2. Моделирование имиджа издания и его воплощение в системе разделов, рубрик и фирменном стиле издания

Билет № 10. 1. Механизмы восприятия журналистской информации

Восприятие, перцепция (от лат. perceptio) — познавательный процесс, формирующий субъективную картину мира. Это психический процесс, заключающийся в отражении предмета или явления в целом при его непосредственном воздействии на рецепторные поверхности органов чувств. Восприятие — одна из биологических психических функций, определяющих сложный процесс приёма и преобразования информации, получаемой при помощи органов чувств, формирующих субъективный целостный образ объекта, воздействующего на анализаторы через совокупность ощущений, инициируемых данным объектом. Как форма чувственного отражения предмета, восприятие включает обнаружение объекта как целого, различение отдельных признаков в объекте, выделение в нём информативного содержания, адекватного цели действия, формирование чувственного образа.

Восприятие — нечто значительно большее, нежели передача нервной системой нейронных импульсов в определенные участки мозга. Восприятие также предполагает осознание субъектом самого факта стимулирования и определенные представления о нем, а чтобы это произошло, сначала необходимо ощутить «ввод» сенсорной информации, т. е. испытать ощущение. Иными словами, восприятие есть процесс осмысления стимуляции сенсорных рецепторов. Есть основания взглянуть на восприятие как на задачу, которая заключается в сосредоточении на сенсорном сигнале, анализе и интерпретации для создания осмысленного представления об окружающем мире.

