Список интервью:

Интервью № 1. Н.В., женщина, 50 лет, инженер.

Интервью № 2. Н., женщина, 58 лет, инженер.

Интервью № 3. Е.В., мужчина, 58 лет, инженер.

Интервью № 4. Л.М., женщина, 48 лет, рабочая.

Интервью № 5. Н.М., женщина, 53 года, рабочая.

Интервью № 6. М.Н., женщина, 56 лет, рабочая.

Интервью № 7. Т., женщина, 58 лет, рабочая.

Интервью № 8. Е. мужчина, 24 года, рабочий.

Интервью № 9. У.С., мужчина, 30 лет, рабочий.

Интервью № 10. М.В., мужчина, 40 лет, рабочий.

Интервью № 11. С., мужчина, 45 лет, рабочий.

Интервью № 12. Г., мужчина, 43 года, рабочий.

Интервью № 13. Л., женщина, 35 лет, служащая.

Лейбович О.Л., Шушкова Н.В., Кабацков А.Н. «Складывается впечатление, что у нас концлагерь…»: нарратив работников постсоветского промышленного предприятия // Социология. 2007. № 1. С. 60-72.

Текст 2

Кабацков а.Н., Шушкова н.В. Пермский звериный бизнес-стиль (дикий капитализм в индустриальном городе)

Современное состояние экономических отношений оптимисты называют «капиталистическим». Следует заметить, что изменения, затрагивающие основные социальные практики, не совершаются одномоментно. Прежде чем социальные группы выработают и в полной мере освоят новые социальные технологии, приближенные к идеальному типу экономической культуры капиталистического предпринимательства, в социуме устанавливаются некоторые переходные варианты. По нашему мнению, в экономической сфере современного российского общества наблюдается ситуация, характерная для раннекапиталистической стадии развития общества. Уточним данный тезис.

При анализе ситуации мы обращались к личным непосредственным наблюдениям за предпринимательскими стратегиями некоторых пермских буржуа. Среди них – представители директората крупных торговых розничных сетей. Этой группой мы и ограничим свой анализ, не уменьшая значимости изучения, однако, и других социальных групп.

Модернизация экономической культуры, по П. Бергеру, сопровождается переходом от веры в предопределенность судьбы к сознательному выбору в повседневных делах.⁵ Однако в «деловом» поведении пермских буржуа такой сознательный выбор предстает в очень странной форме. Их решения, как правило, не основаны на рациональном экономическом расчете. Те или иные действия совершаются пермскими предпринимателями, исходя из иных мотивов. Бизнес для них выступает, прежде всего, инструментом решения индивидуальных социальных задач.

Первой и самой важной из них является завоевание высоких социальных позиций в местном сообществе. Речь идет не просто об определенном экономическом достатке, а о таком компоненте статуса, как престиж или, говоря словами М. Вебера, «социальный почет». Завоевание социального престижа неразрывно связано с самопрезентацией для референтных групп и индивидов. Поэтому основной ориентацией, направляющей поступки, служит ориентация на признание среди определенных социальных групп.

Обращаясь к анализу мотивов социального действия, которые М. Вебер считал главным критерием при разграничении архаичных капиталистических практик и собственно современных рациональных предпринимательских, можно заметить, что поведение пермских буржуа больше тяготеет к ценностнорациональному типу. Ценностнорациональные поступки определяются идеями, выраженными в «заповедях» и «требованиях», в таких практиках не соотнесены в рационально-экономической форме средства, цели и побочные результаты действия.

Предпринимательский этос индустриального общества включает в себя ценность денег как капитала, который необходимо преумножать. Поэтому критерием эффективности выступает конечная прибыль, которая подчиняет себе всю социальную организацию деятельности. Инструментом расчета выступают экономико-математические модели, в которых предприниматель заранее просчитывает свои действия на рынке и выбирает самый прибыльный вариант. Велика роль бюрократических инстанций, которые становятся машиноподобным инструментом, выполняющим как расчеты, так и управление, превращая последнее в систему обезличенных процедур.

Пермским предпринимателям такое понимание денег чуждо. Деньги для них – это особая социальная ценность, которую следует бережно охранять от возможных посягательств со стороны. Это эмоционально близкая и приятная субстанция, которая должна находиться в тиши и покое. Преумножение денег должно опираться, прежде всего, на экономию расходов, а не на экономические просчитанные спекуляции на рынке. Поэтому предпринимательский процесс стихиен. Принципы управления крупной сетью розничных магазинов подобны тем, что использовали русские купцы допетровской эпохи. Денежные потоки в пермском бизнесе неупорядочены и произвольны, подчинены личностным регламентациям владельца, вместо внутренних требований бизнес-производства. Управление ими никому нельзя доверять.

Поэтому среди пермских предпринимателей так велико неприятие бюрократических процедур. Конечно, тут сказалось влияние и советской традиции, согласно которой бюрократ – это чиновник, который, прежде всего, мешает. Он был неприятен и его исключили. А вместе с ним исключили обезличенные процедуры управления, инструментом которых он является в идеальной модели предпринимательского дела.

Директорат крупной сети продуктовых магазинов и бухгалтерский отдел составляют обычно весь аппарат управления пермской торговой сети. На должности директора и его заместителей люди назначаются персонально владельцем, согласно критерию личностной преданности. Они лишены права принимать стратегические решения по управлению бизнесом. Их задача – решение конкретных текущих проблем. Поэтому директор крупной торговой сети может консультировать покупателя по телефону, прервав деловую встречу. Совещания проходят в режиме обмена мнениями – как о бизнес-задачах, так и о личных проблемах. Все суждения имеют одинаковый вес, поэтому принятие любых решений – процедура долговременная и утомительная. Исключение составляет лишь отдел бухгалтерии – там обязанности работников четко распределены. Но бухгалтерия не имеет права распоряжаться денежными потоками, для ее работников – это просто мертвые цифры, символизирующие итоги бизнеса.

