- •Издательство «Деловая книга»
- •056 Основы политической психологии. — Екатеринбург: Деловая книга, 2001. — 496 с.
- •Глава 1 политическая психология как наука
- •Поведенческий подход - методологическая - основа политической психологии
- •Политическая психология и психология политики
- •Политика как деятельность
- •В поисках «менталитета»
- •Основные объекты политической психологии
- •Основные принципы политической психологии
- •Основные проблемы политической психологии
- •Глава 2 основные понятия и категории политической психологии
- •Политическая культура
- •Политический психика
- •Глава 3 основные вехи истории политической психологии
- •«Чикагская школа» - предтеча современной политической психологии
- •Истоки политической психологии в россии
- •Современное состояние политической психологии
- •Глава 4 политическая психология личности
- •Политическая социализация:становление личности
- •Психология политической элиты
- •Глава 5 политическая психология лидерства
- •Теории «героев» и «теории черт»
- •Теории среды
- •Личностно-ситуационные теории
- •Теории взаимодействия-ожидания
- •Теории обмена
- •Мотивационные теории
- •Типология политических типов д. Рисмана
- •Теория «макиавеллистской личности»
- •Типология президентов Дж. Д. Барбера
- •Типология д.М. Бернса
- •Типы политических режимов, культур и лидерства
- •Глава 6
- •Этапы формирования малых групп в политике
- •Внутренние механизмы становления политической группы
- •1. Команда, страящаяся на основе родоплеменного принципа
- •2. Команда, строящаяся на основе опричнины
- •3. Команда, строящаяся на основе «компании»
- •4. Команда, строящаяся на основе фаворитизма
- •5. Команда, строящаяся на основе принципиально веррмализуемык отношений типа «Негласного комитета»
- •6. Команда, строящаяся как «министерство талантов»
- •7. Команда, строящаяся на основе некоего тайного общества в качестве «кузницы кадров»
- •8. Команда как политический и личный мозговой трест
- •Три «команды» лидера в динамике (типовая модель)
- •Глава 7 психология больших групп в политике. Большие социальные группы
- •Социально групповая психология
- •Социально групповое сознание
- •Социально-групповая идеология
- •Диалектика развития группового сознания: «группа в себе» и «группа для себя»
- •Уровни развития общности больших групп
- •Первый уровень - «внешне-типологический»
- •Второй уровень – «внутренне-идентификационный»
- •Третий уровень - «солидарно-действенный»
- •Некоторые черты политической психологии основных социальных групп
- •1. Буржуазия
- •2. Рабочий класс
- •3. Крестьянство
- •4. Интеллигенция
- •Особенности психологии маргинальных групп и люмпенизированных слоев
- •Для семинаров и рефератов
- •Глава 8 психология больших групп в политике. Большие национально-этнические группы
- •Основные виды национально-этнических групп
- •Национальный характер
- •Основные этапы изучения национального характера
- •Национальное сознание
- •Национальное самосознание
- •Национально этнические проблемы в современном мире
- •Национальное примирение и согласие
- •Глава 9 психология масс в политике
- •Массы и массовое сознание
- •Массовая политическая психология
- •Индивид и массовое поведение
- •Глава 10 психология массовых политических настроений
- •История и современность
- •Массовые настроения и политическая наука (понятийный анализ)
- •Настроения в психологии
- •Массовые настроения в политических движениях
- •Массовые настроения и модификация политической системы
- •Глава 11 психология стихийных форм поведения в политике
- •Общие механизмы стихийного поведения
- •Основные субъекты стихийного поведения
- •Психология толпы
- •Психология «собранной публики»
- •Несобранная публика
- •Основные формы стихийного поведения массовая паника
- •Массовая агрессия
- •Глава 12 прикладные проблемы политической психологии
- •Методы политико-психологических исследований
- •Политическая психология личности
- •Политическая психология малых групп
- •Политическая психология больших групп
- •Политическая психология масс
- •Методы психологического вмешательства в политику
- •Политические группировки и их взаимодействие
- •Психологические приемы политического действия
- •Политическая мимикрия
- •Психологическая война
- •1. Приемы «психологического давления»
- •2. Приемы незаметного проникновения в сознание объекта воздействия
- •3. Приемы, оснванные на скрытом нарушении и искажении законов логики
- •Вместо заключения
- •Программа курса «политическая психология»
- •Тема 1. Политическая психология как наука
- •Тема 2. Основные понятия и категории политической психологии
- •Тема 4. Политическая психология личности
- •Тема 5. Политический психология лидерства
- •Тема 6. Психология малых групп в политике
- •Тема 7. Психология больших групп в политике. Большие социальные группы
- •Тема 8. Психология больших групп в политике.
