Символы и болезнь

Приступы мигрени крайне редко бывают изолированными и почти всегда сопровождаются различными телесными и висцеральными болями и неприятными (морально-)психовегетативными переживаниями-ощущениями, но из-за относительно слабой, по сравнению с мигренозной болью, выраженностью их обычно игнорируют, хотя по временнтй психо-телесной миграции этих страхов-ужасов-болей-ощущений можно судить об анатомической трассе – пути соматизации телесного воплощения символа-аффекта, то есть узнать, куда он, по индивидуальной культурально-символической интерпретации больного, “направлялся-стремился” – в сознание, разум, душу, сердце, живот (повседневную жизнь), и докуда “добрался”.

Большой интерес для понимания повода-причины приступа представляют сны накануне и первую ночь после приступа, а также сны-видения, если больной во время приступа заснул-задремал (тема анализа снов и сновидений глубоко разработана Менегетти).

Все другие виды мигренозных приступов, а также лицевых, стоматологических и головных болей, ощущений и сенестопатий краниофациальной локализации, тоже могут являться символической интерпретацией субъектом удавшейся либо неудавшейся и анамнестически реальной либо выдуманной попытки некого “воздействия” или “проникновения” “Кого-то”/“Чего-то” снаружи вовнутрь – или, наоборот, попытки “прорыва” изнутри наружу: его дебюта или другой этапной сцены-части. В основе этих психо-телесно либо только телесно переживаемых сцен тоже всегда лежит какое-то реальное событие, нередко далекого детства, обычно вытесненное больным в подсознание – психосоматическое или соматическое “бессознательное”. Оно психо-телесно вспоминается-переживается – при наличии условно-рефлекторных внешнесредовых стимулов-активаторов (см.: импритинг) – в виде болевого приступа, нередко в обрамлении каких-то смутных обрывочных образов-видиний, телесных движений (как правило, это защитные движения, отражающие борьбу против проникновения “этого” или бегство от “этого”), в которых символически закодирована причина-событие.

“Бледная мигрень” – чаще неосознанное психо-телесное воспоминание-переживание, когда человек вспомнил что-то подлое, плохое, нехорошее из содеянного им (самостоятельно или под чьим-то давлением), и он боится, что его поймают-накажут, разоблачат. Но это чисто страх кары-возмездия без моральных мучений, так как нравственность такого субъекта ущербна. Во время приступа больные часто от страха подсознательно пытаются спрятаться от разоблачения-кары и ищут “укрытие”, что отражается в их телесных движениях (стать незаметнее, слиться с фоном, уползти в “норку”).

Характерно, что в момент приступа такие больные закрывают глаза, прикрывают их ладошкой или одеялом, отводят взгляд. В момент приступа и нередко в межприступный период они не любят (боятся), когда на них смотрят – “ежатся под взглядом”, и сами смотрят на человека только тайком, чтобы узнать, догадался ли он или не догадался об “этом”.

Во время приступа им рядом нужен “защитник” – преданный, не рассуждающий и молчаливый страж, особо доверенное лицо. “Бледные”, как правило, не доверяют врачам – а вдруг отравят, залечат или догадаются, они вообще мало кому доверяют. За (медицинской и другой) помощью идут к молчаливым и не болтливым, пусть и глупым (например, типичный “бледный” – Сталин не доверял врачам, боялся и ненавидел их).

Нередко бледность свидетельствует о том, что человек живет среди “волков”, которые на него “нападают”. А “с волками по-волчьи”, и в таких случаях коварство, подлость и жестокость могут быть ситуационно оправданны или даже необходимы, но главное – морально не переродиться. Вспомните бледность лица некоторых политиков (и не только), и, что характерно, они всегда умнее и хитрее своих “краснолицых” и тем более “румянолицых” коллег и гораздо дольше “краснокожих собратьев” пребывают на политическом Олимпе – но только не в моменты ломки строя. Если общество волнуется и скоро грядет битва, то “красный” предводитель недовольных сметет “бледного” вожака старой гвардии. И тому никто и ничто не поможет, ибо “бледные” всегда слабаки в плане “лобового столкновения” с “красным” и равным по силе противником (Горбачев и Ельцин). Когда бледнолицый политик краснеет, то значит согрешил по крупному, (почти) попался и готов (всегда ложно) покаяться, лишь бы остаться на посту. Если еще сильнее бледнеет, то кого-то/чего-то сильно боится.

