10945

Любая иллюстрированная книга изготовлена с использованием визуальноархитектонического принципа представления информации. В полиграфии издатели и художники широко пользуются понятием «архитектоника книги». Текстовая иллюстративная информация в восприятии читателя закономерно порождает новое качество книги, обусловленное данным синтезом и значительно углубляющее усвояемость заложенных в ней знаний. Уже в самом факте разведения и сведения разнокачественной информации присутствует архитектоническое начало.

У ряда оппонентов могут возникнуть сомнения по поводу границ применимости визуальной архитектоники. Например, такая вечная триада, как «вера – надежда – любовь», иллюстрировалась параллельно с древнейшими библейскими текстами. И вряд ли можно согласиться с обвинениями в ненаучности данного факта, поскольку он изложен языком искусства, хотя бы на том основании, что проектирование в своей максиме обращается одновременно к философии и житейской мудрости, соединяя их с наукой и искусством.

Проектирование в сферах науки, искусства, культуры – это полиуниверсальная интеллектуальная деятельность. Оно монопольно возвышается над всеми науками и искусствами, поскольку они синхронно используют его как свое родовое начало при помощи компьютерной техники. Технические средства уподобляются кабельной проводке, обеспечивающей работу мегамашины дизайна как проектного творчества. Именно дизайн по своей природе обладает универсальной способностью собирать воедино все, что работает на созидание.

Энциклопедии, словари и тезаурусы позволяют выстраивать интеллектуальную архитектонику смысловых структур. Визуализация гуманитарного знания в проектной деятельности реализуется, в частности, в виде пиктограмм, пиктокарт, фотокарт, пиктографического письма. Для подобного рода иерархических построений и логических конструкций в разумном моделировании требуется язык математического анализа, теории перспективы, концепций визуального восприятия, теорий зримого и умозримого мышления.

7.1.2. Визуальная и умозримая персонификация

Визуализация и математизация информации особенно характерна для таких социальных наук, как «социальная информатика и моделирование», «социальное проектирование», «социально-экономическая статистика», «статистическая демография», «социодинамика культуры», «социокультурное прогнозирование», «социокультурная антропология», «социология градостроительного искусства», «социометрия», «формальная социология», «демометрия», «математическая

250

история», «теория стадий роста», «экстраполяционная прогностика». Превалирующую роль в них играет визуальная атрибутика типа таблиц, схем, графиков, моделей, рисунков, фотографий. Человек их видит, различает и осмысливает.

Как учение антропоцентризм не нов, но он обновляется за счет количественного роста качественно отличных концепций и идей, его образующих. В истории философии антропоцентризм модифицировался в антропологии нового времени и в неоантропологии, а также в персонализме, экзистенциализме, теориях «Я». В своих множественных трансформациях человекоцентристские учения смыкаются с философией человека, охватывающей в своей социогуманной направленности все сферы современной картины философского и общенаучного знания о человеке и человечестве.

Создание зримых «карт-лоций» (схем, моделей, матриц) проектногуманитарной ориентированности – это только начало на пути бесконечной конкретизации иерархических горизонталей-истин. Возвышение их в жизни отдельного человека всегда конкретно и становится объектом рассмотрения философией индивида, персоны, личности. Практические шаги в направлении становления философии уже осуществляются. Например, медики при помощи современной техники выполняют индивидуальные карты-розы качественных характеристик жизненного потенциала конкретных людей. Это лишь начало развития персональной медицины.

Возвышение потенциала каждой личности в идеале минимализации конфликтности укрепляет позиции коллективизма и патриотизма в обществе. Улучшение благосостояния каждого члена социума делает богаче общество в целом. По мере удовлетворения минимально-утилитарных жилищных норм отечественное домостроение все более начинает обращаться на западный манер к индивидуальному жилищному строительству по персональным заказам. Жизнь человека зависит от общественной жизни, но то и другое определяется окружением и средой обитания людей.