- •Тема 9. Психология масс о политике
- •Тема 10. Психология массовых политических настроении
- •Тема 11. Психология стихийных форм.
- •Тема 12. Прикладные проблемы политической психологии
- •Содержание
- •Глава 1 политическая психология как наука ……………14
- •Глава 2 основные понятия и категории
- •Глава 3 основные вехи истории
- •Глава 4 политическая психология личности ………………125
- •Глава 5 политическая психология лидерства ……………..164
- •Глава 6 психология малых групп в политике ……………..210
- •Глава 7 психология больших групп в политике .
- •Глава 8 психология больших групп в политике .
- •Глава 9 психология масс в политике . ………………………210
- •Глава 10 психология массовых
- •Глава 11 психология стихийных форм
- •Глава 12 прикладные проблемы
Политика как деятельность
Специальный методологический анализ показывает, что зачаточные формы деятельностного понимания политики, содержавшиеся в психологии политики, не противоречат поведенческому подходу, принятому в западной политической психологии. Более того, именно достаточно проработанный деятельностный подход в приложении к политике соединяет эти направления, превращая терминологические различия в малоосмысленную «игру в бисер». Центральной проблемой поведенческого подхода в данном разрезе оказывается проблема субъективных механизмов, обеспечивающих подобные трансформации, инициирующих и регулирующих политическое поведение. Вот тогда при таком понимании ведущими категориями поведенческого подхода становятся категории политического сознания и политической культуры, усваиваемые субъектом в процессе политической социализации, а также такие производные от внешних условий психические переменные, как эмоции, чувства и настроения в их не столько индивидуальном, сколько массовом, социально-типическом выражении. Они же, эти категории, оказываются центральными и для психологии политики.
Остановимся подробнее надеятельностном подходе к политике как на стержневом моменте для синтеза политической психологии и психологии политики, на выработке общей платформы для теперь уже единой политической психологии. Оттолкнемся от общепризнанного как на Западе, так и на Востоке. Как известно, «главный недостаток всего предшествующего материализма — включая и фейербаховский — заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно»4. Отсюда и вытекает смысл трактовки политики именно как особой деятельности людей; «История не делает ничего, она не обладает никаким необъятным богатством», она «не сражается ни в каких битвах!» Не «история», а именно человек, действительно живой человек — вот кто делает все это, всем обладает и за все борется. «История» не есть какая-то особая личность, которая пользуется человеком для достижения своих целей. История — не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека»5. Можно по разному относиться к авторам приведенных высказываний, однако трудно отказать им в логике и убедительности проведенного анализа.
Отсюда, собственно, и вытекает предельно поведенческое (бихевиористское) понимание политики как определенной сферы человеческой деятельности, которую осуществляет и которой управляет человек. Деятельность немыслима без субъекта. Субъект же не может действовать без мотивационных факторов, то есть без психологических составляющих этой самой своей деятельности.
В свое время Г.В. Плеханов писал: «Нет ни одного исторического факта, которому не предшествовало бы... и за которым не следовало бы известное состояние сознания... Отсюда — огромная важность общественной психологии... с нею надо считаться в истории права и политических учреждений»6. Прав он был, или не прав — трудно не считаться с такой убежденной позицией. Кроме того, трудно привести и убедительные противоположные примеры, опровергающие подобные утверждения — если, конечно, совсем не разувериться в способности человека влиять на происходящее вокруг него.
Реконструируя и обобщая прошлое, можно считать, что в истории существовало три основных подхода к роли психологии в изучении политики. Во-первых, максималистская позиция. Она проявлялась в разное время, однако наиболее яркий пример в научной литературе — труды профессора А. Этциони второй половины XX века, с его совершенно однозначным взглядом. Поскольку политику «делают» люди, считал А. Этциони, то возможности психологии в изучении политики и влиянии на нее «практически безграничны». Это, так сказать, супер-психологизаторский подход, которого иногда побаиваются даже сами психологи. И хотя классик психо- и социодрамы Дж. Морено когда-то запальчиво заявил, что дескать, пройдет время, и когда-нибудь, в следующем веке,»верховным ментором в белом доме» (имелся в виду президент США) должен будет стать «психолог или врач, хорошо знающий человеческую психологию», пока до этого еще далеко.
Во-вторых, позиция минималистов. Ее сторонники, а их до сих пор еще немало, напротив, на перь место ставили и продолжают ставить иные, значительно более объективные факторы: социальные, экономические и другие, не признавая за психологическими факторами практически никакого значения. Однако и эта позиция в политической истории также показала свою несостоятельность. Максимум, к чему она приводила — это к стремлению решать все политические вопросы с «позиции силы», используя исключительно объективистские силовые аргументы и «наращивание мускул». Однако в очень многих случаях это оказывалось достаточно плохой политикой. Возникали конфликты, для урегулирования которых, опять-таки требовались психологи. Что, безусловно, опровергало позиции «минималистов», но до сих пор не уменьшает число их рядов.
