3. Каковы источники роста богатства в соответствии со взглядами а. Смита, д. Рикардо?

Адам Смит считал, что источник богатства не следует искать во внешней торговле (меркантилисты) или сельскохозяйственном производстве (физиократы). Богатство – продукт совокупного труда всех сфер производства, представителей различных видов труда и профессии. Экономический мир – огромная мастерская, в котором развертывается соперничество между всеми, кто так или иначе участвует в создании богатства.

Истинный источник богатства, по Смиту, «годовой труд нации», используемый на личное и производительное потребление. По современной терминологии, богатство – это валовой национальный продукт. А под термином «богатство» теперь понимается не продукт годового труда, а итог накопленного и материализованного труда многих лет, результат трудовых усилий нескольких поколений.

Предпосылка роста богатства – разделение труда. С анализа разделения труда Смит начинает свое исследование. Разделение труда увеличивает ловкость каждого работника, обеспечивает экономию времени при переходе от операции к операции. Оно способствует применению более совершенных машин и механизмов, более эффективных приемов, облегчающих труд, делающих его более результативным.

Знаменитый пример Смита с работой булавочной мануфактуры упоминается во многих учебниках. Если каждый, работая в одиночку, выполняет все операции, то за день работы он способен произвести 20 булавок. Если же в мастерской занято 10 рабочих, каждый из которых специализируется на одной операции, то вместе они произведут 48 000 булавок. В результате мануфактурной организации труда его производительность возрастает в 240 раз.

В числе других факторов умножения богатства Смит выделяет рост населения, увеличение доли населения, участвующего в производстве, переход от мануфактуры к фабрике, свободу конкуренции, отмену таможенных барьеров.

В труде Д. Рикардо «Начала политической экономии и налогового обложения» есть специальная глава «Стоимость и богатство, их отличительные свойства». Рикардо считает, что было бы неправильно отождествлять возрастание стоимости с возрастанием богатства. В отличие от Смита он проводит различие между стоимостью и материальным богатством. Размеры богатства, его возрастание зависят от наличия предметов насущной необходимости и роскоши, находящихся в распоряжении людей. Как бы ни менялась стоимость этих предметов, они одинаково будут доставлять удовлетворение их владельцу. Стоимость отличается от богатства, она «зависит не от изобилия, а от трудности или легкости производства».

Предпосылкой увеличения богатства, отмечает Рикардо, служит рост производительности труда. Чем меньше затраты на производство единицы товара, тем выше результаты трудовых усилий, тем значительнее размеры богатства.

4. Смысл «невидимой руки»

Центральное место в методологии исследования А.Смита занимает концепция экономического либерализма, в основу которой он, как и физиократы, положил идею естественного порядка, т.е. рыночных экономических отношений. В то же время в отличие, скажем, от Ф.Кенэ в понимании А.Смита, и он это постоянно подчеркивает, рыночные законы лучшим образом могут воздействовать на экономику, когда частный интерес стоит выше общественного, т.е. когда интересы общества в целом рассматриваются как сумма интересов составляющих его лиц. В развитие этой идеи автор "Богатства народов" вводит ставшие затем знаменитыми понятия "экономический человек" и "невидимая рука".

Сущность "экономического человека" достаточно рельефно показана уже во второй главе книги "Богатства народов", где особо впечатляет положение о том, что разделение труда является результатом определенной склонности человеческой природы к торговле и обмену. Напомнив вначале читателю, что собаки друг с другом сознательно костью не меняются, А.Смит характеризует "экономического человека" словами: "Он скорее достигнет своей цели, если обратится к их эгоизму и сумеет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что он требует от них. Всякий предлагающий другому сделку какого-либо рода, предлагает сделать именно это. Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что тебе нужно, — таков смысл всякого подобного предложения...

Без особых комментариев А.Смит преподносит читателю и положение о "невидимой руке". При этом нельзя исключить, что идею о ней автор "Богатства народов" заимствовал в памфлетах меркантилистов XVII в., где проводилась мысль о том, что экономическое поведение предопределяет, прежде всего, прибыль, а для этого государству необходимо защищать свободную конкуренцию в эгоистических интересах отечественных предпринимателей.

А.Смит ничуть не повторяет меркантилистов. В его книге смысл "невидимой руки" заключается в пропаганде таких общественных условий и правил, при которых благодаря свободной конкуренции предпринимателей и через их частные интересы рыночная экономика будет наилучшим образом решать общественные задачи и приведет к гармонии личную и коллективную волю с максимально возможной выгодой для всех и каждого.

Другими словами, "невидимая рука" независимо от воли и намерений индивида — "экономического человека" — направляет его и всех людей к наилучшим результатам, выгоде и к более высоким целям общества, оправдывая как бы тем самым стремление человека-эгоиста ставить личный интерес выше общественного. Таким образом, смитовская "невидимая рука" предполагает такое соотношение между "экономическим человеком" и обществом, т. е. "видимой рукой" государственного управления, когда последняя, не противодействуя объективным законам экономики, перестанет ограничивать экспорт и импорт, и выступать искусственной преградой "естественному" рыночному порядку.

Стало быть, рыночный механизм хозяйствования, а по Смиту — "очевидная и простая система естественной свободы", благодаря "невидимой руке" всегда будет автоматически уравновешиваться. Государству же для достижения правовых и институциональных гарантий и обозначения границ своего невмешательства остаются "три весьма важные обязанности". К ним он относит: издержки на общественные работы (чтобы "создавать и содержать определенные общественные сооружения и общественные учреждения", обеспечивать вознаграждение преподавателей, судей, чиновников, священников и других, кто служит интересам "государя или государства"); издержки на обеспечение военной безопасности; издержки на отправление правосудия, включая сюда охрану прав собственности.