Индивид как сверхсложная динамическая система в течение жизни подвержен значительным изменениям. Естественно необходимо глубинное исследование процессов изменчивости человека и окружающего его мира. Определенные механизмы такого мониторинга могут быть использованы по аналогии с аэро- и фотокосмической съемкой поверхности Земли, а также со способами фиксации изменений в недрах земной коры или подводных ландшафтов в виде тектонических сдвигов, извержений вулканов, технических воздействий людей, преобразующих облик планеты, развитием подземной урбанистики. Метод аналогий перспективен и в моделировании интеграционных

251

процессов в науке о проектировании как универсальной деятельности, ведущей к многомерной ансамблевости.

Особую роль в визуализации обобщающей информации по архитектонике миросозидания помимо философии человека как интеграционной науки могут сыграть философия наук о человеке, философия человеческой истории, философская антропология, философская теория человека, общая теория человека, антропономия. Кроме того, специальные философские и общенаучные знания конкретизируют отдельные пласты гуманитарного и этнокультурного мышления: методологию и логику гуманитарных наук, этику, эстетику, герменевтику, лингвистику, культурологию, социальную философию, философию истории культуры и цивилизации.

На философском уровне архитектонически своеобразные концепции человека можно встретить у мыслителей самых разных эпох. Учениями о человеке занимаются и современные философы, однако эти исследования носят предельно общий характер и в проектировании пригодны разве что в концептуальном плане. Впрочем, и на абстрактном уровне разработаны достаточно конкретные подходы, в частности, в системе человековедения Л. А. Зеленов неоднократно предлагал выделить три уровня: философскую теорию человека, общую теорию человека (антропономию) и систему частных наук о человеке. Принимая эти уровни гуманитарных знаний за отправные, следует иметь в виду, что они очень сложны не только по горизонтали, но и по вертикали. Видимо, в пространственном моделировании наук (в том числе и гуманитарных) имеют место переходные ступени: фундаментальные, комплексные, видовые, моно- и полицентрические, гомо- и гетерогенные.

Традиционно на практике значительные изменения не проектируются, исходя из целостной архитектоники предстоящих преобразований. Как правило действует метод «проб и ошибок», который западные эксперты предпочитают называть «логический экскрементализм». Наивно, конечно, думать, что если бы даже была совершеннейшая теория мироустройства, на практике все прошло бы, как говорят, без сучка и задоринки. В поисках самых высоких духовных истин и постановке задач у людей всегда было стремление соразмерить их с реальностью, найти адекватные организационные способы их решения. Так, для описания преобразований существуют математические теории перестроек, теории катастроф, теории особенностей и бифуркаций. Точно также в миропереустройстве потребовалась архитектонология как организационная наука. Основы ее также были заложены в тектологии А. А. Богданова.

Для того чтобы менять что-то с меньшими потерями и более цивилизованно, надо знать архитектонику культуры созидания пространства как целостности. Это предполагает построение как минимум трех

252

преобразовательных планов: архитектоники предметного мира, архитектоники человека и архитектоники гармоничного взаимодействия человека с миром. Попытка увидеть начало эвристических планов через пространственную культуру деятельности и визуальную архитектонику миросозидания и была предпринята в настоящем разделе.

7.2.Ноосферно-философская архитектоника культуры созидания

7.2.1.Ноосферно-философская парадигма

Отечественная философия в XX веке претерпела ряд серьезных испытаний. На этот процесс наложили свой как позитивный, так и негативный отпечаток самые разные события: две мировые войны, революции и реформы в стране. Значительным ударом для русских философов была высылка за границу в 1922 году крупнейших специалистов. По существу, они создали зарубежную русскую философию, отразившую в себе катаклизмы нации, русский дух и реорганизацию идеологических приоритетов. Социалистическая «плановая» экономика при всех ее плюсах значительных прорывов по векторам пятилеток и семилеток фактически выпестовала «усредненное нищенство» большинства членов общества. Любопытно, что и философия рядом своих основополагающих постулатов поддерживала «статус-кво» усредненного созидания, невыверенного экономическими критериями. Опыт коммунистического Китая, социалистической Швеции показал, где мы сильно просчитались или проигнорировали возможности развития.

