Tsybenov_B_Istoria_i_kultura_daurov_Kitaya_Istoriko-etnograficheskie_ocherki

потерпел поражение. Победители на обратном пути занялись грабежами, захватили много скота и имущества. Большое количество даурского населения, по некоторым данным, более 10 тыс. чел, было уведено ими в бассейн р. Нонни [Daγur, 1989,

с. 45].

Маньчжуро-даурские отношения резко изменились с появлением русских казаков-первопроходцев. 15 июня 1643 г. из Якутска на Амур выступил отряд во главе с письменным головою Василием Даниловичем Поярковым. Ему предписывалось: «...

прося у Бога милости, потому ж итить на Шилку реку до серебрянные руды, и пришед к серебрянной руде, острог поставить... И дорогою идучи, и на Зее, и на Шилке реке над служивыми людьми смотреть накрепко, чтоб грабежу и насильства русским людям торговым, и промышленным, и иноземцом отнюдь никому ни от ково не было и нихто б ни ково ничем не изобижал». Экспедиция была сопряжена с большими трудностями, связанными с боестолкновениями с местным населением и пребыванием в длительной осаде. Об этом свидетельствует челобитная участников похода на имя якутского воеводы Петра Головина: «... те служилые люди, не хотя напрасною смертию помереть, съели многих мертвых иноземцов и служилых людей, которые с голоду примерли, приели человек с пятьдесят. ... Василья с достальными служилыми людьми тамошние иноземцы к берегу не припущали, а называли их погаными людоеды» [Артемьев, 1998, с. 15-16].

Возможно, данное событие впоследствии нашло отражение в даурском фольклоре. В некоторых сказках говорится о рыжеволосых синеглазых девятиголовых мангусах, называемых «елдэнгэр», пришедших с далекой западной стороны. Они вырвали сердца у двоих охотников и съели [Meng Ji Düng, 1983, c. 11]. В целом по этому поводу есть мнение, что, «собственно говоря, благодатные земли Приамурья наше государство в конце XVII в. потеряло не в последнюю очередь из-за того, что народная вольница в ходе их «освоения» настолько озлобила проживавших здесь дауров и дючеров, что они стали врагами русских людей и преданными союзниками маньчжуров, кстати, не отличавшихся особой деликатностью в отношениях с соседними, даже родственными этносами. До сих пор в

69

преданиях коренных жителей среднего и нижнего Амура бытуют описания спускавшихся вниз по реке на больших лодках ужасных злодеев, в которых легко можно узнать русских «первопроходцев» [Скобелев, 2002].

Следует также заметить, что конфликты были спровоцированы русскими казаками. Поначалу дауры встретили гостей приветливо, но в свой город не пустили. Неподалеку были построены три юрты для казаков, принесены богатые подношения и продукты. Не удовлетворившись полученным, служилые люди атаковали даурские селения. В ходе боев отряд понес чувствительные потери, некоторое время провел в осаде. Все же Пояркову удалось выбраться и собрать ценные сведения о стране «пашенных людей» - Даурии. Впервые было подтверждено, что там «хлеб родится вволю», население занимается земледелием, разводит лошадей и скот. По данным Пояркова, жили дауры в деревянных домах с окнами, затянутыми промасленной бумагой, носили одежду из шелковых и хлопчатобумажных тканей. В обмен на пушнину они получали из Китая шелк, ситцы, металлические и другие изделия. После возвращения Поярков в расспросных речах убеждал якутских воевод присоединить Приамурье к Русскому государству: «Там в походы ходить и пашенных хлебных сидячих людей под царскую

... руку привесть можно, и ясак с них собирать, - в том государю будет многая прибыль, потому что те землицы людны, и хлебны, и собольны, и всякого зверя много, и хлеба родится много, и те реки рыбны, и государевым ратным людям в той землице хлебной скудости ни в чем не будет».

Осенью 1650 г. отряд казаков под командованием Ерофея Павловича Хабарова покинул Якутск. Воевода Францбеков дал ему наказ – призвать даурских князей Лавкая и Ботогу «под высокую государеву руку». По пути следования вниз по Амуру казаки обнаружили пять покинутых даурами городков, некоторые были окружены рвами и частоколами с крепостными башнями. В целом относительно конкретной родовой принадлежности отдельных даурских поселений, названных в русских источниках «городками», можно предположить, что в районе Албазина (даурское название Якса) проживали даурские роды аола и улис; в 2-х днях пути выше устья р. Зея на землях родов говол и том

