12. «Современная жизнь основана на науке в двух отношениях.

Во-первых, научные открытия обеспечивают нам и насущный хлеб, и жизненные блага, и развлечения.

Во-вторых, наука развила в нас определенные навыки мышления.

Но в истории никоим образом нельзя изыскивать механически-прямую зависимость между этими двумя сторонами отношения науки к жизни. Если, скажем, для XVI в. был характерен довольно высокий уровень научно-теоретического мышления при низкой технике и примитивном быте, то в, наше время, время неслыханного развития техники, вырождение человеческого сознания может придать науч­но-технической мысли исключительно разрушительное направление. Потери в этом случае будут невозместимы.

Стихия научного творчества на данном историческом этапе во многом зависит от импульсов общественной жизни. Дело в том, что мировоззрение ученого, подобно мировоззрению художника, двойст­венно: в ученом уживаются и динамическое и созерцательное начала. Эти два начала уживаются и противоборствуют и в искусстве, и в науке, и в цивилизациях (например, в византийской цивилизации доминировала созерцательность, а в индустриальных цивилизациях доминирует динамика). Динамические импульсы общественной жизни толкают вперед науку. Научный пафос XVII столетия шел рука об руку с реформационным движением. Рывок вперед, которым отмечена новейшая история России, Японии и Китая, живо напоминает нам реформационные процессы в Западной Европе, когда пафос науки сливался с благочестивым рвением.

«Знание – сила»,– говорил современник реформационных движений Фрэнсис Бекон. Но всякое ли знание оказывается силой? На определенных этапах истории науки знания в области алхимии и астрономии в какой-то мере являли собою силу, но в конечном счете эта сила оказалась фикцией. Во времена Возрождения изучение античных языков дало мощный толчок развитию культуры, но постепенно, оно превратилось в тормоз для развития образования.

Бесполезные или малополезные знания являются зачастую формой бегства от современных проблем. Не случайно в западных университетах существует множество профессоров-китаистов, которые так поглощены китайскими древностями, что не нашли времени ознакомиться с работами создателя современного Китая – Сунь Ятсена.

Рост техники приводит к росту свободного времени, и здесь возрастает роль и престиж гуманитарных наук, кажущихся беспо­лезными с узкоутилитарной точки зрения. Человек должен быть счастлив в часы своего досуга; следовательно, его нужно приохотить к умственным наслаждениям.

Узкоутилитарный подход к образованию игнорирует необ­ходимость воспитания в человеке не только трудовых навыков, но и духовных ценностей. Невоспитанность является важнейшим элементом жестокости, проявляющейся в большом и в малом. Школьники часто обнаруживают жестокость к новичкам или к тем своим одноклассникам, чья одежда чуть-чуть не соответствует принятому среди них стандарту. Множество женщин (да только ли женщин?) распускает зловредные сплетни, желая причинить окру­жающим страдание. Испанцы наслаждаются боем быков, англичане – охотой и стрельбой. Эти же самые жестокости подталкивали облавы на евреев в Германии и раскулачивания в России. Любой из империализмов делает ставку на эти импульсы, освещая их как высокие проявления общественного долга...

Дело не в том, что «...культивация человеческой мысли редко порождает позитивные и гуманные чувства, хотя случается и это; дело в том, что она прививает человеку интересы, отличные от тех, которые заставляют его отравлять жизнь ближнему, она приобщает человека к другим источникам самоуважения, отличных от жажды власти. Две вещи наиболее желанны в мире – власть и обожание окружающих. Невежественные люди, как правило, достигают этого лишь зверством и насилием. Культура знакомит человека с менее разрушительными возможностями реализации власти и с более достойными путями. Завоевания любви. Галилей сделал для изменения облика мира больше, чем любой из монархов, и его власть была во много раз значительнее, нежели власть его преследователей. И Галилей не нуждался в том, чтобы стать в один ряд с ним...

Одной из узловых проблем морального кризиса современности является цинизм, охвативший значительную часть молодежи Европы и Америки. Это явление в значительной степени связано с тем, что прежние проблемы ликвидации голода, национального самоопреде­ления, борьбы за существование утратили былую остроту. Это явление объясняется и тем, что в значительной мере исчерпаны ценности религии, нации (ибо современному человеку слишком хорошо известно обо всех омерзительных сторонах процессов национального самоутверждения), прогресса (ибо современный чело­век понял, что прогресс техники и материальной культуры таит в себе много отталкивающих сторон), красоты (ибо прежде человек обожествлял себя, свои страсти, свои умозрения, а ныне осознал себя статистической единицей), истины (ибо для прежних эпох была характерна абсолютизация всех наблюдаемых физических явлений и сложившихся умозрений – такова была ньютоновская небесная ме­ханика, такова была философия Спинозы; современный же человек осознал относительность всех явлений действительности).

