Учебное пособие 800464

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Wenn ich einen Menschen sehe, habe ich Lust, ihm eine in die Fresse zu hauen. Es ist so angenehm, einem Menschen eine in die Fresse zu hauen! [7*, с. 184]. - Когда я вижу человека, мне хочется ударить его по морде. Так приятно бить по морде человека!

[4*, с. 446].

Диалог, однако, венчает жизнеутверждающая концовка – собеседники провозглашают победу над смертью:

-Dem Tod hauen wir eine in die Fresse! Am besten mit dem Stiefel rein in die Fresse!

-Genauso machen wir es, Brüderchen!

Die beiden werfen ihre Gläser an die Wand und trinken fortan aus der Flasche. [2*, с. 115]. - Смерти мы дадим по морде! Лучше всего сапогом прямо по морде!

- Так мы и сделаем, братишка!

Оба разбивают стаканы об стену и пьют из бутылки (перевод автора статьи – Поповой А.В.).

Встреча Тобиаса Премпера с творчеством Хармса была обусловлена его знакомством с работами мастеров русской литературы, таких как А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов, Л.Н. Толстой и Е.И. Замятин [8*; 9*]. Не последнюю роль для рецепции Хармса сыграл литературный фон в Германии и США, на котором происходило становление Премпера как автора, - Ф. Кафка, Т. Бернхард, П. Хандке, С. Беккет и Ф. Пессоа [8*; 9*, c. 2]. Примечательно, что открытие миниатюрных рассказов Хармса повлияло на его отношение к немецкой романной традиции, символом которой Премпер условно называет Томаса Манна:

Was uns daran faszinierte? Dass einer über etwas schrieb, obwohl dazu nichts zu sagen ist. Dass einer nicht den großen Knall inszenierte, sondern eine Belanglosigkeit aufschrieb, die uns aber mehr bedeutete als alle Thomas-Mann-Romane zusammen. Dass da einer sich traute, etwas aufzuschreiben, obwohl er gar nicht schreiben durfte oder nur im Geheimen. Dass er so frech war und sagte: Das ist meine Realität. Hier. Alles. Kurz und knapp. [9*, с. 1–2] - Что нас в этом очаровывало? Что кто-то что-то писал, хотя об этом нечего сказать. Что он не изображал большой взрыв, а писал о незначительном происшествии, которое, однако, значило для нас больше, чем все романы Томаса Манна вместе взятые. Что кто-то осмеливался что-то писать, хотя он вовсе не имел права писать, либо лишь втайне. Что он был настолько дерзок, чтобы заявить: это моя действительность. Вот. Всё. Кратко и ясно (перевод автора статьи – Поповой А.В.).

Премпер, являющийся, как и Фучер, отражением эпохи открытых границ и возможностей для культурных взаимодействий (сам он жил в разных странах, включая Соединенные Штаты), возвел в свое творческое кредо название песни американской группы «Ramones» «Here today, gone tomorrow» («Сегодня здесь, завтра там») [9*, с. 3].

Оно не только символизирует скитальческий образ жизни как таковой, отсутствие привязанности к одному месту и скоротечность бытия, но и выступает как структурностилистический принцип в творчестве Премпера. «Для меня не существует линейной жизни» [8*, с. 3], - заявляет он, поясняя, что сегодня он мыслит одним образом, а завтра от этих мыслей может не остаться и следа, и линейный текст, такой, как роман, не способен описать его жизнь. Отрывочная манера изложения Хармса же вполне удовлетворяет требованиям парадигмы, в которой существует и мыслит Премпер [9*, с. 3].

Немецкоязычные ценители Хармса обратили внимание на Премпера благодаря книгам «Вот, собственно, и всё» («Das ist eigentlich alles») (2012) и «Сквозь деревья» («Durch Bäume hindurch») (2013) [12; 13; 14]. В этих книгах имеются не только прямые

157

отсылки к Хармсу, такие как название «Вот, собственно, и всё» и цитаты из его произведений и дневников, но и сюжетно-стилистические имитации его рассказов. Премпер, как он признается сам, перенял у Хармса неожиданность концовок и сюжетных поворотов, нелогичность развития событий, обрывание повествования, а также ритмические элементы, такие как повторяющиеся падения, исчезновения, круговые движения, борьбу [9*, с. 1-2].