В-третьих, был, есть и продолжает развиваться компромиссный, синтетический подход. Его сторонники, осознавая и признавая серьезную роль психологии, однако, понимали, что психология — лишь один из голосов в общем хоре многих факторов влияния на политику. Политика представляет собой настолько сложный феномен общественной жизни, что нет и не может быть некой единой науки, которая будет в состоянии объяснить все аспекты политики — как, впрочем, и любой иной человеческой деятельности. Значит, возможно и необходимо построение сложных моделей политики, включая и политико-психологические модели.
В конечном счете, с этой точки зрения политика и есть, прежде всего, определенная человеческая деятельность с определенными мотивами, целями и, естественно, результатами. Главным мотивом и, в случае успеха, результатом этой деятельности является согласование интересов разных человеческих групп и отдельных индивидов. Обретая эти результаты и свой формы в тех или иных политических институтах, политика как особая деятельность наполняет собой политические процессы — как содержание, наполняя форму, как бы «застывает» в ней, принося определенные итоги.
Соответственно, можно говорить о двух базовых подходах к изучению политики как деятельности. Во-первых, об институциональном подходе — с его выраженным акцентом на политические институты, то есть, на результаты определенной деятельности людей. Во-вторых, о процессуальном подходе — с его не менее выраженным акцентом на политические процессы, то есть, на сам процесс этой деятельности. Согласно известному польскому социологу Я. Щепаньскому, социальные процессы, включая процессы политические — «это единые серии изменений в социальных системах, то есть в отношениях, институтах, группах и других видах социальных систем». Это «серия явлений взаимодействия людей друг с другом или серия явлений, происходящих в организации и структуре групп, изменяющих отношения между людьми или отношения между составными элементами общности»7.
В конечном счете, каждый из выше обозначенных подходов к роли психологии в политике был хорош для своего времени, и для того состояния, в котором находилось то или иное общество. Иногда психология выходила на первое место — особенно это было характерно для кризисного и «смутного» времен, когда трансформируются или рушатся политические институты и, соответственно, на первое место выходят политические процессы. Тогда и повышается роль политической психологии по сравнению с достаточно стабильным, «институциональным» временем. Иногда, напротив, психология как бы «пряталась» внутрь общественной жизни, будучи жестко подавленной институциональными структурами, особенно в тоталитарных общественных системах и организациях. Тем не менее, общее понимание политики как особого вида человеческой деятельности, смыслом которой является управление людьми через согласование различных интересов групп и индивидов, позволяет соизмерять эти подходы, рассматривая их как разные стороны проявления политики, как особой человеческой деятельности.
ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Таким образом, предмет политической психологии в целом — это политика как особая человеческая деятельность, обладающая собственной структурой, субъектом и побудительными силами. Как особая человеческая деятельность, с психологической точки зрения, политика поддается специальному анализу в рамках общей концепции социальной предметной деятельности, разработанной академиком А.Н. Леонтьевым. С точки зрения внутренней структуры, политика как деятельность разлагается на конкретные действия, а последние — на отдельные операции. Деятельности в целом соответствует мотив, действиям — отдельные конкретные цели, операциям — задачи, данные в определенных условиях. Соответственно, всей политике как деятельности соответствует обобщенный мотив управления человеческим поведением (его «оптимизации»). Конкретным политическим действиям соответствуют определенные цели согласования (или отстаивания) интересов групп или отдельных индивидов. Наконец, частным политическим операциям соответствуют отдельные акции разного типа, от переговоров до войн или восстаний.
Субъектом политики как деятельности могут выступать отдельные индивиды (отдельные политики), малые и большие социальные группы, а также стихийные массы. Политика как деятельность в целом, как и ее отдельные составляющие, может носить организованный или неорганизованный, структурированный или неструктурированный характер.
История, теория и практика применения политико-психологических знаний позволяет вычленить три основные задачи, решаемые политической психологией как наукой. В определенной степени, эти задачи развивались исторически, и соответствуют трем этапам развития политической психологии. Первой задачей был и до сих пор остается анализ психологических компонентов в политике, понимание роли «человеческого фактора» в политических процессах. Второй основной задачей, как бы надстроившейся над первой, стало и остается прогнозирование роли этого фактора и, в целом, психологических аспектов в политике. Наконец, третьей главной задачей, которая вытекала из первых двух, стало и остается управленческое влияние на политическую деятельность со стороны ее психологического обеспечения, т.е. со стороны субъективного фактора.