Разного рода революционные преобразования всегда имели благие цели, но в своем развитии парадоксальным образом оборачивались против них. Происходила закономерная дегуманизация революций. В ряде случаев это было просто физическое уничтожение инакомыслящих. В послесталинский период в течение четырех десятилетий философия определялась административнототалитарными доминантами, сугубо идеологизированными ориентирами и стагнирующего строительства гигантских масштабов. Под знаменем абсолбтно нового социалистического строительства рушилась преемственность отечественной культуры православной, дворянской, царской России.

Важной позитивной стороной гласности стало обращение к подзабытому прошлому. На исходе последнего десятилетия XX века открывались новые клакстоны для «инакомыслия». Стали широко публиковать изгнанных и отринутых от истины. Академический труд Н. О. Лосского «История русской философии» реабилитировал ряд ярких представителей русских философов, подлежащих запрету в СССР в период тоталитарного правления и даже во времена «оттепели». Крупный зарубежный исследователь Л. Р. Грэхем дает

253

достаточно беспристрастные и точные характеристики состояния нашей отечественной философской науки с позитивной оценкой диалектики как фундаментального научного метода.

Диалектический подход, являясь частью общефилософского подхода, исторически оказался наиболее эффективным и жизнеспособным. Диалектика в силу своей абстрагированной от конкретики всеобщности не может охватить все, а потому она опирается на другие более частные способы познания: общая теория систем, синергетика, синархия, ноосферистика. Они в свою очередь дополняются такими особенными подходами как средовой, деятельностный, информационный, технологический, архитектонический.

Парадоксальная противоречивость архитектонического подхода как некоего интегрального и поли-интерпретирующего начала заложена в искомом термине, так же как в самой реальности есть место тождеству противоречий. Первая буква этого слова «А» одновременно означает и некое позитивное начало, и отрицание, содержащееся в греческой букве «а». Далее специфика проявляется в «Арх» или «Архэ» – это источник и основание, а «Архи» – это вершина, взлет синхронизма начал топологии.

Тектология А. А. Богданова, как выясняется сегодня, была не только предтечей общей теории систем, первенство которой «благодаря» незадачливости наших отечественных «критиков» осталось за Л. Берталанфи. В богдановской тектологии в качестве одного из основных достоинств заложена потенциальная возможность связи философии как с различными уровнями познания, так и со всей тектоникой, или строем науки. А ведь в основе самого понятия тектология лежит категория тектоника.

Тектология в своем развитии призвана стать не только соединительным звеном философии и науки, но и самостоятельной организующей наукой, которая на высоком архитектоническом уровне способна увязать организацию предметного мира и организацию социума в интегрированном пространстве. Подобная суперсложная система развивается по определенным циклам. Архитектоническое начало самосопряжено в своих противоречиях иерархического и анархического, олигархического и демократического, патриархального и матриархального. Однако исторической задачей персонофицированной тектологии остается гуманная организация общей архитектоники человеческих пространств реального мира.

В связи с широким пониманием тектоники самим А. А. Богдановым была впервые высказана и аргументирована общая идея организационного процесса как начала особой науки. Он справедливо считал, что «у каждого человека есть своя, маленькая и несовершенная, стихийно построенная «тектология». В этом контексте тектология как протонаука существовала и будет жить в самых

254

различных вариантах. Упрощенный каркас самых общих начал в построении тектоники персональной судьбы человека может опираться на некое «Ё-моё». Как у фирм есть товарные знаки, отражающие их философию бренда, так и любого человека есть своя «фишка», хобби, увлечение.