70

располагался «Бамбулаев городок»; в районе современного села Бейтоново находился «Дасаулов городок» на территории рода онон, «Балдачин городок» - на землях рода жинкир. Согласно донесению Д.А. Францбекова, в этих городках казаки «хлеба наискали по ямам много, и мочно, государь, твоим государевым ратным служилым людем тут сытым быть на два годы или на три годы: а хлеб в поле родится ячмень и овес, и просо, и горох, и гречиха, и семя конопляное». Далее якутский воевода обрисовал радужную перспективу того, как «заведутца тут в Даурской земле пашни: и тебе государю будет прибыль большая, и в Якуцкой, государь, острог хлеба присылать будет не надобно..., а чаять, государь, того, что та Даурская земля будет прибыльнее Лены, а сказывал он Ярко нам холопем твоим, что и против всей Сибири будет место в том украшено и изобильно». Известно, что из первого похода Е.П. Хабаров привез «Князь Лавкаевых городов и земли чертеж», который стал одним из основных источников при создании карт Сибири в последующие годы.

Летом 1650 г. Хабаров вновь выступил из Якутска с наказом: «... князя Лавкая да Гильдягу и с их улусными людьми призывать не боем, а ласкою, под Государеву царскую высокую руку, чтоб они были в государстве вечном ясачном холопстве во веки недвижны, и Государев бы ясак соболи и лисицы с себя и улусных людей своих давали Государю по вся годы бесповоротно...» [Артемьев, 1998]. Вопреки воеводской инструкции Е.П. Хабаров начал нападать на даурские селения, что привело к открытому противостоянию. Дауры упорно сопротивлялись, но были бессильны перед мушкетами и пищалями пришельцев. О накале сражений тех времен свидетельствует осада казаками городка даурского князя Гайгудара. По нашим данным, он, по всей видимости, располагался на территории проживания даурского рода онон. Городок состоял из трех земляных частей, соединенных между собой стеной, и был окружен двумя рвами. Под башнями были сделаны подлазы, через которые мог проехать всадник. Перед сражением все близлежащие селения были сожжены, а их население находилось в укреплении. Источники сообщают, что на требование казаков сдаться Гайгудар ответил: «Даем мы ясак

71

Богдойскому царю Шамшакану, а вам дадим, когда в крепости останутся в живых только дети».

В отписке воеводе Францбекову Хабаров сообщал: «...

собрались Дауры свирепые в один город, и мы били по них безпрестани из большого оружия и из малого, и на тех приступах побили их Дауров двести четырнадцать человек; и те свирепые Дауры не могли стоять против государской угрозы и нашего бою, и из того города напролом они Дауры побежали человек десятка полтора, лише те и ушли из города... Божею милостию и государским счастьем, тех Дауров в пень порубили всех с головы на голову, и всех их побито Дауров, которые на приступе и на съемном бою, больших и малых шестьсот шестьдесят один человек, а наших казаков убили они Дауры четырех человек» [Артемьев, 1998, с. 18]. В источнике дауры названы «свирепыми», что свидетельствует об упорном сопротивлении этого народа. Бывало, что, несмотря на всю свою храбрость, казаки не могли одолеть дауров в рукопашном бою, и лишь применение огнестрельного оружия решало исход многих битв. В.И. Огородников отмечал: «Дауры и дючеры, правда, мало уступали русским в храбрости, но, разделенные между многими независимыми владениями, они обычно выступали против неприятеля не единым фронтом, а каждая община отдельно. Помимо того, русские чувствовали за собою организованную силу огромного государства, которое, в случае их неудачи, должно было оказать им вооруженную помощь, амурские же туземцы в самый критический для них момент не получили от своего сюзерена – богдо-хана ни малейшей поддержки»

[Огородников, 1927, с. 45].

Взяв городок Гайгудара, казаки пробыли в нем несколько недель. При штурме многие получили ранения, и требовалось время для восстановления сил. Хабаров продолжал призывать соседних даурских князей платить ясак, но никто не являлся. Двигаясь вниз по Амуру, казаки захватили городок князя Толги, который изъявил желание быть под государевою рукою и платить ясак. Однако улус князя разбежался, и Хабаров начал пытать, жечь и бить кнутом Толгу и его сподвижников. Источники сохранили последние слова пленного даурского князя: «Чем де нам всем помереть, и мы де помрем за свою землю одни, коли де

72

к вам в руки попали». Завладев чьим-то ножом, князь Толга зарезал себя, а его городок был сожжен [Артемьев, 1998, с. 1920].