Приступы бледной мигрени чаще оканчиваются обильным мочеиспусканием и очень редко – при крайних обстоятельствах – потением (см.: потливость и обильное мочеиспускание). “Бледные” вообще чаще имеют сухую холодную или ледяную кожу и потеют только при субъективно сильном страхе, причем это всегда холодный пот (при страхе-ужасе – ручьями).

“Красная мигрень” – чаще неосознанное (духовно-)психо-телесное воспоминание-переживание по типу острого стыда, моральных мучения, страдания и раскаяния по поводу какого-то деяния или поступка с острым – и всегда, в отличие от “бледных”, искренним – желанием искупить свою реальную или мнимую вину (как всегда, важна индивидуальная интерпретация, так как никогда не нужно забывать о ложных муках совести). Бывает, что в результате сильной эмоциональной встряски какой-то старый неисправленный грех всплыл из тайников памяти (произошло опорожнение “бессознательного”) и гложет человека; или это – грозное напоминание-предупреждение, когда человек в мыслях готовится вновь согрешить (они увлекаются-грешат часто, ибо у них corpus debile – плоть немощна.

Во время таких приступов (включая безболевые формы пароксизмальной возогиперемии) характерны вздохи и глухие стоны, порой человек беспокойно мечется, как будто хочет что-то сделать (исправить грех). Таким во время приступа помогают успокоительные беседы и моральная поддержка, то есть нужен исповедник, человек, которого они высоко ценят и уважают за моральные качества.

Если во время приступа “белой мигрени” человек успокаивается, когда уверен в собственной безопасности, то во время приступа “красной мигрени” успокаивается, когда облегчит душу: прилив крови к голове или другой части тела символизирует о том, что грех хочет “выйти наружу” в виде облегчительного признания-покаяния, чтобы “тайное стало явным” – “моральная декомпрессия”.

Во время “красной мигрени” человеку психо-телесно “горше” и больнее, чем во время приступа “бледной мигрени”, и клинически характерны вагоинсулярные симптомы, например, гипергликемия – когда на душе горько, хочется сладкого, и поэтому они хорошо снимаются инсулином и препаратами, повышающими проникновение сахара в ткани, глюкозо-калий-инсулиновыми капельницами; также помогают анальгетики, особенно с центральным опиатоподобным действием, и средства, успокаивающие разгоряченные душу и тело: проветривание, кондиционирование воздуха в режиме охлаждения, ледяные примочки, компрессы и ванночки, холодное питье, per rectum или внутривенное введение охлажденных растворов, а маленьким “красным” детям (но не в коем случае не “белым”!) – краниоцеребральная гипотермия.

Во время “белой – вазоишемической – мигрени” человеку психо-телесно страшнее (леденящий страх, холодный страх), и характерны симпатоадреналовые симптомы страха и холода. Бледнокожие вообще часто мерзнут, особенно когда сознательно или подсознательно боятся, что “попадутся”, – или им просто не хватает любви, в плане которой они “вечно тощие и голодные”, так как не способны сами загораться, гореть и собственным пламенем греться изнутри. Именно поэтому у них во время приступа появляются дрожь, ледяные лоб, щеки, конечности, холодный пот. С пттом они символически отдают “то”, что украли, присвоили, взяли, не имея на то права: потеет лоб – украли чужие мысли, чью-то интеллектуальную собственность, грудь – украли любовь или должность, дело, руки – взяли что-то руками, указали на кого-то пальцем (выдали) и т.д. Им хорошо помогают центральные и периферические адренолитики, сосудорасширяющие, согревающие компрессы, горячее питье, укутывание, согревание от тепловентилятора, горячая ванна.

