книги / Не политическая цензура региональные органы Главлита в Пермском крае (1922-1992)

ных письмах Главлита. В среднем выделялось три-четыре недели. После проведенной работы над решением задач цензор отправлял на адрес обллита решенную серию с оригиналом заданий (в личном хранении задачи, как правило, не оставались). Сверку правильности ответов проводили начальник обллита, его заместитель и один из старших цензоров управления. «Решенную серию задач высылаем цензору обратно с заключением по его решению, – писала Н.П. Керенцева. – Правильное решение показываем цветным карандашом, на некоторых задачах тут же делается пояснение. Цензоров это удовлетворяет». Единственная проблема, отмеченная начальником обллита, заключалось в том, что решение задач своевременно предоставляли из районов всего 80–85 % цензоров-совместителей143. Бывали случаи непредоставления ответов, игнорирования требований начальства. Так, в 1950 г. обллит не мог добиться ответов от шести цензоров, в том числе от уполномоченного по Ординскому району, допустившего «нарушение по § 1 Обязательных правил»144.

В командировки в районы направлялись старшие цензоры обллита, наиболее опытные работники. Чаще всего в область выезжали Н.Н. Колыванов и М.П. Черных. В 1950 г. они побывали в 23 районных центрах (Чердынь, Красновишерск, Ныроб и др.), в 1953 г. проверке была подвергнута работа цензоров уже в 29 районах (Очер, Верещагино, Большая Соснова, Сива и др.). По срокам командировки занимали два-три дня, за это время инспекторы успевали проверить условия хранения в райлите секретных документов, журналы входящей и исходящей документации, состояние архивной базы, а также провести индивидуальные беседы не только с самим цензором, но и с редакцией местной газеты, завтипографией, завбиблиотекой и т.д. Наиболее типичные нарушения, выявляемые на местах: «небрежное» хранение документов цензуры (Гремячинск), потеря перечня и других секретных документов (Чусовой), неправильное объяснение райцензором требований цензуры к типографиям и из-

143ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 22.

144Там же. Д. 10. Л. 3.

61

дательствам (Березники) и др. Выявлялись и случаи «безответственного» поведения отдельных лиц, осуществлявших цензуру в городах Прикамья. На это, кстати, обращал внимание руководителей местных органов начальник Главлита СССР К.К. Омельченко. В частности, в Приказе № 1170 Уполномоченного Совета министров СССР

по охране военных и государственных тайн в печати от 1 декабря 1951 г. говорилось: «По отношению к лицам, проявившим безответственное отношение к исполнению цензорских документов, не принимались соответствующие меры…»145. Примером может служить ситуация, имевшая место в г. Краснокамске.

Здесь Н.П. Керенцева обнаружила факты «безответственного» отношения к делу цензора И. Комской. Напомним, что цензор И. Комская работала в обллите с начала 1940-х гг., имела высшее образование и характеристику опытного работника. В отчетном докладе за 1944 г. прежний начальник М.Н. Пермякова характеризовала ее работу в г. Краснокамске исключительно с положительной стороны146. Новый руководитель вменила в вину И. Комской как раз якобы ее «безответственное» поведение в работе. «Она хорошо знакома с цензорскими ограничениями, но считает возможным обходить их, делает свои умозаключения и выводы, − писала Н.П. Керенцева в докладной записке секретарю Молотовского обкома ВКП(б) И.А. Мельнику. – Большое количество нарушений, допущенных ею за короткий срок, объясняется только зазнайством и безответственностью т. Комской»147. По сведениям начальника обллита, на цензора имелись жалобы из краснокамского горкома ВКП(б), в частности от первого секретаря А.В. Первова. Он часто жаловался на то, что цензор самовольно установила свое время работы до 17 часов вечера и порой ее «приходится упрашивать подписать документы в неприемное время». В Краснокамск был направлен замначальника Н.Н. Колыванов, и по итогам проведенной им проверки данные фак-

145ПермГАНИ. Ф. 105. Оп. 17. Д. 193. Л. 307.

