книги / Майкл Джексон. Мадонна. Страницы жизни

кто-нибудь хочет в этом увидеть нечто грязное, то это его проблемы. У меня даже в голове не было ничего подобного.

Сначала фотографии в журнале «Плейбой» меня очень оскорбили, и я даже не знала, как на это реа­ гировать. Но когда я мысленно возвращаюсь к это­ му сейчас, мне кажется ужасно глупым, что я вооб­ ще всполошилась по этому поводу. И все-таки коечто из этих вещиц я бы хотела для себя сохранить. Это можно сравнить, например, с тем, как если бы к тебе, школьнице-малолетке, вдруг подходит ка­ кая-то извращенная женщина и в присутствии всех задирает твое платье, и ты готова в этот мо­ мент сквозь землю провалиться. По сути дела, это пустяк, но ты к этому просто не готова, это ка­ жется тебе ужасным, и ты чувствуешь себя опле­ ванной. Но в то же время эти типы из «Пентхауза» действительно поступили отвратительно, отправив моему мужу несколько экземпляров этого журна­ ла.

Когда я была в Японии, кто-то позвонил и только из желания заполучить меня к телефону начал уве­ рять, что мой отец умер. Это ужасно. Какие-то слу­ чайные личности страстно желают со мной позна­ комиться только на том основании, что я знамени­ тость. Я ужасно переживаю, когда какие-нибудь молодчики, которых я прежде и в глаза-то не виде­ ла, подходят ко мне на улице и пытаются меня по­ целовать.

Однажды мне вдруг пришло в голову: «Такое впечатление, что так вот все и должно было слу­ читься, как будто бы я вовсе и не добивалась всего этого». И все же если когда-нибудь мне все это по горло надоест, если я почувствую, что у меня нет больше никакой личной жизни или если это больше не будет приносить мне удовлетворение, я тут же все брошу...

Америка — это общество с чертовски негативным отношением к жизни. Людей интересует только ни­ зменное, только твое грязное белье. Это, разумеет­

267

ся, совершенно не означает, что все написанное обо мне в прессе носит негативный характер или отно­ сится к бульварщине. Но мне кажется, что люди прямо-таки жаждут обнаружить в чужой жизни что-нибудь скандальное.

В моей жизни, конечно, можно найти и такое, что совсем не обязательно выносить на страницы газет и журналов. Я вынуждена принимать пилюли, что­ бы не впасть в депрессию. Когда это делают достоя­ нием гласности, публике дается установка на антиМадонну, и в результате все начинают видеть во мне какое-то порочное существо, в то время как мой образ жизни вовсе не дает для этого оснований.

Больше всего мне досаждают пошлые меценаты, убежденные в том, что именно они создали тебя та­ кой, какая ты есть. Они действительно считают, что только из-за того, что ты знаменитость, ты обязана отдать им все свои фотографии, которые они хоте­ ли бы заполучить. Я нахожу это абсолютно нечест­ ным.

Если я где-нибудь в Англии вдруг громко засме­ юсь на улице, то у меня сразу же возникает такое ощущение, как будто бы я совершила нечто непри­ личное. Я думаю, что виноват во всем мой юный, дерзкий и агрессивный вид, который ненавистен англичанам, воспитанным в сдержанности и изы­ сканности. В большинстве случаев люди в Англии по отношению ко мне не слишком любезны.

У меня уйма молодых женщин-поклонниц, кото­ рые одеваются точно так же, как и я. Люди обраща­ ются ко мне со словами: «Ты выглядишь и впрямь как Мадонна». Ну что тут скажешь? «Спасибо!» Или кто-то интересуется: «Ты случайно не Мадон­ на?» Я отвечаю: «Да». Не верят: «Это наверняка подделка».

Я никогда не могла себе представить, что попу­ лярность и успех так немного стоят. Да, это меня ошарашило, но теперь все ясно. Если ко всему это­ му относиться с юмором, все будет о’кей. А тут еще эти чокнутые! Как я сейчас поняла, существует две

268

разновидности идиотов — сексуальные маньяки, которые хотят овладеть хотя бы кусочком моего нижнего белья, и люди, уж слишком высоконравст­ венные, желающие, чтобы я отправилась в преис­ поднюю.