Интертекстуальные связи, в отличие от оммажей Фучера, в текстах Премпера эксплицитно не декларируются, однако совпадают не только мотивы, но и сюжетные линии. Особый интерес представляет рассказ «Старухи у окна», написанный с опорой на рассказ Хармса «Вываливающиеся старухи». Хольгер Моос отметил, что миниатюра «Старухи у окна» дает основание говорить о влиянии Хармса на творчество Премпера. «Как и для Хармса, мир состоит для Премпера из всего, что представляет собой случай» [14]. Однако старуху в окне у Премпера ожидает абсолютно другая участь. Она видит в окне аиста «с потрепанным ветром и дождем оперением» и вспоминает о том, как в юности прочла историю о старухах, которые выпадали из окна, будучи слишком любопытными. И теперь, достигнув пожилого возраста, она осознает, что с ней такого не может случиться, поскольку она не настолько любопытна. Несмотря на то, что падение не состоялось, история имеет концовку, структурно-ритмически похожую на концовку в рассказе Хармса, но отличающуюся содержательно:

Dann schloss sie das Fenster und dachte an eine zerfranste Fahne, die vor langer Zeit gehisst und irgendwann vergessen worden war. [3*, с. 54]. - Затем она закрыла окно и подумала о потрепанном знамени, которое было когда-то давным-давно поднято и позабыто (перевод автора статьи – Поповой А.В.).

Для сравнения приводим концовку из рассказа Хармса:

Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пошёл на Мальцевский рынок, где, говорят, одному слепому подарили вязаную шаль [4*, с. 466].

Оперение аиста и знамя и составляют параллелизм: оперение похоже на позабытое знамя, - символ надежд и жизненных целей, оставленных героиней, которая всю жизнь избегала рисков, не была любопытна и ступала лишь по проторенным тропинкам.

Премпер перерабатывает материал в соответствии с потребностью привести читателю антипример жизни. Кредо «Here today, gone tomorrow» («Сегодня здесь, завтра там») в истолковании Премпера находит выражение и здесь в виде аллегорического предупреждения: чтобы не сожалеть о прожитой жизни в старости, нужно быть достаточно любопытным в молодости и не бояться идти на смелые поступки и эксперименты.

Произведения-оммажи Ратенова, Фучера и Премпера демонстрируют три типа рецепции и межтекстуальных связей. Ратенов концентрируется на продуктивной имитации структуры хармсовского текста, наполняя ее тематическим содержанием, близким содержанию рассказов Хармса, но адаптируя полученный текст под заданный профиль – политическую сатиру. В этом случае отношения между текстом Хармса и текстом автора имеют гипертекстуальный [15, с. 14], а рецепция – имитативнопродуктивный характер. Фучер же заимствует мотивику, образ построения мысли и активно вводит цитаты из произведений Хармса, устанавливая, таким образом, в основном, интертекстуальные продуктивные связи между своими текстами и текстами Хармса. Премпер, как и Ратенов, использует структурные модели, но при этом пытается переосмыслить содержание исходного текста, добавляет дидактические элементы, которые в рассказах Хармса чаще всего отсутствуют.

158

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Выводы. Благодаря сочетанию биографического и интертекстуального анализов – изучения интертекстуальных связей в немецкоязычных текстах с опорой на биографические данные их авторов – удалось установить, что на немецкоязычную художественную рецепцию Хармса повлияли социально-исторический контекст создания текстов, мировоззрение, литературный стиль и принадлежность авторов-реципиентов к определенным литературным традициям.

Рассмотренные в данном исследовании примеры свидетельствуют об универсальности творчества Хармса как катализатора для создания новых произведений. Малая проза Хармса в немецкоязычном пространстве представляет интерес не только как литературно-художественный материал для пассивно-теоретической рецепции, но и как источник сюжетно-фабульных конструкций и мотивов, таких как мотив удара, насилия, смерти, падения, для активно-продуктивной рецепции, – благодаря сходствам в стиле и морально-идеологических установках между Хармсом и названными в данном исследовании авторами немецкоязычной малой прозы.

