Kitay_i_okrestnosti_Mifologia_folklor_literatura

дороги, наложили камней, приговаривая при этом: «Не находишь ли их часом солеными?» Потом они отправились дальше и подошли к длинному рву. И тут при свете луны они увидели, что за ними катится черный шар и кричит: «Они соленые, соленые!»34

В приведенной ниже истории последствия для человекаоказываются куда более плачевными.

У Сунь Цзюнь-шоу был отвратительный характер, он любил оскорблять шэнь и поносить гуй. Однажды во время прогулки по горам он решил справить нужду. Смеха ради он сел на иссохший череп, лежавший подле заброшенной могилы, испражнился и сказал: «Ешь, разве это не вкусно?» На что череп ответил, щелкая челюстями: «Да, очень!» Перепуганный Цзюньшоу бежал так быстро, как только мог, а череп катился за ним, словно колесо повозки. Такони добрались до моста, взобраться на который череп не сумел. Уже с моста Цзюнь-шоу увидел, как череп покатился на прежнее место. Бледный, словно сама смерть, Цзюнь-шоу возвратился домой и тут же заболел. Он подносил ко рту свои испражнения и пожирал их, говоря при этом: «Ешь, разве это не вкусно?» — после чего опорожнялся вновь и поедал их. Такпродолжалось целых три дня, после чего он умер25.

В калмыцком фольклоре мы находимидентичный мотив.

Давным-давно это было. Жил-был старик,у него не было старухи. И он решил попросить у заячи-покровителя старуху для себя. По пути к своему заячи-покровителю увидел человеческий череп. Сел он на череп, вытащил трубку, вычистил ее, а остатки табака приложил к глазницам черепа и спрашивает: «Жжет?». А череп отвечает: «Да, жжет!». Старик сильно испугалсяи убежал. Прибыл вскоре к своему заячи и рассказал ему о черепе, который лежал на обочине дороги36.

Нарушение норм поведения, вызывающее активность черепа,в некоторых случаях может касаться не только правил почтительного отношения к останкам. В фольклоре народов южногоКитая существует следующаяистория.

Девушку выдали за некрасивого богача; она убежала, осталась ночевать на кладбище; увидела череп, бросилась бежать, череп за ней в дом, куда она прибежала; хозяева посоветовали ей раскаяться, тогда череп исчез;женщина вернулась к мужу37.

34Ивэнь цзун лу //Цитпо:Гроот Я. де. Демонология древнегоКитая. СПб., 2000. С. 199.

35ï ^ S . êdb [Цзы бу юй. Тайбэй], 1957. С. 9.

36Калмыцкая сказка (записала Т.Г. Борджанова от Т.М. Тягиновой).

37Березкин Ю.Е. Аналитический каталог. URL: http://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin/ 171 11.htm 11.07.2009

Вописанных выше историях, кроме прочего, привлекает внимание мотив погони черепа за человеком. Сама погоня заканчивается неудачей для черепа и обычно не приносит вреда человеку, скажем, череп в ярости кусает решетку (или не может преодолеть преграду) и исчезает. В других традициях встречаются такие персонажи, как черепа-людоеды, и обнаруживается своеобразное «продолжение мотива» — череп проявляет свои каннибалистские наклонности и пожирает обидчиков (Средний Запад США, виннебаго и др.38). В китайском фольклоре подобными свойствами обладает цзян-ши (живой мертвец, пожирающий людей), который также нередко преследующий жертву и поедающий ее. В сюжетах с черепом погоня, возможно, является ослабленным мотивом людоедства.

Вяпонской и некоторых других традициях подобным персонажемпреследователем часто становится хранимый в доме череп супруги39. В приведенной ниже истории содержится ослабленный мотив предзнаменования, появление черепа связывается со скорой смертью больного члена семьи.