Проблемы звезды

Голливудская кинокомпания «Уорнер бразерз», с которой я имела дело в начале моей карьеры, это большей частью иерархия старых мужчин, и это окружение поистине шовинистически настроенных к женщинам. Меня они использовали как малень­ кую сексуальную девочку. Я должна была им по­ стоянно доказывать, что они заблуждаются, но это значило, что мне приходилось завоевывать автори­ тет не только у поклонниц, но также и в своей фир­ ме грампластинок. Такое испытание проходят толь­ ко девушки. С Принцем или Майклом Джексоном этого никогда бы не произошло. Я добилась всего, рассчитывая и уповая только на свои собственные силы. Ко всему прочему я хотела убедить фирму, что предлагаю им гораздо большее, чем обычная шлягерная певичка, которая после первой же пе­ сенки навсегда исчезает.

После того как на рынок выбросили-мои два дис­ ка-гиганта, которые довольно хорошо разошлись, я приняла решение, что теперь мне нужен свой ме­ неджер. Я рассуждала таким образом: «Кто самая преуспевающая звезда в музыкальном бизнесе? Майкл Джексон. Значит, у меня должен работать менеджер Майкла Джексона». Он приехал в НьюЙорк и посмотрел мое шоу. Я очень волновалась, все было на нервах, потому что незадолго до этого он смотрел программу Принца и нашел ее ужасной.

269

Но мое шоу ему понравилось.

Я думаю, что самый большой вызов обществу — это иметь свой стиль и достоинство, когда ты без денег, общественного положения или соответству­ ющего образования. Я вышла из средних слоев об­ щества, даже из самых низов, и вынуждена каждое мгновение своей жизни помнить о борьбе за выжи­ вание. Но это и придает силы. Находясь в постоян­ ном напряжении, на пределе своих возможностей, порой открываешь в себе неожиданное.

Не знаю, откуда у некоторых людей, даже из мо­ их почитателей, мнение, что я всего лишь «прак­ тичная девица», озабоченная только своими мате­ риальными интересами. Я совершенно другая. По­ верьте — мне не нужны деньги, мне нужна любовь. Как только наступит такой момент, когда я пере­ стану меняться, чувствовать в себе внутреннее дви­ жение, я перестану выходить на сцену и не буду со­ чинять песни.

Мужчины

Первая любовь... Он был прекрасен. Я писала его имя на моих спортивных тапочках и на подмостках сцены. Я стягивала с себя школьную форму и бежа­ ла вслед за ним. Моя первая мечта — юноша по имени Ронни Говард из пятого класса.

Когда я узнала мужчину? Я думаю, в 14 или 15 лет. Я влюбилась в юношу по имени Рассел. Он был единственный, который хотел танцевать со мной в школе, так как это было очень непросто, почти невозможно. Во время танцевальных вечеров я полностью забывалась и танцевала как сумасшед­ шая. Все другие парни боялись меня спросить, хочу ли я с ними танцевать, потому что я их не замечала.

270

Я слышала только музыку, ритм. Рассел был увле­ ченным танцором, он был на несколько лет старше меня. Он был единственным, кто набрался мужест­ ва. Он и завоевал мое сердце, потому что не боялся меня...

Все мои мужчины были очень полезны для моей карьеры. Но не только поэтому я была с ними близка. Я их всех очень /побила. Многие из них хо­ тели бы снова ко мне вернуться. Разве это не свиде­ тельство тому, что я говорю вам правду?

Яс успехом пытаюсь их отрезвить, я пытаюсь быть им просто матерью, сестрой. У меня есть же­ лание остаться с ними друзьями. Я не хочу их те­ рять навсегда, как будто их не было в моей жизни. Нет, пусть присутствуют.

Ядогадываюсь, что моя горячая кровь и страст­ ный темперамент от моего итальянского происхож­ дения. Именно, поэтому я предпочитаю замкнутых

мужчин с затаенным темпераментом. Итальянские мужчины хотят властвовать, и иногда мне нравится покорно замереть в их объятиях.

У меня есть и подруги. Правда, их немного. От женщин я жду большего, поэтому чаще разочаро­ вываюсь. С мужчинами все гораздо понятнее и проще...

Вмоей жизни случались и мучительные истории

смужчинами. Но я лучше помню те, что были не­ вероятно прекрасными. Я не могу ненавидеть муж­ чин. Нет, нет, нет! Я не могу без них жить!

Влюбви я позволяю себе быть непредсказуемой, но в моей карьере я полностью себя контролирую. Здесь я с себя глаз не спускаю.

Секс грязен? Разве только если не мыться.

Я предпочитаю немужественных, миловидных мужчин и юношей, особенно пуэрториканских.