В дальнейшем представляется целесообразным определить и изучить все наиболее показательные случаи текстуальной рецепции Хармса немецкоязычными авторами, его влияние на развитие современной немецкоязычной малой прозы. Данный феномен наглядно демонстрирует теорию культурного трансфера в области литературы в действии

иимеет большой потенциал для дальнейшего исследования в связи с высоким интересом к наследию Хармса и проблеме межкультурных контактов в мировом литературоведении

ис необходимостью осмысления литературно-исторических процессов, вызванных взаимодействием культур.

Библиографический список

[1]Willms W. Subversive Kräfte und Tendenzen des Absurden. Felicitas Hoppes Picknick der Friseure // Felicitas Hoppe. Das Werk. / под ред. M. Holdenried. Berlin: Erich

Schmidt, 2015. С. 11–32.

[2]Lüsebrink H.-J. Kulturtransfer - methodisches Modell und Anwendungsperspektiven //

Europäische Integration als Prozess von Angleichung und Differenezierung / под ред. I. Tömmel. Opladen: Leske+Budrich, 2001. С. 213-226.

[3]Попова А.В. Ранняя рецепция Даниила Хармса в Германии в 1960-1980-х годах

//Вестн. Сев. (Арктич.) федер. ун-та. 2018. № 6. C. 63–68.

[4]Humor in goldenen und galligen Schattierungen. Satire, scharfe Alltags-Beobachtung und Dichtung: Drei Novitäten im Zürchner Haffmans Verlag. // Giessener Anzeiger. 30.03.1985.

[5]Kosler H.C. Grünes Hündchen auf der Wange. Die Wiederentdeckung des russischen

Dichters Daniil Charms. FAZ. 07.03.1985.

[6]Karrer W. Parodie, Travestie, Pastiche / W. Karrer, München: Fink, 1977. 275 c.

[7]Rathenow, Lutz // Wer war wer in der DDR? Ein Lexikon ostdeutscher Biographien. 2010. Т. 2. 1041–1042 с.

[8]Sax B. What is a Dissident? My correspondence with Lutz Rathenow // GDR Bulletin.

1995. № 1 (22).

[9]Scheer, U. Lutz Rathenow: Die lautere Bosheit., // GDR Bulletin. 1992. Vol. 18: Iss. 2.https://doi.org/10.4148/gdrb.v18i2.1069, (время обращения - 10.01.2019)

[10]Rakusa I. Warum, warum bin ich der Beste? Späte Entdeckung eines der bedeutendsten, hintergründigsten russischen Schriftsteller: Daniil Charms // Die Zeit. 19.10.1984.

[11]Wehr N. Die Notizbücher des Daniil Charms // Basler Zeitung. 19.02.1993.

[12]Witzige und weise Erbauungen, Rezension zu Durch Bäume hindurch // Berliner

Zeitung. 2013. № 268.

[13]Rüdenauer U. Seitenstiche des Lebens // Süddeutsche Zeitung. 2012. № 243.

159

[14]Moos H. Sinnlosigkeiten des Alltags // rosinenpicker@goethe.de. 2013, URL: http://blog.goethe.de/rosinenpicker/archives/130-Sinnlosigkeiten-des-Alltags.html (время обращения - 10.01.2019)

[15]Genette G. Palimpseste. Die Literatur auf zweiter Stufe / G. Genette, Frankfurt. am M.: Suhrkamp, 1993.

Bibliograficheskij spisok

[1]Willms W. Subversive Kräfte und Tendenzen des Absurden. Felicitas Hoppes Picknick der Friseure // Felicitas Hoppe. Das Werk. / pod red. M. Holdenried. Berlin: Erich Schmidt, 2015. S. 11–32.

[2]Lüsebrink H.-J. Kulturtransfer - methodisches Modell und Anwendungsperspektiven

//Europäische Integration als Prozess von Angleichung und Differenezierung / pod red. I. Tömmel. Opladen: Leske+Budrich, 2001. S. 213-226.

[3]Popova A.V. Rannyaya recepciya Daniila Harmsa v Germanii v 1960-1980-h godah

//Vestn. Sev. (Arktich.) feder. un-ta. 2018. № 6. C. 63–68.

[4]Humor in goldenen und galligen Schattierungen. Satire, scharfe Alltags-Beobachtung und Dichtung: Drei Novitäten im Zürchner Haffmans Verlag. // Giessener Anzeiger. 30.03.1985.