В 1652 г. на Амур в качестве подкрепления прибыл отряд во главе с Третьяком Ермолаевичем Чечигиным, который призывал принять подданство и платить ясак «государю царю великому князю Алексею Михайловичу всея Руси», обещая: «Будете де под ево государской высокой рукою и живите безпечально». Однако дауры на это отвечали: «Рады де мы вашему государю ясак давать только де вы люди лукавы, правды де в вас нет: прежде де сего в Лавкаевом городке ясак дали Ярофею Лавкай, дал ясак и Шилгиней и другие мужики хотели давать все. Была у него, Ярофея, князцева жена шилгинеева в аманатах и он, Ярофей, хотел де к себе на постелю взять ту князцеву жену и она де не пошла к нему на постелю и он, Ярофей, ея удавил ..., из Албазина городка плавучи наниз наши жилишка жег и пустошил, нас, даурских людей, рубил в пень и жены наши и дети в полон имал, лучших наших князцей, Толгу и Толончея, иных князцев кнутом забил, а иных огнем зажег, а иных с собою увез и наши жены и дети на низ уплавил, не ведаем живы, не ведаем – мертвы, пот ково де нам ныне стало ясак дать и мы де не ведаем как к вам умы применять... » [Артемьев, 1998].

После страшных погромов, учиненных Хабаровым и его сподвижниками, обещания «безпечальной» жизни выглядели неправдоподобно. По мнению Л. Шренка, «при дальнейшем продолжении войны амурские дауры были бы совершенно истреблены русскими, если бы китайское правительство, для защиты их, не приняло иных мер» [Шренк, 1894, с. 178]. Уже в апреле 1652 г. 500 дауров во главе с занги Нингута совместно с 600 воинами Цинского войска сразились с отрядом Хабарова в нижнем течении Амура, у г. Учэлэ [вероятно, Ачанский городок в русских источниках. – Б.Ц.].

О событиях 2-й половины XVII в. мы располагаем скупыми сводками, в основном касающихся участия дауров в русско-цинском вооруженном противостоянии. В 1651-1652 гг. часть дауров ушла в Маньчжурию. В 1653 г. правительство Цинской империи приказало даурам уничтожить все хлебные посевы, жилища и переселиться на р. Нонни. В 1653-1654 гг.

73

Приамурье покинула большая часть дауров. С 1654 по 1660 г. даурские воины под предводительством уже маньчжурских военачальников Бахая и Мингана приняли участие в вооруженных действиях, развернувшихся в долинах рек Кумар и Сунгари, в местности Куфэтан ими был уничтожен русский отряд Степанова, сподвижника Е.П. Хабарова [Daγur, 1989, c. 276]. По данным Р. Маака, в устье р. Урка в 1654 г. казак Кошинцев заложил острог, но по причине частых нападений дауров скоро оставил его, хотя ему было велено заняться здесь земледелием [Маак, 1859, с. 57]. Вооруженные действия, как известно, велись на протяжении многих лет. Дауры приняли в них активное участие, в периоды прекращения военных действий и переговоров немалую роль сыграли и чиновники, выходцы из дауров. Известно, что в 1670 г. Мэн Эдэ, даур по национальности, по приказу цинского императора вручил русской стороне письмо о мирном переделе границы и провел переговоры по пограничным вопросам. В 1684 г. 500 дауров из состава цинского войска были отправлены на левый берег р. Амур в местность Эсур (Хэсур) для охраны границы и занятия земледелием для подготовки провианта. Весной 1685 г. даурский отряд во главе с Пэйлэром провел разведку позиций русских войск, дислоцированных в окрестностях Албазина, и за предоставленные ценные сведения Пэйлэр (даур по национальности) получил награду от цинского правительства. В июне 1685 г. 500 дауров приняли участие в боях за Албазин, также много дауров сражалось под Албазиным в 1686 г.[Daγur, 1989, c. 276-277].

Таким образом, в течение короткого промежутка времени в истории дауров произошли радикальные перемены: они приняли маньчжурское подданство и, подобно российским бурятам и эвенкам–казакам, стали нести военную службу, но только по ту сторону государственной границы. Как пишет Д.В. Цыбикдоржиев, «хоринские казаки охраняли территорию от Мензинского до Бальджинского караулов, но очень долго в территориальных спорах с Маньчжурией аппеляция к праву хоринцеву на их земли могла служить России важным доводом на переговорах. Похожую роль в Маньчжурии играли ушедшие из Даурии монголоязычные дагуры, считавшиеся

74

привилегированным племенем, особо приближенным к цинской династии» [Цыбикдоржиев, 2003, с. 242]. Постоянное участие в вооруженных конфликтах и подавлении восстаний на территории Китая не могло не сказаться на численности народа. В

родословных записях – гяаб (джяпу, цзяпу; с кит.яз. jiapu

родословная семьи, рода; семейная хроника) середины и конца XIX в. напротив многих имен имеются записи «погиб в провинции …», «умер, находясь на военной службе».