Пятнадцатилетние и шестнадцатилетние мальчики лучше всех. Еще мне нравятся кроткие мужчины, которые не боятся обнаружить свои чувства и за­ плакать. Я люблю гладить прелестную тонкую фи­ гуру и терпеть не могу чурбанов. Но не могу себе

271

представить счастье быть навеки или на долгое вре­ мя с одним единственным мужчиной. Я постоянно меняюсь, и мои потребности меняются вместе со мной. Я редко бываю такая же завтра; как вче­ ра.

Я с радостью имела бы ребенка. И когда вижу супружескую чету, а с ними он, новорожденный, свеженький, вкусно пахнущий, абсолютно чистый, совершенный, тогда я ужасно хочу иметь своего собственного. Если бы я писала сама себе рождест­ венскую открытку, то пожелала бы именно это его. Но что-то направляет меня по другому пути...

Брак — это аттракцион «Русские горки».

Самое лучшее — это быть незамужней, чтобы всегда быть свободной и ждать кого-то.

Супружество

Сумасшедших историй было немало. Я никогда бы не вообразила, что на моей свадьбе тринадцать вертолетов станут кружиться над моей головой. На­ стоящий цирк! Сначала я бушевала, потому что мне хотелось хотя бы в этот день уединения, а по­ том смеялась. Ни в одном фильме я подобного не видела. Никто в это не поверил бы. Это было на­ много лучше любого кино. Фантастика! Прошло время, и теперь я могу посмотреть на это как бы со стороны, равнодушнее оценить тот день как некую инсценировку, устроенную для звезды ради ее грандиозной рекламы. Ради денег! Но в тот день я все-таки была счастлива!

Когда я вышла замуж, люди не знали, как им к этому относиться. Одни хотели увидеть меня бере­ менной, другие ожидали развода. Научиться проти­ востоять всему этому — таков был урок и испыта­

272

ние для меня и моего мужа Шона.

Однажды я крутилась на своей кровати и делала утреннюю гимнастику. Вдруг смотрит на меня Шон так странно, и я сразу поняла, о чем он подумал. Я говорю: «Я ведь могу сразу сказать, что у тебя в го­ лове». Это был его шанс, и он не хотел его упу­ стить.

Для меня наша любовь как огромная рука. Иногда она мягкая и теплая, а иногда жесткая и де­ лает мне больно.

Журналисты постоянно выдумывают про нас разные ужасные истории, которые с нами никогда не происходили, ссоры, которых у нас никогда не было. Однажды мы действительно поссорились и тут же прочитали об этом в газетах. Непостижимо, как это им удается? Как будто они, получив в этот момент какое-то наитие, подключились к нашему телефону или подслушивали в нашей спальне. Если позволить приблизиться к себе до такой степени, то тогда вообще невозможно утаить личные тайны. Они исчезают, а вместе с этими маленькими лич­ ными тайнами исчезает и любовь. Нельзя любить все время на виду, на публике. Но мы — «голли­ вудская чета», и газеты обсуждают, с каким настро­ ением мы встали, что было потом. Просто удиви­ тельно, что мы еще могли так долго противостоять этому. Расстаться легко, но не для меня. Я знаю, как трудно найти...

Ядолжна к этому еще добавить, что я бесконеч­ но флиртую, но Шон при этом знает, что флирт — всего лишь часть моего макияжа. Я флиртую с каж­ дым, начиная от мусорщиков и кончая бабушками.

Яне люблю насилия. Терпеть не могу, чтобы ко­ го-нибудь при мне били, и никогда не могла бы по­ думать, что способна сама решиться на насилие. Но, с другой стороны, я могу понять и гнев Шона, мне и самой хочется часто побить журналистов. Я, естественно, этого никогда не сделаю, ведь будет еще хуже. Но они так бесцеремонны и грубы! По­ этому я научилась давать затрещины незаметно,

273

чтобы человек не сразу осознал, что я дала ему оп­ леуху. Месть приносит мне удовольствие. Я люблю развлекаться таким образом.

Нельзя забывать (я об этом помню), что если пресса выступает против тебя, то это приводит к еще большей популярности. Журналисты только и ждут, чтобы у нас сдали нервы, тогда они побегут вслед за нами по улицам с криками: «Подойди еще! Подойди еще! Ударь меня! Ударь!» Нет, мы не до­ ставим им желанного удовольствия. Я умоляла му­ жа об этом...