[5]Kosler H.C. Grünes Hündchen auf der Wange. Die Wiederentdeckung des russischen

Dichters Daniil Charms. FAZ. 07.03.1985.

[6]Karrer W. Parodie, Travestie, Pastiche / W. Karrer, München: Fink, 1977. 275 c.

[7]Rathenow, Lutz // Wer war wer in der DDR? Ein Lexikon ostdeutscher Biographien. 2010. T. 2. 1041–1042 s.

[8]Sax B. What is a Dissident? My correspondence with Lutz Rathenow // GDR

Bulletin. 1995. № 1 (22).

[9]Scheer, U. Lutz Rathenow: Die lautere Bosheit., // GDR Bulletin. 1992. Vol. 18: Iss. 2.https://doi.org/10.4148/gdrb.v18i2.1069, (vremya obrashcheniya - 10.01.2019)

[10]Rakusa I. Warum, warum bin ich der Beste? Späte Entdeckung eines der bedeutendsten, hintergründigsten russischen Schriftsteller: Daniil Charms // Die Zeit. 19.10.1984.

[11]Wehr N. Die Notizbücher des Daniil Charms // Basler Zeitung. 19.02.1993.

[12]Witzige und weise Erbauungen, Rezension zu Durch Bäume hindurch // Berliner

Zeitung. 2013. № 268.

[13]Rüdenauer U. Seitenstiche des Lebens // Süddeutsche Zeitung. 2012. № 243.

[14]Moos H. Sinnlosigkeiten des Alltags // rosinenpicker@goethe.de. 2013, URL: http://blog.goethe.de/rosinenpicker/archives/130-Sinnlosigkeiten-des-Alltags.html (vremya obrashcheniya - 10.01.2019)

[15]Genette G. Palimpseste. Die Literatur auf zweiter Stufe / G. Genette, Frankfurt. am M.: Suhrkamp, 1993.

160

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Spisok proanalizirovannyh istochnikov

[1*] Rathenow L. Die lautere Bosheit: Satiren, Faststücke, Prosa / L. Rathenow,

Remchingen: Maulwurf, 1992. 128 c.

[6*] Futscher C. Suppen / C. Futscher, Dornbrin: unartproduktion, 2017.

[7*] Charms D. Fälle: Szenen, Gedichte, Prosa / D. Charms, Zürich: Haffmans, 1984. 255 c.

Russian State University of Humanities, Postgraduate Student, Chair of German Philology Institute of Philology and History, RSUH

Anna Vladimirovna Popova

e-mail: annapopowa2012@gmail.com

Statement of the problem. The article analyses the peculiarities of the reception of Daniil Kharms in Germanlanguage fiction based on the texts of the authors of German prose. Both the processes of reception and the external factors coming along with it, such as the cultural and political environment and the creative behavior of the authorrecipient, are considered. The ways of interpretation by the German-speaking authors of the works of Harms and stylistic, semantic and plot transformations of transfer objects in the final texts are described.

The results of the study. The nature of the reception of Daniil Kharms by various authors of German-language literature was determined, the ways of processing and transformation of the source material and their functional role in the final texts are described, taking into account the influence of cultural, geographical and political conditions of the author's writers, as well as their artistic style. The objects of transfer are established: stylistic, lexical and plot elements, motifs and thematic complexes. The nature of the transformation of these transfer objects is described.

Conclusion. The productive reception of Daniil Kharms in the German-language space was promoted by the similarities in the works of Kharms with the works of representatives of the Western European literary tradition, as well as the stylistic and ideological affinity of the writer with modern German-language authors-recipients. The plot structures of some short stories were integrated into German texts, the motives of Kharms' works, such as motives of violence, death, blow and falling, were realized in the process of productive reception.

Key words: Daniil Kharms, cultural transfer, Lutz Rathenow, Christian Futscher, Tobias Premper, productive reception, imitation, intertextuality, modern German prose, influence, author, reader.

161

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПЕРЕВОДА

THEORY AND PRACTICE OF TRANSLATION

DOI 10.25987/VSTU.2019.41.1.025

УДК 811.111’255

ИНТЕРЕС К КНИГАМ РУССКИХ АВТОРОВ В ПЕРЕВОДЕ НА АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК: ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

В.В. Козлова

_____________________________________________________________________________________________

Воронежский государственный технический университет, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков и технологии перевода Виктория Вячеславовна Козлова

e-mail: victoriak_@mail.ru

_____________________________________________________________________________________________

Постановка проблемы. В статье предлагается краткий обзор на диахроническом и синхроническом срезе востребованности английских переводов произведений русских авторов в англоязычных странах (Великобритании и США) на протяжении XX - XXI веков.