146См.: ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 4. Л. 10.

147ПермГАНИ. Ф. 105. Оп. 17. Д. 193. Л. 307.

62

ты подтвердились. Руководитель обллита приняла решение об увольнении цензора И. Комской. Однако, и данное обстоятельство особенно показательно, И. Комская в ответ на действия начальства опротестовала свое увольнение, направив письменную жалобу

вГлавлит СССР. Ответ из Москвы пришел в начале января 1952 г.

Вциркулярном письме № 8 от 8 января 1952 г. за подписью зам. уполномоченного Совета министров СССР по охране военных и государственных тайн в печати И.И. Исаченко начальнику Молотовского обллита Н.П. Керенцевой предписывалось отменить свое распоряжение об увольнении И. Комской. «Мотивы снятия с работы цензора тов. Комской считаем неудовлетворительными, – говорилось в циркуляре. – Указанные в вашем письме нарушения, допущенные тов. Комской в производственной работе, не могут служить основанием для такого рода меры взыскания». В данном случае мы видим, что последнее слово в конфликте между цензорами оставалось за Главлитом. И это следует признать новацией, присущей только послевоенной эпохе. В довоенный период истории местных органов цензуры руководители Главлита старались не вмешиваться во внутренние тяжбы, протекающие в «литах». Последнее слово оставалось за парторганизацией цензурного органа, как это было, на-

пример, в случае с увольнением начальника Свердловского обллита С.И. Тубанова в 1937 г.148 Вместе с тем, несмотря на заступничество Главлита, И. Комская через некоторое время всё же покинула должность цензора. Преемницей стала А. Пинягина, в 1953 г. допустившая три так называемых необоснованных вмешательства, т.е. ошибки при контроле материалов местных газет149.

Все усилия пермских цензоров были направлены на предотвращение нарушений по двум основным параметрам: перечневому и политико-идеологическому. Базовым документом, определившим

148Обстоятельства «Дела С.И. Тубанова» описаны в другой работе. См.: Дианов С.А. Уральская цензура в лицах. Политическая цензура на Урале в 1920– 1930-е гг. Пермь, 2011. С. 79–83.

149См.: ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 9.

63

содержание послевоенных перечней непосредственно Главлита, стало постановление № 134 Совета министров СССР от 8 июня 1947 г. «Об установлении перечня сведений, составляющих государственную тайну, разглашение которых карается по закону». С принятием данного постановления утратил силу прежний аналогичный документ 1926 г. издания150. Перечень включал несколько разделов: «Сведения военного характера» (ч. 1–6), «Сведения экономического характера» (ч. 7–10), «Сведения об открытиях, изобретениях и усовершенствованиях невоенного характера (ч. 11), «Сведения иного рода» (ч. 12–14).

Государственной тайной объявлялись сведения военного характера:

– организация, численность, дислокация, вооружение, боевая подготовка, материальное и финансовое обеспечение, мобилизационные и оперативные планы по вооруженным силам СССР в целом и родам войск;

– состав, размер, состояние государственных материальных и продовольственных резервов, а также подлежащих мобилизации людских резервов, как по СССР в целом, так и по союзным и автономным республикам, краям и областям, базам и др.;

–состояние, производственная мощность, номенклатура и размеры продукции военной промышленности, а также всей остальной промышленности в части выполняемых последней военных заказов;

–открытия, изобретения и усовершенствования, исследовательские и экспериментальные работы в области технических и иных средств обороны СССР;

–документы и материалы, имеющие отношение к обороне

СССР, а также и данные, основанные на этих документах и материалах.

150 Постановление СНК СССР от 27 апреля 1926 г. «Об утверждении перечня сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной» // Собрание законодательства СССР. 1926. № 32. Ст. 213.

