Interesse, utrum ipse acervum an переданными, даже если они не взяты

mandato meo aliquis custodiat: физически: я не вижу разницы, сам

utrubique animi quodam genere ли я сторожу кучу или кто-либо по

possessio erit aestimanda. моему приказу: в обоих случаях

будет считаться, что владение

осуществляется некоего рода

намерением.

Лабеон признает в случае выставления охраны, что владение приобретено "animo", тогда как Яволен с некоторым раздражением вводит в обсуждение corpus, о котором мыслитель не говорит. Лабеон не мыслит по схеме animo et corpore, он сомневается в том, будет ли владение вообще получено. И это сомнение, как и слова об "animo", показывают, что для него выставление охраны - custodia - не равнозначно физическому взятию ("corporis traditio"). Очевидно, что результат позволяет приравнять охрану к взятию, но для любого классика вопрос бы даже не встал. Как верно заметил по этому поводу Хаусманингер <151>, для Павла здесь было бы бесспорно наличие corpus. Лабеон требует гораздо большей определенности факта, чем дает охрана. Это не свидетельство материалистической трактовки владения <152>, но опыт проработки института как правовой формы. Animus здесь получает значение компенсирующего элемента, благодаря которому достигается определенность искомой позиции, признаваемой именно как фактический контакт. Animus обеспечивает непосредственность связи владельца с вещью, тогда как охрана - лишь опосредованную. Для юриста важен не контроль, а соответствие получаемой позиции ее юридическому определению. Сходным образом последователи Лабеона в вопросе о владении кладом возлагают на волевой момент задачу, которую не решил телесный: animus выступает квалификацией факта, которого требует юридическая конструкция владения. Так, animus позволяет определить земельный участок для целей вступления во владения, так что не нужно обходить каждую пядь земли (D. 41, 2, 3, 2: omnes glebas circumambulare), поскольку участок конституируется как объект приобретения волей и разумом ("mens et cogitatio") приобретателя.

--------------------------------

<151> Hausmaninger H. Op. cit. S. 118.

<152> В гораздо большей степени понятийную зависимость от материалистического подхода демонстрирует в сходной ситуации Цельс (Cels, 23 dig., D. 41, 2, 18, 2): "Si venditorem quod emerim deponere in mea domo iusserim, possidere me certum est, quamquam id nemo dum attigerit" ("Если я прикажу продавцу то, что я купил, положить в моем доме, разумеется, я владею, хотя никто еще до этого не дотронулся"). Здесь налицо материальный контакт вещи с домом получателя, а выраженная оппозиция преодолеваемому требованию "дотронуться" показывает ограниченность мышления заданными схемами.

В поиске определенности предмета отношения Лабеон вступает в полемику и со своим учителем Требацием.

Ulp., 28 ad Sab., D. 18, 6, 1, 2:

Si dolium signatum sit ab Если бочка помечена

emptore, Trebatius ait traditum id покупателем, Требаций говорит, что

videri: Labeo contra, quod et verum она считается переданной; Лабеон

est: magis enim ne summutetur, против, что и верно: ведь

signari solere, quam ut traditum маркировку принято наносить скорее,

videatur. чтобы не перепутали, нежели чтобы

считалось переданным.

Кункель усматривает в маркировке выражение действительного господства над вещью (wirkliche Beherrschung) <153>. Лабеон в таком случае выступает против. Маркировка идентифицирует товар для целей договора купли-продажи. Этого недостаточно для получения владения (вопрос впоследствии решен иначе - D. 18, 6, 15, 1), которое требует более тесной связи с объектом. Содержание отношения выстраивается в системе права как фактическое, уподобляется фактическому настолько, что только телесное взятие (или признанные замещающие формы) может обеспечить его установление.

--------------------------------

<153> Kunkel W. Op. cit. S. 117.

Этот поиск отвечает первичной фиксации объективного характера владения и не сводит отношение к фактическому держанию. В самых ранних источниках нашло отражение противопоставление владения его объекту.

Fest. v. 'Possessio' (260 L):

Possessio est, ut definit Владение, как определил Элий

Gallus Aelius, usus quidam agri aut Галл, это только пользование полем

aedificii, non ipse fundus aut или зданием, а не само имение или

ager. Non enim possessio est <...> поле. Ведь владение это не <...>

rebus quae tangipossunt <neque> qui вещам, до которых можно

dicit se possidere [his vere] <is дотронуться, и тот, кто говорит,

suam rem> potest dicere. Itaque in что он владеет, не может назвать

legitimis actionibus nemo ex [his вещь своей. Итак, в исках по закону

qui] <iure quiritium> possessionem никто не решается назвать владение

suam vocare audet, sed ad своим по праву квиритов, но