Результаты исследования. Проанализированы с точки зрения переводческой и книжно-издательской деятельности истории взаимодействия литературных контактов двух векторов: Россия Великобритания и Россия Америка. Определены основные условные периоды с типологическими признаками в переводческой активности каждого из них. Выявлены принципиальные тенденции, влияющие на перевод в каждый из периодов.

Выводы. Перевод – это вид культурного воздействия одной страны на другую. Данное воздействие приводит к положительным результатам для страны переводящего языка, поскольку перевод есть, в первую очередь, культурное и духовное обогащение «принимающего» государства. Русская культура через переводы произведений русских писателей оказывает значительное влияние на развитие других государств, в том числе и англоговорящих.

Ключевые слова: перевод, английский язык, переводчик, литература, текст, книга, русские авторы, художественная литература, художественный перевод.

Введение.

На современном этапе мирового развития, когда цифровые технологии идут вперед с невероятной скоростью, процессы глобализации и универсализации превалируют на эволюционном пути человека, а понятия унификации и оптимизации становятся негласными лозунгами большинства общественных, культурных, образовательных процессов, может представляться, что литература и ее перевод будут маловостребованы. Литература, в особенности художественная литература, представляет собой отражение националитета страны и ее представителей – определенного национального самосознания человека, а перевод, таким образом, является «рупором» данного националитета в среде другой культуры, мировоззрения, ментальности 1; 2; 3 . Испытывают ли представители той или иной страны потребность в репрезентации «чужой» лингвокультуры в своем языке? Этот вопрос продолжает быть дискутивным и в последнее десятилетие, когда процент читающего населения снизился по сравнению с предыдущим столетием и остается нестабильным в разных странах, а спрос на жанр оказывается под влиянием не эстетической или содержательной стороны переводной литературы, а все чаще общественно-политических процессов в стране, где этот текст был создан. Проследим, как эволюционировала востребованность переводов произведений русских авторов за рубежом, в частности англоязычных странах, на протяжении последних 100 с лишним лет, в XX - XXI веках.

___________________

© Козлова В.В., 2019

162

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Методология исследования.

Целью данной статьи является определение наличия интереса в англоязычном обществе к переводным текстам русских авторов на временном срезе длительностью примерно в 120 лет и выявление тенденций, влиявших на изменение этого интереса.

Объектом данного исследования стали переводы произведений русских авторов на английский и другие мировые языки, выполненные в разные временные периоды XX - XXI веков. Предметом исследования стали закономерности, которые приводили к реализации замысла перевода, тенденции (внутри и внеязыковые), влиявшие на количество, качество, распространённость переводов тех или иных авторов в англоязычных странах и в мире в целом.

Материалом исследования послужили исторические свидетельства очевидцев общественно-политических процессов, приведших к появлению переводов русских писателей; данные печатно-издательской статистики в России, Англии и Америке; библиографическая база данных ЮНЕСКО Index Translationum и американская the Publishers weekly; тематические Internet-ресурсы, касающиеся материалов о проектах, поддерживаемых Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям РФ на современном этапе его функционирования; тематические Internet-ресурсы, указывающие на официальные данные о переводчиках и переводах, реализуемых как в диахроническом, так и в синхроническом контексте.

В процессе сбора материала и дальнейшего осмысления процессов в мировой переводческой индустрии, при анализе главных тенденций, влияющих на данные процессы и при выявлении закономерностей, типичных именно для данного вектора исследования, нами были использованы определенные научные методы, а именно: метод научных наблюдений, метод сравнения, метод анализа и синтеза, метод обобщения, метод описания, метод аналогии и некоторые другие.

Результаты исследования.

Проблема перевода являлась актуальной, начиная с античных времен, его история началась задолго до появления письменности. Без культуры перевода сложно представить развитие некоторых цивилизаций (например, шумерской, вавилонской или римской), а как утверждал классик русской литературы Н.Г. Чернышевский «Переводная литература у каждого из новых европейских народов имела очень важное участие в развитии народного самосознания» 4 , и с этим сложно не согласиться в плане развития мировой культуры предыдущих столетий.