У Шона свои отношения с прессой. Что же каса­ ется меня, то я держу репортеров подальше от себя, на расстоянии. Только это не мешает мне давать бесчисленное количество пресс-конференций, бес­ численное множество интервью. Я не хотела бы, чтобы публика меня забыла. Она, как ребенок, хо­ чет знать обо мне все, надо потерпеть, если хочешь, чтобы тебя боготворили. В самом начале своей карьеры я сознательно позаботилась о предании, гласности каких-то фактов моей жизни, на которые пресса и репортеры «клюнули». Хотя они остались при мысли, что сами до всего докопались. Я, конеч­ но, их не разочаровывала. Но Шон очень серьез­ ный актер. Он не проявлял никакого интереса к имиджу голливудской звезды и редко давал интер­ вью. Мое шумное, громкое соседство застигало его врасплох. А кончилось все тем, что мы разошлись...

Но это был отрывок из моей жизни, о котором я никогда не сожалею...

В глубине души я раскаиваюсь в разводе, для ме­ ня это печальный факт. Но покаяние — это де­ структивное чувство. Я извлекла из замужества много уроков, немало поняла.

Я старомодная девушка. Брак — это грандиозное дело, если он подлинный. Я наслаждалась им, я от­ давалась ему полностью и хотела заставить весь мир быть,свидетелем моей любви к человеку, ко­ торого любила больше всего на свете. Но только сейчас мне стало ясно, какой высокой ценой за это

274

нужно расплачиваться. Еще во время учебы в сред­ ней школе я откровенно гордилась тем мужчиной, в которого была безумно влюблена. Я хотела, чтобы весь мир знал о моей любви. Но вскоре мир сам вторгся в это, и все оказалось на виду у публики, которая постарамлась убедить меня в том, что нельзя принадлежать одному человеку. Я начала понимать, как важна личная жизнь, как важно ог­ радить ее от чужого глаза, насколько это возможно. Задним числом мы всегда умнее.

У меня такое впечатление, что все были против нашего благополучия. Они отпраздновали нашу свадьбу, а затем хотели нашего развода. Через не­ делю после свадьбы пошли слухи о разводе. Мы бо­ ролись против развода. Нужно быть очень, очень сильным и независимым... очень уверенным в себе.

Музыка

Как только я почувствовала полное удовлетворе­ ние собой как танцовщицей, я сразу же стала при­ общаться к музыке. Я начала сочинять песни, одна­ ко едва наступил тот момент, когда я захотела представить их на суд большой аудитории, меня сразу же охватил точно такой же страх и неуверен­ ность в себе, как и в начале моей карьеры в качест­ ве танцовщицы. Каждый раз, когда я начинаю но­ вое дело, чувствую дрожь в коленях, испытываю потребность учиться всему заново. Меня охватыва­ ют одновременно и страх, и волнение. Я чувствую себя открытой книгой. У меня огромное желание освоить все, чему только можно выучиться, а затем все это опять вернуть людям.

Игрой на ударных инструментах я очень скоро овладела в совершенстве. Я была достаточно креп­

275

ка физически. Вся эта сила была во мне благодаря моему ежедневному танцевальному тренингу. Я пет рестала заниматься танцем по восемь часов в день, а вместо этого ежедневно в течение четырех часов упражнялась в игре на барабанах, чем и повергла всех в состояние умопомрачения.

Я всегда .испытывала огромное наслаждение от богатой ритмами музыки, мне нравились свободные музыкальные формы, однако в фирме, где вели тог­ да мои дела, не смыслили в этом абсолютно ничего. Несмотря на то, что я уговаривала себя сочинить какой-нибудь рок-н-рол, к этому у меня все равно не лежало сердце. Самое мощное влияние оказал на меня стиль «соул», я всегда хотела делать музы­ ку, основываясь на гармоничном звучании, которое всегда производило на меня большое впечатление. Я хотела подойти к сочинению музыки с исключи­ тельно простых позиций, ведь я достаточно ясно осознавала, что у меня нет никаких экстраординар­ ных композиторских способностей. Моя музыка должна быть простой и непосредственной. К тому времени я все еще продолжала с большим удоволь­ ствием танцевать на эстраде, и у меня было колос­ сальное желание сделать только одну пластинку, но такую, под которую я сама бы с удовольствием тан­ цевала и которую люди захотели бы слушать по ра­ дио.

Когда мои занятия танцем проходили в балетном классе, я все время слушала классическую музыку, она служила музыкальным сопровождением для тренинга. Эта музыка действительно возбуждала во мне интерес, но лишь совсем недавно я снова по­ чувствовала свою привязанность к ней и пришла к глубокому убеждению, как сильно мне ее недоста­ вало в жизни. На следующий день мой муж поста­ вил пластинку Брамса. Раньше подобное случалось с ним крайне редко, а это было просто великолеп­ но: звучал концерт Брамса. Я люблю Моцарта и Шопена. Их музыка таит в себе что-то очень слад­ ко-женственное.

276