64

К сведениям экономического характера были отнесены:

–сведения о промышленности в целом и отдельных ее отраслях, сельском хозяйстве, торговле и путях сообщения;

–сведения о состоянии валютных фондов, о текущем расчетном балансе и оперативно-финансовых планах СССР, о месте и порядке хранения, перевозки драгоценных металлов, валютных ценностей и денежных знаков;

–планы ввоза и вывоза отдельных товаров, состояние экспортных фондов отдельных товаров;

–сведения о геологических запасах, о добыче цветных и редких металлов, земель и т.д.

Государственной тайной были объявлены и сведения об открытиях, изобретениях, о проводимых исследовательских и экспериментальных работах в области науки, техники и народного хозяйства

СССР в целом. К сведениям «иного рода» были отнесены внешнеполитические вопросы (переговоры СССР с иностранными державами, заключение договоров, контрактов и т.д.), сведения о параметрах внешней торговли, гуманитарной помощи, а также сведения

огосударственных шифрах и шифрованной переписке151.

В дополнение к данному документу Президиум Верховного Совета СССР 9 июня 1947 г. издал Указ «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну»152. Содержание ч. 1 Указа касалось, в том числе, и работников системы Главлита, в частности: «Разглашение сведений, составляющих государственную тайну, совершенное лицами, которым были доверены эти сведения и которые могли получить эти сведения в силу своего служебного положения, поскольку эти действия не могут быть квалифицированы как измена Родине или шпионаж…, − карается заключением в исправительно-

151См.: Уголовный кодекс РСФСР (с изм. на 1.01.1952 и прил. материалов).

М., 1952. С. 76–77.

152Cм.: Там же. С. 74–76.

65

трудового лагерь на срок от восьми до двенадцати лет»153. В ч. 4 Указа говорилось о санкции за утрату должностными лицами материалов, документов и изданий, содержащих сведения, составляющие государственную тайну: заключение в ИТЛ на срок от четырех до шести лет. Работников цензуры при поступлении на работу прежде всего знакомили с данными нормами. При увольнении цензор давал подписку о неразглашении сведений, составляющих гостайну.

В 1949 г. в Главлите была утверждена новая редакция «Перечня сведений, составляющих военные и государственные тайны». Периодически в документ вносились изменения, в частности, в 1955 г. пермские цензоры получили обновленную редакцию перечня. В середине 1957 г. был введен в действие «Перечень сведений, запрещенных к опубликованию в открытой печати, передачах по радио и телевидению». В отчете за 1957 г. Н.П. Керенцева, говоря о кропотливой работе цензоров по изучению разделов нового перечня, отмечала: «Новый перечень всеми цензорами изучается со всей серьезностью, осваиваются ограничения и применяются в основном правильно. Особенно трудным для ознакомления у нас был раздел перечня “Связь”…»154. С целью заполнения пробела в управление обллита был приглашен начальник АТС г. Перми В.М. Заякин, который рассказал цензорам о «видах и средствах связи». Для цензоров в районах в ноябре 1957 г. управление обллита провело специальное трехдневное совещание, где разъяснялись правила применения разделов нового перечня. Редакторов областных газет обллит также снабдил этим документом. Кстати, изучать перечень можно было только в рабочее время, по истечении которого секретный документ сдавался цензором на хранение в спецчасть обллита. Работникам в районах предписывалось закрывать документы в сейф, опечатывать последний и ни в коем случае не брать с собой домой.

Кроме перечня пермские цензоры в своей работе руководствовались другими ведомственными документами: «Обязательные пра-

153Уголовный кодекс РСФСР. М., 1952. С. 75.

154ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 17. Л. 4.

