Sovetskaya_Rossia_Aravia_i_Persidskiy_zaliv

170 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

Джон Филби, английский советник короля Ибн Са’уда, англичанин, взявший арабское имя ‘Абдалла. «Он пользуется доверием у короля и оказывает влияние на его сына, принца Файсала», наместника в Хиджазе. Джон Филби, замечает Н. Тюрякулов, «интересная и хитрая личность». Он безвылазно «сидит в Мекке, постоянно при короле». По слухам, в настоящее время «добивается получения концессии на постройку электростанции и, якобы, в Лондоне, устраивает для короля заем в 800 тыс. фунтов» (27).

Вденьгах Ибн Са’уд тогда крайне нуждался. Разразившийся

в1929 г. «мировой экономический кризис, – сообщал Н. Тюрякулов, – повлек за собой сокращение паломничества, этого основного источника геджасских доходов», и поступления в казну резко уменьшились. Сложная экономическая ситуация способствовала смягчению позиции саудитов, которые пошли на ряд послаблений по некоторым вопросам, в том числе и в сфере торговли.

23 июня 1930 г., извещал НКИД Н. Тюрякулов, министр финансов хиджазского правительства ‘Абдалла Сулайман на встрече с ним заявил, что правительство Хиджаза изъявляет готовность заключить с СССР ряд коммерческих сделок на поставки леса, муки, сахара, мануфактуры и спичек. Притом «в объемах потребностей всей страны, и, таким образом, решить вопрос о советской торговле в Хиджазе» (28). Н. Тюрякулов понимал, что появилась реальная возможность выправить ситуацию. И упускать ее нельзя, ни в коем случае.

Активно Н. Тюрякулов продолжал продвигать предложенный им план «торгового проникновения» на рынки Северной Аравии посредством вступления в коммерческий диалог с Лазарини. «Он очень заинтересован в реализации наших товаров, – сообщал в депеше в НКИД на имя С. Пастухова (12.01.1931) Н. Тюрякулов. – Его представитель в Джидде известен нам давно как энергичный человек». Лазарини «имеет большие деловые связи среди местного купечества… Говорит о желании получить в качестве пробной партии 2–3 тысячи ящиков бензина. Желательно, чтобы Востгосторг пошел, по возможности, навстречу Лазарини, и вступил бы с ним в переговоры» (29).

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 171

Небезынтересным представляется донесение Н. Тюрякулова о том, как в условиях блокады советской торговли шустро, по его выражению, советскими товарами приторговавали с выгодой для себя все те же пронырливые англичане. Двадцать второго апреля 1931 г., писал наш полпред, он встречался с с Мустафой Чубукчи, именитым купцом, «турком по происхождению, главой Торгового дома “Чубукчи”, который до войны считался крупнейшим оптовиком Хиджаза». Так вот, он поведал ему, что «во время блокады русских товаров англичане закупали … русский сахар по 6,5 фунтов за тонну, доставляли в Геджас и продавали там по мировым ценам (по 9 фунтов)» (30)

Описывая в депеше от 17.02.1931 г. экономическую ситуацию в стране, отмечал, что мировой кризис «дает чувствовать себя и здесь. Хадж падает. Дело дошло до того, что правительственным служащим не выдают зарплату уже 3–4 месяца. Много банкротств … В торговле полный застой … Таможенные ставки повышены. Количество прибывающих хаджей ничтожно». Паломнический кризис, как он его называет, «бьет по всем слоям населения, положение которого усугубляется еще и тем, что правительство, нуждаясь в средствах, прибегает усиленно к помощи своего фискального аппарата». По сравнению с прошлым годом «непомерно выросли всякие налоги и сборы. В целях увеличения своих доходов правительство в этом году ввело запрет на передвижение паломников на верблюдах. Они обязаны пользоваться только автотранспортом». Ситуация, заключает Н. Тюрякулов, «весьма неблагоприятная. Трудно представить себе, как гепра (геджасское правительство) выйдет из положения после сезона хаджа» (31).

«1931 год, – докладывал Н. Тюрякулов, – дал всего 40 000 паломников, вдвое меньше, чем в предыдущий год». В 1927 г. на хаджж, для сравнения, прибыло 129 тыс. чел.; затем число паломников год от года сокращалось, и в 1932 году Священные места ислама посетили всего 29 тыс. паломников, а в 1933 г. – не больше 25 тысяч. «Уже одно это сокращение количества паломников уменьшило доход правительства от прямых налогов», а также разных сборов и поборов «на 50 000 фунтов стерлингов. … Снижение паломничества и обеднение населения привели к … сокращению ввоза» (32).

