33. Элиты в ссср и России

«Элита» - от франц. elite - лучший, отборный. 

Причины существования политической элиты лежат в основы самой природе политических отношений. Изначальное социальное и психологическое неравенство людей, неодинаковые возможности и способности участия в политике, высокая значимость управленческой деятельности и т.д., приводит к выделению определенных личностей, которые и формируют политическую элиту.

Советская номенклатура

Суть номенклатурной системы состоит в назначении лиц на все социально значимые руководящие должности лишь с согласия и по рекомендации соответствующих партийных органов, в подборе элиты сверху.

Номенклатурным способом политическая элита формировалась с момента возникновения Советского государства, однако до второй половины 1950-х годов номенклатура была скорее объектом манипулирования для властной верхушки, нежели самостоятельным субъектом политики. Теперь же, добившись определенных гарантий неприкосновенности, она получила возможность действовать в соответствии с собственным пониманием своих интересов, т.е. вести себя как самодостаточный класс.

Официальная пропаганда Советского Союза категорически отрицала наличие элиты в советском обществе. Понятия элиты просто не допускалось, так как власть, по всеобщему согласию, принадлежала всем сразу и никому одновременно. О номенклатурных работниках говорилось как о «слугах народа», которые являются лучшими представителями рабочих и крестьян, ибо тщательно отобраны они для деятельности на благо трудящихся. Это была в идеале безличная власть. Но только формально, реально же все зависело от характера генсека, от личностных его качеств и способностей. В рамки системы не вписывалась индивидуальность, поэтому наблюдался эффект отражения личных качеств лидера на идеал, а с приходом нового - идеал просто подстраивали под его характер.

Всю политическую элиту СССР можно подразделить на партийную элиту, государственную и хозяйственную, причем существовала чёткая иерархия: партийная - самая главная, управляющая обществом, законодательная. Вторую ступень занимают государственники, чья роль в общественном разделении труда, интерпретированном для них как разграничение сфер влияния, сводится к исполнительной деятельности и контролю за хозяйственниками. Последние следят за материальной обеспеченностью верхушки и взаимодействуют непосредственно с представителями общественности. Главная их задача - создать иллюзию, чтo все равны в стране Советов, то есть идеологически поддерживать партаппарат.

Еще одна характерная черта - мы никогда не знали членов Политбюро по именам, а тем более не представляли их взглядов и целей. Они - орган, единое целое. Индивидуальность потеряна, она растворена в программе Партии. Внешне все выглядело как правление Партии, установок Ленина, а на деле эта программа служила ширмой для прикрытия собственных интересов, которую также меняли и приспосабливали к нуждам аппарата. Безличность в Политбюро имела и еще одно серьезное последствие: вместо удовлетворения нужд отдельных личностей общество вынуждено было работать на всю систему, что гораздо сложнее. Партия - понятие, заключающее в себе потребности каждого индивида, находящегося на ее верхушке, а суммарная гамма желаний представителей правящей элиты гораздо обширнее суммы индивидуальных потребностей. Так возник обширнейший бюрократический аппарат - это люди, берущие у верхушки то, что принадлежит ей как части системы, но не нужно отдельным людям, образующим эту систему. Это одна из причин, но далеко не единственная предпосылка огромной численности администрации в Союзе. Следующая состоит в том, что СССР не знал рыночных ограничений, поэтому возникли административные - отсюда сложилась огромная роль правящей верхушки. В рамках тоталитарной системы власть - это главный жизненный ресурс. Такого явления как циркуляция элит не было в принципе, хотя она заменялась продвижением по партийной лестнице ряда новых специалистов, сопровождающееся «выбыванием» старых. В сталинские времена это выбывание означало расстрел или ссылку, в другие, более поздние - отход от дел, пожизненное обеспечение, доступ к «кормушке». Хотя в 70 - 80-е годы даже этого не требовалось, должность стала пожизненной, благодаря чему пропала всякая заинтересованность в результатах своего правления.

