serdyuk_ea_sost_iskusstvo_vostoka_vypusk_4_sokhrannost_i_sak

вечера в качестве своеобразных интерлюдий, и потому музыканты вольны избирать их по своему усмотрению. В их числе могут оказаться и песни, заимствованные из ранее созданных в Непале пьес, построенных на отдельных эпизодах из древней «Рамаяны»13. Но бхаджаны, созданные непосредственно на поэтические тексты одноименной поэмы Бханубхакты Ачарьи, должны естественным образом вплетаться в общую повествовательную канву наряду с чтением соответствующих частей повествования, и потому их выбор зависит от развития сюжетной линии либо от намеренного привлечения внимания слушателей к какому-либо отдельно взятому эпизоду.

Подобный порядок проведения традиционных чтений «Рамаяны», представленный в общих чертах и достаточно условно (ибо здесь не существует специально прописанных регламентов), является все же наиболее типичным для большинства центральных и южных областей Непала. В несколько ином плане происходит общение с «Рамаяной» у непальцев, живущих в отдельных горных местностях, в частности там, где издавна культивировался балун, то есть традиция группового песенно-танцевального повествования легенд (о чем упоминалось выше). В их число, конечно же, входили и отдельные сказания из этого древнего эпоса. Однако с появлением «Рамаяны» Ачарьи круг традиционных песнопений все более пополняется поэтическими эпизодами из этого, ставшего уже весьма популярным произведения, на мелодику, рождающуюся, как обычно, все в той же народной среде. Постепенно исполнение этих новых по форме и содержанию рамайновских балун-бхаджанов начинает занимать основное место на празднике в честь дня рождения Рамы – Рам-навами, отмечаемом на девятые лунные сутки месяца чаитра (март-апрель).

Этот праздник отмечается не только в горных местностях Непала, но практически по всей стране. К тому же он не просто значим сам по себе, а с ним еще ассоциируется конец весны

13 Эти пьесы, содержащие большое количество музыкальных номеров, появились и разыгрывались в основном в эпоху правления династии Малла. К ним относятся четырехактная «Раманка натика» («Драма Рамы», 1360 г.), «Рама-чаритра» («Жизнеописание Рамы») и «Рамаяна» (середина XVIII в.). Последняя из названных пьес содержала около пятидесяти музыкальных номеров и состояла из 43 актов, в связи с чем ее показ проводился в течение нескольких вечеров.

252

и наступление лета. В связи с этим в то же время отмечается еще один праздник – Чаитэ Дасаин, во время которого почести могут воздаваться нескольким богиням, но все же в качестве главной почитается Дурга. Однако помимо этого Дасаина, проходящего без особой помпы, существует другой – Бада Дасаин, то есть «большой», всеобщий десятидневный национальный праздник, который проводится в осенний месяц асвин (сентябрь-октябрь). Центральное место здесь также отводится поклонению богине Дурге, символизирующей божественную силу и жизненную энергию, потому этот праздник именуется и как Дурга-пуджа. Буквально вслед за ним, в течение пяти дней месяца картик (октябрь-ноябрь), проходит другой, не менее значимый религиозный праздник Тихар, иначе называемый Дипавали (или Дивали), что можно перевести как иллюминация или «гирлянда светильников». В течение этого периода (от марта до ноября) в Непале отмечаются и другие религиозные праздники, имеющие свои давние традиции, в том числе особые ритуалы, расписанные по дням, а то и по часам. Однако в отдельных ритуалах вышеназванных праздников усматриваются некоторые интересные, с нашей точки зрения, параллели.

