Идентификация и категоризация

Как активный процессуальный термин, произошедший от глагола, гидентификация" не имеет фиксирующих коннотаций "идентичности"⁵³.

Человеку бывает необходимо идентифицировать себя - охаракте­ризовать, позиционировать по отношению к уже известным людям, определить свое место в нарративе, поместить себя в категорию - в любых контекстах. В современных условиях, способствующих разно­образным контактам с людьми вне сферы личного знакомства, такие случаи идентификации особенно распространены. Они включают ежед­невные жизненные ситуации так же, как и более формальные и офи­циальные контексты; идентификация себя и других фундаментально ситуационна и контекстуальна.

Существует одно ключевое различие между релятивистским и ка­тегориальным способом идентификации. Можно идентифицировать себя (или кого-то другого) путем позиционирования в сети взаимоот­ношений (родственных, дружеских, деловых, образовательных). С дру­гой стороны, можно идентифицировать себя (или кого-то другого) по принадлежности к классу людей с общими категориальными атрибу­тами (раса, этнос, язык, национальность, гражданство, пол, сексуаль­ная ориентация и т.д.). Крэйг Калхоун утверждает, что, хотя релятиви­стские способы идентификации остаются важными до сегодняшнего дня, категориальная идентификация является наиболее важной в модерный период.⁵⁴

Другое основное различие состоит между самоидентификацией идентификацией и категоризацией индивида другими.⁵⁵ Самоиденти­фикация происходит в диалектической взаимосвязи с внешней идентификацией, и, однако, это не приводит к их слиянию.⁵⁶ Внешняя иден­тификация сама по себе является сложным процессом. В повседнев­ной жизни люди идентифицируют и категоризируют других так же, как они идентифицируют и категоризуют себя. Но есть еще один клю­чевой вид внешней идентификации, который не имеет эквивалента в области самоидентификации: формализованные, кодированные, объек­тивизированные системы категоризации, выработанные властными институтами.

Современное государство является одним из самых важных агентов идентификации и категоризации в указанном смысле. В культурологическом понимании социологии государства, происходящем от Вебера и сложившемся под влиянием Бурдье и Фуко, государство (в терминах Бурдье) монополизирует или стремится монополизировать не только легитимную физическую, но и символическую власть. Та­кая государственная власть располагает правом присваивать имя, иден­тифицировать, категоризировать, решать, что есть что и кто есть кто. Число исследований, посвященных этим вопросам, постоянно растет. Некоторые ученые рассматривают идентификацию весьма буквально: как фиксирование определенных индивидуальных маркеров в паспор­те, отпечатков пальцев, фотографии, подписи и как накопление таких идентификационных документов в государственных хранилищах. Когда и зачем эти системы были разработаны и какие были ограничения их применения - непростой вопрос.⁶¹ Другие ученые подчеркивают усилия современного государства по классификации своих граждан, которых стремятся идентифицировать и категоризировать по призна­кам пола, религии, собственности, этничности, грамотности, крими­ногенное или душевного здоровья. Переписи населения распредедяют людей по этим категориям, а различные организации - от школ до тюрем - производят сортировку. Для последователей Фуко (в осо­бенности) эти индивидуализирующие и собирательные методы иден­тификации и классификации находятся в центре определения феноме­на механики управления (governmentality) модерного государства.⁵⁷

Таким образом, государство является важным "идентификатором", не потому, что создаёт "идентичности" в "сильном" значении - в об­щем, оно этого делать не может, - но потому, что у него имеются мате­риальные и символические ресурсы, чтобы навязать категории, клас­сификационные схемы и способы социологического учета, которыми оперируют бюрократы, судьи, учителя и врачи и на которые негосу­дарственные акторы должны ссылаться.⁵⁸ Но государство - не един­ственный значимый "идентификатор". Как показал Чарльз Тилли, ка­тегоризация выполняет важную "организационную работу" в любых социальных условиях, включая семью, фирмы, школы, социальные движения и любой бюрократический аппарат.⁵⁹ Даже самое сильное государство не монополизирует производство и распространение иден­тификаций и категорий; а те идентификации, которое оно производив могут быть оспорены. Литература по социальным движениям - "ста­рая" и "новая" - богата примерами того, как лидеры этих движений оспаривают официальные идентификации и предлагают альтернати­вы.⁶⁰ Особо подчеркиваются усилия лидеров, в результате которых представитель неопределенного сообщества начинает идентифициро­вать себя определенным образом, а члены группы воспринимают себя (для целого ряда целей) как сходных между собой, и эта идентифика­ция эмоциональна и сознательна.⁶¹

Литература по социальным движениям очень правильно подчерки­вает интерактивные, подверженные влиянию дискурсов процессы воз­никновения коллективной солидарности и самопонимания. Наши воз­ражения относятся к переходу от разбора идентификации - усилия по созданию коллективного самоопределения - к представлению "иден­тичности" в качестве запрограммированного конечного результата. Изучая властные институциализированные и альтернативные спосо­бы идентификации, являющиеся феноменами ежедневной практики и входящие в проекты социальных движений, следует подчеркивать тя­желую и долгую борьбу за идентификацию и непредопределенный результат такой борьбы. Однако, если результат всегда считается "иден­тичностью" - каким бы неопределенным, фрагментированным, мно­гогранным и изменчивым он ни был, - теряется способность прово­дить ключевые сравнения.

"Идентификация", как уже было указано выше, предполагает специ­фикацию идентификаторов. Но идентификация не всегда требует нали­чия идентификатора. Идентификация может быть влиятельной, даже если за ней не стоят отдельные личности или институции. Идентифика­ция может производится более или менее анонимно при помощи дис­курсов или нарративов.⁶² Хотя специальный анализ таких дискурсов или нарративов может фиксироваться на их проявлениях в определенных дискурсивных или нарративных практиках, сила их воздействия не обя­зательно зависит от этого. Дискурсы и нарративы способны незаметно проникать в наш образ мыслей, разговоров и осмысления мира.

Есть еще одно значение "идентификации", вскользь упомянутое, которое, в общем, не связано с когнитивными, характеризующими и классифицирующими значениями. Это психодинамическое значение, изначально выработанное Фрейдом.⁶³ В то время, как классифициру­ющее значение подразумевает идентификацию "себя" (или другого) по принадлежности к определенной категории или по описанию, пси­ходинамическое значение подразумевает идентификацию ."себя" эмо­ционально с другим человеком, категорией или коллективом. Но в этом случае "идентификация" подчеркивает наличие сложных (и порой амбивалентных) процессов, тогда как "идентичность", указывая на со­стояние, а не на процесс, подразумевает чересчур легкий переход от индивидуального к социальному.