В Синъе заболела мать некоего Юй Цзиня. Он и оба его младших брата ни на шаг не отходили от ее постели и даже днем жгли огни (чтобы отогнать призраков). В один из дней они увидели, как занавески вдруг несколько раз свернулись и опять развернулись, при этом перед кроватью как-то странно завыла собака. Все обитатели дома сбежались посмотреть, что же случилось, но увидели они не собаку, а череп, лежащий на полу; на нем еще были волосы, а глаза вращались в глазницах — от этого зрелища вся семья чуть не лишилась чувств от ужаса. Существо, стараясь не дотрагиваться до него, вынесли из дома и закопали в землю на поле позади двора; н, когда на следующее утро пошли посмотреть на могилу, оказалось, что существо сумело выбраться на поверхность и глаза его вращались, как и прежде. Его вновь зарыли, но на следующий день оно опять очутилось на земле.Тогда его опять похоронили, забросав на этот раз сверху черепицей, и больше существо не появлялось. Черездень мать испустила последний вздох40.

Во многих традициях зафиксированы представления о «порождающей» функции черепа и костей. С этой способностью связаны разнообразные поверья и сюжеты. Чрезвычайно широко распространенный (от Тайваня до Калифорнии)41 мотив появления новых людей из останков прежних, он получил

122 6.htm 11.07.2009

отражение в большом количестве антропогонических текстов. Другим популярным мотивом является обретение черепом и костями первоначального цельного облика. Существует поверье, что убитое и съеденное животное, птица или рыба оживает после того, как его кости брошены в воду (Западная Сибирь, Северо-Восточная Азия)42. Этот мотив имеет связь с распространенным во многих традициях представлением о способности части выражать (обозначать) целое. Подобной семантикой часто обладают обряды подношения божествам и предкам. Так, у монголов существует практика подношения обо волос из гривы коня, что, вероятно, служит знаком—заменой целого коня43 (если в данном случае часть символизирует целое, то другим видом подношения становится символическая подмена, в которой вещь «ненастоящая» обозначает настоящую и становится таковой в потустороннем мире, например, жертвенные деньги, одежда, животные из бумаги в китайской традиции). Способность части становиться целым нашла широкое отражение в сказках и эпических сказаниях монголов (герой отрывает часть гривы своего коня — появляется новый конь, отрывает часть от седла — появляется новое седло44).

Упомянутый выше мотив превращения части в целое часто оказывается связан с существами потустороннего мира. Подобного рода превращения могут быть обусловлены различными обстоятельствами. Демонологические персонажи разных традиций в зависимости от времени суток (день—ночь), места (жи- лое—нежилое пространство, мир людей и подземный мир) или других факторов то предстают в виде кости или черепа, то принимают облик каких-либо существ, проявляют активность, играют и веселятся. Таковы упомянутые выше персонажи бурятской демонологии, у племени скагит в нижнем мире духи танцуют ночью, днем лежат грудой костей45 (по свидетельству бурятского шамана, он «в нижний мир не спускался, но видел его. Очень разное — черепа крутятся, с ними нельзя иметь дело, там все плохо»46). Аналогичный мотив превращения характерен и для черепа. В фольклорных традициях таковым является волшебный жених, имеющий облик черепа или головы, становящийся красавцем мужчиной (периодически или единожды и уже необратимо)47.

42 Там же. URL: http://www.ruthenia.nl/folklore^eгezkin/l 82_72.htm 11.07.2009

43Там же.

44Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. IV. Материалы этнографические. СПб., 1883.

45Березкин Ю.Е. Аналитический каталог. http://www.ruthenia.rU/folklore/berezkin/l22_6.htm

46Материалы российско-монгольской экспедиции 2008 г. Молодой шаман из рода хорибурят, 32 года.

47Этот широко распространенный мотив встречается у народов Амура и Сахалина, в СевероВосточной Азии (у чукчей, эскоалеутов), а также у других народностей, включая африканские.

200 Мифология и фольклор

Подобные мотивы нашли место в китайском и монгольском фольклоре. Ниже приведена китайская история встречи с черепом—сестрой героини.