В первых двух праздниках с общим названием Дасаин одними из основных полагаются ритуальные шествия и «жертвенные» церемонии, во время которых звучат религиозные песнопения малашри, где Дурга предстает в различных божественных обликах. В Бада Дасаин эти песни со временем стали исполняться практически в течение всего праздника и профессиональными музыкантами, и простыми людьми, объединяющимися в небольшие группы. Но особенно вдохновенно они поются во время грандиозной торжественной процессии, центральное место в которой занимает доставка на главную пло- щадьпурна-калаша(сосудасводой,обернутогокраснойтканью и украшенного цветами), символизирующего сверхъестественную силу богини Дурги, одержавшей победу над силами зла. Концентрации внимания на культе шакти и созданию соответствующей эмоциональной атмосферы во многом способствует звучание мелодий малашри (в вокальном и инструментальном исполнении), являющихся неотъемлемой частью ритуала, возводящей его на уровень величественного сакрального действа.

Песни малашри весьма популярны в народной среде, и бытуют они как в достаточно сложном виде, так и в упрощенном, так же как в разных районах между ними наблюдается нема-

253

ло сходств и различий. Во многом этому способствовала свободная корректировка местными исполнителями музыкальнопоэтического материала этих религиозных песен, создаваемых, в основном, в сфере профессиональной музыки14. Широко распространенные в народе песни малашри существуют во множестве вариантов, как в текстовом, так и в мелодическом плане. Однако основой всегда является двухчастная форма с достаточно развитой мелодикой; при этом могут использоваться различные комбинации с повтором тех или иных частей с мелодическими и текстовыми вариациями. Приводим один из вариантов этих песен (пример № 8).

Теперь обратим внимание на другого рода традиционные ритуалы, совершенно иного, «умиротворяющего» характера. Имеющие место и в Бада Дасаине, и в Тихаре, они столь же схожи, как и отличны друг от друга, так же как и сами эти праздники. Речь идет о ритуалах нанесения на лоб краской или специальной пастой особого знака тики.

Этот индуистский ритуал (относящийся к разряду магических) совершается в домах простых верующих в последний,

14 История возникновения этих ритуальных песен уходит в глубь веков. Первоисточниками, очевидно, были религиозные песнопения, исполняемые во время ритуальных шествий и церемоний, связанных с жертвоприношением животных (проводимых в отдельные праздники, в том числе в Дасаин, и в наши дни). Однако в более развитой форме они стали создаваться в кругах профессиональных музыкантов приблизительно с XV–XVI в. Основой для них являлась рага Малашри, образноэмоциональная сфера которой (то есть раса) базируется на символической взаимосвязи с богиней Дэви Дургой, обладающей неистовой силой и жизненной энергией. Соответственно тому музыкально-поэтические композиции,создаваемыенаосновеэтойраги,всегданаполненыисключительной силой чувств, проявляющихся в возбужденно-бравурных эмоциях (раса вир) и восторженном духе поклонения (раса бхакти). Красота мелодики и поэтическая образность этих произведений способствовали не только их широкому распространению, но и быстрой адаптации в народной среде, благодаря чему многие из них давно обрели повсеместную популярность и известны в быту просто как песни малашри. Это один из типичных примеров многовекового спиралевидного процесса взаимопроникновения и взаимообогащения народного и профессионального творчества в сфере музыкальной культуры. См. по этой теме: Морозова Т.Е. Фольклор и профессиональное искусство Непала: перекрестные связи традиций // Проблемы и перспективы российского непаловедения. М., 2008.

254

то есть десятый день празднования Бада Дасаина. Глава семьи или самый старший из родственников ставит красную тику на лоб каждому из членов семейства, после чего следует обильная трапеза, совершаемая «с открытым сердцем и открытыми дверями» для любого званого или незваного гостя. Особым днем нанесения тики полагается и заключительный, то есть пятый день празднования Тихара (Дипавали), но он имеет свои специфические черты. В этот день каждая из сестер, проявляя свое уважение и любовь к братьям, молится об их благополучии и долгой жизни, одаривает их вкусными кушаньями, увенчивает цветочной гирляндой и, наконец, ставит им налобную тику.

