Мифы и легенды австралии Собраны к. Лангло‑Паркер. Пер. С. Любимова и и. Курдюмова

Диневан‑эму и Гумбл‑габбон – дрофа

Диневан‑эму как самая большая птица был признан королем всех птиц. Дрофы Гумбл‑габбон завидовали Диневанам. Гумбл‑габбон‑мать особенно сильно завидовала Диневан‑матери. Она с завистью смотрела на высокий полет Диневанов и их быстрый бег. Она думала, что Диневан‑мать хвастается перед ней своим превосходством, когда после долгого и высокого полета спускалась вблизи нее на землю, хлопала своими большими крыльями и начинала гордо ворковать. Это не было громкое воркованье самца; это был тихий, торжествующий, удовлетворенный звук, всегда раздражавший Гумбл‑габбон.

Гумбл‑габбон долго думала о том, как покончить с превосходством Диневан. Она решила, что сможет достигнуть этого, только повредив ей крылья и лишив ее возможности летать. Но как это сделать? Она знала, что ничего не добьется ссорой и открытой борьбой с Диневан, потому что ни одна Гумбл‑габбон не могла устоять в борьбе с Диневан. Очевидно, она должна достичь своей цели хитростью.

Однажды, увидев издали идущую к ней Диневан, Гумбл‑габбон присела на землю и сложила свои крылья так, что казалось, будто их у нее нет.

Когда Диневан немного поговорила с ней, Гумбл‑габбон спросила:

– Почему ты не подражаешь мне и не обходишься без крыльев? Каждая птица летает. А Диневаны, чтобы быть королями птиц, не должны летать. Если все птицы увидят, что я обхожусь без крыльев, они поймут, что я самая умная, и сделают меня королевой.

– Но у тебя же есть крылья, – сказала Диневан.

– Нет, у меня их нет. – И в самом деле, она выглядела бескрылой, так хорошо были скрыты ее крылья, когда она сидела в траве.

Диневан ушла и долго думала над тем, что услышала. Она обсудила все со своим мужем, который огорчился так же, как и она. Они решили не допустить Гумбл‑габбон царствовать вместо них, даже если им придется потерять крылья, чтобы сохранить королевский сан.

В конце концов они решили пожертвовать своими крыльями. Диневан‑мать показала пример и уговорила своего мужа отрубить ей крылья каменным топором камбу, а затем отрубила их ему.

Как только эта операция была закончена, Диневан‑мать решила поскорее сообщить Гумбл‑габбон о том, что они сделали. Она побежала на равнину, где оставила Гумбл‑габбон, и, найдя ее сидящей по‑прежнему на земле, воскликнула:

– Посмотри, я последовала твоему примеру. У меня теперь нет крыльев, они отрублены.

– Ха‑ха‑ха! – засмеялась Гумбл‑габбон и, вскочив, начала танцевать от радости. Как ловко все получилось! Она расправила свои крылья, похлопала ими и сказала:

– Я обманула тебя, короткокрылая. Вот мои крылья! Да стоит ли выбирать вас, Диневаны, королями, если вас так легко обмануть. Ха‑ха‑ха!

И, насмехаясь, Гумбл‑габбон громко захлопала крыльями перед Диневан. Диневан бросилась к ней, чтобы наказать ее за обман. Но Гумбл‑габбон улетела, а бескрылая теперь Диневан не могла догнать ее.

Диневан пошла, раздумывая над своим несчастьем. Она решила отомстить. Но как? Ни она, ни ее муж не знали. Наконец Диневан‑мать придумала план и приготовилась к его выполнению.

Она спрятала всех своих маленьких Диневанов, кроме двух, под большим кустом, а с двумя малютками пошла на равнину к Гумбл‑габбон. Спускаясь с покрытого галькой хребта морилла, где находился ее дом, она увидела Гумбл‑габбон с ее двенадцатью детьми.

Побеседовав с Гумбл‑габбон, она вдруг сказала:

– Почему ты не подражаешь мне? У меня только двое детей. Двенадцать слишком много, чтобы их прокормить. Если у тебя будет много детей, они никогда не вырастут большими птицами, как Диневаны.

Гумбл‑габбон ничего не ответила, но подумала, что Диневан права. Ведь действительно, молодые Диневаны были гораздо крупнее, чем дети Гумбл‑габбон. Расстроенная Гумбл‑габбон подумала: «Не потому ли так малы мои дети, что их больше, чем у Диневан? А как было бы хорошо вырастить их такими же большими, как Диневаны!» Тут она вспомнила о том, как обманула Диневан, и подумала, что тоже может быть обманута. Но, взглянув туда, где кормились Диневаны, и увидев, насколько крупнее ее птенцов были двое молодых эму, она тут же безумно позавидовала.

– Не быть Диневанам королевскими птицами равнин! – решила она. – Гумбл‑габбоны заменят их. Они вырастут такими же большими, как Диневаны, сохранят свои крылья и будут летать, чего не могут теперь делать Диневаны.

И Гумбл‑габбон убила всех своих птенцов, кроме двоих. Затем она пошла туда, где кормились Диневаны.

Увидев Гумбл‑габбон только с двумя детьми, Диневан спросила:

– Где же твои остальные птенцы?

– Я их убила, оставила только двоих. У них будет вдоволь еды, и они вырастут такими же большими, как твои.

– Ты жестокая мать, – убила своих детей. Ты жадная мать. У меня двенадцать птенцов, и всех их я кормлю. Ни за что на свете я не убью ни одного из них. Даже если бы я получила взамен свои крылья. Здесь хватит пищи для всех. Посмотри на куст – он покрывается ягодами, чтобы кормить мою большую семью. Посмотри на кузнечиков – они прыгают кругом, чтобы мы могли ловить и есть их.

– Но ведь у тебя всего двое детей!

– Нет, у меня их двенадцать. Я пойду и приведу их. – И Диневан побежала к кусту, где спрятала десятерых своих птенцов.

Вскоре она уже возвращалась, вытянув шею, гордо закинув назад голову, а перья ее хвоста бубу‑телла покачивались на бегу. Она издавала странные горловые звуки – песню радости Диневанов. Рядом с ней бежали красивые, нежные малютки с полосатым оперением, насвистывая детскую песенку Диневанов.

Диневан скрыла десять своих птенцов под большим кустом после того, как поддалась уговорам дрофы и отрубила себе крылья. (Можете ли вы найти топор, которым она это сделала?) Она идет назад к Гумбл‑габбон с двумя своими птенцами посчитаться с хитрой птицей. Дальше читайте…

Приблизившись к Гумбл‑габбон, Диневан перестала ворковать и торжественно сказала:

– Видишь, я говорила правду. Вот мои двенадцать детей. Можешь смотреть на них и думать о своих несчастных убитых детях. А пока ты думаешь, я предскажу тебе судьбу твоих потомков. Хитростью и обманом ты лишила Диневанов их крыльев, и, пока Диневаны бескрылы, Гумбл‑габбон будет нести только два яйца и иметь двоих детей. Мы поквитались: у тебя есть крылья, а у меня – дети.

С тех пор Диневан‑эму не имеет крыльев, а Гумбл‑габбон – дрофа каждый сезон кладет только два яйца.