Русская художественная литература (произведения А. Пушкина, Н. Гоголя, Л. Толстого, А. Чехова, Н. Островского и т.д.) в переводе на европейские языки была высоко ценима и востребована в IXX веке, и художественный перевод как отдельный вид литературной деятельности процветал в этот период, оказывая вдохновляющее влияние на творческую интеллигенцию Европы 5 .

Первая половина XX века в России ознаменовалась драматическими событиями в стране: войны, революция, смена политического режима, террор, игры за власть многочисленных политических течений, позднее жесткая идеология, и литература как зеркало отражала в себе эти процессы. Таких авторов – поэтов и прозаиков - было большинство (М.А. Булгаков, А. Платонов, А. Белый, М. Шолохов, К. Бальмонт, Н. Гумилев, А. Ахматова, и мн. др.), но были такие авторы, которые продолжали в своих произведениях развивать идеи предыдущего, «золотого» IXX века русской литературы (например, И.А. Бунин, А.И. Куприн, еще творившие в начале ХХ века Л.Н. Толстой и А.П. Чехов и т.д.) и которые неохотно поддавались новым, «нигилистским» тенденциям литературы века двадцатого. Контакты русской и англоязычной литературы продолжались в это непростое время через переводы и не только.

Революционные события 1917 года в политическом строе России значительно повлияли на литературные взаимоотношения между Россией, Европой, Англией, Америкой. Эмиграция целой плеяды русских писателей, поэтов и философов за границу в

163

Выпуск № 1(41), 2019 ISSN 2587-8085

первой трети ХХ века (И. Бунин, В. Набоков, Н. Бердяев, Д. Мережковский, И. Ильин, С. Франк и мн. др.) позволяет говорить о «русской литературной эмиграции» 6 как о социальном и культурном явлении, в первую очередь, во Франции и Англии, Германии и в Америке. Размышления русской творческой интеллигенции, наводнившей эти страны, были обращены на поиски путей развития для «новой» России, что приводило к огромному потоку произведений – от художественной литературы до литературнофилософской эссеистики, которая публиковалась за рубежом зачастую сначала в переводе, а уже позже на русском языке.

Если говорить непосредственно о взаимодействии русской литературной мысли и английского читателя в начале ХХ века, то необходимо отметить, что переводы русских авторов стали определенным средством влияния на общественное мнение Англии в руках русских политических эмигрантов. Но языковой барьер был серьезным препятствием для англичан в поисках разгадки «русской души», поэтому русская музыка, балет и живопись, которые вызывали значительный интерес у английской публики начала XX века, простимулировали и выраженный интерес культурной элиты Англии к литературе 6 . В первые два десятилетия ХХ века было выполнено самое большое за всю предыдущую и, возможно, последующую историю литературных контактов количество переводов книг русских авторов на английский язык. Не в последнюю очередь процесс проходил под влиянием политических сил, но, несмотря на это, критики отмечают, что следствием большого потока переводной литературы был рост культурного авторитета России 6 . Активно переводились и произведения классиков русской литературы IXX века (Н. Гончарова, Л. Толстого, Ф. Достоевского и мн. др.), не предусматривающие политической пропаганды. Известным в Англии Ф.М. Достоевский стал еще до публикации переводов своих произведений. Так, в конце IXX века писатель был приглашён в Лондон на Международный литературный конгресс, где был избран членом почётного комитета международной литературной ассоциации 7 . В письме, извещавшем писателя об этом событии, комитет английского литературного общества называл его одним «из самых прославленных представителей современной литературы» 8 . Такие романы Ф. Достоевского как «Преступление и наказание» и «Идиот» были переведены на английский язык еще в конце IXX века. После перевода «Братьев Карамазовых» в 1912 блестящей работы Констанс Гарнетт (одна из первых переводчиков Ф. Достоевского, Л. Толстого и А. Чехова) и «Бесов» в 1914 г. любовь к русскому автору у английской аристократии достигла пика, что, как утверждают критики, было похоже на поклонение6 . На волне популярности в этот период также оставались переводы различных произведений Л. Толстого и А. Чехова как наследия предыдущего века, но большое внимание английской публики вызывали переводы произведений писателей и новой волны – М. Горького, Л. Андреева, Д. Мережковского, М. Арцыбашева.

