1.2 Купечество в русской литературе

По мнению доктора философских наук И. В. Кондакова, литература на всех этапах развития общества была наиболее «адекватной национальному своеобразию русской культуры и сущности русской жизни» [24]. Национальный ум рисовал обобщенные, но непревзойденно точные образы представителей различных сословий, и представитель купеческого сословия изображался чаще всего как собирательный образ, индивидуальность которого почти не интересовала писателей. А потому портреты торговцев у писателей разных временных отрезков были на удивление похожи. Раз за разом они создавали образы представителей купеческого «темного царства», активность которого направлена только на личное обогащение и не имеет высоких нравственных ценностей (например, «Гроза» и «Бесприданница» А.Н. Островского, «Мертвые души» и «Ревизор» Н.В. Гоголя).

В.В. Родина отмечает, что «слово «купец» воспринимается читателями в контексте следующего ассоциативного поля: кураж, кутеж, деньги, «темное царство», спесивый, чванливый» [37]. Исследовательница видит здесь взаимосвязь отношения русской интеллигенции к предпринимательской деятельности и нравственным особенностям людей, занятых в этой сфере, ведь для того, чтобы торговля шла успешно, необходимо было обладать определенным набором качеств: предприимчивость, общительность, смекалистость, хитрость и т.д. Интерес к материальному достатку преобладал над человеческими ценностями, и торговля превращалась в азартную игру, а купец скорее жулик, чем человек труда.

Таков, например, герой басни И.А. Крылова «Купец» (1830), который учит племянника обманывать покупателей, но в итоге сам оказывается обманут. «Соответственно, от фигуры героя проецируется эмоциональная оценка предпринимательской деятельности в целом, как занятия безнравственного, сопряженного с получением выгоды любым способом», — пишет В.В. Родина [37]. Были и положительные воплощения образа купца: романтически возвышенным, нравственно чистым, например, становится купец Калашников у М.Ю. Лермонтова; Ф.В. Булгарин в романе «Иван Иванович Выжигин» (1829) отметил, что предпринимательство может привести человека к успеху [1].

Частотность использования фигуры купца в отечественной литературе средняя. «Львиная доля произведений русской художественной литературы и сюжетно, и наиболее значимыми образами связана именно с этой (дворянство и «народ») социальной средой. На долю купечества остается не так уж и много» [28]. Крупные писатели-прозаики редко заостряли внимание на этом сословии, но если упоминание о них и появлялось, то было кратким и емким.

Двойственность изображения образа с явным перевесом отрицательного и нестабильность его использования в произведениях говорит о том, что решать вопрос литературного купечества нужно диалектически.

Можно выделить несколько этапов обращения писателей к образу представителя купеческого сословия.

1.2.1 XV–XVII вв.

Это период расцвета средневековой литературы: написаны «Хождение за три мор» Афанасия Никитина и «Повесть о Савве Грудцыне». В произведениях этой эпохи образ купца еще лишен стереотипности и оценочности. Торговое сословие становится мотивацией к действию, открывает перед героем больше возможностей и свобод.

В 1466–1472 гг. тверской купец Афанасий Никитин сухим путем прошел из Москвы в Индию. О ней он оставил подробные записи, которые объединил под названием «Хожение за три моря». Вместе с русским послом Василием Папиным он спустился вниз по Волге до Астрахани. Там один из его кораблей разграбили, а другой разбился у берегов Каспия. Однако купец продолжил путь без припасов. В самой Индии Афанасий Никитин пробыл три года, но по пути обратно умер. Его записки включены в летопись.

«Хождение за три моря» отличается обилием автобиографического материала. Путешественник подробно описывает свои внутренние пережива­ния. Любопытно наблюдая за нравами чужой страны, Афанасий начинает скучать по Родине, ему дорога его отчизна, и он восклицает: «Русская земля, да будет богом хранима!.. На этом свете нет страны, подобной ей, хотя вельможи Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благо­устроенной и да будет в ней справедливость!» [9]. Все это выдает в нем человека любознательного, трудолюбивого, осторожного и бесконечно преданного отчизне.

Почти параллельно появляется еще один памятник русской литературы — «Повесть о Савве Грудцыне». В ней изображена жизнь купеческого сына в XVII веке. Главное место в повести занимают последовательные эпизоды из жизни Саввы. В юности герой не почитал семейные ценности и, склонив к греху супругу отца Бажена Второго, ввязался в любовные интриги: «И се начат яко пеки огнь горети в сердце его» [29]. Опьяненный чувствами, он вызывал дьявола и продал ему свою душу. Но автор не винит героя, потому что все это во имя любви. Затем Савва Грудцын участвует в сражении за Смоленск, где становится почти героем-богатырем (его победа написана в былинном стиле). Но воевода не одобряет его подвигов, поскольку он из купеческого рода. После — царская служба. Стремление Саввы занять высокий пост рассматривается как честолюбие.