В деревне Лайтин (Шанду) госпожа Ли сидела как-то днем в главном зале своего дома и увидела покойную сестру своего муэюа в белых одеждах, на голове у нее был платок. Призрак приблизился к ней и напал на нее, госпожа Ли сначала бегала вокруг кровати, но призрак не отставал. Тогда она выскочила из дома. Они что есть духу понеслись через кочки и камни, но никто не осмеливался прийти на помощь. К счастью, у северных ворот на призрака набросились с хлыстами всадники. Под их ударами призрак начал исчезать, пока от него не осталось ничего, кроме платка. Когда платок подняли, под ним увидели череп4%.

О киданьском владетеле,представлявшем собой череп, время от времени при необходимости принимавший цельный антропоморфный облик, повествует следующая легендаиз «Описания киданьскогогосударства».

Впоследствии был один владетель, прозывавшийся Най-ха. Этот владетель представлял собой всего-навсего череп, находившийся в куполообразной юрте (цюн-лоу), [он] был покрыт войлоком. Люди не могли видеть [его]. Когда у государства появлялись важные дела, то убивали белую лошадь и серого быка для жертвоприношения, и только тогда [он] принимал вид человека и выходил смотреть. По окончании дела входил вкуполообразную юрту и снова превращался в череп. Таккак [какой-то] человек из [этого] государства тайно посмотрел на него, он исчез49.

Мотив волшебного супруга, имеющего вид черепа, нашел отражение в следующей китайской истории, в которой фигурирует «необычная» невеста.

Во время Хань жил студент, фамилия которого была Тань. В сорок лет он не был еще женат, и всегдашним его счастьем и отрадой было чтение «Книги песен».

Как-то в полночь перед ним появилась девушка лет пятнадцатишестнадцати. Ни по прелести лица, ни по изукрашенности одежд равной ей не найдешь в Поднебесной. Вскоре по ее приходе зашел разговор, чтобы им стать мужем и женой.

— Но только я не как все люди, — предупредила она, — меня нельзя освещать огнем. Можно же будет осветит, только когда пройдет три года.

4 8 Гуан и цзи. //Цитпо:Гроот Я. де. Демонология древнего Китая... С. 198.

4 9 Мэн да бэй лу («Полное описание монголо-татар»). Факсимиле ксилографа. Перевод с китайского, введение, комментарий и приложения Н.Ц. Мункуева. М.: ГРВЛ — Наука, 1975. С. 103 (комм.).

Так она стала ему женой и родила сына. На исходе двух лет студент не утерпел и ночью, дождавшись пока она уснет, осветил ее и увидел, что выше пояса у нее живая плоть, как у всех людей, а ниже пояса одни сухие кости. Женщина проснулась.

— Вы провинились передо мной, — сказала она ему. — Раз уж я снизошла до вас, почему бы вам не потерпеть еще год — а там, пожалуйста, освещайте!

Студент, проливая слезы, вымолил у нее прощение, но удержать ее было уже нельзя50.

Вкалмыцкой сказке старуха рассказывает своему старику, что к ней приходит другой старик.

Каждый вечер приходит ко мне старик через череп, ложится со мной, и от него веет холодом, от которого я мерзну51.

Вприведенных выше историях интересной деталью является взгляд как помеха превращению персонажа. В легенде о киданьском владетеле персонаж исчезает, в истории о черепе-невесте, постепенно «обраставшей» плотью, нарушение запрета также ведет к прерыванию превращения и ее уходу.

Ив том и в другом случае «смотреть» отчасти смыкается со значением «освещать» (закрытая юрта, череп, накрытый войлоком; студент осветил «волшебную супругу», чтобы посмотреть). С одной стороны, нарушение запрета, приводящее к утрате «волшебного» супруга, — мотив, сближающий приведенные рассказы с волшебной сказкой. А с другой — особые свойства света/огня (очистительные, способные рассеивать чары, лишать магических способностей) являются темой множества поверий (лисы-оборотни китайского фольклора теряют свои свойства и предстают в истинном облике при свете факела; огонь и дневной свет рассеивают ночные наваждения, причиной которых выступают лисы; демоны или духи (например, танцующие ночью) днем превращаются в кости).

