Современный Израиль

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

Интересно, что первый еврейский университет – ПЕУ – старательно воспроизводил эту домашнюю и семейную атмосферу. По воспоминаниям С.Г. Парижского, многие преподаватели, приезжавшие из-за границы, изумлялись, видя в университете людей, одетых совершенно по-домашнему и к тому же суетящихся на кухне: многие из студентов ПЕУ соблюдали кашрут, и университет становился нетолько местом учебы, ноиместом, где можно приготовить и получить кошерную пищу (Парижский, 2019).

Во-вторых, если советское университетское преподавание возводило себя к академической гебраистике – российской и – шире – европейской, то неформальная система преподавания иврита воспринимала себя иначе. С одной стороны, она чувствовала изоляцию и разрыв с прежней традицией. «У многих из нас было ощущение, что мы являемся первопроходцами, что до нас ничего или почти ничего не было» (Кошаровский, 2008: т. 2, ч.V, гл. 27), – пишет Ю. Кошаровский. С другой стороны, она искала себе совсем других союзников и другие культурные образцы. С. Ямпольская отмечает: «Действительно, характерная черта этого периода – утрата преемственности», среди причин которой она называет нетолько изоляциюевреевСССРотмировойкультурнорелигиозной еврейской среды, но и «обновление самого состава понятия «еврейскость» (переориентация на собственно израильскую, а не еврейскую вообще культуру)» (Ямпольская, 2010: 51).

Преподаванию иврита в советских вузах было совершенно чуждо как стремление приобщиться к современной израильской культуре, так и стремление выразить таким образом свою национальнуюпринадлежностьивосполнитьнедостающиекомпоненты в своей самоидентификации. Еще более была ему чужда идея принадлежности к узкому семейно-домашнему кругу.

70

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

Еслинеофициальноегебраистскоедвижениеиощущалосвою преемственность по отношению к кому-нибудь, то это было довоенное сионистское движение. З. Гейзель отмечал, что налаживать преподавание иврита в Прибалтике было легче, поскольку там в 1980-х гг. еще существовало наследие «Бейтара» (Гейзель, 2019). С.Г. Парижский вспоминает санкт-петербургского гебраиста И.Г. Левина, выпускника довоенной сионистской гимназии в Даугавпилсе (Парижский, 2019).

Следствием этого осознания себя было отношение упомянутых групп к Израилю.

Наименее интересным Израиль представлялся христианам, желавшим изучить язык Библии. Им был нужен священный текст – а не современная литература, древний язык – а не современный, язык записанного текста – а не разговорный язык. Современная израильская культура их совершенно не привлекала.

Полной противоположностью им были учителя и ученики неофициальных ульпанов. Прежде всего иврит был для них инструментальной необходимостью на пути в Израиль: его учили, чтобы уехать; многие ученики и учителя были отказниками, многим рано или поздно удавалось выехать. Эфраим Холмянский, аргументируя необходимость создания «проекта городов», пишет: «Как разъединены люди! В Москве, Ленинграде худо-бедно есть какая-то еврейская жизнь. А в провинции, где живет три четверти всего нашего еврейства… Вот захотел человек, к примеру, уехать в Израиль. Иврит захотел выучить – куда он пойдет? А может, прямо на соседней улице еще один такой чудак обретается… Так ведь они же не знают друг друга! Просто брошены, честное слово, как больные сироты, полтора миллиона евреев провинции на произвол судьбы, обречены на

71

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

деградацию,наассимиляцию,исчезновение…Тольковообразить себе, что, может, где-то, в какой-то дыре сидит еврей, такой же, как я, и не знает, куда ему ткнуться! Если я в Москве полгода искал учителя, если мне в Москве столько времени понадобилось на то, чтобы добыть вызов! А каково ему там…» (Холмянский, 2007: гл. 2).

Нередко интерес к ивриту был всего лишь частью интереса ко всему еврейскому, который в дальнейшем перерастал в сионистские устремления. Один из учителей иврита, Дан Рогинский, вспоминает:«…Ивритбылоченьважнымфакторомнашейжизни. Кроме собственно иврита тамприсутствовал мощный элемент сионистскоговоспитания.Ученикиучилисьлюбитьнетолькоиврит, но и Израиль». Сам Кошаровский подытоживает главу опреподавании иврита следующим образом: «Через ульпаны распространялась пассионарная энергия движения, освобождавшая евреев от оков страха и незнания, изоляции и одиночества, унижения и отчаяния. В ульпанах и кругах преподавателей иврита сформировались стойкие борцы за выезд и возрождение еврейской национальной жизни…» (Кошаровский, 2008: т. 2, ч. V, гл. 27).