Переводы этого периода выполнялись английскими переводчиками, их русскими друзьями-писателями, представителями как «старой», так и «новой» эмиграции (К. Гарнетт, С. Костелянский, В. Вульф, Н. Даддингтон, М.И. Закревская Бенкендорф Будберг, Г.П. Струве, С.В. Принг, У.Д. Биркбек и мн. др.). Нельзя не упомянуть о том, что с этим периодом истории культуры Англии связаны тесные контакты между ее литературной жизнью и важными творческими и жизненными этапами русских писателей.

Б. Пастернак, Н. Гумилев и многих других поэтов, писателей, философов, работавших в начале XX века, связан с литературной судьбой Англии. Из русских мыслителей наибольшей популярностью в Англии пользовался Н. Бердяев - почти все его книги были переведены на английский язык. Многие русские литераторы вели переписку со своими английскими коллегами (Б. Пильняк, А.П. Бунина, И. Бунин), совершали поездки в эту страну (Н. Гумилев, М. Горький, Н. Никитин, Б. Пильняк, А. Толстой, И. Бунин, М. Цветаева), размышляли об эмиграции (Н. Берберова) или планировали ее (Е. Замятин),

164

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

эмигрировали (В. Набоков), много переводились и боролись за английского читателя – таковы основные тенденции контактов русской литературы и Великобритании начала ХХ века. Нельзя отрицать и влияния русской переводной литературы на мировоззрение и, конечно, отношение к России таких английских писателей как В. Вулф, Дж. Голсуорси, Д. Оруэлл, Г. Уэллс, Б. Шоу, Д.Г. Лоуренс и т.д. 6 .

Америку также по праву можно считать желанной страной для русских эмигрантов начала ХХ века, в особенности для творческой эмиграции. Свобода мысли и слова, провозглашаемые на заокеанском континенте, конечно, привлекали русскую писательскую интеллигенцию, в первую очередь, невозможностью существования этих свобод в таком масштабе на родине.

Есть критики, которые считают, что взлет, который в начале XX века произошел в литературе США, появление таких имен как Томас Вулф, Эрнст Хемингуэй, Фолкнер и др. объясняется влиянием русской литературы. «Это было неожиданное, подхваченное через океан влияние великой русской литературы», утверждает писатель и литературный критик И.П. Золотусский 9 .

Спорить со словами знаменитого историка литературы нет смысла, в середине прошлого века Эрнест Хемингуэй, действительно, признавался: «Другой, чудесный мир дарили мне русские писатели…я прочитал всего Тургенева, все вещи Гоголя, переведенные на английский, и … английские издания Чехова» 10 . В письмах Э. Хемингуэя находим такие строки: «По сравнению с Толстым описание нашей Гражданской войны у Стивена Крейна казалось блестящей выдумкой больного мальчика,

который никогда не видел войны» 10 - еще одно свидетельство торжества русских великих классиков в Американской среде начала ХХ века. Но в этой цитате кроется скрытая ирония: роман классика американской литературы Стивена Крейна «Алый знак доблести» был написан, как признавал ее автор, под влиянием Л. Толстого, и этот роман до сих пор считается в США одним из лучших произведений о гражданской войне. Можно сказать, что такова была тенденция американской молодой литературы конца IXX - начала ХХ века – осязаемое и признаваемое (в отличие от ряда английских писателей того времени) влияние русской классики.

В середине ХХ века присутствие русской литературы продолжилось в большей степени в Великобритании. Если Америка, не в последнюю очередь по причине территориальной удаленности, утрачивала зависимость от произведений и переводов русской литературы, что вело к снижению количества переводов, выполняемых американскими переводчиками, то в Англии представители эмигрировавшей аристократии, несмотря на активную ассимиляцию с коренным населением, а может быть и благодаря ей, активно поддерживали свою связь с русской культурой во многих ее проявлениях, и, в особенности, через литературные связи. Активистами был учрежден «Пушкинский Дом» - инициатива, благодаря которой родилась целая плеяда русских и англоговорящих переводчиков, таких как В. Полухина, Д. Вейсборт, Т. Вольская, К.Л. Зиновьев, М. Карп, Р. Чандлер, Р. Мкейн, К. Хантер-Блэр и мн. др.