Стать членом правящей элиты, т.е. быть в кадрах номенклатуры, а на сленге того времени означало «попасть в обойму», было верхом желаний всякого чиновника. Попасть в привилегированный слой можно было лишь одним известным способом: пионерия - ВЛКСМ - ВПШ - ЦК (облсовет, райсовет, горсовет и т.п.), альтернативных возможностей не было, за исключением наследственной, когда в элиту попадали по одному только праву рождения.

Быть в номенклатуре, значит обладать большими привилегиями, которые включали спецпайки, спецлечение, спецобслуживание, спецдачи. Им в первую очередь предоставлялись отличные квартиры, автомашины, бесплатное обслуживание и лучшие южные санатории.

Негативные социальные последствия функционирования этой системы усиливались ее всеобъемлющим характером, полным устранением конкурентных механизмов в экономике и политике, а также идеологизацией, политизацией и непотизацией (доминированием родственных связей) критериев отбора.

Такими критериями стали полнейший идеологический и политический конформизм («политическая зрелость»), партийность, личная преданность вышестоящему руководству, угодничество и подхалимаж, родственные связи, показной активизм и т.п.

Итак, если в годы советской власти политическая элита страны формировалась по бессословно-номенклатурному (исключавшему даже гипотетическую возможность появления оппозиции), то начиная с 1990 г. перед стремящимися к властным высотам открылся весь набор средств, имевшихся в развитых странах Запада. В политическую элиту стало можно войти как через «номенклатурную дверь», т.е. аппарат исполнительной власти, так и через парламент, в т.ч. опираясь на поддержку партий.

Особенности формирования российской политической элиты.

В государствах с развитыми гражданскими структурами номенклатурным способом складывается только бюрократическая элита (да и то речь идет об аппарате, а не о первых и вторых лицах государства - президенте, главе правительства, министрах). Парламент же и политические партии являются инструментом введения в элиту представителей иных, нечиновничьих, классов. В посттоталитарной России наблюдалась иная картина. Здесь в любом из избранных на альтернативной основе парламентов большинство депутатского корпуса составляли выходцы из тех или иных слоев чиновничества, не говоря уже о том, что за пост главы государства боролись кандидаты от двух отрядов бюрократии - старого, партийно-советского, и нового, обуржуазившегося, образца. Многопартийность была «интеллигентским» феноменом только до августа 1991 г., когда в новые политические партии вступали или те, кто демонстративно порывал с КПСС, или те, кто никогда к ней отношения не имел. Основная масса чиновников к этим категориям не принадлежала и предпочитала сохранять членство в компартии, а если и покидала ее, то вовсе не для того, чтобы из-под контроля суперпартии перейти в подчинение микропартии. После ухода КПСС с политической сцены на ее обломках возникло множество новых партий и движений, по численности членов на порядок превосходивших интеллигентские организации, которые к тому же под давлением неблагоприятных обстоятельств стали стремительно распадаться и ужиматься в размерах, а то и вовсе исчезать.

Доминирование представителей бюрократии в политической элите посттоталитарной России было обусловлено как развитостью этого класса и наличием у него солидного «стартового капитала», так и незрелостью гражданского общества. Значительная часть отечественного чиновничества оказалась достаточно гибкой и адаптивной, чтобы приспособить к своим нуждам демократические институты свободных выборов и политических партий. Немаловажную роль здесь сыграло то обстоятельство, что гражданские отношения охватывали только частную сферу жизни подавляющего большинства населения. При решении задач общественно-политического, государственного уровня россияне чаще всего были не готовы к проявлению самостоятельности и соглашались, чтобы их проблемами занималось «начальство».