Как уже говорилось выше, политическая психология — достаточно молодая наука. Формально время ее конституирования датируется 1968 годом, —только тогда в рамках Американской ассоциации политической науки было создано отделение политической психологии и, одновременно, в ряде университетов ввели специальную программу углубленной подготовки политологов в области психологических знаний. До этого политическая психология в значительной мере представляла собой набор отдельных, подчас случайных, несистематизированных фактов, наблюдений, догадок, часто не имевших под собой общей основы. Соответственно, во многом случайными, часто несопоставимыми были ее конкретные задачи. Мешала нерешенность методологических проблем.
Хотя описанный выше деятельностно-поведенче-ский подход сейчас уже предоставляет достаточно удобные и широкие рамки для этого, его все-таки трудно считать адекватной методологической основой конкретной науки. Это слишком общая, слишком широкая основа. С конкретной же методологической точки зрения, политическая психология до сих пор отличается выраженным эклектизмом прагматической направленности: особенности того или иного изучаемого политическим психологом объекта и соображения практического удобства исследователя (включая его субъективные предпочтения) диктуют выбор способа теоретической интерпретации получаемых результатов.
Будучи с самого начала своего развития лишена собственной адекватной концептуально-методологической базы, политическая психология, особенно в западном варианте, долгие годы шла по пути непрерывного самоформирования основ такого рода за счет синтетического соединения, а подчас и просто эклектического заимствования самых разных концепций и методов из разных школ и направлений западной психологии. Начиная от ортодоксального психоанализа и кончая самыми современными вариантами бихевиоризма и когнитивных теорий, все они на разных этапах легко обнаруживаются в западной политической психологии. С точки же зрения непосредственной конкретно-научной методологии, в современной западной политической психологии можно выделить две основные тенденции.
Первая тенденция представлена в исследованиях, исходящих из идей структурного функционализма и системной теории политики как одной из его разновидностей. Наиболее активно данная тенденция развертывалась в теориях «политической поддержки», с одной стороны, и в ролевых теориях — с другой стороны. Сюда же следует отнести также идеи критического рационализма и бихевиоризма (включая такие направления, которые исследовали политику с позиций «конвенционального», радикального и социального бихевиоризма), отражая запросы той части практической политики, которая стремится «отладить» современный западный политический механизм в целом, считая его достаточно гомогенным и вполне устойчивым. Психология участников политического процесса интересует их в связи с тем, что они стремятся оптимизировать адаптацию человека к наличному, существующему социально-политическому порядку. Для этого направления характерна определенная заданность исследовательских подходов и, соответственно, получаемых результатов — в частности, прежде всего в силу явной акцентировки социально-охранительной функции политической психологии. Политико-психологическое знание используется данным направлением исключительно для оправдания существующего политического устройства, подчас даже без учета перспектив его развития. Философские основания большинства частно-научных концепций этого рода относятся к сциентизму и технократизму, опираясь на веру в возможность чисто инженерного подхода к человеку в политике на основе применения новейших научных достижений («новых технологий») в плане управления им. Эти внешне новейшие, а на деле давно используемые модификации позитивистско-утилитаристской политической теории являются продолжением той классической традиции, у истоков которой стоял еще Т. Гоббс.
Вторая тенденция представлена антипозитивистским направлением, в русле которого активно разрабатываются теоретические конструкции когнитивиз-ма, «гуманистической психологии», неофрейдизма и символического интеракционизма. Основой данных течений является антисциентистская, часто иррацио-налистическая философия антропологического толка. В эмпирические политико-психологические исследования эти идеи проникли из культурной антропологии, психоанализа и социального бихевиоризма Дж. Мида и Ч. Кули. В настоящее время в этой части политической психологии в качестве методологической основы достаточно серьезно укоренился инстинктивизм фрейдистского понимания человека, идеи подсознательной идентификации личности со «своей» политической партией, а также общее иррационалистическое видение природы человека. Данные методологические постулаты дают неоднозначные результаты в зависимости от политических установок исследователей. Так, например, психоанализ в истории политической психологии представлен, как в откровенно правых идеях Г. Лассуэлла, так и в радикальных построениях «новых левых». В конечном счете, и здесь политические психологи часто поступают по принципу «что нашли, то и сгодилось». Увлеченность конкретными исследованиями и прикладными заказами часто как бы избавляет их от необходимости специальной проработки методологических задач. В соответствии с личными пристрастиями и симпатиями исследователя, выбирается та или иная, удобная лично ему теоретическая схема. Причина такой методологической «всеядности» все та же — это отсутствие собственной методологической базы, отсутствие собственного понимания политики и ее психологических механизмов. Именно поэтому методологические вопросы были и продолжают оставаться в центре внимания наиболее серьезных политических психологов. Хотя, безусловно, они никак не могут закрыть собой яркость и многообразие изучения конкретных объектов политической психологии.