Прообразы комплексной тектологии А. А. Богданова были у философов А. Локка, И. Канта, Г. Гегеля, Д. Юма, что является существенным доказательством ее истинности. Они подходили к решению своих исходных проблем с позиций общей методологии познания, гносеологии, универсальной методологии, диалектики или метафизики. В постановке вопроса об основных началах бытия Г. Спенсер шел через анализ приближения социальных оснований и опыт в биологии, психологии, социологии к универсальности, организованности и целесообразности. Бесконечность индивидуальных подходов в переходах от сложного к простому есть задача каждого в отдельности при взаимопереходах визуального и умозримого.

Задача тектологии виделась ее творцу в систематизации организационного опыта. Для него было ясно, что эта наука должна быть эмпирической, и к своим выводам она непременно должна идти параллельным путем дедукции и индукции. Отсюда появлялись специфические «тектологические законы» и возвратная в своей устремленности особая «тектологическая дедукция». Как и всякая наука она обретала свой аппарат. Если до А. А. Богданова это было делом каждого в отдельности, то с тектологией появлялось и нечто общее, закономерное. В единстве дедукцию и индукцию можно рассматривать как тектонически – своеобразную анимацию интегрирующую в себе схождение параллельных в невозможных фигурах.

Центральная концептуальная идея развертывания архитектонического в духе преемственности тектологического может быть обоснована следующим образом. В предметном мире существуют человек и вещи, социальные группы и общество, цивилизации и культуры. Человек как относительно устойчивая и целостная система всегда стремился к исследованию доминантного в каждом обобщении, одновременно отыскивая начало этих сущностей и прослеживая их диалектику всестороннего развития. В качестве подобного обобщения выступало субъектно-объектное отношение, где, как правило, в качестве глобального объекта была природа вне человека (И. Кант). Человек сталкивался с тем, что в субъектно-объектных отношениях он был всегда абсолютом. Тезис «Человек – царь природы» бесцеремонно зачеркивался эпидемиями, где Природа становилась субъектом агрессии, направленной против человека. Исторически это случалось относительно редко в планетарных масштабах. Однако в целом все шло к тому, что человек медленно, но верно продвигался по пути возвышения в соревновании с природой. Но и теперь силы не равны.

255

7.2.2. Ноосфероцентризм срединной иерархии архитектоники

Изначально архитектоническое больше означало продвижение людей к господству над природой искусственных форм и над собой. Апогеем на этом долгом и изнурительном для обеих сторон движении был расцвет техники. Но чем больше развивалась техника и наука, а «видимый» мир, окружающий человека, становился более гуманным, тем с большей силой возникали новые и новые препятствия. Шло увеличение «озонной дыры» над планетой, загрязнялась питьевая вода в реках, глобальные масштабы приобретал СПИД – « новая чума», распространялись гиподинамия и ожирение. Эти беды продолжают с нарастающей силой угрожать каждому из живущих на планете.

Достигнув максимальных успехов в борьбе с естественной природой, человек одновременно остро ощутил ее агрессивность по отношению к нему, не до конца осознавая ее агрессивность как ее защиту. Человечество стало перед незримой и опасной «чертой», на грани катастрофы. Идеи В. И. Вернадского о ноосфере, Тейяр де Шардена о феномене человека, А. И. Чижевского – основоположника гелиобиологии – о влиянии космических сил на людей весьма актуальны. Осознанная ими триада «коллективный разум – человек – мир» становится особенно злободневной и должна быть органично включена в открытые системы ноосферистической идеологии современности.

В этом плане старые проблемы возникают в новом качестве. На всех уровнях они обусловлены взаимодействием противоречивых начал: «человек – предмет», «объект – субъект», «человечество – природа». Они проявляются чрезвычайно многогранно и сверхсложно. Разумный вывод – люди должны отказаться от варварского покорения природы. Возникает новый тип осознанного взаимодействия. В деятельность человека пока еще гипотетично включается космический масштаб, не ограничивающийся солнечной системой. Человечество ищет информацию из космоса, посылает в межгаллактическое пространство сообщения о себе, пытается определиться с логикой появления пришельцев и их сфероподобной морфологической представленностью (см. фильмы «Кокон», «Сфера», «Орешек»).