Итак, "в каждом цивилизованном обществе" действуют всесильные и неотвратимые экономические законы, — в этом лейтмотив методологии исследования А.Смита.

Непременным условием для того, чтобы экономические законы действовали, является, по убеждению А.Смита, свободная конкуренция. Только она, считает он, может лишить участников рынка власти над ценой, и чем больше продавцов, тем менее вероятен монополизм, ибо "монополисты, поддерживая постоянный недостаток продуктов на рынке и никогда не удовлетворяя полностью действительный спрос, продают свои товары намного дороже естественной цены и поднимают свои доходы..." В защиту идей свободной конкуренции А.Смит осуждает исключительные привилегии торговых компаний, законы об ученичестве, цеховые постановления, законы о бедных, полагая, что они (законы) ограничивают рынок труда, мобильность рабочей силы и масштабы конкурентной борьбы. Он также убежден, что как только представители одного и того же вида торговли и ремесла собираются вместе, их разговор редко не заканчивается "...заговором против публики или каким-либо соглашением о повышении цен".

Выше уже была отмечена позиция А.Смита, согласно которой первейшим источником богатства является сельскохозяйственное производство и лишь затем промышленное. Это, вероятно, связано с его реакцией на сентенции меркантилистов, ставивших на первый план внешнюю торговлю, а затем национальную промышленность. Но что касается структуры самой торговли, то и здесь автор "Богатства народов" делает свои акценты, противоположные принципам меркантилизма, ставя на первое место внутреннюю, на второе — внешнюю, на третье — транзитную торговлю. В последней части аргументы А.Смита таковы: "Капитал, вкладываемый во внутреннюю торговлю страны, обычно поощряет и содержит большое количество производительного труда в этой стране и увеличивает стоимость ее годового продукта в большей мере, чем таких же размеров капитал, занимающийся внешней торговлей предметами потребления, а капитал, занятый в этой последней, имеет в обоих этих отношениях еще большее преимущество над одинаковой величины капиталом, вложенным в транзитную торговлю". В этой же связи А.Смит счел даже уместным сформулировать главную задачу политической экономии следующим образом: "И главная задача политической экономии каждой страны состоит в увеличении ее богатства и могущества; поэтому она не должна давать преимуществ или оказывать особое поощрение внешней торговле предметами потребления предпочтительно перед внутренней торговлей или же транзитной торговлей предпочтительно перед той и другой".

5. Одним из первых, кто заговорил о том, что эгоистический интерес человека может служить обществу, стал Бернард Мандевиль (1670-1733), врач по профессии и литератор, опубликовавший сначала, в 1705г., небольшую сатирическую брошюру, а позже развернутый памфлет, получивший известность как «Басня о пчелах, или пороки частных лиц – блага для общества». В произведении повествовалось о жизни пчелиного улья, это было иносказание об отношениях в обществе. Мандевиль показывал, что внешне благополучный пчелиный рой насквозь погряз в пороках, что в нем процветали обман, корыстолюбие и эгоизм. Каждый в стремлении заработать навязывал свои услуги, даже если в них не было никакой необходимости, не разбираясь при этом в средствах, не гнушаясь подтасовок, охотно потакая слабостям и низменным наклонностям клиентов. В конце концов пчелиный рой возроптал и обратился к Всевышнему, чтобы тот избавил их от пороков. Всевышний услышал ропот и избавил рой от грехов. Но тут случилось неожиданное, когда исчезли порочные наклонности, когда отпало стремление к роскоши, прекратились попытки обманывать друг друга, тогда пчелиный рой стал приходит в упадок. Мораль басни Мандевиля сводилась к тому, сама природа современного ему общества такова, что без порока оно жить уже не состоянии. В образе пчелиного улья содержалась мысль: когда грешные люди представлены сами себе, общество отнюдь не погибает – напротив, оно процветает.

Памфлет Мандевиля отразил реалии жизни и задел «за живое» британскую публику. Многие восприняли его как вызов общественному мнению. Наиболее полный ответ на этот вызов появился спустя более, чем полвека. Его дал Адам Смит. Сначала в прямой форме в работе «Теория нравственных чувств»(1759), а затем – в «Богатстве народов». Смит попытался переосмыслить сложившиеся моральные установки с учетом изменений в обществе. Он воспринимает логику рассуждений Мандевиля, но при этом почти полностью освобождает ее от морально критического начала, которое составляло главную мысль «Басни…». Смит переворачивает аргументацию: раз следование частным интересам обеспечивает общественное благо, значит, эти интересы следует признать скорее благотворными и потому естественными.

Смит верил, что каждый человек лучше других знает свои интересы и вправе свободно им следовать. Подтверждением жизненности этих либеральных убеждений служили для Смита законы рынка: «…не от благожелательности мясника, пивовара и булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов».

Обобщая эту мысль, Смит писал, что человек, преследующий свои интересы, «часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремиться служить им». Таков смысл знаменитого образа «невидимой руки», идея которой стала обобщенным выражением той мысли, что вмешательство в экономику со стороны государства, как правило, излишне и потому ограничено.

Впрочем, сам Смит был далек от отрицания роли государства в экономике. Он подробно характеризовал его функции в таких сферах, как оборона, правосудие, образование. В то же время он был противником прямого вмешательства государства в предпринимательскую деятельность, в частности и, пожалуй, в особенности внешнеэкономическую.

Оставаясь человеком своего времени, Смит прокладывал дорогу новому мировоззрению, при этом, стремясь быть понятым и услышанным современниками, т.е. людьми, воспринимавшими мир традиционно.