30. Философские категории «единичное», «особенное», «всеобщее», «возможность» и «действительность»

Рассмотрение данной темы следует начать с определения понятия отдельного, без которого трудно разобраться в соотношении единого и общего. Отдельно - относительно обособленное образование - тело, вещь, явление, процесс, событие. Единичное - это индивидуальные, неповторимые черты, свойства, присущие отдельному. Общее - сущест- венно сходные, одинаковые, повторяющиеся черты и свойства, принад- лежащие всем отдельным явлениям определенной группы. Из сказанного становится ясной ошибочность иногда встречающегося в учебной лите- ратуре отождествления единичного и отдельного, рассмотрение еди- ничного как предмета. вещи, если она одна. Отдельное и единичное не одно и то же. Отдельное - это вещь в целом, и именно ему при- надлежат как единичные, так и общие черты. Оно выступает единством общего и единичного. Единичное и общее составляют моменты, стороны отдельного. Отдельное же есть целое. Так, скажем, каждое дерево береза есть отдельное. Ей свойс- твенны единичные черты и признаки, присущие только ей и отличающие ее от всех других берез.Вместе с тем каждая отдельная береза имеет и такие черты, которые есть и у всех других берез, т.е. она обла- дает и общими чертами. Поскольку единичное и общее представляют в единстве различные стороны, свойства отдельного,то эти категории есть противоположности диалектически взаимосвязанные между собой. Всякое единичное так или иначе есть и общее. Оно множеством пере- ходов связано с другого рода единичным. Например, Иван - человек. Иван уникален, неповторим, хотя бы по отпечаткам своих пальцев. Но он носитель тех черт, которые присущи всем людям, в частности, конкретному Петру. С другой стороны, всякое общее есть частичка, сторона единичного. Понятие береза отражает и то, что присуща каж- дой березе (цвет коры, узоры листьев, генетический год и т.д.). Общее так же объективно, как и единичное. Категория общее может охватывать более или менее широкий класс предметов, явлений, поэтому имеет различную степень общнос- ти. Например, Иван есть русский, славянин, человек, млекопитаю- щее,животное, живое существо, материальное образование. Предельно широкое общее называется всеобщим. Из сказанного можно установить, что единичное всегда выступает в одном качестве - как единичное. А общее может выступать в двух качествах. А имен- но оно выступает в своем качестве, как общее, по отношению к мень- шей общности и в то же время проявляет себя как единичное по отно- шению к более широкой общности. Для обозначения этой диалектики перехода единичного в общее и общего в единичное вводится катего- рия особенной. Таким образом особенное отражает взаимосвязь между единичным и общим и их взаимный переход друг в друга. Так, понятие русский является общим по отношению к понятию Иван, но в то же время понятие русский есть единичное по отношению к понятию славя- нин. Здесь понятие русский, есть особенное. Следует подчеркнуть, что особенное указывает на сходство, когда выступает в качестве общего и на различие, когда оно прояв- ляет себя как единичное. Поэтому всякое единичное - есть и особен- ное, но всеобщее не может быть особенным. В этой теме необходимо критически проанализировать понимание общего метафизиками и идеалистами. Абсолютизация единичного, обще- го и отрыв их от вещей и материи служат одним из главных гносеоло- гических источников идеализма. Этого вопроса мы касались при расс- мотрении реализма и номинализма. Рассматриваемые выше категории помогают понять процессы и яв- ления реальной действительности и познания, в частности, проблемы, связанные с соотношением общих и специфических законов, общих за- конов и особенностей их действия в различных условиях. Примером этого является вопрос о соотношении общих для всех стран законов рыночной экономики и их конкретного проявления и особенности при- менения в разных странах. Общие законы имеют главное, решающее значение для становления нового общественного строя, но действуют они в разных странах с определенными особенностями, в специфичес- ких формах, так как общественно-исторические условия в разных странах различны. Без использования общих законов рыночная эконо- мика не сложится. Но при этом необходимо вскрывать и учитывать особенности каждой страны, без чего неизбежны серьезные ошибки как догматического, так и волюнтаристского характера. Из сказанного выше следует, что рассматриваемые категории иг- рают большую методологическую роль в процессе познания. А именно, действительное познание заключается в том, что мы в мыслях подни- маемся от единичного к особенному, а от него к общему. Это так на- зываемый индуктивный путь. Но познав общее, мы его экстраполируем снова на единичное, т.е. переходим к дедукции. В единстве индукции и дедукции проявляется диалектика процесса познании.

Возможность и действительность

Возможность и действительность, философские категории, логически описывающие движение, способ существования материи во времени. Действительность — это то, что уже возникло, существует. Возможность — это то, что может возникнуть и существовать при определённых условиях, стать действительностью. Введены древнегреческим мыслителем Аристотелем в связи с критикой предшествовавшей философской традиции, которая в вопросах возникновения и движения не выходила за рамки мифологического истолкования: "двуначальный" (мужское — женское) подход к порождению и порожденному ("природа"), циклическая трактовка движения ("рождение — детство — юность — зрелость — старость —смерть"). Аристотель предложил новое понимание, связанное с удвоением бытия: "... Возникновение может совершаться не только — привходящим образом — из несуществующего, но также можно сказать, что всё возникает из существующего, именно из того, что существует в возможности, но не существует в действительности. И именно к этому бытию сводится единое Анаксагора; ибо лучше его формулы „все вместе”... сказать: „все вещи были вместе — в возможности, в действительности же — нет”" (Met. XII, 2, 1069 b 20—26; рус. пер., М. — Л., 1934). Тем самым был открыт путь к логической интерпретации движения, под которым Аристотель понимал переход "... из одного определённого данного в другое" (там же, 1068 а 7). В этом исходном варианте В. и д. отнесены к совокупности форм существования материи и связаны друг с другом через необходимость, которая и обеспечивает при переходе возможных форм в действительные выполнение законов формальной логики: стать действительной может одна и только одна из возможных форм существования. Выбор возможной формы и её перевод в действительность осуществляются, по Аристотелю, целевой и действующей причинами, причём наличное бытие (энергия) оказывается действительностью двоякого рода: продуктом внешнего определения и продуктом самоопределения (энтелехия), доступного лишь одушевлённым существам.