Примечательно, что на сей раз, то есть в Тихар, в отличие от предыдущего религиозного праздника, тика может быть самых разных цветов (красная, зеленая, желтая, синяя и т.д.). Эта «игра красок» как нельзя лучше соответствует праздничному настроению молодежи. Значимость этого события усиливается еще и тем, что оно посвящается богине Лакшми и даже имеет в связи с этим два названия: Бхаи-тика (братская или дружеская тика) и Лакшми-пуджа (почитание Лакшми). В этот день до глубокой ночи с особенно приподнятым настроением исполняются песни бхайло, в которых прославляется богиня Лакшми, символизирующая богатство и благополучие. Эти песни благословения поют в основном юноши и девушки, которые, объединившись в небольшие группы, ходят от дома к дому, а хозяева в знак признательности вознаграждают их своими подношениями, воздавая тем самым почести и самой богине (пример № 9).

Этот день, хотя и самый знаменательный, но не единственный, когда поются бхайло. Обычно их начинают петь уже на третий день Тихара, так же группами шествуя от дома к дому. Наряду с ними исполняются и другие благословенные песни, называемые дэуси (или дэусирэ). У этих песен, как правило, более жесткий четырехили восьмидольный ритм (по сравнению с более плавным, шестидольным ритмом бхайло) и более простая мелодика, но темп также неторопливый, удобный для исполнения во время передвижения.

Несложность мелодики и достаточная широта тематики (предоставляющие свободу для импровизации) сделали дэуси притягательными для широкого круга людей. Однако это способствовало и неоднозначному отношению к исполнению этих песен. В горах, например, в этих песенных процессиях и поныне принимают участие даже старцы. В то время как в

256

отдельных городах, в частности в Катманду, люди старшего поколения с некоторых пор перестали участвовать в подобных мероприятиях, полагая, что это стало уделом молодежи, которая, по их мнению, порой забывает о благочестивых намерениях, заложенных в этой старой, доброй традиции. И как раз во имя соблюдения ее чистоты и праведности исключительно поощряется участие в этих праздничных песнопениях детей.

Как во взрослых, так и в детских группах для исполнения песен дэуси избирается свой солист. Кроме обязательного слуха избранник должен обладать и незаурядной памятью (чтобы помнить слова многочисленных куплетов песен), ибо все песнопение, как правило, держится на солисте. Хор, в зависимости от строения песни, может повторять за солистом одну или несколько фраз из каждого куплета, либо на протяжении всей песни ведет своеобразную ритмико-звуковую линию на восклицательные возгласы «Дэусирэ!» («Святой царь!»). Эти многократно повторяемые восклицания, сопровождаемые чаще всего каким-либо ударным инструментом, перемежаются с мелодическими репликами солиста (на слова данной песни), образуя несколько музыкальных фраз, которые и составляют песенный куплет. При этом мелодика сольных реплик может неоднократно повторяться и варьироваться, что приблизительно отражено в приведенной нотной записи (пример № 10).

257

Разумеется, это всего лишь один из вариантов ритуальных песен дэуси, имеющих повсеместное распространение.

Во время празднования Дипавали (Тихара) под вечер повсюду зажигаются огни и в соответствии с предписанием то тут, то там начинают звучать песни бхайло и дэуси. Существует также и довольно старая, но значительно преобразованная традиция, объединяющая оба вида песен. Это своеобразное музыкальноритуальное действо (в целом именуемое как бхайло), в котором прославляется киратский царь Бали-ханг (правивший в Непале еще до нашей эры), не допустивший к себе бога смерти благодаря повсюду зажженным по его указу светильникам. С тех пор, якобы в ознаменование этого радостного события, люди ежегодно отмечают Тихар, зажигая лампады внутри и вокруг своих жилищ и распевая песни, в которых звучат добрые пожелания семьям и рассказывается о чуде давно минувших лет, а постоянно повторяющиеся в песнях слова «бхайло» и «дэусирэ» провозглашают о всеобщей помощи своему святому царю15.

15 Более подробно об этой легенде и ее различных вариантах см.: Шрестха К.П. Непальские легенды и традиционные праздники… С. 240–241.