66

вила цензуры» (1950 г.), «Инструкция о порядке цензорского контроля» (1955 г.), «Единые правила печатания» (1957 г.), «Инструкция о спецфондах литературы при библиотеках Советского

Союза» (1955 г.), циркулярными письмами и приказами Главлита

СССР, и др.155 Воссоздадим масштабы деятельности пермских цензоров по

охране государственных тайн в 1950–1957 гг. В начале 1950-х гг. цензоры управления осуществляли контроль за двумя областными газетами («Звезда» и «Большевистская смена»156), двумя так называемыми транспортными газетами («Сталинская путевка» и «Камский водник»), 14 многотиражными газетами (предприятий г. Молотова), за издательской деятельностью областного книжного издательства. Кроме того, цензоры контролировали микрофонные материалы Молотовского областного комитета радиоинформации157, материалы научных сборников пермских вузов («Труды Молотовского государственного университета»), произведения изобразительного искусства производственно-кооперативного товарищества «Художник» (отделение Художественного фонда СССР), экспозиции и выставочные материалы девяти пермских музеев, фонды 2954 библиотек и продукцию 180 книготорговых точек. Регулярно проверялась работа и 83 пермских типографий, из которых 18 располагались в областном центре. В городах и районах Молотовской области цензуре подвергалось 78 периодических изданий, в числе которых одна окружная газета («По ленинскому пути», Кудымкар), 10 городских, 48 районных и 19 многотиражных газет. В 1950 г. предварительным контролем цензоров управления было проверено

155 Тексты документов размещены на сайте электронного периодического из-

дания «Открытый текст». URL: http://opentextnn.ru/censorship/russia/sov/org/glavlit/ instructions.

156 Газета «Большевистская смена» была изданием Молотовского обкома и горкома ВЛКСМ. С 12 ноября 1952 г. она была переименована в «Молодую гвардию».

157 Молотовский областной комитет радиоинформации в 1958 г. был реорганизован в Пермский областной комитет по радиовещанию и телевидению.

67

содержание 416 номеров областных, 306 транспортных, 688 многотиражных газет. В последующие годы объем существенно не менялся. Так, в 1953 г. предварительной цензуре подверглись 308 номеров газеты «Звезда», 155 номеров газеты «Молодая гвардия», 248 номеров транспортных и 534 номера многотиражных газет158. Номер обллита в 1950 г. был присвоен 4 626 документам мелкопечатной продукции (коллективные договоры, афиши, программы, пригласительные билеты, лозунги и др.), а в 1953 г. цензоры проверили уже 12 564 документа (с присвоением номера – 5018).

Молотовское областное книжное издательство в 1950 г. предоставило на контроль в обллит 104 наименования книг, пермские вузы и другие организации города направили еще 196 книг и брошюр. «Вузовские издания были разрешены к печати в 1949 г., когда считалось, что вузы имеют право издательской деятельности по приказам Министерства и уставу вуза, – писала Н.П. Керенцева. – В 1950 г. вузы печатались через издательство»159. К изданию в 1950 г. была допущена 251 книга и брошюра (974 п.л.). Случаи задержки к изданию, по словам начальника обллита, бывали и из-за нерасторопности самих издателей. Так, например, научный сборник «Труды Молотовского государственного университета» после получения номера обллита поступил в областное книжное издательство 9 мая 1950 г., а был опубликован только в апреле 1953 г. В другом случае «Ученые записки Молотовского государственного университета» (Т. 7) были отданы в издательство в начале января 1952 г., а издание сборника состоялось только 5 марта 1953 г.160 В 1953 г. через обллит прошли 103 книги, допуск к изданию получили 83 наименования, в частности, по жанровой тематике: художественная литература – 24 книги, массово-политическая литература – 33 книги, научно-тех- ническая и сельскохозяйственная литература – 20 книг, научная литература (вузы) – 6 книг.

158См.: ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 3.

159Там же. Д. 10. Л. 7.

160См.: Там же. Д. 13. Л. 4.