В деятельности общества архитектоника возникает и развивается на путях интеграции единства в синархической целостности артефактов и хронотопов. Нельзя уже решать проблемы вне их взаимной обусловленности. Архитектоника синархии проявляется как интеграл единого сообщества человечества с его социальными и национальными особенностями по ноосферным алгоритмам космоса.

Крах «всемирного коммунизма» снял явное двухполюсное противостояние двух общественных систем и первоначально казалось смягчил климат мирового

256

сообщества. С одной стороны, архитектоническое дает обоснование созидательного единства, которому подчинены все составляющие комплекса. С другой стороны, моноцентризм Запада противостоит нарастающей мощи Востока. Возникают анархические тенденции, идущие от терроризма. Человек в неукротимой деятельности обретает космический масштаб и характер, достигает глубинных недр Земли, где правят законы геотектоники.

Доминантой архитектонического является интеграционное начало ведущее к логике синархии. В глобальном онтологическом плане оно выступает на уровне взаимодействия человечества и Земли, вместе с тем активно проявляясь в аспектах исследования: познавательном, гносеологическом (целостность познания) и аксиологическом, и одновременно выполняя роль прогнозирования всех видов деятельности. Архитектоническое работает на спасение и выживание, т.к. в единстве гармонизуемых им элементов проявляется их относительная и абсолютная ценность.

В утверждении архитектонического как ценностного начала меняется и сам субъект. С окончанием «перестройки» и с преодолением анархической агрессивности олигархических и маргинальных социальных систем появилась возможность углубленного комплексного решения культурных, экологических и социальных проблем. Власть в России, казалось бы, обрела гуманную окраску в меру толеранстности партий и представленности во власти людей с «забытых» мест. Ведь «АРХИ» – это еще и понятие, обозначающее власть, а властное начало организации мира никто не отменял. Вопрос в том, сохранит ли разумная власть элиты меру учета интересов народа, простых граждан России. Как известно, культура без волевого начала чахнет, а при его доминировании гибнет. Отсюда взвешенное решение проблем централизма.

Наиболее полно архитектонический принцип в его властноорганизационных инстанциях реализуется в праксиологическом плане, в интеграции, например, христианских заповедей общечеловеческих ценностей и общественно необходимых потребностей. В этом глобальном взаимодействии архитектоническое становится самым насущным, и его обеспечение важнее локальных проблем, например, построения островков коммунизма в отдельно взятой стране. Но оно выступает не только в глобалистике, но и на уровне регионологии и урбанистики, агломерациологии. Осознание организованных территорий восходит к особой универсальности – к синтетизму и специфическому соединению разобщенных начал не в плане господства и подчинения, а в их гармонии и единстве. И в этом главная цель архитектоники культуры созидания по критериям срединной иерархии.

Архитектоническое взаимодействие, доведенное до единоположенности всех начал созидательного комплекса, – вот идеал деятельностного человека с его

257

выходом на предметный мир во всех его пространственных проявлениях. Этому способствует включение в процесс диалектики и теории познания, социальной философии и культурологии как базовых составляющих философии созидания. Последняя опирается на гипотезу всеобщего категориального статуса «архитектонического» и сквозную идею синархического единства человека и окружающих пространств предметного мира. Общая авторская трактовка исходных положений и принципов данного научного направления исследований архитектоники синархии опирается на традиции русской философской мысли, в частности, доктрину «всеединства» Соловьева B. C. и Флоренского П. А., естественно-историческую концепцию развития всего сущего – « Всемира» – Сухово-Кобылина А. В., философию неравенства Николая Бердяева, «архитектонику поступка» Бахтина М. М. Сюда же следует включить и системные подходы в фундаментальных науках: в тектологии как всеобщей организационной науке Богданова А. А., в учении о ноосфере В. И. Вернадского. Все они объединяются концептуальной идеей философии созидания – ноосфероцентристской архитектоники.