Во множестве рассказов, как и в приведенных выше, часть (череп, кость, рожденная голова) выступает в качестве вместилища иного, нечеловеческого, принадлежащего миру демонов и духов. В этом смысле часть может также трактоваться и как доведенный до предела признак кривизны (асимметрии), свойственный многим персонажам демонологии52.

50ГаньБао. С. 38Ф-397.

51Калмыцкая сказка (записала Т.Г. Борджанова от Т.М. Тягиновой). Холод как один из признаков нечисти в китайском фольклоре, крайне популярный в современной культуре и в частности в кинематографе.

52Неклюдов СЮ. Образ потустороннего мира в народных верованиях и традиционной словесности // Восточная демонология : сборник статей. М., 1998. С. 6—43.

202 Мифология и фольклор

Кривизна как идентифицирующий признак персонажа является крайне популярной в фольклоре разных традиций. Ей могут обладать самые разные, злобные или лояльные к человеку существа. По одному или по три глаза у монгольского духа огня, китайских духов земли (нередко у последних они располагаются вообще «не там, где надо», скажем, на ладонях рук, а руки находятся где-то в области ушей), одноглазые демоны засухи (гэ), китайский гуй бывает с отрубленной головой (специализируется на отрывании голов своих жертв, которые он потом складывает у себя в логове и таким образом компенсирует «недостачу» 53). Кривизной в некоторых случаях обладает монгольский алмас и демоница шулам (нередко представляемая как одногрудая и одноглазая).

Признак кривизны имеет вариативную реализацию. Одним из вариантов является нецелостность персонажа, его «инвалидность». Большое количество персонажей-«инвалидов» в китайском и монгольском фольклоре составляет наиболее злобное, опасное для человека демоническое «воинство». Для духов, умерших «несчастной» смертью, людей, не успокоившихся и мстящих, одной из функций становится «охота» на живых.

Несмотря на доминирующую зловредную функцию, эта группа духов может выступать также в качестве покровителей местности (и при соблюдении соответствующих обрядов почитания и жертвоприношений помогать ее жителям) или исполнять функцию духов-помощников (которые, как правило, бывают у колдунов и шаманов или ситуативно у обычных людей). Такие помощники считаются одними из наиболее сильных (у бурят разные духи-заяны: без голов, без рук, без ног, с выколотыми глазами, половинными телами, вырезанной грудью, ребрами: Нуужэ угей дохолонууд, хабирга угэй сумэрхэйнууд — «Хромые, без таза, дырявые, без ребра»54). В монгольских шаманских призываниях к ним обращены отдельные молитвы.

Девять буйных, Девять игривых, Девять безруких,

Девять безногих (калек), Девять немых (без языка), Девять глухих, Девять глупых.

53 Ш$о ±.Щ [Миньсу. Шанхай], 1983. Т. 4. С. 7; Гань Бао. Записки о поисках духов. СПб, 1994. С. 86, 116 и др.

54 Манжигеев И.А. Бурятские шаманистические и дошаманистические термины. М, 1978.

Свойства таких покровителей нередко распространяются и на самих магических специалистов, которые прибегают к их помощи. «По мнению нынешних бурят, большие и сильные шаманы отсекают свою голову и ходят без нее, иногда отсеченную голову кладут на столб и ездят при этом верхом или работают. Это бывает, если шаман имеет происхождение, в котором упоминаются предки духи-заяны с отсеченной головой»56

Рассматриваемые в данной статье персонажи в некотором смысле представляют собой доведенный до предела принцип кривизны («хромые, без таза, дырявые, без ребра») — здесь они представляют собой только одну кость без «всего остального».

Подобного рода «частичное» функционирование может являться и «профессиональным приемом» демонов. В рассказах часто вместо полноценного облика демона или злого духа упоминаются лишь отдельные его части. По мере необходимости демон может представать в виде той части тела, которая ему именно сейчас необходима: черные руки невидимых посланников Яньло-вана (та) вталкивают душу обратно в тело, появляющаяся ниоткуда голова начинает пожирать тушу свиньи,черная нога может поставить подножку в горах.