172 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

Квота на хаджж для России составляла, к слову, 20 500 человек. Н. Тюрякулов в своих донесениях высказывался в том плане, что «разрешение… на поездку от 10 тыс. до 15 тыс. паломников из

СССР произвело бы очень хорошее впечатление» – «отвело бы обвинения» в притеснении ислама в СССР. На вопросы хиджазских чиновников о причинах прекращения приезда паломников из Советского Союза Н. Тюрякулов отвечал, что виноваты в том, дескать, французы и англичане, не пропускавшие пароходы с поломниками через Босфор и Дарденеллы (33).

«Паломничество, которое является чуть ли не единственным источником доходов как правительства, так и населения Геджаса [Хиджаза], – говорится в докладной записке нашего полпредства о внутреннем и внешнем положении Хиджаза, Неджда и присоединенных областей от 24.04.1931 г., – в этом году упало вдвое. Через несколько дней начнется хадж, а количество паломников, прибывающих морем, остановилось на цифре 39 045. Недостаток в паломниках геджаспра [правителство Хиджаза] стремится восполнить посредством увеличения всяких … поборов с паломников». В складывающейся обстановке «геджасское правительство, совершенно неподготовленное к подобным явлениям, обратилось к единственно известному ему средству – к усилению мер фискального характера… Увеличило также пошлины на чай, сахар и нефтепродукты – на 200–300%». С учетом сказанного, «мало что остается для местных купцов, бедуинов-верблюдовожатых, мутаввифов и. т. д.».

Несмотря на уменьшение числа паломников, усиление поборов и пошлин, замечает Н. Тюрякулов, «нет никаких признаков сокращения расходов». Автомобили, к примеру, «выписываемые для правительства и бесчисленных эмиров [глав городов], продолжают прибывать беспрерывно». Увеличивается «задолженность правительства иностранцам; гепра день ото дня погружается в долги». Наблюдается «полный застой в торговле. Растет нищета бедуинского населения, сильно пострадавшего в последнее время от отсутствия дождей и засухи». Домашний скот из-за нехватки корма распродают. Ходят слухи о возможных после хаджжа «волнениях среди бедуинов». Недовольно и чиновничество, которому «в течение более уже 5-6 месяцев не выплачивается жалование».

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 173

Но пока в Неджде – спокойно. «Старший сын Ибн Сауда, эмир Сауд (наместник Неджда), человек в Неджде – популярный, и с успехом справляется со своей задачей».

«Двор занят женщинами». Каждый из высокопоставленных чиновников и лиц из ближайшего окружения короля, включая и его самого, «старается завести в каждом городе страны дом с молодой женой». Все это на фоне кризиса и крайней нужды «вызывает компрометирующие правительство толки» (34).

Людей из королевского окружения волнуют, похоже, «одни только личные интересы. Расходы правительства огромны». Начиная с наместников короля в провинциях и кончая начальниками городов, все они получают «непомерные для страны оклады и производят дикие расходы. Главная статья расходов – автомобили». Берут их пока в кредит. «Как потом Геджас будет расплачиваться за них – неизвестно» (35).

Оклады градоначальников (эмиров), как узнал Н. Тюрякулов из беседы с племянником губернатора Джидды (01.06.1931), были, действительно, высокими. Эмир г. Медина получал в месяц 400 фунтов, г. Та’иф – 300 фунтов, г. Йанбуа’ – 200 фунтов. Причем оклады эти выдавались им «на карманные расходы». Деньги же на «содержание самого эмира, его семьи и занимаемого им дома» выделялись дополнительно – из «местного казначейства». Более того, правительство «регулярно оплачивало расходы эмирских жен на предметы роскоши, по особым спискам», ими же самими и составляемыми.

Цены на рынках были «непомерно высокими». Объяснением тому, сообщал Н. Тюрякулов, – «дикая и непрекрытая спекуляция». Так, Хэнки и Филби, представлявшие интересы «Шелл» и «Стандарт Ойл Компани», находились «в договорных отношениях, и цены на нефтепродукты поддерживали на согласованном между ними уровне» (36).

Во время этой беседы Н. Тюрякулова с племянником губернатора Джидды, тот говорил о том, что «советским торговым организациям самим выступать на геджасском рынке и сразу разворачивать широкую торговую деятельность не следовало. Геджасское правительство и мой дядя, – пояснял он, – которые весь геджасский рынок держат в своих руках, из страха за свое будущее стали про-

174 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

тивиться советской торговле и использовать свое влияние, чтобы закрыть перед нею двери». По его разумению, действовать нужно было методом «постепенного проникновения» – через местное купечество, и что «такой путь не спровоцировал бы той паники, какую советская торговля вызвала своим напором» и ценами.