68

Ежегодно на предварительный контроль цензора-совместителя

врайоне доставлялось в среднем 104 номера периодических изданий. В 1950 г. районной цензурой было вычитано 3759 номеров газет (3891 п.л.), 757 номеров многотиражных газет, 3925 документов мелкопечатной продукции. В Березниках, Кунгуре, Кизеле, Лысьве, Чусовом и Соликамске штатные цензоры занимались контролем микрофонного материала редакций местного радиовещания. Продолжительность радиоэфира за сутки в 1952–1953 гг. составляла

всреднем 20 минут161. В таких городах, как Александровск, Губаха и Краснокамск, редакций радиовещания не было, материалы в эфир готовили сотрудники редакции газет. Совсем не было радиовещания

вГремячинске, Боровске и Коспаше. Соответственно, работа цензоров в этих районах существенно упрощалась. Последующим контролем цензоров обллита в 1953 г. была проверена 2051 передача.

Руководствуясь перечнем Главлита, «литовцы» не допустили переиздание книги Н.Н. Асеева (1889–1963 гг.) «Волшебный камень». Отрицательный отзыв на книгу вместе с ее экземпляром, по словам Н.П. Керенцевой, был направлен на рассмотрение в Главлит. «Книга по содержанию подпадает под ограничение перечня: поиски алмазов на Северном Урале, – писала начальник обллита. – Несомненно, что книга написана на фактическом материале». Далее, в отчете за 1953 г., Н.П. Керенцева подчеркнула, что из Главлита пришло подтверждение «о нецелесообразности переиздания» этого произведения162. В данном случае мы видим, что отказ в публикации книги был мотивирован не политическими или идеологическими посылами, а указанием на содержание в этом произведении сведений (разведка запасов алмазов), подпадающих под определение «государственная тайна». Дважды в 1953 г. обллит отказал в публикации повести «В поисках открытия» пермского писателя-фантаста, преподавателя машиностроительного техникума (Авиационный техникум им. А.Д. Швецова) Бориса Захаровича Фрадкина (1917–2010 гг.).

161См.: ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 6.

162Там же. Л. 4.

69

Об опубликовании этого произведения перед обллитом ходатайствовала редакция газеты «Молодая гвардия», в частности известный пермский журналист-краевед А.М. Граевский163. На страницах повести цензоры обнаружили названия новейших методов решения научно-технических задач в области конструирования изобретений и полезных моделей. Главлит СССР при последующем контроле утвердил запрет на опубликование повести Б.З. Фрадкина. Вместе с тем, как отметила Н.П. Керенцева, «редактор газеты настаивает на ее печатании и снова передал автору на переделку»164. Впоследствии повесть с таким названием так и не была издана, однако другие произведения автора активно издавались. За период с 1954 по 1991 гг. Б.З. Фрадкин опубликовал три романа («Дорога к звездам») и более 30 повестей и рассказов, в частности, в 1954 г. областным книгоиздательством была издана повесть «История одной записной книжки», в которой повествовалось об изобретении «ультразвукового оружия».

Всего за 1950 г. пермскими цензорами в процессе предварительного контроля печатных изданий было сделано 809 вмеша- тельств-вычерков, из них работниками управления – 410, штатными цензорами в городах – 270, совместителями в районах – 67 вычерков. Больше всех произвел старший цензор П.В. Новиков – 195 вычерков. Однако эта цифра отнюдь не свидетельствует об его чрезмерном усердии в порученном деле. В конце 1950 г. в области проходила кампания по выборам в местные Советы депутатов трудящихся. В связи с этим в печать было направлено большое количество заметок, в том числе сведений биографического характера кандидатов. П.В. Новиков произвел как раз 183 вычерка в материалах биографий кандидатов в депутаты. Чаще всего это были упоми-

163 Граевский Александр Моисеевич (1920–1973). Работал в редакции газеты «Большевистская смена» ответственным секретарем, замредактора; с 1955 г. в редакции газеты «Звезда» – литсотрудник, начальник отдела массовой работы и информации. В 1958–1968 гг. являлся редактором, затем главным редактором Перм-

ского книжного издательства.

164 ГАПК. Ф. Р-1156. Оп. 3. Д. 13. Л. 4.

70