Израиль воспринимался как культурная метрополия – икакосновнойисточникзнанийобивритеиеврейскойкультуре.

Уехав в Израиль, преподаватели «первого поколения» (ученики М. Палхана) присылали на родину учебные книги, словари, литературные произведения на иврите, аудиокассеты и т.п. ИзИзраиляприсылалиисионистскуюлитературунарусскомязыке. З.Гейзель перечисляет книги, которые московские учителя пересылаливпровинцию:«Восновномэтобыликнигииздательства «Библиотека-алия». Потрясающе шли «Эксодус», «Город Цфат», была книга про Энтеббе Ури Дана, была книга о Шестидневной

72

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

войне двух Черчиллей. У меня была самиздатовская книга «Закаленные яростью»…» (Кошаровский, 2008: т. 4, ч. VIII, гл. 49).

Среди преподавателей иврита и их родных были люди, которыедоприездавСССРуспелипожитьвПалестинеидлякоторых иврит был родным (или хорошо известным) языком: И. Минц, Л. Палхан-Трахтман, А. Левит. Кроме того, во многих воспоминаниях отмечается, что примерно раз в неделю в той или иной московской группе изучения иврита на урок или на «диббур» приглашали израильтянина – носителя языка: израильтяне – обладатели двойного гражданства (израильского и американского, израильского и одной из европейских стран) приезжали в Москву по туристической визе и искали встреч с изучающими иврит, прежде всего – с отказниками.

Некоторые израильские журналисты и активисты организовали связь с подпольными группами по изучению иврита: Авраам Тирош из газеты «Маарив», Сара Френкель, Сара ХаммельизкибуцаСаадпереписывалисьистаралисьперезваниваться с советскими отказниками.

Наконец, финансовую, организационную и политическую поддержку отказникам и учителям иврита оказывало «Бюро по связям» («Натив»).

До 1967 г. у советских граждан была возможность – пусть теоретическая – обратиться в израильское посольство. Воспользовалось такой возможностью крайне малое число людей, среди них – Яков Кедми (Казаков):

«Началось с того, что я зашел, вернее, прорвался в Израильское посольство. Я, как и все советские граждане, был уверен, что в посольство меня не пустят. Но мне было 19 лет, я проскочил мимо милиционера охраны, и он не успел меня схватить…

73

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

Яосмотрелся – в углу двора, ты же знаешь, была дверь. Когда я подошел к этой двери, она открылась. Там стоял работник посольства… Сотрудник меня спрашивает: «Что вы хотите?».

Яему: «Хочу выехать в Израиль, как это сделать?». «Есть ли у вас кто-нибудь в Израиле?» – спрашивает. «Никого нет». Тогда он мне говорит: «Прецедентов не было. Я не знаю, как вы сможете уехать в Израиль. Мы, со своей стороны, конечно, вас примем – по закону о возвращении. Но как вы добьетесь разрешения от советских властей? Тут мы вряд ли можем вам чем-либо помочь». Я спросил, какова официальная процедура. Он объяснил, что я должен обратиться в ОВИР, но если у меня нет родственников, которые могли бы прислать мне вызов, то это нереально. Потом добавил: «Знаете что… если ваши намерения серьезны, приходите через неделю, и мы с вами поговорим еще». Я думаю про себя: «Интересно излагает… прийти еще раз через неделю!

Язнаю, где я буду через неделю? Он знает?..» Это советская психология. Я прорвался в посольство. Они там ждут. Я буду из него выходить,итутонименя…Яемуговорю:«Хорошо,чтóувасесть об Израиле?» «Что вы хотите?» «Учебники иврита и материалы обИзраиле».Онмненабралвсякихкнижек,яразложилихпокарманам…

–Когда это было?

–19 февраля 1967 г.» (Кошаровский, 2008: т. 1, ч. III, гл. 11).

1967 г., ознаменованный Шестидневной войной и разрывом дипломатических отношений между СССР и Израилем, для многих евреев стал временем пробуждения национального самосознания и особого отношения к Израилю.