При приступе “белой мигрени” хорошо могут помочь горячие ласки и жаркие объятия проверенного и безусловно преданного (“красного”) партнера. “Бледный” партнер может быть змеей, пригретой на сердце, ведь страх оглупляет даже умного.

“Бледному” для того, чтобы он проявил свои интеллект и аналитические способности, всегда нужен для “разогрева” “красный”, и в плане начала интеллектуального дела он должен бояться более умного “бледного” партнера, так как это может быть искуситель Мефистофель. “Бледный” с “бледным” не должны начинать интеллектуальное дело, а то потом не разберутся, кто что у кого украл, либо все должны оформлять юридически.

Если “красная мигрень” бывает у тех, у кого горячий разум и горячее сердце от избытка чувств и любви, – и их надо “остужать”, то “бледная мигрень” – у кого холодный разум и холодное сердце от недостатка чувств и любви, – и их надо “разогревать”, чтобы они “оттаяли”. Соответственно, разогретому и пылающему “красному” жаркая любовь может сделать еще хуже или даже убить (“сжечь”), то “бледного” – вылечит (но при избытке может “иссушить”). У “красного” пациента (или ученика) должен быть “бледный” врач (учитель), а у “бледного” больного – “красный” врач – но все зависит от ситуации, когда одного нужно “охлаждать”, а другого – “разогревать” (знания и профессиональная компетентность подразумеваются).

Красная мигрень у “красных трусов” – людей, однажды крайне сильно напуганных и морально сломленных, что могло быть в глубоком детстве, и об этом они могут не помнить. Таким в момент приступа необходимы средства против паники, и главное – не напугать их еще больше, поэтому все движения должны быть очень осторожными, а то убегут или будут метаться еще сильнее. Им хорошо помогают препараты и воздействия, которые ими считаются “супермощными”, “сверхэффективными” и т.п.: ингаляции кислорода (основы жизни), введение общеизвестных или рекламно раскрученных сильных чудо-препаратов, желательно, действующих моментально.

“Красные” и “бледные” (II). В жизни и профессиональной практике мне многократно приходилось убеждаться, насколько важно правильное сочетание темпераментов, и в этом хорошо помогает знание и учет такого фактора, как кожно-сосудистые реакции. Этот фактор хорош тем, что его легко наблюдать и проверить. Поэтому поговорим о “красных” (вазогиперемических) и “бледных” (вазоишемических) людях, – не забывая, что в одних случаях человек может реагировать по вазоишемическому типу, а в других тот же самый человек будет реагировать по вазогиперемическому типу.

Применимо к субъектам, которых я называю “красными”, термин “вазогиперемия” подразумевает, что такие люди всегда или периодически (в некоторых специфически – морально – окрашенных аффективных ситуациях) склонны к полнокровию дермальных и субдермальных сосудов. По моим наблюдениям прилив крови к коже, – то есть к поверхности тела – символизирует их общительность, публичность, открытость в поведении, высказываниях и эмоциональных проявлениях, смелость, бесстрашие, стремление “в бою” быть впереди, привычку говорить правду в лицо, доверчивость, доброту, душевную щедрость и широту натуры, способность от чистого сердца кому-то помочь, что-то отдать, вернуть, подарить или пожертвовать, в чем-то признаться, покаяться. У отдельного субъекта возможны различные комбинации этих качеств и свойств личности и характера.