В государстве У пограничный военачальник Дэн Си заколол свинью для жертвоприношения духам. Приготовив все как должно, он подвесил тушу. Неожиданно появилась человеческая голова и принялась пожирать мясо. Си натянул лук, выстрелил и попал в голову. Она застонала, а потом три дня бродила вокруг дома51.

Другая история повествует о руке, чуть было не утащившей под землю обитателя дома — таким образом себя проявил лежащий под землей скелет (о «спрятанных» останках см. ниже).

204 Мифология и фольклор

В первом году Юнтай (765) в Янчжоу к северу от монастыря Сяоганьсы жил человек по фамилии Ван. Как-то летом он сильно напилсяи лежал на кровати, при этом рука его свешиваласьвниз. Жена его, боясь, что он заболеет ревматизмом,хотела было поднять ее, как вдруг перед кроватью появилась большая рука, схватила Вана и стащила его с кровати, после чего тело его стало медленно уходить в землю. Жена вместе со служанкамипыталась вытащить его обратно, но ничегоне помогало— земля словно разверзлась.Одежда и пояс, которые Ван положил рядом, также исчезли.Тогда, собраввсе силы,члены семьивсе-такивытащили его наружу, и на глубинеболеедвух чжанов нашли иссохший скелет, который, очевидно, находился там уже несколько столетий58.

Подобные описания, центральными героями которых становятся зловещие «части тела», по своему построению и повествовательным приемам нередко напоминают образцы одного из жанров современного детского фольклора — «страшилок». В то же время все они опираются на традиционное представление об особых свойствах демонов и духов, останков умерших, их способности причинять зло живым.

Представление о том, что останки это некая субстантивированная сущность (будь то призраки умерших, которые остаются рядом с местом захоронения, или своего рода новая сущность — демоны), отразилось в многочисленных сюжетах, связанных с местами захоронения. К подобным сюжетопорождающим локусам относятся как места массового захоронения, так и единичные погребения. Естественным образом большое количество поверий и сюжетов связано с кладбищами, установленными, «официальными», и неофициальными погребениями. Отдельным типом последних стали места погребения погибших солдат. С ними и в китайской, и в монгольской традиции оказался связан устойчивый набор сюжетов. Ниже приведен китайский текст о захоронении казненных пленных мятежников.

Во время мятежа в Санчжи пленных мятежников казнили в лесу западнее Дихуа (Дихуа — старое название Урумчи, сейчас это округ. Лес, о котором идет речь, тянется на несколько десятков ли и зовется в народе лесным логовом). Дело было в восьмой луне года у-цзы (1768). Через некоторое время в лесу появились круги черного воздуха, быстро двигавшиеся туда-сюда. Те, кто проходил по лесу в этих местах, сходили сума <...>.

Сюда прислали солдат, они стреляли при лунном свете из засады, и черный туман рассеялся59.

58Ю Ян цза цзу. Цз. 13. Цит по: Гроот Я. де. Демонология древнего Китая. СПб., 2000. С. 300—302.

59Цзи Юнъ. Записи из хижины «Великое в малом». СПб., 2003. С. 152

Вустной традиции современной Монголии бытует большое количество рассказов о разного рода проявлениях призраков солдат. Приведенный ниже, вероятно, является своего рода отголоском событий на Халхин-Голе.

Водном месте стояла военная часть — много солдат там умерло. И появились блуждающие огни. Вообще сейчас этого много. В сомоне Сумбэр на заставе каждый вечер слышны крики «банзай», потом топот, потом появляются призраки солдат в форме 1945 года (06.08.08. Шуну Чулуулбор, дариганга, 57 лет)60.

Вдругом монгольском рассказе фигурируют уже китайские солдаты (гамины, как называли их монголы, образовав это слово от названия партии Гоминьдан, правившей в Китае или его частях с 1919 г.).

Внашем Дзун-Чойре было много гаминов. Дугар-мэйрэн61 пришел и мно-

гих из них поубивал. Потом Барон62 половину убил, а половину прогнал62*.