Промежуточную позицию занимала группа, связанная с официальным вузовским изучением иврита. Сочувствие Израилю

74

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

не поощрялось, однако интерес к стране, к ее политике, экономической и военной системе от студентов требовался. Чтобы быть в курсе актуальных новостей, студенты читали израильские газеты – коммунистическую «Зо ѓа-дэрэх» и«Аль ѓа-мишмар», печатный орган движения «Ѓа-шомэр ѓа-цаир». Доэтого они осваивали базовый курс иврита по израильскому учебнику «Элеф милим».

Впрочем, и симпатии к Израилю среди университетских преподавателей, особенно пожилых еврейских людей, не были редки. Приведем отрывок воспоминаний Н. Пушкарева, офицера ГРУ, который был направлен изучать иврит в Военном институте иностранных языков у А.И. Рубинштейна, преподававшего и в ИСАА (ИВЯ) МГУ:

«Он много рассказывал нам об истории Израиля, который был образован в 1948 г. По его словам, И. Сталин добивался того, чтобы Израиль стал просоветски настроенным государством. Поэтому по решению ЦК КПСС многие евреи-комму- нисты вышли из состава КПСС и вошли в Компартию Израиля, предварительно выехав из СССР. Однако сталинский план не осуществился, и Израиль пошел по иному пути развития. <…>

Много интересного рассказывал Абрам Иосифович [Рубинштейн] об истории еврейского народа, его расселении по миру, его обычаях, традициях и обрядах. Он любил свой народ, любил Израиль и приветствовал его освободительную политику» (Пушкарев, 2004)6.

6 Автор этих воспоминаний был также командирован ГРУ в кружок по ивриту в Московской хоральной синагоге, где быстро был разоблачен: отправляясь на урок, он не удосужился снять рубашку с погонами, просто надев поверх нее свитер, – и был раскрыт, когда кто-то из соучеников решил похлопать его по плечу.

75

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

Две последние группы объединяло ощущение изоляции, отсутствия интенсивных связей с Израилем – страной изучаемого языка – и нехватка учебников и учебных материалов. Наиболее явной она была в той группе, которая стремилась к контактам с Израилем сильнее всего.

Очевидным следствием этой изоляции была низкая квалификацияпреподавателей.ПометкомувыражениюС.Г.Парижского, «кто знал четыре буквы – преподавал тем, кто знал две»: многие начинали преподавать, зная лишь самые азы и опережая своих учеников всего на несколько уроков по учебнику, совершенствуясь в процессе.

Поощрялись участие и активность учеников, даже если они находилисьвсамомначалеизученияязыка.Вчастности,дляэтого существовала практика «диббуров» – вечеров разговорного иврита: председатель такого вечера делал доклад на иврите – и всем присутствующим предлагалось его обсудить или просто поговорить между собой на иврите. Многие участники «диббуров» вспоминают, что большинство присутствующих часто или стеснялись говорить, или знали иврит еще настолько плохо, что едва могли произнести несколько фраз.

Э.Холмянский,одинизруководителей«диббуров»,вспоминает: «Неделя проскакивает за неделей, не успеешь оглянуться – уже снова пора идти на «дибур». А сколько времени тратишь на подготовку – чтобы участникам было легко, чтобы все происходящее на «дибуре» казалось им возникающим само собой, спонтанно, плавно вытекающим одно из другого. Чтобы и шутки

вовремя, и прибаутки, и темы для разговоров… Уже после нескольких «дибуров» я начинаю выбиваться

из сил. Фантазия моя иссякает, доступный материал на исходе.

76

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

Поди-ка попробуй каждый раз заново зажечь аудиторию! Однако народу на «дибуре» заметно прибавилось. Появились люди разного уровня – кто-то уже пятнадцать лет учится, а кто-то всего год. У некоторых довольно большой пассивный запас, – такие хорошо понимают, но сами говорить не умеют. Как же сделать так, чтобы всем было интересно?» (Холмянский, 2007: гл. 1).