258

По поверью, к дому, где в эти дни нет никакого освещения, боги так и не приблизятся, как не привлекут их внимание и дома, вокруг которых не витают звуки священных песен. Именно поэтому хозяева обычно весьма радушно встречают певческие группы и одаривают их всевозможными подношениями. Однако особенно теплый прием, как правило, оказывается группам, действующим в рамках традиционного ритуала и, конечно,имеющимхорошегосолиста,которомувэтихпраздничнорелигиозных процессиях, безусловно, принадлежит ведущая роль. По укоренившейся традиции солист должен не только обладать определенными певческими способностями, но и пользоваться уважением собратьев16. В этой связи уместно вспомнить о южно-непальской песенно-танцевальной джхизии (с фантастическим мерцанием чудесных светильников на головах девушек), в которой в качестве солистки тоже избирается не только самая грациозная и ловкая девушка, но и самая достойная.

Что же касается собственно ритуальных шествий различных характеров и назначений, то они в принципе достаточно традиционны для Непала. В их числе, например, многодневные праздничные процессии с пением и танцами, посвящаемые рождению в семье первенца (мальчика!), которые распространены у многих народностей, но особенно у гурунгов, тамангов и магаров. У горной народности лимбу (живущей на крайнем востоке Непала) весьма популярны песенно-танцевальные шествия под общим названием палам, которые имеют место практически на всех деревенских праздниках, но чаще всего на свадьбах. Кроме того, любой более или менее дальний поход всем семейством с многочисленными родственниками или односельчанами на ярмарку, к отдаленному храму, в город на праздник и т.д. в Непале практически всегда превращается в своеобразное песенно-танцевальное шествие (также именуемое джатрой). Таким образом, различные виды непальских «музыкальных

16 Певческие группы могут формироваться незадолго до праздника, а то и во время него, но основу их, как правило, составляют люди, хорошо знакомые с традицией этих ритуальных песнопений. Из числа таких знатоков избирается и солист, но право быть им удостаивается не всякий. Все эти правила относятся и к детским певческим группам; и обычно непальские семьи очень гордятся тем, что кто-то из их детей хотя бы раз избирался солистом группы, поскольку это почетно.

259

О.В. Текшева

Вопросы сакральности и сохранности

вматериальной культуре тя-но-ю (японской чайной церемонии)

XVI–XVII вв.

Однажды мастер чайной церемонии Сэн-но Рикю собрал

всаду родзи перед чайным павильоном своих учеников, чтобы проверить, насколько они способны оценить качество чаш для тя-но-ю. Сэн-но Рикю поставил перед учениками двенадцать чаш и велел каждому указать самую прекрасную. Мнения разделились: одни отмечали чашу с изысканным абстрактным пейзажем, который художник процарапал в темной глазури легкими движениями; другие выделяли чашу, которая особенно приятно ложилась «в руку», позволяя прочувствовать тепло чая; третьи восхищались чашей, стиль которой был навеян искусством корейских керамистов Кюсю. Лишь одна осталась незамеченной – чаша в стиле Черный Раку, слишком приземистая, да и форма ее казалась «скомканной», словно керамист и сам был недоволен своим произведением, смял глину

вруках и хотел выбросить, но потом передумал и все-таки поставил в печь на обжиг. А что уж говорить о глазури, с потеками, с «пузырями» и с «ямками». Одним словом, никуда не годная чаша – так решили ученики Сэн-но Рикю.

Однако мастер, выслушав мнения своих учеников, указал как на самую прекрасную именно на «неказистую» чашу в стиле Черный Раку. И объяснил свое мнение так: «Любой профан может оценить красоту изящного пейзажа, приятное тепло от прикосновения чаши к руке или очарование “экзотического”, чужеземного стиля. Но только настоящий знаток понимает: самая прекрасная – та чаша, красоту которой не видит никто. Это означает, что красота ее так совершенна, что недоступна глазу и пониманию человека».

Врезультате «некрасивая» чаша стала самым вожделенным предметом для всех последователей чайной церемонии в Японии,

иза обладание этим «священным» предметом коллекционеры

261