Все эти соображения, как заявил племянник губернатора Джидды, выступавший в начальный период советской торговли в Хиджазе контрагентом «Руссотюрка», «он пытался донести до сведения» упомянутой компании. Но на направленный им телеграфный запрос насчет приглашения прибыть в Москву для встречи и конфиденциальной беседы с руководством компании ответа не получил.

Уже после объявления бойкота, продолжал он, «вы [русские] прибегли к посредничеству турецкого подданного Ходжи Ахрара и родственника бывшего короля Хусейна». Иными словами, узрели необходимость в торговых посредниках в лице «местных людей». Но сделали это поспешно. И «выбранные вами посредники», без сбора должной о них информации, оказались не в состоянии справиться с порученным им делом.

«Геджасское [хиджазское] правительство ищет финансовые средства, – сказал в конце беседы племянник губернатора Джидды». Дать их может Англия, «заинтересованная в Геджасе [Хиджазе] политически». Но «геджасское правительство понимает, что Англия свяжет Геджас долговыми обязательствами», отожмет у него таможни и «установит контроль над доходами страны». Поэтому оно и «мечется в поисках денежных средств». Вполне реально в складывающейся ситуации предоставление местными властями нефтяной концессии иностранной компании. «Мистер Крейн, как говорят, уже обращался к королю» насчет получения такой концессии, и присылал к нему инженера Твитчела, с которым Ибн Са’уд встречался в Джидде (37).

Финансовая ситуация в государстве Ибн Са’уда, действительно, была крайне тяжелой. К началу 1931 г. саудовский долг британцам, как пишет в своей аналитической статье «Роль СССР в становлении государственного суверенитета Королевства Саудовская Аравия» О. А. Никонов, превысил 100 тыс. ф. ст. (38). Меры по девальвациии риала, местной денежной единицы, принятые под давлени-

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 175

ем англичан, привели к тому, что к концу 1931 г. риал обесценился. Требовались дополнительные средства. Всем этим не преминули воспользоваться в Лондоне – для оказания давления на Ибн Са’уда по целому ряду вопросов, в том числе касавшихся его торговых отношений с Советским Союзом.

Однако трудности в экономике, торговле и финансах начинали все же оказывать воздействие на некоторых крупных игроков хиджаского рынка в плане пересмотра ими своих прежних позиций в отношении коммерческого сотрудничества с Москвой. Так, «интерес к советским товарам, – докладывал наш полпред, – стал проявлять в 1931 г. губернатор Джидды, … крупный импортер Хиджаза и один из влиятельных чиновников правительства», который до этого являлся «противником нашей торговли и активно выступал в качестве организатора и руководителя бойкота советских товаров». : Но «рыночная ситуация изменилась, – замечает Н. Тюрякулов, – изменился и его подход». И он изъявил готовность (22 апреля 1931 г.) к закупкам советских товаров: «ежемесячно сахара от 500 до 1 000 мешков; керосина от 2 000 до 3 000 ящиков, бензина от 2 000 до 3 000 ящиков». Товары эти во избежание, по его выражению, «каких бы то ни было недоразумений», он советовал доставлять на советских пароходах и на его имя. Если все сложится удачно, резюмировал Н. Тюрякулов, то с помощью губернатора Джидды есть надежда прорвать, наконец, «плотину бойкота» (39).

Из заметок и депеш Н. Тюрякулова видно, что трудился наш полпред не покладая рук, делал все, что только мог, чтобы «убрать английский барьер» с «пути советско-геджасской торговли». «Я посетил губернатора г. Джидда, – говорится в дневнике Н. Тюрякулова (за период с 26 апреля по 15 июня 1931 г.), – …который сообщил, что 11 июня он беседовал с королем». Просил «разрешить ему вступить с нами в … торговые отношения»; поднимал вопрос о «снятии исключительного режима с советской торговли». Король же, со слов губернатора, высказывался в том плане, что с решением данного вопроса еще какое-то время надлежит подождать (40).

17 июня 1931 г., во время посещения Джидды королем, Н. Тюрякулову удалось повстречаться и «переговорить с ним с глазу на глаз». «… Я поставил перед королем наши основные вопро-

176 И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

сы, – информировал НКИД полпред, – о торгово-политическом договоре и о снятии запрета с советской торговли. Король отвечал уклончиво ... Заявил, что отношения между СССР и Геджасом носят дружественный характер … Что же касается торгового договора, то время для него еще не наступило» (41).