По отношению к “бледным” субъектам термин “вазоишемия” подразумевает склонность к пониженному кровенаполнению кожно-подкожных сосудов, и кровь при побледнении оттекает в глубины организма, она как бы “прячется” в телесных недрах, унося с собой “правду”. Это символизирует качества серого кардинала: скрытность, недоверчивость, склонность к тайнам, интриганству, закулисности, привычку все прятать внутри, единолично принимать решения, секретничать, вынашивать планы. Как правило, у “бледных” высокие аналитические данные и способность строить многоходовые комбинации, характерны боязнь лобовых столкновений, трусость, стремление “в бою” быть сзади и прятаться за “красным”. Также им свойственны жадность, скупость, лживость, привычка избегать ответственности и перекладывать вину на других. Впрочем, в итоге все зависит от силы духа и моральных качеств.

“Красные” (в тех ситуациях, в которых они “красные”) – поставщики огня, “огонька”. Они – доноры любви-чувства и нередко греха, что происходит от избытка чувств и из-за сниженного контроля над своими влечениями. “Бледные” – потребители нередко чужого огня (любители погреться у чужого костра) и реципиенты (порой, пожиратели, вампиры, высасыватели) чувства и любовного жара. “Большой красный” может иссушить или сжечь огнем, затопить любовью “маленького бледного”, а “большой бледный” – потушить, погубить, заморозить “маленького красного”. Соответственно, “красный”-“красный” (огонь-огонь, смелость-смелость, бой-бой, любовь-любовь) и “бледный”-“бледный” (страх-страх, лед-лед, вампир-вампир) – тоже не пары.

При паритетных мировоззрении, морали, социальном положении, образовании, культуре, знаниях и интеллекте “красной” женщине лучше иметь “бледного” мужа, чтобы тот ее направлял на путь истинный и остужал ее разгоряченные мозги, но знать, что бизнесом тот ее никогда не прокормит, если, конечно, это не интеллектуальный бизнес (удел “бледных”). Если у них возникнет сексуальная дисгармония (в случае, когда “бледный” муж недостаточно опытен или пуританин в сексе), то ей для выпуска пара нужен жаркий “красный” любовник. Если ее “бледный” муж заведет “бледную” любовницу (фактически, больше подружку), даже молодую, то пусть она к этому относится спокойно – не уйдет, а вот “красная” любовница может запросто увести ее “бледного” мужа, если жена его недостаточно “греет”, и он эмоционально “мерзнет”, или, наоборот, “жжет” и “иссушает” его. “Бледной” женщине лучше иметь “красного” мужа, но знать, что, если она постоянно будет его “пилить”, то он найдет жаркую “красную” любовницу; также она должна быть изощрена в ласках (иметь высокий “постельный интеллект”), чтобы ими компенсировать недостаток любовного жара и сексуальной выносливости.

“Красная” любовница нужна “красному” мужчине, чтобы он свою “бледную” жену не спалил жарким сексом; но бояться его жена должна умной “бледной” соперницы, особенно молодой. “Красному” мужчине с сексуальной слабостью нужна “бледная” любовница, так как той мало надо; но он должен свою мужскую слабость компенсировать техникой. Чтобы обманом завладеть “красным”, нужна обманная любовь “бледного” противоположного пола и наоборот.

У “красной” девочки, должна быть “красная” мать и “бледный” отец, у “бледной” девочки должна быть “бледная” мать и “красный” отец. У “бледного” мальчика должна быть “красная” мать и “бледный” отец, а у “красного” мальчика – “бледная” мать и “красный” отец (то же касается усыновления и удочерения).

В жизни между двумя “красными” должен стоять “бледный”, который сильнее их, а то они спалят его или друг друга, а не он их остудит. Соответственно, между двумя “бледными” должен стоять “красный”, который тоже должен быть сильнее каждого из них в отдельности и смог разморозить, разогреть, зажечь их – и дело (речь, еще раз напомним, идет только о монометрическом сравнении).

У “красного” коллектива (если так получилось) должен быть “большой бледный начальник”. Это должен быть Ум, он их научит, наставит на путь истинный, при необходимости – “остудит”, а они будут его преданно любить и не дадут ему “замерзнуть”. У “бледного” коллектива должен быть “большой красный начальник”, который их зажжет, вдохновит и согреет, защитит и отпустит грехи, а они ему сделают всю нудную и неинтересную интеллектуальную работу.