Последнее десятилетие ХХ века в России явилось периодом становления новой постсоветской элиты. Приход в 1991 году к власти демократической оппозиции означал серьезные изменения внутри политической России. Однако она не стала принципиально новым политико-культурным образованием, но внутри нее произошло перераспределение политических ролей. В руководстве остались в основном те кадры, которые выдвинулись в годы перестройки. Это означало, что основное ядро номенклатурной элиты, по существу, сохранило свои позиции в новом российском обществе. Часть ее перешла в бизнес, а часть - в государственные институты: администрацию президента, правительство.

Главная особенность данного процесса - внутренняя содержательная противоречивость. С одной стороны, правящая группа постепенно приобретает черты, во многом схожие с чертами аналогичных групп демократических стран. Основой для этого служат проводимые в стране реформы, изменяющие социальную структуру общества, меняющие мировоззрение населения. С другой стороны, в недрах элиты до сих пор стабильно воспроизводятся образцы мировоззрения и поведения, бывшие характерными для советской номенклатуры: стремление выразить свой корпоративный интерес, создать себе привилегии и др.

Современные властвующие политические элиты России состоят в основном из следующих социально-политических групп:

- бывшая партноменклатура (КПСС);

- бывшая демократическая оппозиция (Демократическая Россия);

- бывшие хозяйственные руководители низшего и среднего звена;

- бывшие комсомольские работники;

- работники различных органов самоуправления (райсоветов, горсоветов).

Кроме этого, можно принять во внимание и небольшой процент интеллектуальной элиты -- интеллигенции. Помимо номенклатурной элиты начала формироваться «новая элита», которую представляли молодые, энергичные лидеры, занимающиеся бизнесом. Власть и собственность, не могут друг без друга. Как показывают современные исследования, большинство людей, имеющих непосредственное отношение к власти, либо занимается бизнесом, либо взимают с него обильную дань, которая становится основным источником их дохода. Таким образом, в состав отечественной правящей элиты входят два подкласса:

- политики, занимающие места в высших и средних эшелонах власти на двух ее уровнях: федеральном и региональном;

- субъекты экономики: собственники, совладельцы, руководители, члены правлений и другие ответственные работники новых крупных экономических организаций.

Как известно, эти подклассы часто пересекаются. Это слияние политической и экономической элиты также является наследством бывшего СССР.

Самое главное изменилась и система рекрутирования. В постсоветский период стал возможен неноменклатурный путь наверх для субэлитных групп.

Помимо выходцев из кругов советской номенклатуры в ней четко прослеживаются группы:

- бывших диссидентов - противников коммунистического режима;

- представителей бизнеса, сделавших карьеру и состояние в период перестройки;

- бывших кадровых офицеров. В их активном проникновении во властные структуры (общегосударственные и региональные) в определенной степени отражается необходимость повышения дисциплины и исполнительности власти;

- научной и художественной интеллигенции;

- политиков, свободных от номенклатурного прошлого и заявивших о себе как о лидерах новых партий и движений.

Следствием неоднородности является слабость внутренних корпоративных взаимосвязей между отдельными звеньями элиты; в рамках самой элиты идет постоянная борьба за монопольное господство на политической арене. Конфликтные взаимоотношения складываются между различными сегментами экономической элиты. Опасность же заключается и в том, что каждая из них пытается использовать политическую власть для ослабления конкурентов.

Специалисты делают вывод, что, начиная со второй половины 90-х гг., обозначилась тенденция к обособлению элиты от общества и стремление к самозамыканию. Определенным показателем этого является факт инициации главами регионов и городов борьбы за снятие ограничений на повторное (третье и далее) занятие одних и тех же постов; крепнущие связи политической и экономической элиты и ее слияние на местном уровне.

Исследования, проведенные отечественными элитологами, показывают, что в структуре законодательной власти регионов преобладают директора крупных предприятий и представители бизнес-элиты, что дает им возможность конвертировать власть в преимущества для своих предприятий и бизнеса. Соединению власти и собственности способствует и процветание различных форм «аппаратного» предпринимательства, когда политики, используя преимущества своего положения, начинают непосредственно заниматься бизнесом.