Итак, образ купца в древнерусской литературе разнообразен, не имеет повторяющихся черт характера. Огромное внимание в произведениях уделено внутреннему миру человека, а предпринимательская жилка еще неспособна вытеснить высокие душевные порывы. С усилением купеческого сословия в социальной структуре общества акцент постепенно смещается с изображения психологии купца на его профессиональную жизнь и связанные с ней черты характера.

1.2.2 XVIII век

Жизнь «литературного» купца переломилась в XVIII веке. Ярко, но однобоко купцы описаны в комических операх «Щепетильник» В. Лукина и «Санкт-Петербургский гостиный двор» М.А. Матинского второй половины XVIII в.

Для «купеческих» пьес второй половины XVIII в. характерно осмеяние и порицание торговцев, чаще всего — через столкновение с дворянством. Купцы желали «вступить в ряды» вторых, пытались породниться с ними, чтобы получить право приобретения земли и крепостных.

Образ профессионального торговца, откупщика, капиталиста впервые ввел В. Лукин, сам представитель крестьянского сословия. Вспомним его комическую оперу «Щепетильник», написанную в 1746 году. Щепетильниками назывались купцы, торговавшие мелким (щепетным) товаром: кольцами, запонками, брошками, перстнями и т.д. Герой его произведения недворянского происхождения, но со столичным воспитанием. Он отставной офицер, сын такого же офицера. Из-за нежелания потакать прихотям начальства вышел в отставку без наград. Нужда заставила добывать деньги другим способом. Сделался купцом-хамом, обличающим пороки покупателей. Его товар стоил дорого. Герой считал, справедливо разорять богачей на мелочах: «Я беру дорого не с бедных людей, которые трудами деньги получают, а с таких мотов, которые и без меня разориться сыщут случай» [6]. Более того, купец выполняет функции резонера в пьесе: «Самые важные вещи, о которых больше всего стараться надобно, ныне в безделки превращаются. Тратят время, изнуряют здоровье, проматывают имение, бесчестят своих предков, бесславят самих себя, преступают должности, утесняют беспокровных, оправдают виновных и забывают присягу, так как сущие бездельники. Искренность стала безделица, честь безделка, совесть безделушка, а, наконец, и вера, как главная вещь, у многих несмысленных дураков почитается из безделиц безделкой» [6]. Оплакивая таким образом утрату истинных человеческих ценностей, хороший человек и сам отчасти превращается в жулика потому, что с бедными он перевоплощается и ведет себя совершенно иначе. Образ купца в этом произведении интересен своей многогранностью и глубиной души.

Ощутимые изменения в изображении купца происходят уже к концу XVIII века. Рассмотрим комическую оперу М.А. Матинского «Санкт-Петербургский гостиный двор» (1779). Главная действующая сила произведения — купечество, которое стало зеркалом всех человеческих пороков. «Что урвал, то и наше. Так-то и всегда жить надобно!» — язвительно говорит Сквалыгин, выбив долг у Проторгуева [11]. Так звучит его жизненно кредо. Сам Продоргуев представляет не лучшую картину. Выплаченные только что деньги он вернет, жадно выпросив их другого торговца. «Этакий жидомор!» — обзовет его Смекалов, проклиная жадную купеческую душу. Однако и Смекалов не останется без денег [11]. Так, с каждым следующим «жидомором» автор саркастически обличает бесстыдство, злость, жадность, способность к обману и насилию.

К концу XVIII века в литературе формируется сатирический образ торговца: стирается личность человека, на первый план выступают отрицательные черты характера. Идеализированный образ Афанасия Никитина сменяется щепетильниками и «жидоморами».

«Сиделец» П.А. Плавильщикова (1803 год) завершает купеческую тематику в комедиях XVIII в. Сюжет основан на типическом случае из купеческого быта. Торговец из Москвы выдает дочь замуж за немолодого питерского купца Викул Софроновича потому, что «приданое для купца — пункт наипервейший» [12]. Но Параша любит сидельца своего отца Андрея. В отместку знакомые купцы решили лишить возлюбленного наследства. Обманув его, они ввяжут его в долги. «Плавильщиков впервые для своей эпохи вывел на сцену среднее состояние не как олицетворение пороков или добродетелей, не как этнографическое явление. Он стремился представить в действии живых людей живущей на свой лад среды, с душевными движениями, свойственными характеру и положению» [37]. Отрицательный образ купцов Харитона и Викулы формируется на контрасте с образом честного и неподкупного Андрея. Юноша прямо заявляет: «…отец мой ошибся, вверив судьбу сына своего человеку, не стоющему не только его благодеяния, ниже доверенности» [12]. Автор подчеркивает мелочность и честолюбие купцов. Комедия интересна еще и реалистичностью речи современных писателю купцов.

Так постепенно в произведениях русской литературы XVIII века, прежде всего в драматургии, формируются доминантные черты образ купца, такие как мелочность, честолюбие, жадность. А сам образ приближается к конкретно-исторической реальности благодаря обилию этнографических и бытовых деталей.