Туда, где много препятствий, возможных столкновений, особенно лобовых, опасностей и страха, всегда нужно посылать “красного”. Туда, где безопасно – в плане открытых сражений и столкновений, но плетутся интриги, и нужно хорошенько подумать, прежде чем “отмерить и отрезать”, не “наломать дров” и не “спалить” дело (а “красные” – большие любители “ломать дрова” и поджигать их из своего огнемета-сердца струями эмоционального напалма), нужно посылать “бледного”. Переговоры – удел “бледных”, а пробивание и борьба, особенно в условиях сильного, жесткого психологического давления, или война – удел “красных”. Характерно, что в гражданскую войну (сердец) малочисленные и плохо вооруженные “красные” разбили превосходящие и хорошо вооруженные силы “белых”, но позже проиграли им в холодной войне (умов).

“Красный” никогда до конца не должен доверять “бледному” и иметь в запасе “дамоклов меч”, чтобы “бледный” знал, что с огнем шутить и играть нельзя. При схватках, неприятностях, “наездах” “красный” должен прятать и беречь “бледного”, так как тот не боец. Можно, например, отвлечь его, искусственно создав сложную для обдумывания ситуацию-проблему, но только, чтобы тот не догадался, а то может не простить и уйти, ведь для “бледных” самое обидное – когда их держат за дураков.

“Красный” должен чаще восхищаться умом “бледного”, но только не перебарщивать. “Бледному” не нужно говорить, “не дрейфь”, так как бесполезно и можно обидеть, он и так знает о своей тайной слабости – трусости; также не нужно лишний раз задавать вопросы “в упор”.

“Лобовыми” вопросами и атаками “бледные” легко пробиваются, а “красные”, наоборот, только заводятся – и это должен знать “бледный”, готовясь, например, к неприятному разговору с ним.

В свою очередь, “бледный” должен знать, что при шахматно-сложных многоходовых ситуациях он должен (деликатно и, порой, незаметно) взять на себя интеллектуальное первенство и сам думать, тянуть “когнитивную лямку” и аналитически, осторожно распутывать “интеллектуальный клубок”, а “красного”, чтобы он не рубанул сплеча по гордиевому узлу, чем-то занять, например, незаметно создав ему временное препятствие-трудность, которое он будет упорно преодолевать и не мешать ему думать. Главное, чтобы “красный” об этом не догадался, а то не простит насмешки или расценит это как предательство, и диада-пара разрушится. “Бледный” должен чаще хвалить “красного” за смелость, мощную энергию, благодарить за помощь и т.п., и не напоминать о ситуациях, когда тот повел себя неразумно, или когда создалось впечатление, что он испугался, а также не перечить ему “в лоб”, особенно, когда он не в духе (может впасть в гнев).

Лицам “с лицами противоположного цвета” мучения друг друга нередко кажутся непонятными, дурными или смешными. Поэтому во время морального упадка и слабости духа “красному” поможет только “красный”, а во время интеллектуального тупика или каких-то ментальный трудностей “бледному” поможет только “бледный”. И если партнер или спутник жизни должен быть противоположного “цвета”, то друг или советчик – того же “цвета”, только он правильно поймет и найдет, что сказать или сделать.

Не нужно поручать “бледному” разрешать ситуацию, имеющую важный моральный компонент и эмоциональный окрас, этим должен заниматься “красный”. Но “красный” не должен и не может карать и судить, так как склонен к жалости, этим должен заниматься “бледный”, имеющий высокие моральные качества. Но в целом мораль не зависит от темперамента, и это – принципиальное утверждение.