Через два года после этого «наступил год свиньи (1923), в средний месяц зимы которого была страшная бескормица», и в доме старого ламы Бурого Гэмпила поселились призраки-чуткур, которые изводили хозяина и его посетителей шумом и тем, что повсюду летали доски и топоры. И однажды

Гэмпж-гуай принес в юрту кусок замороженного бараньего мяса, чтобы он оттаял. Положил на ящик слева. Вдруг нога от этого куска отодралась и упала на пол. Он поднял её и снова положил на ящик. Тогда она прыгнула на правую стенку и упала, как будто её кто-то бросил, а никого не видно.Потом нож:, которым старик режет мясо, когда ест, тоже прыгнул и прямо по рукоятку вошел в эту баранью ногу64.

Когда же ничего не помогло совладать с чуткурами, позвали сильного ламу.

Лама приехал в Дзун-Чойр и начал молитву-обряд по уничтожению духов. Он увидел сон, будто много-много китайских солдат уходит на юг со своими кружками65.

Группа сюжетов, связанная с захоронением военных, имеет ряд особенностей. Нередко они сохраняют связь с конкретными (относительно близкими) историческими событиями, являются их своеобразным отражением.

60Российско-монгольская экспедиция 2008.

61Один из лидеров антикитайского движения в конце 10-х — начале 20-х годов XX в.

62Барон фон Унгерн-Штернберг, офицер российской армии, пытавший в 1921 г. установить в Монголии свою диктатуру.

63Цендина А.Д. Рассказы о чертях из записей Ц. Дамдинсурэна // Живая старина. М., 2008. №4. С. 27—30.

64Там же.

65Там же.

206 Мифология и фольклор

Персонажи этих сюжетов (погибшие солдаты) обладают двумя сильными «демонологически продуктивными» чертами, такими, как «неправильная смерть» (неестественная, трагическая, слишком ранняя) и «инородность». Принадлежность к иной этнической группе часто оказывается основанием для демонизации в самых разных традициях (представление о «чужих» богах и демонах, сопровождающих инородцев, о более сильных магических специалистах, как правило, сосредоточивающих свое внимание на «недобрых» аспектах деятельности, демоническое восприятие самих инородцев).

Смежность представлений о «чужом» демоническом и «чужом» иноплеменном приводит к переносу признаков демона на описательный образ иностранца (в китайском языке это составляет отдельное сочетание — янгуй и дун янгуй, «заморский черт» и «черт с восточного океана», например о японцах66). Многие китайские демоны изображаются с красными волосами, что, по мнению некоторых исследователей, также носит черты этнического восприятия67.

В свою очередь, в монгольском фольклоре существует представление о том, что китайцы, которые всю жизнь стремятся к богатству (видимо, сказались также социальные реалии — китайцы на территории Монголии занимались торговлей и ростовщичеством) и хотят «сделать большой гроб, чтобы все забрать с собой», после смерти в виде призраков-чуткур остаются рядом со спрятанными деньгами68. В историях о таких китайцах часто фигурируют китайские золотые монеты.

Еще один раз через тоно в юрту Гэмпил-гуая упалла бутылка водки и китайские монеты прямо ему в руки. Гэмпил-гуай спрятал монеты под подушку, а бутылку водки разбил о камень на дворе. Вернулся домой — бутылка стоит целёхонька. Полез под подушку — семьдесят монет превратились в лошадиный помёт69.

В другом рассказе монета, брошенная рябым китайцем, оказывается настоящей.

Еще один раз читаю «Луйджин». Вдруг у дверей что-то сверкнуло. Я увидел это краем глаза. Не прекращая молитвы, посмотрел на двери, вижу — пришло несколько китайцев. Они держат в руках монеты, те исвер-

6 6 Большой китайско-русский словарь / Под ред. проф. И.М. Ошанина. М., 1984. Т. 4. С. 478.

67Грумм-Гржимайло Г. Е. Почему китайцы рисуют демонов рыжеволосыми? (к вопросу о народах белокурой расы в СреднейАзии). СПб., 1899.

68Сообщение Г. Бильгуудэя, проф., сотрудника Института языка и литературы в г. УланБаторе.

69Цендина А.Д. Рассказы о чертях. С. 27—30.