Результатом яростных сражений с отрядами русских казаков-первопроходцев явилось выселение дауров цинским правительством на территорию Маньчжурии. В народных преданиях говорится о тяжелом исходе дауров, о тысячекилометровом пути, когда люди ночевали в тех местах, где ломалась телега. Переселенцы стали обосновываться в долинах рек Нонни и Нэмэр. Начиная с 1649 г. дауры переселяются в долину р. Нонни (по даурски - Наун). Предводитель рода говол Умуди и глава рода дэдул Чом поселились со своими людьми на р. Нэмэр (приток р. Нонни), где ими были возведены два селения

– Манна и Дэдул. Умуди стал наследственным занги сомона. Вслед за ними на р. Нэмэр прибыли люди родов улис и содор. В 1651 г. глава рода содор обосновался на правом берегу р. Номин (приток р. Нонни) и основал селение Колтогой. Род онон, ведомый Чипой, спустился с Амура на левобережье р. Нонни и образовал селение Кайкохэ. В 1667 г. род мэрдэн во главе с Лобошоди перешел на правый берег р. Нонни, где было основано селение Хиг Мэрдэн (Большой Мэрдэн). Лобошоди стал наследственным занги сомона. В этот период даурские роды нэкэти, урэн, уорэ переселились в местности, лежащие по среднему течению р. Нонни. После переселения дауров в долину р. Нонни в 1675-1678 гг. через их земли проходило русское посольство Н.М. Спафария. Ситуация была довольно напряженной, маньчжурские власти запрещали представителям посольства ночевать в селениях. В своих записях посол отмечал: «учинили они, китайцы, для того, чтоб наши люди не подговаривали подданных их дауров идти и жить по-прежнему близ Албазинского в подданство у великого государя на реке Амуре, потому что многие из даур прежде сего были у казаков в

75

аманатах, и ведают китайцы, что даурские мужики рады тому, и оттого остерегали их накрепко и вожу [проводнику. – Б.Ц.] нашему тунгусу заказали накрепко, чтоб с их подданными отнюдь не возился» [Спафарий, 1960, с. 498].

По данным составителей монографии по истории Морин- Дава-Даурского автономного хошуна, все миграционные движения дауров региона Бутха можно разделить на 4 этапа. Первым явилось переселение в 30-х гг. XVII в. рода аула во главе с Кулиркэном. Представители этого рода основали два селения – Искан и Дэнтэкэ. Второй этап охватывает период с 50-х по 60- е гг. XVII в. Роды судур, онон, мэрдэн поочередно заселяют оба берега рек Нонни и Номин. В 1649 г. с нижнего течения р. Зея, с ее левого берега были переселены в долину р. Нэмэр роды говол и дэдул. Причинами исхода дауров явилось усиление русской колонизации в Приамурье, а также политика Цинской династии, целью которой было лишение русских казаков источников продовольствия. К третьему этапу относятся миграции даурского населения, связанные с грабежами по левобережью р. Нонни в первые годы правления Китайской Республики. Многие семьи из родов говол, дэдул (долина р. Нэмэр), а также родов мэрдэн, аула, онон (левый берег р. Нонни), опасаясь грабителей, бежали в горные местности района Морин-Дава. Четвертый этап проходил в годы «Маньчжоу-го», когда, согласно политике раздельного управления, дауры, проживавшие на левом берегу р. Нонни, стали переселяться в район Морин-Дава [Morindabaγa, 1988,

с. 12].

Таким образом, большинство даурских родов поселилось в предгорьях Большого Хингана, в его восточной части в соседстве с солонами и орочонами. Этот регион стал носить название Бутха (от даур. «батах» - охотиться), впоследствии эти роды стали именоваться «дауры Бутха». Ныне регион Бутха входит в состав городского уезда Чжаланьтунь, на его территории также располагаются современные административнотерриториальные единицы: Морин-Дава-Даурский автономный хошун, хошун Арун-ци, городской уезд Якэши. Часть дауров обосновалась в долине по нижнему течению р. Нонни и основала 10 крупных селений – Боокуй (впоследствии Цицикар), Мэйсэл, Бальчиг и др. Строительство Цицикара началось в 1683 г.,