Если “красный” “белеет”, становится, как мел, то это почти всегда признак гнева (побеление кожи – вазоспазм, побледнение – вазоишемия), и в такие моменты, если тут же не прекратить его гневить, он может впасть в ярость. “Красных” обычно гневят неопытные “бледные”, которые еще от них “не получали”. Многие умные “красные” знают об этом своем недостатке и пытаются избегать соответствующих ситуаций. Если “большой красный” становится багровым или синюшно-багровым, то это может закончиться приступом гневливого безумия или даже сосудистой апоплексией (кровоизлиянием), так как “красные” – это нередко гипертоники.

Кровоизлияния в склеру. Спонтанные односторонние кровоизлияния в склеру – символ “морального удара” в сочетании со страхом физического воздействия, того, что человек “получил в глаз” или решил, что “получил”, причем можно сказать – от правши или левши. Также это может быть символическая “ранка” от удара или проникновения “кого-то”/“чего-то” (также см.: офтальмическая мигрень) через этот глаз вовнутрь – некая недавняя или анамнестическая душераздирающая или ужасная сцена (также см.: стробоскопное состояние психики).

Частое моргание – к какой-то информации (зрительной картине) человек относится амбивалентно, противоречиво: соглашается и одновременно не соглашается.

Слезящиеся глаза (“мягкий” вариант – влажные глаза) – символ плача по ком-то, о чем-то безвозвратно ушедшем, утраченном и незаменимом, чего вечно не будет хватать. Это могут быть затяжное или по типу “дуновений” в психике воспоминание-печаль, воспоминание-плач, воспоминание-сожаление, воспоминание-умиление о человеке, работе, имеющихся когда-то и нереализованных возможностях, дурном или жестоком поступке, который уже нельзя исправить и т.п. Другой вариант – наличие постоянной сердечной или душевной боли, скорби, печали в жизни человека; некоторые так и говорят: “пока об ЭТОМ не вспоминаю, не думаю – все хорошо, а, как вспомню (что, например, родственник или близкий тяжело и неизлечимо болен, кто-то дорогой умер, сидит в тюрьме и т.п.), так сразу все”. Плач облегчает ношу и очищает душу.

Отечные глаза, веки или мешки под глазами – не пролитые слезы; у человека на душе накопилось много того, что необходимо (действительно или по его мнению) “выплакать” (“слить” горе).

“Ангельские” глаза, ясные чистые глаза – см.: “дитя порока”.

Гноящиеся глаза или болезни глаз: катаракта и т.п. – символ того, что человек находится в ситуации, в которой (вольно или невольно) видит или смотрит (вынужден смотреть, “соучаствовать глазами”) на что-то (морально) разлагающееся, гниющее, мерзкое; или это подсознательное воспоминание (которое еще или вечно “свежо”) о какой-то омерзительной сцене, свидетелем или (со)участником которой он добровольно, по принуждению или случайно был. Другой вариант: лучше лишиться (части) глаз(а), чем видеть что-то, смотреть на что-то – при невозможности избежать зрительного контакта с этим “чем-то”, что “жжет глаза огнем”, “пронизывает насквозь”, “обжигает душу” и т.п. Или же подобные состояния означают своеобразное неосознанное самонаказание – “психосоматическое членовредительство” за то, что на “что-то” смотрел, – а мог бы и не смотреть или прекратить творимую моральную мерзость. Такое подсознательное-“бессознательное” “психосоматическое членовредительство” может касаться любой части тела (и внутренностей) человека.

Глазной зуд – что-то очень важное или нужное, нередко запретное и приятное, хочется получше рассмотреть, (нередко, тайком) увидеть и (возможно) насладиться. Другой вариант – желание “стереть” информацию, попавшую через глаза, например, когда “правда глаза колет”.

Зуд в ушах – подобен зуду в глазах, только речь идет о том, что очень хочется “что-то” услышать и знать; или это потребность “заткнуть” уши и “что-то”, наоборот, не слышать, например, голос своей совести.