Анализируя состояние советско-хиджазских отношений, Н. Тюряколов отмечал, что в первой половине 1931 г. «никаких сдвигов в них не произошло. … Геджасское правительство не только не выполнило свое декабрьское заявление о снятии исключительного режима, установленного им для нашей торговли, но и не спешит с завершением переговоров, начатых Фуадом Хамзой (и стоящим за ним Филби) по вопросу о заключении договора о дружбе и торговле. … Группа Фуада-Филби по-прежнему сохраняет за собой положение доминирующей силы при дворе, … и продолжает ставить рогатки геджасо-советским отношениям» (42).

Оценивая деятельность Н. Тюрякулова, смело можно утверждать, что для укрепления авторитета СССР в Аравии вообще и для продвижения советской торговли в частности сделано им было немало. Не без деятельного его участия удалось все же прорвать блокаду советской торговли в Хиджазе и приоткрыть двери для поставок советских товаров и в другие области королевства.

23 июня 1931 г. , в Мекке, на встрече с министром финансов, на которой присутствовали ‘Абдалла Фадл, Фуад Хамза и шейх ‘Абд ар-Рахман, друг Ибн Са’уда, саудовская сторона инициировала обсуждение вопроса о поставке Советским Союзом нефтепродуктов. Речь шла, как сообщал Н. Тюрякулов, о 50 000 ящиках керосина и такого же количества бензина.

Москва (при деятельном участии НКИД) отреагировала на инициативу Хиджаза оперативно. И уже 2 августа 1931 г. была заключена знаменитая в истории советско-саудовских отношений «бензиновая сделка» – подписан «Договор на поставку нефтепродуктов в Хиджаз»: 60 000 ящиков бензина и 40 000 ящиков керосина, на сумму в 148 000 ам. долл. (каждый ящик содержал по два 18-литро- вых бидона).

Советская сторона обязалась осуществить поставку тремя партиями:

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 177

–1-я – 30 000 ящиков бензина – в сентябре 1931 г.;

–2-я – 40 000 ящиков керосина – в ноябре 1931 г.;

–3-я – 30 000 ящиков бензина – в январе 1932 г.

Вслучае нарушения сроков поставки предусматривалась «выплата неустойки в размере 10% от стоимости запоздавшей партии» (43).

Договор подписали: представитель «Востгосторга» Г. Джирквелов и министр финансов правительства Хиджаза, Неджда и присоединенных областей ‘Абдалла Сулайман ал-Хамдан. Заверили договор полпред Н. Тюрякулов и министр иностранных дел эмир Файсал.

В НКИД этот контракт рассматривали, как «конец остракизма советской торговли» в Хиджазе, как некую «отправную точку» для широкого проникновения туда советских товаров (44). Действительно, дипломаты свое дело сделали, а вот «красные коммерсанты» подкачали. Из-за нерасторопности советских внешнеторговых организаций поставка первой партии нефтепродуктов в оговоренные контрактом сроки (до конца сентября 1931 г.) была сорвана.

Отсутствие достаточного запаса горючего в Хиджазе и неисполнение советской стороной сроков по поставкам бензина привели к тому, как информировал НКИД наш полпред, что «машины повсюду снова стали заменяться ослами», застопорилась работа почтовой службы. Во время встречи и беседы с министром финансов (27 сентября 1931 г.), докладывал Н. Тюрякулов, тот заявил, что «в связи с опозданием нашего парохода с бензином в Геджасе создалось очень тяжелое положение. За отсутствием бензина почтовые автомобили прекратили движение. Почта перевозится на ослах. Сорвана начавшаяся ранее переброска войск». Иными словами, писал Н. Тюрякулов, наши организации «сделали все возможное, и даже в обычных условиях невозможное, чтобы эта сделка из положительного фактора превратилась в свою противоположность» (45). Усилия советской дипломатии по налаживанию торговых связей с Хиджазом были, можно сказать, торпедированы, причем не противниками и конкурентами, а самими же Советами. Англичане, радостно потирая руки, отзывались о случившемся как о «даре небес» и «дорогом подарке русских».

178И. П. СЕНЧЕНКО. СОВЕТСКАЯ РОССИЯ, АРАВИЯ И ПЕРСИДСКИЙ ЗАЛИВ

Вноте саудовского внешнеполитического ведомства, полученной Н. Тюрякуловым в начале октября 1931 г., говорилось: «Ссылаясь на договор, заключенный с уполномоченным советского торгового общества “Ближвостгосторг” от 2 августа 1931 г., саудовская сторона констатирует, что 5 ст. данного договора о поставке “первой партии, состоящей из 30 000 ящиков бензина, … в течение сентября месяца 1931 г.” не выполнена. И, согласно ст. 13, саудовская сторона ставит вопрос о выплате неустойки» (46).

