молитвы каждый может беспрепятственно продолжать обыденные свои занятия.

Из этого легко усмотреть, что сложные и столь часто повторяемые церемонии представляют не маловажное бремя для правоверных, и тем не менее ритуал совершается вообще с величайшею пунктуальностью. Следует при этом заметить, что строгое наблюдение за исполнением предписанных обрядов в первые времена ислама несомненно способствовало, и в высокой степени, приучению арабов к порядку и дисциплине. И по сие время старается мусульманин держать себя на молитве с достоинством и спокойствием.

132 Муэззин. Призыв на молитву зовется азан.

235

О набожном парении души не может быть конечно и речи, за исключением, разве, в некоторых сектах с мистической окраской да у случайных личностей. — Во всяком случае, учрежденная по повелению Божию молитва не может никоим образом быть признана обязанностью легкой или приятной, но так иди иначе должна быть выполнена как неизбежное дело, дабы постоянно вести в порядке баланс небесной приходо расходной книги. В этом общем характере молитвословия, впрочем, приятно поражает истинно мужское воззрение мусульман, вследствие- которого все частные

чувства и особые желания отдельных лиц вполне стушевываются перед задачей восхваления божеского величия. Правоверный знает отлично, что вся его судьба заранее предопределена Божьим всемогуществом. К чему же утруждать Высочайшего ни к чему не ведущими просьбами и жалобами? Вот почему, обыкновенно, частная молитва есть только выражение полнейшей преданности (по арабски: ислáм

Третья главная обязанность правоверного по отношению к рел-игии состоит в соблюдении). поста, т. е. воздержании от пищи и

питья и других удовольствий, так, наприм., благоуханий, купаний, а ныне также и курения табака, в течение целого дня, т. е. от зари до солнечного заката, в продолжение всего месяца Рамадана. Между тем, когда Мухаммед учреждал этот пост, Рамадан пришелся в декабре, а при постоянном изменении лунного года переходил, в течение 33 х лет, через все времена года. Таким образом каждый раз, когда этот месяц приходится в летнюю пору, пост становится для мусульман- действительно тяжким лишением. По-

ложим, люди мирского направления продолжают преспокойно грешить тайком, но завет пророка строго соблюдается всеми истинно набожными правоверными, а на Востоке их большинство. Можно себе представить, как тяжело приходится им, где нибудь под палящим солнцем Египта или Индии. Как невыносимо им провести целый долгий летний день, не орошая губ ни -единой

каплей воды. Всю ночь напролет вознаграждают они себя, по возможности, за это лишение, и каждый из них страстно ждет наступления конца поста. Ночь перед 27 днем этого месяца считается священной: это лейлет аль кадр — «ночь установления» т. е. божеского призвания Мухаммеда на должность пророка, откровением 96 суры. В первый-день- следующего месяца, Шаввáля,

наступает всеобщее ликование, по случаю окончания воздержания, в праздник нарушения поста (у турок малый или сахарный байрам, у арабов «малый праздник»). Он продолжается три дня и

236

сопровождается широким весельем, так что по наружному, по крайней мере, виду превосходит даже «большой праздник». — От обязательства поститься избавляются лишь больные, путешественники и солдаты в походе, но и они должны наверстать впоследствии дни нарушения поста. Сверх того, есть еще целый ряд других определенных дней, когда пост хотя и не предписывается, но и не излишен.

Еще тяжелее, чем посты, удручает правоверных четвертое каноническое предписание — паломничества. Когда Мухаммед признал обязательным для своей религии посещение старинной национальной святыни, поистине не приходило ему в голову, что позже придется тысячам мусульман, дабы принять участие в мекканских празднествах, путешествовать за сотни миль, перебираясь через горы и пустыни, переплывая океаны. Той неумолимой серьезности, граничащей почти с жестокостью, с какой мусульманин глядит на свои религиозные обязанности, едва ли во всем мире можно подыскать что либо равное. Каждый из этих миллионов людей, хотя раз в жизни, обязан посетить Мекку, все равно где бы ни жил, на Яве, в степях- средней Азии, либо на берегу Атлан-

тического Океана, дабы свято выполнить завет пророка. Даже голые бедняки и те бредут большими толпами вплоть до святого града. Дорогой перебиваются подаянием, а где можно — поденщиной или другой тяжелой работой, и так продолжается до окончания святых дней, а затем, пользуясь теми же самыми средствами пропитания, возвращаются домой. Некоторые вероучители, положим, утверждают, что можно послать вместо себя заместителя, и все вообще признают правильность некоторых оснований, допус кающих уклонение от тяжкой обязанности, так напр. недостаточность средств, болезненность, несвобода и т. п. И действительно- , в новейшие времена, когда сила веры в исламе

начинает ослабевать, значительно большая половина всех мусульман пользуется подобного рода отговорками. Тем не менее и по сие время собирающихся ежегодно в месяце Зу’ль Хиджже на мекканские торжества считают десятками тысяч . Первое, что обязан сделать паломник, когда он подходит к пограничным- камням округа Мекки — это надеть костюм пилигрима133 (ихрáм).