Заложенность ушей – чего-то не хочется (сейчас или в будущем) или не хотелось слышать и попытка избежать этого; или “кто-то” символически заткнул человеку уши, чтобы он что-то не услышал.

Звон в ушах, свист, постукивание, гул и т.п. – символ зова, кто-то/что-то “снаружи” или “изнутри” (голос совести, крик из подсознания) прорывается к человеку, пытается до него докричаться и донести какую-то (важную) информацию.

Боль в ушах, отит – человек услыхал (или вспомнил об услышанном) что-то страшное, неприятное, от чего стало плохо, услышанное его “больно ударило по ушам”, “ранило”.

Гноетечение из ушей, болячки в ушах – какая-то информация, слова “пробили”, “сразили” человека, нанесли сильную душевную рану, травму. Либо это гноетечение – признак подсознательного психосоматического членовредительства, покарание-наказание себя за то, что услышал или подслушал что-то гадкое, нанесшее кому-то дорогому и близкому физический или моральный вред (человек, зная, что ему будет плохо, от страха или по другой причине не стал помогать, а мог). Другой вариант – слушание как (не)вольное соучастие, и тогда лучше потерять способность слышать, чем продолжать что-то гадкое и мерзкое слушать. Также может свидетельствовать, что услышанное “выходит” из (ушей) человека, то есть он символически очищается, освобождается от когда-то услышанной тягостной информации – нередко в это время “тайное стало явным”. Как известно, особенно часто “ушки болят” у грудных детей, и это наводит на определенные размышления: уж так ли они не понимают то, что слышат (возможно, реагируя не на смысл слов, хотя – кто знает, а на интонации, звуки).

Насморк: хронический насморк, вазомоторный ринит, заложеность носа и т.п. – часто отмечаются у внутренне напряженных людей, нередко “закомплексованных” – робких и/или стеснительных, которым приходится много лгать в лицо (в том числе и для того, чтобы скрывать робость, стеснительность и неуверенность под маской уверенности, храбрости и т.п.) посторонним или самим себе, и чаще от страха или боязни, что сам человек или окружающие узнают какую-то постыдную или неприятную правду (о нем); нередко эта ложь не осознается, вытесняется в подсознание. Такой насморк под видом аллергии (или “что-то в нос попало”) может ситуационно появляться или усиливаться в момент произнесения – мысленного или вслух, или воспоминания – осознанной или неосознанной лжи. Нередко сочетается с характерной красноватой каемкой по краям век и специфическим скользяще-уклоняющимся или “виноватым” взглядом и некоторой общей или ситуационной робостью – “жизненной пугливостью”. Есть привычка потирать нос или касаться кончика носа. Нередко такая заложенность носа проходит после полноценного честного, открытого и свободного общения, вызывающего моральное раскрепощение личности и исчезновение (ослабление) внутреннего напряжения, а также при совершении поступка, вызывающего самоуважение.

Другой вариант и тоже нередкий, когда насморк – признак большого горя, хронической душевной боли, тяжести, печали (о себе и/или о ком-то). Тогда это невыплаканные слезы, особенно если сочетается с отеками под глазами; точнее, это “плач через нос” по кому-то/чему-то (при плаче, как известно, всегда есть насморк), когда плакать в открытую по какой-то причине нельзя, – и это признак того, что от чего-то, что накопилось, от какого-то свинцово-тяжелого “груза” разума, души или сердца нужно хотя бы немного и хотя бы на время освободиться. Насморк-заложенность левой ноздри – признак тяжелых мыслей, а правой – тяжелых чувств; нередко идет смена заложенности ноздрей, когда, то мучат мысли, то – чувства, и нередко можно найти внешние события (или мелкие условно-рефлекторные триггеры) – поводы этого.

Закрытие этого канала декомпрессии (психики и мозга) может привести к появлению ирритации структур передней черепной ямки в виде соответствующих когнитивных, аффективных или двигательных поведенческих реакций (и повышению внутричерепного давления).