Благоприятная для нас ситуация в плане выхода советской торговли на рынки Хиджаза, а через него и Неджда, сообщал Н. Тюрякулов, сложившаяся в результате «заключенной 2 августа нефтяной сделки, упускается. Помимо неустойки, которой быть может, нам удастся избежать», немалая другая неприятность заключается в том, что вследствие происшедшего у здешних чиновников и торговцев «создается впечатление несолидности Москвы». Возможно, делится своими соображениями Н. Тюрякулов, что хиджазцы «в качестве компенсации за их убытки, понесенные вследствие опоздания парохода, потребуют льгот по части платежей» (47).

Первый Восточный отдел НКИД незамедлительно уведомил НКВТ (Народный комиссариат внешней торговли) о возможности того, что срыв сделки с отправкой бензина в Хиджаз может поставить под угрозу все торгово-экономическое сотрудничество двух стран.

Судя по всему, столь тревожное по тональности и по содержанию обращение нашего внешнеполитического ведомства к руководству НКВТ возымело действие. Первая партия с грузом бензина прибыла в Хиджаз в октябре (1931 г.). Пользуясь заходом в Джидду парохода «Самоед», докладывал (28 октября 1931 г.) поверенный в делах полпредства СССР Гораций Абрамович Залкинд (Н. Тюрякулов находился в отпуске), информирую о положении дел, связанных с выполнением «нефтяного договора». 16 октября пароход «Катерина» после 25 дней пути прибыл в первый хиджазский порт Янбо (Йанбуа’). «Сдал там груз в 4 000 ящиков бензина». Затем проследовал в Рабуг, где «сдал 2 000 ящиков», а потом отправился в Джидду, куда пришел 20 октября. «Здесь из всего количества в 24 000 ящиков саудовцы забраковали 108 ящиков». Из

ЧАСТЬ II. ДИППРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО СОВЕТСКОЙ РОССИИ В ДЖИДДЕ 179

них неисправными оказались 61 ящик, а остальные – частично вытекшими. Ввиду «запоздания сдачи первой партии товара министр финансов сделал нам предупреждение о неустойке» (48).

Уполномоченный НКВТ СССР в странах Красноморского бассейна А. А. Юрьев, находившийся в это время (октябрь 1931 г.) в служебной командировке в Джидде, провел переговоры с представителями местных деловых кругов по вопросу о расширении контактов с советскими хозяйственными организациями. При деятельном участии советской дипломатической миссии удалось получить согласие Ибн Са’уда на «устройство в Джидде постоянной выставки образцов советских товаров». И такая выставка была организована. 30 октября 1931 г. Народный комиссариат внешней торговли (НКВТ) известил 1-ый Восточный отдел НКИД о том, что им «дано распоряжение “Экспортхлебу”, “Экспортлесу” и “Рыбоконсервэкспорту” об отправке с первым, отходящим в Красное море, советским параходом затребованных т. Юрьевым образцов товаров» (49).

Вторую партию «бензиновой сделки» доставили в Джидду вовремя, 26 ноября 1931 г., на пароходе «Астыр». В Джидде выгрузили 32 000 ящиков с керосином, и в Янбо (Йанбуа’) – 10 000 ящиков. «Со второй партией, – как следует из справки НКИД,- отгрузили лишних две тыс. ящиков, которые по договоренности с замистителем министра финансов саудовская сторона приняла» (50).

23 декабря 1931 г. Сергей Константинович Пастухов, заведующий 1-ым Восточным отделом НКИД, обратился к руководителю «Союзнефтеэкспорта» (т. Шинделю) с запросом насчет даты отправки третьей партии. «Ссылаясь на запрос нашего поверенного в делах в Хиджазе т. Залкинда от 30.11.1931 г. , – писал он, – интересуюсь, на какую дату намечена отправка третьей партии нефтепродуктов из Батуми» (51).

К сведению читателя, доставка в те годы дипломатической почты между полпредством СССР в Джидде и НКИД осуществлялась при содействии капитанов судов «Совторгфлота». Чаще других в в архивных документах нашего внешнеполитического ведомства фигурирует «тов. Никитин, капитан парохода “Самоед”» (52).

Третью поставку нефтепродуктов «Нефтесиндикат» выполнил в срок. В связи с тяжелым финансовым состоянием королевства со-