По некоторым пессимистическим прогнозам отечественных и зарубежных ученых человечеству осталось прожить жизнь нескольких поколений до разрушительного апокалипсиса, ускоряющего его приход резким превышением меры в различных аспектах: социальных, биологических, экологических, космических, технических. Возникает сакраментальный вопрос: как спастись? Достаточно ли исходить из того, что противостоит разрушению – из принципа созидания? Тем более, что он в своем противостоянии, целесообразно организуя деятельность, объединяет людей, социум, окружающую среду, архитектуру, технику. Предтечей интерпретации архитектоники как сущности и ядра созидания для нового и новейшего времени стало прогнозирование с выходом на теорию архитектонического и на гипотезу категориальности архитектоники.

Издавна синонимом строительства и организации всякой гуманной предметности выступала архитектоника. Об этом свидетельствует проведенный анализ более ста толкований «архитектонического». Большинство их стало достоянием различных наук, в связи с чем возникла потребность их интеграции. Первоэлементом для ее осуществления является категория «взаимодействие». Отсюда понятие «архитектоническое взаимодействие» углубляет ее значение, имманентно отражая в себе отношения и свойства низшей и высшей форм многомерного развития человека организующего и созидающего – Homo architectonicus. Архитектоническое взаимодействие человека с предметным миром – это многоуровневые проблемы системных взаимодействий и отграниченностей человека с человеком, естественной и искусственной природы, окружающей человека среды и социума.

258

Человек культурный оказывается в центре всех противоречий данных отношений и, обладая архитектонической культурой, обеспечивает высокий миропорядок и мироустройство. Определяется главная цель его деятельности: обеспечение равновесного архитектонического взаимодействия человека и пространства предметного мира. В свою очередь, это определяет необходимость развития философии созидания как общественного знания о пропасти альтернативной реальности.

В геотектонике есть понятие «тектоническая жизнь Земли», а само понятие зодчество содержит в себе отголосок корня «жиздить» как жизненное обустройство жизни. В теории архитектуры и градостроительства развертываются понятия типа развитие «каркаса» и «ткани» градостроительного образования. Специальная терминология частных наук открывает возможность для широких категориальных обобщений фундаментальных наук. В общей архитектонике научно-философской картины мира терминологически отражено диалектическое единство архитектонической деятельности и ее сути – творческого созидания. Обоснование общекардинальной идеи архитектонического как целого заключается в его истоке («арх»), вершине («архи») и их сопряжении («тектоника»), собирающихся в срединной иерархии ноосфероцентризма.

Таким образом, естественные и искусственные тектонические процессы взаимодействуют уже в своей центробежной и центростремительной основе. Исторически разрастающиеся поселения и «пленочные» города окутывают земной шар, тесня биосферу и обеспечивая «жизнь» для техносферы, человека технического, а не природного. Однако организованная особым искусственным образом «косная» материя, к которой относятся и технические объекты, в деяниях человека зачастую катастрофическим образом попирает все живое. Идея В. И. Вернадского о превращении биосферы посредством новой геологической силы – коллективной научной мысли – в ноосферу может быть преемственным образом развита сопряжением ее с концептуальной идеей архитектонического как равновесного целого – органического и неорганического, естественного и искусственного.

Гениальное предвидение Вернадского новой фазы развития оболочек Земли подкрепляется многочисленными фактами, фиксируемыми в экологии, урбанистике, глобалистике. Значение процессов пульсации градостроительных образований и планеты в целом наиболее полно предстаёт лишь по прошествии определенного времени. Тейяр де Шарден и Чижевский А. Л. по-своему интерпретировали эти процессы. Один – с позиций научного знания, другой – с позиций теологии. Если космический разум существует, то иная позиция, слагающая противоречия в единых действиях, обращена к его предчувствию. Современная научная элита в своих научных поисках близка к тому, чтобы,

259