Какие учебные пособия использовались? Во-первых, несколько израильских учебников: «Мори» (Л. Риклис, 1955), «Элеф милим» (А. Розен, 1955), позже – «Ѓабет у-шма» и «Кра у-хтов» (Ю. Кайс, П. Энох, 1966), «Шеат иврит» (Э. Лауден, Л. Вайнбах, 1990) и учебник для более продвинутого уровня – «Иврит хая» (Н. Барас, Ш. Хайят, 1989); во-вторых, израильские словари; в-третьих,сборникиизраильскихпесен(«Широны»);в-четвертых, иногда привозившиеся произведения израильской литературы; и в-пятых, израильские СМИ – иногда доходившие до СССР израильские газеты (прежде всего газета на легком иврите «Шаар ле-матхиль»игазетаизраильскойкомпартии«Зоѓа-дэрэх»),аудио- курс, составленный из радиопередач на легком иврите «Шалом ми-Йерушалаим», радио «Коль Исраэль». Процитируем воспоминания Л.Ф. Престиной-Шапиро о своем отце Ф.Л. Шапиро:

«С шести утра, лежа в постели, взяв карандаш и бумагу, отец начинал просматривать израильские газеты, книги, одевал наушники, боясь пропустить первую передачу «Коль Исраэль» (Престина-Шапиро, 1999).

Кроме того, одним из пособий для изучения языка служило советское пропагандистское ивритоязычное радио «Диврей шалом ве-кидма» («Слова мира и прогресса»).

Наконец, использовались материалы, подготовленные советскими неофициальными преподавателями самостоятельно:

77

Часть 1 Языки, социальные практики, межкультурные взаимодействия

так называемая «тетрадка» (сборник текстов и упражнений) Моше Палхана и курс «Иврит кала» («Ду сихим»), составленный Б. Лидским. Первым официально признанным аудиокурсом, составленным неофициальным преподавателем, стал аудиокурс, записанный Риной Заславски по заказу языковых курсов при Ереванском государственном университете.

В1990-е гг. ситуация изменилась. Израиль, бывший далекой

инедоступной, почти мифической «прародиной», с помощью которой конструировалась идентичность преподавателей и учеников неофициальной системы, стал гораздо ближе и одновременно перестал восприниматься как нечто домашнее и маркирующее узкий круг «причастных».

Что именно изменилось?

Во-первых, изучение иврита стало широко распространенным и доступным. Появились легальные и бесплатные ульпаны «Сохнута», позже – «Натива», и подавляющее большинство евреев, желающих уехать в Израиль, прошло через них.

Во-вторых, исчезли «процентные нормы» при приеме в вузы – и примерно 10 лет программы по гебраистике и иудаике в вузах обучали в большинстве своем еврейских студентов. Примечательно, что в дальнейшем ситуация снова изменилась (см. ниже).

В-третьих, одна из существовавших мотиваций для изучения иврита–декларациясвоейпринадлежностикеврействуиполуче- ниеключакеврейскойкультуре–нескольковидоизмениласьипо- лучила принципиально новые организационные возможности.

Однакоза2000-еи2010-егг.значительныеизмененияпретер- пело само российское еврейство.

78

Глава 2 Преподавание и изучение иврита в СССР и современной России

Российское еврейство после 1990 г.: общество, национальная самоидентификация, языки

Нарубеже1980-хи1990-хгг.советское / российскоееврейство переживало масштабные перемены. Их осмысление происходило в тесной связи с дискуссиями о будущем еврейства: сколько евреевуедут,асколькоостанутсянатерриториибывшегоСССР? Что произойдет с оставшимися? Как будет организована еврейская жизнь? Будет ли она построена по образцу еврейской жизни в других странах диаспоры – или российское еврейство выберет свой особый путь? Насколько оно будет религиозным? Что будет считаться маркером еврейства?

Все вопросы, связанные с еврейским образованием и изучениемеврейскихязыков,такжеставилисьвсвязисбудущимпостсоветского еврейства.

В1990-е гг. проблема этого будущего не раз обсуждалась как в социологических исследованиях, так и на совещаниях сотрудниковеврейскихорганизаций.Этиорганизациистановились новыми акторами на постсоветском пространстве и старались так или иначе повлиять на российских евреев: либо склонить их к отъезду в Израиль, либо создать особую новую еврейскую среду и культуру на территории бывшего СССР.

Обратимся к социологическим исследованиям российского еврейства 1990–2000 гг.

Вработе1996г. Р.Рывкинапишет:«Имеются…многовариантныекартиныбудущего.Так,Д.ПрейгериД.Телушкинназывают пять его вариантов: 1) ассимиляция; 2) эмиграция в еврейское государство Израиль; 3) «иудаизация» неевреев; 4) организация отпораантисемитизму;5)убеждениенееврееввестиобразжизни,

79