1. Почему Платон сравнивает людей, познающих мир с узниками пещеры?

2. Что, с точки зрения Платона, есть причина всего правого и прекрасного? Платон. Федон. (Извлечения)

<…> Я хочу показать тебе тот вид причины, который я исследовал, и вот я снова возвращаюсь к известному и сто раз слышанному и с него начинаю, полагая за основу, что существует прекрасное само по себе, и бла­гое, и великое, и все прочее. Если ты согласишься со мною и признаешь, что так оно и есть, я надеюсь, это позволит мне открыть и показать тебе причину бес­смертия души (Федон, 100В). <…>

<…> Кто, правильно руководимый, достиг такой степени познания любви, тот в конце этого пути увидит вдруг нечто удивительно прекрасное по природе, то самое, Сократ, ради чего и были предприняты все предшест­вующие труды, нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оску­дения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравни­тельно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с другим безобраз­ное. Красота эта предстанет ему не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-то речи или науки, не в чем-то другом, будь то животное, земля, небо или еще что-нибудь, а сама по себе, через себя самое, всегда одинаковая; все же другие разновидности прекрасного причастны к ней таким образом, что они возникают и гибнут, а ее не становятся ни больше, ни меньше, и никаких воздействий она не испытывает. <…>

Антология мировой философии. М., 1969.Т.1. С. 377.

Вопросы к документу:

1. В чем выражается идеализм Платона?

2. Что Платон понимает под красотой? Платон. Государство. (Извлечения)

<…> Не кажется ли тебе, спросил я, что диалектика, как бы оглавление наук, стоит у нас наверху и что никакая другая наука, по справедливости, не может стоять выше ее; ею должны заканчиваться все науки (Государство, 534 Е).

Ни одна метода, имея в виду предметы неделимые, как неделимые, не возьмется вести их к общему; все другие искусства направляются либо к человеческим мнениям и пожеланиям, либо к происхождению и составу, либо, наконец, к обработке того, что происходит и составляется; прочие же, которые, сказали мы, воспринимают нечто сущее, например геометрия и следующие за нею, видим, как будто грезят о сущем, а наяву не в состоянии усматривать его, пока, пользуясь предположениями, оставляют их в неподвижности и не могут дать для них основания. Ведь если и началом бывает то, чего кто не знает, да и конец и середина сплетаются из того, чего кто не знает, то каким образом можно согласиться с таким знанием? — Никак. <…>

<…> Город, так начал я, по моему мнению, рождается тогда, когда каждый из нас сам для себя бывает недостаточен и имеет нужду во многих. Или ты предполагаешь другое начало основания города? — Никакого более, отвечал он. — Стало быть, когда таким-то обра­зом один из нас принимает других — либо для той, либо для иной потребности; когда, имея нужду во мно­гом, мы располагаем к сожитию многих общников и помощников, тогда это сожитие получает у нас назва­ние города. Не так ли? — Без сомнения. — Но всякий сообщается с другим, допускает другого к общению или сам принимает это общение в той мысли, что ему лучше (Государство, 369 С).

Работа, кажется, не хочет ждать, пока будет досуг работнику; напротив, необходимо, чтобы работник следовал за работою не между делом. — Необходимо. — Оттого-то многие частные дела совершаются лучше и легче, когда один, делая одно, делает сообразно с при­родою, в благоприятное время, оставив все другие за­нятия. — Без всякого сомнения. — Но для приготовления того, о чем мы говорили, Адимант, должно быть граждан более четырех, потому что земледелец, веро­ятно, не сам будет делать плуг, если потребуется хо­роший, и заступ, и прочие орудия земледелия; не сам опять — и домостроитель, которому также многое нужно; равным образом и ткач, и кожевник (Государство, 370 С). <…>

<…> Исследуем-ка теперь сперва правление честолюби­вое (не могу дать ему другого имени, как разве на­звать его тимократиею или тимархиею), за которым рассмотрим и такого же человека; потом возьмем оли­гархию и человека олигархического; далее взглянем па демократию и на гражданина демократического, и, на­конец, перешедши к четвертому городу — тираниче­скому и изучив его, обратим опять взор на душу тира­ническую (Государство, 545 В — С).

Какую же форму называешь ты олигархией? спро­сил он. — Олигархия, отвечал я, есть правление, осно­вывающееся на переписи и оценке имения, так что в нем управляют богатые, а бедные не имеют участия в правлении. — Понимаю, примолвил он. — Так не сказать ли сперва, как совершается переход из тимархии в олигархию? — Да. — Хотя этот переход виден даже и для слепого, примолвил я. — Какой же он? — Та кладовая, отвечал я, у каждого полная золота, губит это правление, потому что богатые сперва изобретают себе расходы и для того изменяют законам, которым не повинуются ни сами они, ни жены их.— Вероятно, ска­зал он. — Потом по наклонности смотреть друг на дру­га и подражать таким же, как все они, делается и про­стой народ. — Вероятно. — А отсюда, продолжал я, простираясь далее в любостяжании, граждане, чем вы­ше ставят деньги, тем ниже — добродетель. <…>

Антология мировой философии. М., 1969.Т.1. С. 387, 396-397.

Вопросы к документу:

1. Почему Платон столь высоко оценивает роль диалектики в познании?

2. Почему, по Платону, возникает город - государство?

3. Как Платон обосновывает необходимость разделения труда?

1. Какие формы правления выделяет Платон?

4. Как он характеризует взаимосвязь тимократии и олигархии?