Отметим, что влияние личности владельца настолько велико, что даже идеальный тип покупателя конструируется с ориентацией на него самого и похожих людей. Директорат твердо знает, что главной оценкой эффективности его управления будет эмоциональная реакция владельца, когда он сам, либо его друзья, посетят доверенный магазин. Маркетинговые исследования и экономические расчеты будут забыты, если ощущения хозяина будут негативными.

Поэтому гипотетический покупатель, на которого ориентированны управленческие решения, должен быть как бы лично знаком и приятен владельцу. Отношения с ним выходят за рамки роли, определяемой соответствующим институтом. Он не анонимный потребитель, пришедший отдать деньги и обеспечить прибыль магазину. Предпринимателей интересуют, причем даже в большей мере чем размер кошелька, «социальные завоевания» их покупателей. Ему заранее приписали ролевой статус. Пермские горожане ранжированы местными буржуа по собственным социальным достижениям: наиболее симпатичными являются высокостатусные группы, наименее – низкостатусные – пенсионеры и «бюджетники». Забота о первых – неустанна, их мнением интересуются, для них хочется придумать различные нововведения, которые позволят им проявить свою исключительность – отдельные кассы, особые карты скидок, VIP- залы и т.п. Вторых – терпят, их появление стремятся ограничить утренними часами. Заметим, что эти действия не имеют под собой материального обоснования. Валовой доход, получаемый от покупок, совершенных потребителями первой группы, значительно меньше дохода, приносимого нелюбимыми покупателями. Но «только приятный человек может быть нашим покупателем» – таков негласный девиз директората торговой сети.

Влияние на пермский торговый бизнес чуждых ему норм подтверждается и другими наблюдениями. Так, приобретение все новых и новых торговых помещений в том случае, если экономическая целесообразность этого не просчитана, а технология продаж даже на старых торговых точках не отработана, может быть рассмотрена как попытка увеличения своего «социального тела». Приобретенные магазины вполне могут находиться рядом и конкурировать между собой. Наших буржуа это не останавливает. Эти достижения выполняют ту же символическую функцию, что и престижные автомобили, квартиры в элитных домах, поэтому они непременно должны быть сделаны. Нужно отметить, что с ними легко расстаются, если появляется более престижный вариант владения. Так, хозяева одной из пермских торговых сетей озабочены сейчас продажей своих магазинов, потому что планируют перейти на иной уровень социально престижного бизнеса – к гипермаркетам. Для них конкретный вид предпринимательства далек от смысла жизни. Его итог не надо демонстрировать Богу, обществу, своим друзьям. Иными словами, протестантская этика предпринимательства для них чужда и незнакома.

Итак, мы определили, что поведение пермских буржуа связано, прежде всего, с престижем. Можно отметить два его типа – социальный, относящийся к положению группы в обществе и политический, относящийся к возможности управления сообществом. Особенностью современной ситуации в нашем обществе является тесное переплетение социального престижа с политическим. Здесь проявляет себя в разных вариантах культурный тренд социалистического прошлого. С одной стороны, согласно традиции, настоящий социальный престиж неотделим от политической власти. С другой стороны, социокультурные основания этого единения опираются на повседневные реалии социалистического общежития.

Принадлежность к «торговому сословию» в социалистической реальности всеобщего дефицита означала привилегированный доступ к материальным благам. Вокруг этих ресурсов складывалась система блата со своей статусной иерархией. Место, которое индивид занимал в отношениях блата, обладало проекцией и на его социальный статус. Быть продавцом – привлекательно, об этом свидетельствовали даже данные массовых обследований школьников⁶.

Политический престиж означает для пермских предпринимателей возможность воздействовать на электоральное поведение горожан. Он служит некой гарантией «народной любви». Примером этого является использование торговой сети продовольственных магазинов «Добрыня» в качестве политического ресурса кандидатом Законодательного Собрания Пермской области К. Окуневым, а еще ранее первым проходом в политику стали для одного из пермских сенаторов продовольственные ресурсы его оптовой торговой фирмы. Разрекламированные как «магазины для простых людей», во время предвыборной кампании они предлагают продукты по сниженным ценам для отдельных, наиболее интенсивно голосующих, категорий избирателей. Здесь также можно обнаружить черты советской системы – попечительское распределение товаров и услуг, существовавшее на промышленных предприятиях. Важно то, что тот, кто осуществляет «заботу», взамен требует и получает признание своего права на власть, покорность и поддержку.

Поэтому можно утверждать, что «дикая» бизнес-деятельность пермских предпринимателей еще не приобрела характеристик самостоятельной значимости. Соответственно, она не обзавелась и системой собственных социальных регуляторов, не выработала кодекс предпринимателя. Поэтому она заимствует ценности, нормы и инструменты из иных социальных подсистем. А без этого, в рамках концепции развития и становления капитализма М. Вебера, она может претендовать только на статус архаичного предпринимательства, с его «авантюристическими» стратегиями, которое, конечно, обладает потенциалом для превращения в эталон рационально организованной социальной практики, но не обязательно его реализует.

Кабацков А.Н., Шушкова Н.В. Пермский звериный бизнес-стиль (дикий капитализм в индустриальном городе) // XIV Уральские социологические чтения: Сборник материалов конференции. Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 2003. С. 103-105.