Он состоит из двух кусков какой угодно материи; одним обтягивают бедра, другой же набрасывается на плечи. К этому костюму

В году Буркгардт насчитал, что на равнине Арафáт расположилось133 1814лагерем до 70.000 человек.

237

черной шелковой материей, спускающейся в виде завесы, которая отчасти приподымается, крыша же остается открытой; возобновлять этот шёлковый чехол предоставляется только султану, как наместнику пророка. Кá’ба стоит почти посреди широкой открытой площади, имеющей около 200 шагов в длину и 150 в ширину, на которой находится еще несколько небольших пристроек; кругом идет двойная колоннада, освещаемая ночью тысячами лампочек. Собственно, внутренность Ка’бы служила, до Мухаммеда, хранилищем для идолов, теперь же, кажется, она пуста. Углы, приблизительно, расположены по направлению четырех стран света. В восточном вделан на 4 или 5 футов от земли знаменитый черный камень, представляющий овал в 7 дюймов в поперечнике, с волнообразной поверхностью. Метеорит ли это, кусок ли лавы или, наконец, что либо другое, об этом до сих пор нельзя сказать ничего определённого- , в особенности потому, что поверхность

В точности масса здания не измерена. После обнародованного в году «отвержения», каждый неверующий рискует жизнью, если его застигнут на священном134 месте; поэтому лишь редким отважным путешественникам

(в нашем столетии Буркгардт, Буртон и ф. Мальцан) удавалось попасть туда, да и то потому, что они путешествовали, выдавая себя за мусульман. Во избежание опасности быть открытыми, должны были они естественно избегать всякого случая обратить на себя внимание, поэтому производили свои наблюдения с большой осторожностью, предпринять же в точности измерения не было никакой возможности. — Для желающих подробнее ознакомиться с современным состоянием Мекки особенно рекомендуется превосходное сочинение голландского арабиста Мекка, лично жившего, под видом мусульманскогоСнука (С. ученого, в

Мекке и снявшего там целый ряд фотографий. УпомянутоеSnouckсочинениеHurgronjeпод, вышеприведеннымHaag, 1888), заглавием издано на немецком языке в двух томах с

атласом снимков и заключает в себе самые последние и самые подробные сведения о Мекке.

238

совершенно истерта миллионами поцелуев пилигримов, подобно большому пальцу на ноге статуи святого Петра в Риме. Во всяком случае он играл в древней Мекке роль святыни, как это часто встречается повсюду у семитов по отношению к камням . Когда Мухаммед включил в обрядность ислама празднества пилигримов, удержано было и почитание камня, не определяя более135 по-

дробно, какого рода воспоминания связаны с ним. Вот почему он возбуждает и по сие время в пилигримах глубочайшее религиозное чувство, хотя никто, собственно говоря, не может объяснить почему; происхождение же Кá’бы приписывают Адаму. После потопа снова отстроил ее Авраам (Ибрагим), но затем она была осквернена язычниками чрез идолослужение, пока не был послан Мухаммед, для восстановления истинной веры. — Из пристроек самую замечательную представляет домик колодца Земзем. Это и есть тот источник, который спас томящегося жаждой прародителя североарабов, Измаила, и его мать (Бытие, XXI, 19). По понятиям неверующих, вода его отвратительна, но, в действительности, по убеждению правоверных, исцеляет от всех болезней, по меньшей мере так же успешно, как и вода Лурда. Пилигримы со страстным воодушевлением пьют ее после того, как исполнят первый обряд: обход 7 раз вокруг Кá’бы, целуя при этом каждый раз черный камень. Обход этот носит название тавáф за ним следует Cá’й бег между Сáфой и Мáрвой двух возвышенностей. Первая из них находится в 50 шагах от юго восточной стены, мечети и обозначена, тремя маленькими открытыми, дугообразными нишами, к которым подымаются по трем -каменным ступеням;

другая расположена в 600 футах расстояния от первой и обозначена платформой, на которую подымаются тоже по ступеням. Путь этот, между обоими пунктами, следует пройти быстрым шагом 7 раз, так что оканчивают его у Мáрвы. Все время, как и при тавáфе, паломник должен безостановочно произносить молитвы. Если он прибыл не во время больших паломничеств, а к Умре («посещение св. мест»), тогда обряды этим и кончаются. Совершивший их может приказать обстричь волосы, ни разу не тронутые гребнем с тех пор, как наложил на себя ихрáм, и меняет паломнический костюм на обыкновенное платье. Затем (обыкновенно на другой день) отправляется пилигрим к маленькой часовеньке, лежащей в полутора часах расстояния от города, где и произносит два рак’ата. На возвратном пути он громко поет

135Так, напр., святой камень Иакова в Вефили. Бытие, ХХVIIІ, 18‒19.

239