Аристотелевское понимание В. и д. с небольшими изменениями господствовало до 17 в., когда формулирование принципа инерции позволило обосновать идею самодвижения неживой природы и её самоопределения через взаимодействие. Необходимость в душе как особом механизме исчезла, и Т. Гоббсом было предложено новое, "контактное" толкование В. и д., основанное на вероятности причинно-обусловленного события (см. Избранные произведения, т. 1, М., 1965, с. 157—58).

В трактовке И. Канта В. и д. отнесены к представлениям, связанным с модальностью и с существованием во времени: возможность рассматривается как сумма представлений о вещи за неопределенное время, действительность — как существование в определённое время, необходимость — как существование предмета во всякое время (см. Соч., т. 3, М., 1964, с. 225—26). Вместе с тем эти категории выступают и как постулаты эмпирические исследования, отнесённые к разным моментам научного познания: "1. То, что согласно с формальными условиями опыта (если иметь в виду созерцание и понятия), возможно. 2. То, что связано с материальными условиями опыта (ощущения), действительно. 3. То, связь чего с действительным определена согласно общим условиям опыта, существует необходимо" (там же, с. 280). Тем самым категория возможности была отнесена к нормам мышления, позволив различить логическую, реальную и практическую возможность. Общим для систем Ф. Шеллинга и Г. Гегеля является утверждение изначальной определённости, "запрограммированности", не оставляющей места выходу за рамки наличного тождества деятельности и действительности; поэтому любое изменение системы обнаруживается апостериорно как очередной момент предзаданной временной целостности (что весьма напоминает этапы мифологического цикла). При таком подходе возможность выглядит обеднённо, как абстрактный момент действительности, а отношение В. и д. представляется как единство внутренней и внешней вещи в её свойствах и относящегося к ней многообразия обстоятельств при явном примате действительности. Вместе с тем рассмотрение В. и д. как категорий бытия, отвергнутое Кантом, позволило Гегелю сформулировать тезис о разумности действительности и вытекающей отсюда необходимости познания её реальных возможностей — условии разумности деятельности.

Категории В. и д. в марксизме, обобщившем достижения и сохранившем преемственную связь с предложенными Аристотелем, Гоббсом, Кантом и Гегелем схемами, органично связаны с производительной деятельностью и специфически социальными характеристиками общественного бытия. В. и д. рассматриваются в марксизме прежде всего как свойства бытия. Эта тенденция в анализе В. и д. продолжает и обобщает линию, представленную Аристотелем и Гегелем (с учётом различий в других пунктах этих концепций). Основная линия марксистского анализа В. и д. состоит в том, чтобы рассмотреть их как моменты познания действительности с целью её изменения и раскрыть связь структур бытия и категорий мышления.

  М. К. Петров.

Интерпретируя В. и д. как соотносительные понятия, выражающие основные моменты движения и развития бытия, диалектический материализм рассматривает возможность как менее богатое и конкретное понятие, чем действительность в широком смысле, т. е. объективный мир в целом с присущим ему различием, в том числе противоборствующими тенденциями. Марксизм указал на 2 взаимосвязанных момента: на внутреннее беспокойство, самодвижение, присущее бытию, которое по мере развития реализует свои собственные возможности, и на роль человеческой деятельности, общественной практики, которая имеет дело с определённым спектром возможностей (в том числе и создаваемых в самой человеческой истории) и превращает их в действительность. Действительность в узком смысле и есть реализация существующих потенций бытия и практики как его социальной формы. В этом смысле человеческая история — это история раскрытия объективных возможностей бытия, их реализация, создание новых объективных социально-культурных возможностей и их воплощение в практике.

В зависимости от характера закономерностей, лежащих в основе того или иного типа возможностей, различают абстрактную и реальную возможности. Абстрактная возможность противостоит невозможности и вместе с тем не может непосредственно превратиться в действительность. Реальная возможность предполагает наличие объективных условий для её реализации. Различие между этими двумя типами возможности относительно, так как оба они основаны на объективных, хотя и разного порядка, закономерностях. При изменении условий абстрактная возможность может перерасти в реальную. Классический пример такого превращения дан К. Марксом при анализе генезиса кризисов: в условиях капитализма абстрактная возможность кризиса, возникающая из разделения процесса обмена на два акта — купли и продажи, становится реальной возможностью, которая превращается в действительность. Степень возможности того или иного явления выражается через категорию вероятности.

В существовании и развитии любого объекта воплощено единство противоположных тенденций и потому содержатся возможности разного уровня, направления и значения. Конкретная совокупность реальных условий определяет, какая из возможностей становится господствующей и превращается в действительность; остальные же либо превращаются в абстрактную возможность, либо вообще исчезают. Различают объективные и субъективные условия превращения возможности в действительность. Последние специфичны для общества: здесь ни одна возможность не превращается в действительность, помимо деятельности людей. Вместе с тем субъективный момент деятельности открывает возможности для её волюнтаристского истолкования и соответствующих попыток реализации. Однако произвол в истории раньше или позже терпит крах именно в силу того, что он игнорирует реальные законы действительности, её реальные возможности. Марксизм подчёркивает решающую роль активности человека, его творческих усилий в реализации возможностей, в превращении осознанных тенденций общественного развития в действительность.

31.