76

главным управляющим города был назначен даур Мабордай. В 1691 г. в Бутха были выбраны 12 сотен дауров и переселены в Цицикар. Со временем число даурских селений Цицикара увеличилось до 30. В 1692 г. монголы-хорчины освободили и передали цинскому правительству более 14 тысяч дауров, захваченных еще в 1634 г. во время набега на левый берег Амура. Примерно в то же время, когда состоялось освобождение дауров, цинское правительство издало приказ об охране Цицикара. По нему одна группа дауров, освобожденных хорчинами, была поселена с народностью сибо в Цицикаре и Бэдунэ (совр. г. Нунъан в провинции Цзилин). Гарнизон восьмизнаменного маньчжурского войска в Цицикаре состоял из 48 сотен, включавших 2100 солдат. Дауры составляли 16 сотен, солдат было свыше 700 чел. Цицикарских дауров впоследствии стали называть «котон даур» (городские дауры). В настоящее время они проживают в Мэйлисы-Даурском национальном районе, уездах Лунцзян, Фуюй, Фулаэрцзи, Ганьнань и др.

После исхода из Приамурья численность дауров, по некоторым данным, составляла: воинов с доспехами - 2709 чел., женщин и детей – 2964 чел., всего 5673 чел. Они были разбиты на ниру (с маньчж. яз. «рота, в полках, состоящая из 100 солдат; сотня»). В 1667 г. по приказу начальника пограничных дел Цогто 311 воинов во главе с Умуди, Чипа и Екода были разделены на три сотни. В 1668 г. из 1105 воинов-дауров укомплектовали 11 сотен, во главе которых стояли 11 командующих – дарихуу. После этого даурские роды во главе с Мулу и Суданга также были разделены на сотни [Daγur, 1989, c. 77-78].

В 1698 г. цинское правительство включило дауров в состав восьмизнаменных войск. Несмотря на малочисленность, высокий культурный уровень дауров с давних пор давал им возможность занимать большое в процентном отношении количество офицерских и руководящих чиновничьих должностей в районах Цицикара, Мэргэня, Айгуня и в Барге [Дауры, 1965, с. 667]. Цинское правительство разделило дауров на три группы (зала): 1) дубэчэн; 2) мэрдэн; 3) нэмэр, по территориальному признаку. Соседние эвенки – солоны и орочоны были разделены на 5 ав (охотничьих мест). В этот период отмеченные три зала и пять ав, проживающие в Бутха, а также даурские селения рядом с

77

Цицикаром подчинялись цицикарским наместникам Хун И, Жамсо и Пэйлэр. В 1731 г., согласно приказу цинского правительства, зала и ав стали различаться по цветам: дубэчэн – желтый с каймой; мэрдэн – желтый; нэмэр – белый; эвенкийские: аола ав – красный; тугдэн ав – белый с каймой; яла ав – красный с каймой; жишин ав – синий; тушин ав – синий с каймой [Daγur, 1989].

Причиной последующих перемещений даурского населения послужило обострение русско-китайских отношений и укрепление пограничных рубежей Цинской империи. По указу императора в 1732 г. из Бутха в местность Хулун-Буир для несения караульной службы наряду с солонами и баргутами были отправлены и дауры. Всего было переселено 3000 дауров, солонов, баргутов и орочонов [Архив, ф. 145, оп. 1, № 16, л. 14]. Есть мнение, что дауры перекочевали в Баргу из Цицикарского района Бутхи (поэтому назывались «Ботогон даур») [Базаров, 2002, с. 12]. На новом месте климатические условия не благоприятствовали развитию земледелия. В 1742 г. большинство дауров-переселенцев вернулось в Бутха. На новом месте остались несколько человек с женами и детьми: Го Куйсу (Хуйс) из рода говол, подрод манна; Ао Пэнкэбуу, род аола, подрод дэнткэ и Мэн Юшан, род мэрдэн, подрод алакчан. Позже к ним примкнули три семьи из рода аола, подрод куилчен и четыре семьи из рода онон, подрод босхочен (бескочен) [Daγur, 1989, с.85]. Эти данные согласуются с полевыми материалами: «Моего предка, который прибыл сюда, звали Хүйс. Слово хүйс переводится как пупок. Я – его потомок в пятнадцатом поколении. Далекого предка, переселившегося с Амура в долину р. Нонни, звали Салдаавэй. Хайларские дауры в основном состоят их трех больших родов: аула, говол и мэрдэн. Они прибыли сюда для охраны пограничных караулов. Сначала их называли «солонбуу». Род говол известен своими военачальниками. Из этого же рода происходили генерал Го Ун-тун, революционер Хас-Батор. Из рода аула вышли многие поэты и писатели. Многие прославленные чиновники являются выходцами из рода мэрдэн» [ПМА, Бадамсурэн].

Как отмечал один из лидеров панмонголизма Ц.- Е. Цыдыпов, «дауры, достаточно густо населявшие Баргу,

78