В новое время бесполезно проповедовать идеалы на дедовский манер. Необходимо другое – давать молодежи импульсы научного творчества, обеспечивать молодому человеку возможность реализо­вать свою потребность в творческой деятельности...

Современное общество основывается на единообразном производ­стве и потреблении рукотворных предметов; все естественное день ото дня вытесняется рукотворным. Это создает идеальную почву для насаждения и институционализации иррациональных идей и пред­ставлений: одни и те же трудовые навыки, одни и те же кинофильмы, одни и те же газеты — все это приводит к единообразию реакций, единообразию чувств, единообразию мнений, единообразию идей. И в этом — великая угроза человеческому существованию: человеку угрожает участь насекомого...

Наш повседневный мир более рукотворен, чем в любую из предшествующих эпох. Мы многого этим добились и многое потеряли: Человек, утвердив свое господство над миром, стал плоским, заносчивым и немного бесноватым. Единственной альтернативой дегуманизации, является рационализм».

Рассел Б. «Человек и знание»

13. «Философ – друг концепта, он находится в потенциальной зависимости от концепта Это значит, что философия — не просто искусство формировать, изобретать или же изготавливать концепты, ибо концепты - это не обязательно формы, находки или продукты. Точнее будет сказать, что философия — дисциплина, состоящая в творчестве концептов. Стало быть, друг оказывается другом своих собственных творений? Или же действительность концепта отсылает к потенциям друга, сливая в одно целое творца и его двойника? Творить все новые концепты — таков предмет философии. Поскольку концепт должен быть сотворен, он связан с философом как человеком, который обладает им в потенции, у которого есть для этого потенция и мастерство. На это нельзя возражать, что о «творчестве» обычно говорят применительно к чувственным вещам и к искусствам, — искусство философа сообщает существование также и умственным сущностям, а философские концепты тоже суть «sensibilia». Собственно, науки, искусства и философии имеют равно творческий характер, просто одна лишь философия способна творить концепты в строгом смысле слова. Концепты не ждут нас уже готовыми, наподобие небесных тел. У концептов не бывает небес. Их должно изобретать, изготавливать или, скорее, творить, и без подписи сотворившего они ничто».

Ж. Делез-Ф.Гваттари. «Что такое философия?»

14. "Рациональность" (от этого слова, быть может, придется отказаться по причине, которая обнаружится в конце этой фразы), — та рациональность, которая управляет письмом в его расширенном и углубленном понимании, уже не исходит из логоса; она начинает работу деструкции (destruction): не развал, но подрыв, де-конструкцию (de-construction) всех тех значений, источником которых был логос.

Ж. Деррида. «О грамматологии».

15. «Мы описывали человеческую реальность, исходя из отрицательных действий и Cogito. Мы открыли, следуя этой путеводной нити, что человеческая реальность есть-для-себя. Все ли это, чем она является? Не выходя за рамки рефлексивного описания, мы можем встретить способы сознания, которые, кажется, оставаясь в самих себе строго для-себя, указывают тип радикально отличной онтологической структуры. Эта онтологическая структура является моей; именно в моем. субъекте я беспокоюсь, и, однако, это беспокойство "для-меня" открывает мне бытие, которое есть мое бытие, не являясь-для-меня. … Итак, другой является неизбежным посредником, соединяющим меня со мной самим; я стыжусь, каким я являюсь другому».

Ж-П Сартр. «Бытие и ничто».

16. «Что бы ни означало здесь слово <наука> и как бы ни было распространено в исторической науке в целом применение более общих методов к тому или иному предмету исследования, историческое познание тем по менее не имеет своей целью представить конкретное явление как случай, иллюстрирующий общее правило. Единичное не служит простым подтверждением закономерности, которая в практических обстоятельствах позволяет делать предсказания. Напротив, идеалом здесь должно быть понимание самого явления в его однократной и исторической конкретности».

Гадамер Г.-Г. «Истина и метод»

Вопросы для дискуссии:

1. В чем проявляется иррационализм и деструкция в современной культуре?

2. С какими тенденциями в современной культуре связан постмодернизм?

3. Чем объясняется многообразие психологических подходов к исследованию психики человека?

Практическое занятие 1.6.

Модульный контроль по разделу

(2 часа)

Диагностика компетенций

1. Знаниевые компетенции: знать ключевые понятия, предмет, структуру, функции, методы и историю философии, психологии и педагогики.

2. Операциональные компетенции: уметь характеризовать различные типы мировоззрения; уметь различать задачи философии, психологии и педагогики как наук о мире, человеке и обществе.

1 Считая первым философским памятником индийские Упанишады.

1 Архонт – высшее должностное лицо в древнегреческих полисах.

33