2. Магическое мышление. Мифологический текст в современной журналистике

По мнению исследователя Е.Е. Прониной, такой вид мышления восходит к первобытному, к «жизни-на-грани-смерти» [3, С. 53]. Это коммуникация особого типа, когда «конкретный первобытный человек жил в радостном предощущении победы над грозящей ему насильственной смертью». И эта коммуникация нагнетала в нем чувство братской общности, защищенности, личной значимости и могущества, доводя обыденное самоощущение до эйфории вплоть до экстатической готовности к самопожертвованию. По словам автора Е.Е. Прониной, «в сущности, это [был] психологический рай на земле» [3, С. 53]. В чем же специфика данной парадигмы мышления? Один из первых исследователей первобытного мышления Э. Тайлор считал, что основой характерных черт первобытной культуры является одушевление природы. То есть речь идет об аниматизме – особом состоянии веры во всеобъемлющую безличную одушевленность природы, соединяющую все и всех в единую мировую душу. На стадии аниматизма физическое и психическое как бы не разделяется. Все и вся – это одновременно и реалии внешнего мира, и проявления единой одушевленности природы, переживаемые как движения собственной души. Э. Тайлор в своем труде «Первобытная культура» отмечает, что «если, однако, взглянуть на мифологию с более рациональной точки зрения, становится ясным, что анимистическое объяснение мифов поддается еще более обширному обобщению. Объяснение процессов природы и ее изменений жизненными явлениями, похожими на жизнь созерцающего ее мыслящего человека, составляет только часть гораздо более обширного умственного процесса. Объяснение это принадлежит к той великой теории аналогии, которой мы обязаны столь значительной частью нашего понимания окружающего нас мира. <…> Аналогии, которые для нас не что иное, как вымысел, были действительностью в глазах людей прошлого времени» [4, С. 136-137]. Далее автор констатирует «то, что мы называем поэзией, было для них действительной жизнью, а не маскарадом богов и героев…» [4, С. 137]. По мнению Е.Е. Прониной, все виды магии и волшебства являются выражением данного уровня мышления [3, С. 55]. Еще психоаналитическая практика З. Фрейда показала, что в сновидении сгущается множество идей, а чувство, вызываемое одним предметом, смещается на другой, смежный, подчас не относящийся к делу. Позже другой гигант психоанализа К.-Г. Юнг распознал в психике человека так называемые «архетипы коллективного бессознательного», которые не вырабатываются людьми лично, а передаются генетически и служат источником общечеловеческой символики, в том числе мифов и сновидений. «Магическое мышление как ассоциирование идей и по сходству и по смежности может породить столь длинные цепочки метафорических и метонимических переносов значений, что собственное содержание итоговых представлений утратит очевидную связь с предшествовавшими переходами и обретет совершенно самостоятельное значение, превратится в самодостаточный символ», – утверждает автор Е.Е. Пронина [3, С. 58]. Культуролог-структуралист К. Леви-Строс описал четыре обязательных момента, свойственных смыслообразующей единице первобытного мышления – мифеме: 1) во-первых, мифемой предрекалось в полном смысле абсолютное, тотальное и вместе с тем конкретное возмездие. И только в случае соблюдения предписания индивид сохранял право на пребывание в общине. В случае нарушения под угрозой оказывалась целиком вся община. На более ранних этапах развития цивилизации это было то, что называется «табу». Таким образом, явное или скрытое табуирование – есть необходимый момент мифемы. 2) во-вторых, поступательное развитие мысли в мифеме детально не отслеживалось, поскольку обоснования и доказательства опускались, словно это была коллективная внутренняя речь. Мысль как бы «выныривала» из непроглядной бессмысленности, чтобы затем снова нырнуть и снова всплыть в новом четком утверждении и т.д. То есть применялся прием так называемой трансдукции, когда «какое-либо определение приписывается предмету в силу того, что это же самое определение принадлежит другому предмету» [3, С. 60]. Е.Е. Пронина отмечает, «получается, что сведение к самоочевидности, провоцирующее «Ага-переживание» - тоже необходимый момент мифемы» [3, С. 62]. 3) в-третьих, то, что мифема предписывала делать, всегда было элементарно: «не видеть», «явиться» и т.п. Элементарно не значит легко. Выполняемое действие должно быть наблюдаемо, то есть подконтрольно общине. Получается, что магическое мышление не только авторитарно, но и публично. 4) четвертый необходимый момент – мистическая непроницаемость смысла мифемы. Мифологический текст ориентируется прежде всего на иррациональную сторону человеческой психики: когда ищут не информации, а надежды, не фактов, а оценок, не логики, а исхода чувствам и т.д. Чтобы подготовить мифологический текст, журналисту приходится самому погружаться в магическое мышление, смешивая реальность и символику; догадки, которые придают желаемый смысл событиям и факты; логику науки и директивы идеологии. Любая мифема изначально амбивалентна. Ее предельное повеление несет в себе предельное самоотрицание. Но современная мифема – особо хрупкий психологический феномен. Она мгновенно мутирует, как только изменяются интеллектуально-нравственные основания политики. Хотя мифологический текст может быть создан и использован с откровенно манипулятивными целями, это не отменяет его значимости в контексте массовой коммуникации и журналистского творчества. Мифологический текст также может быть ориентирован на позитивные ценности, а поэтизация действительности – характерная черта такого текста. Исследователь Е.Е. Пронина по этому поводу отмечает, что «и читатель, и журналист, соскальзывая в пралогическое мышление, испытывают облегчение и даже удовольствие» [3, С. 91]. Ведь ситуация в таком случае воспринимается красочнее, эмоции обостряются. Словом, следовать за коллективным бессознательным – самое приятное из того, в чем состоит творчество-в-процессе-коммуницирования. Тем не менее психика развивалась дальше, и это приводило к иным парадигмам мышления и порождало иные стили творчества и иные типы текста.

Билет № 11. 1. Внутренний имидж: формирование, диагностика, коррекция

Не менее важен и внутренний имидж журналиста, который создается постепенно, от публикации к публикации. Основой социального имиджа журналиста следует признать возникновение так называемой «публичной индивидуальности». Моделироваться социальный имидж может по разным признакам: по типу контакта с аудиторией, по уровню близости, по функции в процессе социализации, по типу текста и парадигме мышления. Как было показано выше, встречаются такие типы имиджа журналиста, как Друг, Авторитет, Эксперт, Герой, Загадка, Кумир, Мэтр, Учитель, Мифотворец, Моралист, Игрок, Психоаналитик. Все они находят и разрабатывают индивидуально-неповторимые способы отображения реальной жизни, у каждого из них есть свой читатель, свои темы и свое место в издании. В процессе творческого освоения фактического материала каждый из них, обладая определенным жизненным опытом, индивидуальным характером и мировоззрением, выбирает подходящий только ему метод познания окружающего мира.