Основываясь на исследованиях крупного российского учёного-книговеда Е.Л. Немировского издательско-переводческой деятельности в мире за период с 1965 по 1985 год, приходим к выводу, что уровень данной деятельности в Англии и США был низок и, более того, автор характеризует это явление как «традиционное» в этих странах. Несмотря на то, что в Англии количество переводных изданий росло каждый год: с 1965 года до 1987 год количество этих изданий выросло почти в три раза (с примерно 600 до почти 1600 единиц) удельный вес переводов в общей массе книжной продукции остался там крайне низким: в 1980 году он составлял около трех процентов к числу изданий, а в 1985 году упал до двух 11 . Не лучше обстоит ситуация с изданием переводных произведений в Америке. Производство книжной продукции во второй половине ХХ века постоянно увеличивалось (эта тенденция сохраняется и сегодня, печатные издания выпускаются миллионными тиражами), а количество переводных изданий неуклонно

165

падало, и в 80-х годах прошлого века удельный вес переводов в общей массе книжной продукции составлял ниже одного процента. Стоит упомянуть, что Голландия, Испания и Финляндия являлись уверенными лидерами второй половины ХХ века по количеству переводов, выполняемых с иностранных языков на национальные.

Наглядно представить мировой рейтинг популярности переводов произведений русских авторов на иностранные языки в целом и на английский язык в частности во второй половине ХХ - начале ХХI веков поможет анализ статистики в Index Translationum –

библиографической базе данных, создаваемой при поддержке ЮНЕСКО и содержащей информацию об издаваемых во всем мире переводах книг различных стилей и жанров.

Анализируемая нами информация в интернет-базе данных Index Translationum представляет собой перечень, состоящий из 1000 имен авторов, чьи книги являются самыми переводимыми за последние примерно 30 лет. Место того или иного автора в данном перечне аргументируется на основании количества переводов книг автора, выполненных на иностранный язык. Index был основан Лигой Наций в 1932 году, когда и начал свою работу, и является одной из программ-долгожителей ЮНЕСКО. По официальным данным Index Translationum насчитывает более 2 000 000 записей относительно 500 000 авторов и 78 000 издателей в 148 странах мира 12 . При этом стоит отметить, что данные не по всем странам внесены в Index в полном объеме, есть страны, информация о переводах в которых отражена за промежуток между 1979 и 2012 гг., но для целого ряда стран данные отражены нерегулярно – до 2000/2009 года. Тем не менее, для нашего исследования данные из Index являются вполне демонстративными для соответствующего временного промежутка, поскольку информация об интересующих нас странах (США, Великобритания) представлена симметрично. Начиная с 2013 года Index Translationum не обновлялся, поэтому для актуализации данных о современном состоянии востребованности переводов книг русских авторов мы будем использовать дополнительные источники информации: тематические Internet-ресурсы, данные от издательских домов и материалы о проектах, поддерживаемых Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям. Несмотря на то, что команда Index Translationum (the INDEX team) придерживалась ряда специфических принципов при детерминации позиции автора в своем рейтинге (что подвергается определенной критике), и есть некоторые обозначенные нами тонкости в календарной репрезентации, на сегодняшний день это самая глобальная система данных по переводам, выполненным за такой продолжительный промежуток времени во всем мире, и является вполне достоверной для периода с 1979 по 2012 г. (Несмотря на то, что данный проект был учрежден ЮНЕСКО в 1932 году, компьютеризирован Index был только в 1979 году, данные о переводах до этого года можно найти в библиотеке ЮНЕСКО в Париже и в национальных хранилищах) 12 . Так, мы выполнили выборку русских авторов, представленных в данном списке ЮНЕСКО из 1000 имен, и выявили 39 имен русских авторов. Проанализировав количество переводов авторов на английский и на другие мировые языки, мы пришли к выводу, что соотношение это несимметрично. Продемонстрируем его в виде диаграммы, которая представляет собой визуализацию востребованности переводов авторов на мировые языки на основе принципа убывания – от наибольшей популярности к наименее востребованным авторам. Диаграмма также отображает данные о числе переводов тех же авторов на английский язык:

166